Судьба Иоганна - часть 5

Глава 12

- Вы были на собрании национал-социалистической партии? – задал вопрос
Карл Фишер.
- Нет, мне не до этого. – Ответил Густав.
- Мне это тоже не надо. – Сказал я
- Я слышал речь Гитлера, он был превосходен! – не унимался Карл
- Ну и что? – спросил Франц.
- По нему сходит с ума вся молодежь!
- И о чем же говорил наш фюрер? О том, как много может дать немецкому народу? О том, как уничтожить коммунистов и евреев? Об этом мы уже слышали. – Я путался поставить Карла на место.
- Он говорил о тотальной войне, о том, что она нужна немецкому народу. Мы завоюем всю Европу! Немцы это избранная нация, призванная править миром. Мы должны готовиться к этой войне.
- Я думаю, ничего хорошего она не принесет. И нечему тут радоваться.
- А ты вообще не чистый ариец! В тебе течет польская и русская кровь. Что не так? Может, ты встанешь на сторону коммунистов или будешь защищать евреев?!
- Заткнись. Да пошел ты! – я уже вспылил.
- Я сдам тебя в гестапо! – Карл не унимался.
- Только попробуй! Сволочь, я тебе сейчас морду набью!
Только попробуй его тронуть, увидишь, что будет. Я тебе шею сверну в подворотне! – вступился Густав
- Это же он сдал Эрика Хофмана, сказал, что он еврей! – добавил Франц
- А я в этом не сомневаюсь. Это же дерьмо, самое последнее! – возмутился Густав.
-  Неохота руки пачкать. Но запомни, как был дерьмом, так им и останешься. Ребята плюньте на него. Пойдем лучше погуляем, у меня свидание с девушкой.
- А что? Пропустить бокальчик другой хорошего пива, отведать баварских сосисок нам бы не помешало! Я не против!
- Тогда пойдем! Пусть этот зануда остается один или общается с соратниками по партии… - сказал я.

Мы собрались и вышли из квартиры, оставив Карла одного.
Большинство моих приятелей не были приверженцами нацистов, им как мне не нравилась цензура, поэтому они поддерживали меня и были со мной заодно.

К 1937 году окончательно восстановилась нацистская диктатура, перекрыли свободу слова, установили жесткую цензуру, журналистам затыкали рты. Какого же было работать, начинающему журналисту в таких условиях? Я наблюдал за всем что происходит, видел все изъяны, все недостатки, понимал, к чему катится мир, но не мог этого остановить, я даже написать об этом не мог. Боже упаси, критиковать национал-социалистическую партию! Оставалось только театральная критика. Светская хроника, сплетни, и прочая чепуха. Пронырливый, шустрый и наглый, как подобает представителю прессы, я везде успевал. Волка ноги кормят!
Наконец, направили на практику в одно из берлинских издательств.

- Войдите! Как я понимаю вы к нам на стажировку молодой человек?
- Да, мне необходима практика, меня к вам послали из берлинского университета.
- Я осведомлен, ваш  преподаватель договаривался со мной по поводу практики. Как вас зовут?
- Локе Ханс-Иоганн, Вильгельм.
- Питер Вагнер - главный редактор. Будем знакомы. Ну, посмотрим, на что вы способны! Для начала попробуйте взять интервью у какой-нибудь актрисы театра к примеру, а там посмотрим…
Можете сами проявить инициативу, найти какую-либо тему, написать статью. Действуйте!
- Отлично!!!

Мне даже удалось взять интервью и автограф у самой Марлен Дитрих! С приятелем, мы пришли на один из ее концертов. Было много народу, все места были заняты, само собой разумеется, на почетных местах сидели представители верхушки, влиятельные и приближенные к фюреру члены нацистской партии.

Марлен была превосходна, блистательна! Я преклонялся перед ее талантом. После бурных оваций, аплодисментов, свистов, продолжительных криков «Браво!», я решил, что возьму у нее интервью, чего бы мне это не стоило! Даже поспорил об этом с приятелем.

- Тебя не пустят в гримерку! Смотри сколько людей, там же охрана!
- Вот увидишь!

Сказав это, я нырнул в толпу народа, протиснулся к буфету и купил бутылку самого дорогого французского вина, предположив, что Марлен его обожает.
У гримерки меня остановил, хороший мордоворот, в черном кожаном одеянии.
- Молодой человек! Стойте! Сюда нельзя!
- Я из обслуживающего персонала, меня просили принести госпоже вина.

Охранник внимательно осмотрел бутылку, обыскал меня, пошныряв по карманам.
- Пройдите.

Меня пропустили в гримерку. Марлен сидела перед зеркалом, поправляла макияж. На ней была атласная, шелковая накидка, поверх концертного платья, с длинными рукавами, похожая на пеньюар, в волосах  серебристая заколка, украшенная камнями, державшая ее белокурые пряди. Она обернулась.

