Поляк быль

Он лежал на кровати и умирал. Понимая, что жить ему оставалось считанные дни, а может и часы. От не терпимой боли пропадал в забытьё, очнувшись, вспоминал прожитые годы. Они менялись, как в калейдоскопе. Скупые слёзы текли по щекам. Умирать на чужбине было тяжело. Поляк по национальности, он попал в Россию в предвоенные годы. Дома в Польше у него осталась семья и родители. Родители наверное давно уже умерли, думал он, ведь ему уже за шестьдесят. Может и жены уже нет в живых. Он уже не мог вспомнить её лица, только вспоминал, что она была красавицей. Не зря же за ней многие ухаживали. А вот выбрала она только его.  А вот сын, наверное жив, если его пощадила война.

      Заболел и стал нарывать большой палец на правой ноге, он не обратил  на него большого внимания. Ну поболит, да перестанет, думал он. Мало ли в жизни у него нарывали пальцы на руках и на ногах. Но нога вдруг почернела и её разбарабанило. Когда обратился к врачу, было поздно. Гангрена - таков приговор врачей. Пришлось ампутировать ногу до колена. Но когда заболела вторая нога, ампутировать он её не дал. Теперь он умирал от заражения крови. Он молча молился  и просил бога облегчить его страдания. Он был католиком, а в России в бога не верили. Католических костёлов здесь не было.

      Перед войной его мобилизовали. В армии он прослужил не долго. В результате договорённости Берлина с Москвой, пришли русские. Их батальон арестовали, рассортировали и с такими же бедолагами, как он, отправили в глубь России. Ехали долго в вагоне, пока не привезли их на Урал и поместили в ИТЛ.( Исправительно - трудовой лагерь) Здесь их рассортировали, поместили за колючую проволоку в бараки. Оставили не всех, таких бедолаг, как он набралось два барака. Остальных отправили в Сибирь. Работали они на поле, выращивали овощи, под наблюдением солдат и собак. В зоне были не только поляки, занимавшие два барака, в остальных размещались русские заключённые.  Там на полевых работах он познакомился с русской женщиной, которую звали Зиной. Они стали симпатизировать друг другу. Зина сидела за спекуляцию, он не совсем понимал, что это такое. Юлик, так называла его Зина ласково. Всю войну они были рядом, привыкли друг к другу, помогая  переживать тяжёлые годы.
   
        Вскоре Зина освободилась, но не переставала навещать своего Юлика. Кончилась война и его, как благонадёжного освободили из тюрьмы, но домой в Польшу дороги не было. Его определили на вольное поселение под наблюдение властей. Зина сразу приехала к нему и они стали жить вместе. Понемногу жизнь налаживалась. Юлий Викентьевич устроился сторожем, того же поля на котором работал в заключении, а Зина ни где не работала. Подрабатывала старым способом, ходила по магазинам доставала дефицит и перепродавала его в городе на толчке. Юлий предупреждал её, смотри, как бы тебя опять не осудили за спекуляцию. Часто стала приходить домой пьяной. И материлась, как заправский мужик. Юлик терпеливо выслушивал её пьяную брань, раздевал и укладывал её в постель спать. Всё равно, здесь на чужбине не было человека родней, чем она. Русский язык за эти годы он выучил в совершенстве. Соседи уважали его, характер у него был покладистый. Он первым приходил на помощь, уважительно относился даже к горьким пьяницам. Его так и звали "поляк."

       Своих детей у них с Зиной не было. А он любил детей. Вспоминал своего сынишку, оставшегося на Родине. Всю свою любовь он отдавал соседской девчушке. Маленькая Нина была для него светлым пятном. Он брал её к себе домой, нянчился с ней. В свои два года девчушка была смышлёным ребёнком. Если он ел суп ложкой, то Нина ела из его тарелки руками, сидя у него на коленях. Любое лакомство он нёс ей и она его любила, как родного деда. Так потихоньку он старел, а Нина росла. Но дружба между ними осталась. Когда заболел Юлий Викентьевич, Нина навестила его в больнице и принесла первые ягоды, выращенные в саду. Он был растроган до слёз. В те, послевоенные годы, садовые ягоды были в диковинку.