- Кто вы?
- Простите, меня просили доставить вам бутылочку французского вина.
- Я не просила.
- Это подарок, от одного из ваших поклонников.
- Подарок? Хорошо, поставьте его на столик. Интересно от кого?
- Он не представился. У вас столько поклонников, что невозможно сосчитать! Должен признаться я в их числе. Если можно, разрешите взять у вас интервью, для немецкой газеты.
-  Журналист? Молодой человек - вы нахал! Но учитывая вашу настойчивость,… хорошо…
Я улыбнулся.
- Можно задать вам несколько вопросов? Каковы ваши планы? Вы собираетесь остаться в Европе или планируете вернуться в Соединенные Штаты?
- Да, я уезжаю в штаты!
- А может, останетесь в Германии?
- Ни за что! Это исключено! – Ответ был категоричным.
- навсегда решили уехать из Германии?
- Возможно…
Мы беседовали пятнадцать минут, на интересующие нас темы. Это был последний приезд актрисы в Германию. Марлен была антифашисткой, поэтому на Родине её считали предательницей.  Не смотря на это, фашистская верхушка её обожала. Выступить и дать концерт её едва умолили! Так что, даже представить нельзя как мне повезло! На предложение Геббельса вернуться в Германию в 1937 году, она ответила категорическим отказом, а 9 июня 1939 года приняла американское гражданство.
Я принес  материал  в газету, отчего мой редактор был в восторге! Впоследствии мне хорошо за него  заплатили.

- Ваши статьи, касающиеся театральной постановки, а также светских новостей и сплетен, заслуживает внимания. Должен сказать, что у вас неплохо получается, но последняя статья, где вы пишете о собрании национал-социалистической партии, и разгоне мирных демонстраций  не пойдет! Я не могу ее опубликовать.
- Это почему? У нас демократическое государство,  об этом надо говорить!
- Демократическое? Вы заблуждаетесь, давно уже нет! По всей Германии установлена гитлеровская диктатура. Вы не знаете, что действует жестокая цензура?
- Да, вы правы. Знаю, но об этом нельзя молчать! Я не могу спокойно смотреть, как обманывают немецкий народ! Уничтожают ценнейшие культурные ценности, сжигают литературу! Зарубежных и даже немецких  классиков, Пушкина, Толстого, Гегеля и Гете!
- Вы смерти моей хотите? У меня жена и двое детей. Мою редакцию закроют, лишив меня последнего куска хлеба, вдобавок уничтожат меня и всю мою семью. Неужели вы сами не боитесь? Вас же могут забрать в гестапо. Послушайте, вы очень смелый и умный молодой человек, но вы еще слишком молоды, неопытны и наивны.

Глава 13

Я долго думал и наконец, решился…
- Привет! Как дела?
- Спасибо, хорошо. – Ответила она
- Ты грустная?
- Вовсе нет, тебе показалось.
- Ты свободна сегодня вечером? Как насчет того, чтобы сходить в кино?
- Ты каждую девушку в кино приглашаешь?
- Вовсе нет! Ты действительно мне нравишься.
- Тебе что, девиц мало? Ищешь очередную жертву? Я тебе не игрушка.
- Я вполне серьезно.
- С каких это пор, ты стал таким?
- С тех  пор, как тебя встретил. Честное слово!

Внезапно к нам подбежала Марта и утроила скандал.
- Ах, ты негодяй! Ничтожество! – она влепила пощечину со всего маху.

Мне стало стыдно, и я покраснел, готовый провалиться сквозь землю.

- Ну вот!
- Так тебе и надо!

Уже Инга, влепила мне вторую пощечину и поспешила уйти, я бросился за ней…
- Инга! Постой, подожди!
- Что тебе еще надо?
- Прости меня, пожалуйста, я исправлюсь, честное слово! С Мартой все кончено! Я хочу быть только с тобой, мне больше никого не надо! - Еле, ели я смог ее убедить.
Марта была очень мила, красива внешне и скорее походила на красивую куклу. Мне она очень нравилась, но все же что-то в ней, на мой взгляд, не хватало, а именно ума. Когда я переспал с ней, возможно на тот момент я и любил эту девушку, но так уж случилось, что позже мне приглянулась совсем другая.

Первую девушку, в которую я по-настоящему влюбился, звали Инга. Может быть, она и не была первой красавицей, зато была очень умной. У нее были большие красивые голубые глаза, очаровательная улыбка. Если многие девчонки в университете сами вешались мне на шею, то Инга такой не была, мне пришлось самому за ней бегать, чтобы все же получить столь желанный трофей. В конце концов, она стала моей. Это случилось, когда мы вернулись из кино, и её родителей не было дома. Инга напоила меня чаем с вареньем, а потом все произошло. Она сдалась под натиском моих ласк, робкая и нежная как трепетная лань. Глядя на ее слезы, я подумал, что ей со мной не хорошо или я чем-то ее обидел, оказалось, что у нее еще не было мужчины, и мне досталась девственница!

Марта ревновала меня к Инге изо всех сил, не давая проходу! Лила слезы, сопли, вешалась на шею, засыпала угрозами, устраивала скандалы, закатывала истерики. В конце концов, мне все это надоело, и я был вынужден прервать с ней все отношения. Не скрою, что расставание было тяжелым и стоило мне немало нервов.

Спустя какое-то время  Инга сказала, что ей надо со мной поговорить и сообщила, что беременна. Сказать, как меня потрясла эта новость - не сказать ничего. Я был в шоке! Я не был готов стать отцом.

- Инга, что случилось?
- Отстань, я не хочу тебя знать, между нами все кончено.
- Но почему, что случилось? В чем я виноват?  Что я сделал такого?
- Ханс, а ты не догадываешься?
- Откуда я могу знать?
- Я беременна.
- Что?!
- Это ты во все виноват!
- Я во всем виноват? А ты? Ты знала и сама соглашалась на это!
- Я поверила тебе, я думала, ты меня любишь, а ты?  Так и знала, что все этим закончится!
- Инга, подожди! Я правда тебя люблю и я тебя не брошу, но нам еще рано иметь ребенка. Я еще учусь, ты тоже. Какой из меня отец? Мы не сможем обеспечить ребенка, сделай аборт. Я найду лучшую клинику, даже за все заплачу!
- Как ты смеешь говорить мне об этом! Это же твой ребенок! Твой!
- У нас еще будут дети, но не сейчас! Еще не время!
- Это мой ребенок и мне решать. Я не буду делать аборт!
- Ну и поступай, как хочешь… Бери всю ответственность на себя!
- Пошел вон, трус! Я не хочу тебя больше видеть!
- Инга! Черт! - я выругался с досады.

Я уехал домой и рассказал об этом маме. Мама меня застыдила и сказала, что я трус и не должен так поступать.

- Ты во всем виноват, ты же мужчина! Раз натворил - значит должен отвечать за свои поступки. Ты должен был думать, когда с ней спал! Она тебе поверила, потому, что тебя любит. А ты что наделал?

В конце концов, я попросил у Инги прощения и мы с ней примерились.
Вскоре мы поженились, сыграли скромную свадьбу. Жить остались у родителей Инги. Теща - фрау Марта, оказалась на редкость милой женщиной, приняла нас и помогала во всем, чем могла. Инге пришлось бросить учебу, а мне искать дополнительную работу в берлинских издательствах,  писать статьи, заниматься переводами, чтобы хоть как-то обеспечить семью.

Глава 14

Животик у Инги округлился, ребенок рос, и он становился все заметнее. Малыш уже толкался, и каким было чудом почувствовать это! Я впервые стал осознавать свою ответственность и привыкать к этой мысли, что стану отцом. Мы часто разговаривали и думали о том, кто у нас будет, как его назовем. Мне хотелось мальчика, и я думал об этом.

- Он уже толкается!
- Ой! Правда! Это чудо!
- Мальчик! У нас будет мальчик! Мы назовем его Эдмунд!
- А если будет девочка?
- ты придумаешь ей имя…
- Эльза? Нет… Кэтрин! Катарина!
- Согласен! Завтра срочно пойду искать работу. Нам будут нужны деньги. Ребенку надо много всего купить.
- Да…

В этот день все было как обычно. Но вскоре Инге стало плохо, пришлось срочно везти в больницу, хотя до срока оставалось еще две недели

- Инга… что-то случилось? Ты не спишь.
- Ай! Ай, больно!
- Мне кажется еще рано.
- Не знаю,… Ай!

Вскоре вошла Фрау Марта.

- Ай! Мама, мне больно. Больно!
- Успокойся. Дыши, дыши, дочка…
- Потерпи, пожалуйста, малышка моя, еще немножко. Я люблю тебя! Я сейчас машину найду, все будет хорошо! – как мог я старался успокоить жену.
- А-а-й! Мамочка…

Мы вызвали такси и уехали в клинику.

Ингу положили на каталку и увезли в операционную. Перед этим я успел пожать ей руку, а она последний раз посмотрела на меня.
Потянулись долгие часы ожидания, после чего вышел врач с опечаленным видом.

-  У вас девочка. (Опускает глаза, виновато отводит взгляд).
- А Инга, что с ней? Отвечайте же! Почему вы молчите? – я уже потерял терпение.
- Мы сделали все, что могли, у вашей жены было слабое сердце. Самой рожать ей было нельзя, это был единственный шанс. Мы дали ей наркоз, но она его не выдержала.
- Нет! Этого не может быть! Это лучшая клиника! За что мы вам платили такие деньги! Вы же обещали!

Со мной случилась истерика, а из глаз фрау Марты покатились слезы, она резко побледнела и едва не лишилась чувств, ведь Инга была единственной её дочерью.
Девочку забрали домой, она была такой маленькой, что страшно было взять её в руки. Я назвал её Катарина. Ребенок все время плакал, а я не знал, что с ней делать. Не хватало материнского молока, а от искусственных смесей у ребенка болел живот, это был настоящий кошмар! Хорошо, что теща брала на себя многие заботы.

Продолжение следует....
http://www.proza.ru/2014/05/31/507