       Он снова забылся, когда очнулся подумал, что почему-то давно его не навещала Нина. А может и приходила, да он не помнит. Да и  некогда ей наверное, она ведь теперь студентка авиационного техникума. Много дома занимается, да и   на занятиях половину дня проводит. Как он гордился ею, когда она поступила туда. Он всегда наставлял её на учёбу. Говорил, чтобы она училась дальше, после окончания десятилетки. Часто он рассказывал ей о себе, о жизни.

      Мысли перескакивали с одной на другую.  Он вдруг вспомнил, как он хотел уехать на Родину. Своей мечтой он поделился с Зиной, надеясь,  что она его поймёт и одобрит. Однако она это восприняла в штыки. -"Только через мой труп!"- заявила она. Однако он не оставил своей мечты, возвратиться на Родину, как только будет возможность. Такая возможность стала явью, только после  смерти СТАЛИНА. Многие поляки подавали прошение о возврате на Родину. Подал прошение и он. Ждал долго, узнавал на почте, нет ли для него письма? Он опасался, что письмо перехватит Зина и не отдаст ему.

       Наконец-то пришло уведомление, что ему разрешён выезд. Но для этого необходимо собрать много разных документов. Он светился от радости, дома пел польские песни, радовался, как ребёнок. Деньги он давно откладывал по не многу, ещё как только вышел из тюрьмы. Надежда о возвращении не покидала его ещё тогда. Такая перемена в его настроении насторожила Зину. Она стала интересоваться и окольными путями прознала, что её Юлик собрался уехать на Родину. Юлий Викентьевич стал ходить по инстанциям, собирал разные справки. Когда всё было собрано, он об этом решил сообщить Зине. -"Никуда я тебя не отпущу!"- заявила она. -"Я найду способ, чтобы ты остался со мной!"- Он сильно испугался, что она своей решительностью способна на любые поступки. Может его оговорить, либо  написать донос и его обратно упекут в тюрьму. Но то, что она сделала, он ни как не предполагал.
   
       В день отъезда, Юлий Викентьевич попрощался со всеми и пошёл на вокзал. Зины дома не было. Он оставил ей записку. Да это было и лучше для него. На вокзале он предъявил справки, разрешение на выезд, купил билет. Но когда  из кассы  ему выдавали документы и билет, чья-то рука схватила все документы. Он резко обернулся. Зина стояла рядом бледная и злая.  В руках держала билет и все документы. Она стала рвать и бросать топча всё ногами. Глядя на это у него защемило сердце, в глазах потемнело и он упал на бетонный пол. Очнулся он в больнице. Отрешённо смотрел на потолок, жизнь потеряла всякий смысл.
   
         В те годы, чтобы потерять документы или ещё хуже их уничтожить, равносильно приговору в измене. А чтобы их восстановить не было и речи. Если сказать правду, то Зину упекут в тюрьму и ему самому тоже достанется. Зина стала приходить к нему в больницу. Он не смотрел  в её сторону, не разговаривал с ней. После выписки он вернулся домой, больше ему не куда было идти. Месяца три они не разговаривали друг с другом. Юлий в конце концов смирился со своей участью и жизнь пошла своим чередом. Он ещё делал попытки установить связь с Родиной. Но все письма, которые он писал,  либо не доходили, либо их просто не пересылали и они возвращались обратно.

      Он завёл себе Бобика, собачонку, не большую рыженькую, которая преданно ходила с ним по всюду. Он ласкал, кормил её обращался с ней, как с ребёнком. Вместе ходили в лес, на рыбалку, на работу. Зина торговала старыми вещами на толчке. Вещи давали ей соседи, с целью продать по дешевле. Но она делала на их продаже себе "навар." По пути приторговывала дефицитом, который доставала по своим связям. Домой всё чаще приходила  навеселе. Так вот и жили два разных одиноких человека под одной крышей.
 
      Ему становилось всё хуже и хуже. Он уже не приходил в сознание. И только стон и боль давали знать, что он ещё жив. В полдень завыл на террасе Бобик. Он так протяжно и жалобно выл, что бабушка соседка перекрестилась, сказав: -"Наверное Юлий Викентьевич преставился."- И это было так. На похоронах народу было не много. Соседи, да с работы пришёл начальник. На похоронах ни кто, кроме Нины, не плакал. Зина, как обычно, была в большом подпитии. -"Ну слава богу, отмучился."- сказала соседка. -"Царствие ему небесное!"- и она перекрестилась.
Светлая тебе память Семанович Юлий Векентьевич!

                2010г.