Миллионер

Эта женщина вошла в мою жизнь ураганом, она заставляла меня трепетать перед ней, преклоняться перед ней, любить ее, и помнить ее всегда. Я как сейчас вижу ее в модном по тому      времени платье  джерси ярко лазоревого цвета, всегда ухоженную,  стройную, необыкновенно энергичную. 
Нам было по одиннадать – двенадцать лет, после летних каникул мы  пришли в школу 1 сентября загоревшие, отдохнувшие, и уже очень взрослые. Мы стали учениками пятого класса и у нас уже был не один учитель на все предметы как раньше, а по каждому предмету свой учитель и классный руководитель. Этого классного руководителя мы еще не видели, но ждали его к первому уроку, который по случаю первого сентября после традиционной ежегодной линейки плавно перетек во второй.
Давно прозвенел звонок, учитель не приходил и в классе стоял гвалт и гомон сорока молодых звонких глоток, за лето отвыкших от школы и  дисциплины как таковой. Все наперебой в полный голос делились летними впечатлениями и напрочь забыли и про новый учебный год и про нового классного руководителя, о котором мы уже успели услышать от старшеклассников, что с ней-то мы научимся Родину любить.
Дверь в класс стремительно распахнулась, и мы увидели свою классную. Она молча стояла и смотрела на нас. Она не говорила ни слова, она стояла перед доской и смотрела на нас. Пауза была просто мхатовская.  Мы почувствовали себя очень неуютно, все заерзали, зашевелились, как будто по классу зашуршал выводок мышей. Радостное летнее настроение куда-то мгновенно улетучилось, и даже самые смелые из нас почувствовали себя очень неуверенно и дискомфортно.
- Встать, - это было первое слово,  которое мы от нее услышали. – Ну что, маменькины детки, генеральские и министерские сыночки, нагулялись, отдохнули? Поднимите руки, кто из вас летом трудился, деньги в семью зарабатывал? Кто из вас, бездельников, хоть что-то полезное за лето сделал? А? Молчите? А только что очень все громкие были. Тунеядцы! Трутни! Бесполезные люди.
Класс затравленно молчал, не смея шелохнуться.
-  А дети не работают. Они маленькие, - пискнул чей-то дрожащий голосок.
- Кто сказал?  Выйти к доске!
Из стоящих перед партами учеников на подламывающихся, неверных ногах выполз обалдевший от собственной смелости толстенький мальчик и неуверенно двинулся к доске. Идти ему явно не хотелось.
- Встань здесь, - учитель показала место рядом с собой. Храбрец стоял ни жив, ни мертв, не зная, что будет дальше, и затравленно озирался, явно ища поддержки у одноклассников.  Все старательно разглядывали свои ботинки. – Ты на себя посмотри, это ты-то ребенок? Да в твоем возрасте уже в партизанах воевали, эшелоны немецкие под откос пускали. Сейчас, конечно, не война, но на почте-то газеты можно разносить, двор мести, улицу убирать? Безрукие. Безвольные. Заевшиеся.  У меня вьетнамцы учились. Вот это труженики! Вам не чета. С утра до ночи и учились и работали и родителям своим помогали. Встань на место, чудовище.
Мы не присели до конца урока. За это время мы узнали много нового и про себя и про весь нетрудовой и бесполезный для общества элемент. Когда раздался звонок мы, было, обрадовано зашевелились, засобирались.
- Куда? Стоять!  Вас никто никуда не отпускал. Звонок для учителя, а не для вас. Я из вас, бездельников,  людей сделаю. Благодарить будете. Потом. Когда поймете. Ладно, на сегодня свободны. Остальные уроки по расписанию.
И потекла обычная школьная жизнь. Юлия Ивановна Шаршак, так звали нашу классную, твердой рукой вела наш 5-й «б» в счастливое будущее. Через какое-то время мы обнаружили, что за внешней строгостью стоит добрая одинокая женщина, готовая возиться с нами все свое время. Несмотря на категоричность своих суждений, она нравилась нашим родителям, они любили с ней разговаривать на любые темы, и прошло совсем немного времени,  как мы все незаметно для себя влюбились в этого странного и непривычного для нас человека.
Одним из самых ярких воспоминаний осталось очередное 8 марта. Мы заканчивали пятый класс. На улице буйствовала весна. После коротких каникул мы собрались в классе. Был урок русского языка. Вела его Юлия Ивановна. Она как всегда стремительно вошла в класс, махнула рукой, чтобы мы садились и, как часто это бывало, озадачила нас очередным вопросом: - Кто из вас, что матери купил на восьмое марта?
 Мы молчали.  Обычно, мы в таких случаях дарили родителям какие-нибудь поздравительные открытки или рисунки. Другие подарки при наших финансовых возможностях были нереальны.
- А у нас денег нет, чтоб подарки делать.
- Денег нет?  Мать – это святое, это самое светлое, что есть в жизни у человека. Небось, весь год  пирожки себе в столовой покупали,  пирожные всякие?  Недоешь, недопей, пешком ходи, а не на троллейбусе езди, а матери на подарок накопи. Вот тогда ты сын или дочь. А так – иждивенец, трутень.
Эти слова очень крепко в меня запали. Из трутня и тунеядца я решил превратиться в настоящего Сына, полноценного члена общества. И я стал копить. По тем деньгам родители выдавали мне в день по 10 копеек на дорогу и по 30 копеек на обед в школьной столовой. Иногда чуть больше. Иногда вместо денег мне выдавали талончики на троллейбус – школа была не очень близко. Деньги я копил, я их до последней копейки приносил домой и тайно от всех хранил за подкладкой старой полевой сумки, отданной мне за ненадобностью и висевшей в моем шкафу. Я ходил пешком, я экономил на обедах. Но иногда так хотелось чего-то вкусненького. На площади Маяковского, сейчас это Триумфальная, перед входом в сад Аквариум стоял ларек, в котором старый рыжий еврей торговал всякой всячиной – булками, вафлями, конфетами поштучно. Там были конфеты, которые назывались «Школьные», в серебристо белом фантике с косыми синими линиями на нем как в прописях. Одна конфета стоила три копейки. Старик привечал меня, разговаривал со мной через окошечко киоска, жалел меня и менял мне один троллейбусный билет, он стоил 4 копейки, на одну конфету. Когда у меня было два билетика, он давал мне две конфеты. До сих пор вспоминаю этого маленького рыжего мало знакомого старика с необыкновенной любовью и нежностью.  Он на всю жизнь подарил мне этот, ни с чем несравнимый вкус этих неповторимо чудесных конфет.  Потом уже, будучи взрослым, я пробовал эти конфеты. Но вкус их стал совершенно другим. То ли технологию изменили, то ли детство кончилось.
В результате  моих ухищрений за год я  скопил громадную по тем временам сумму. Целых 15 рублей.  Каждый вечер, оставаясь один в своей комнате, погасив большой свет, под ночником, чтоб никто не увидел, я доставал и пересчитывал свои несметные богатства.  Вся сумма была собрана из медных и никелевых копеек. Я специально не менял их на бумажные деньги. Так мне казалось, что их больше. Я перебирал их, раскладывал стопками, думал, что на эти деньги я подарю маме и бабушке. За 5 рублей тогда можно было купить флакон духов «Красная Москва», польские духи стоили дешевле. За 15 рублей можно было купить золотое скромное колечко или золотую брошку.  Приближалось очередное 8 марта, и можно было, наконец, реализовать свою мечту и купить маме и бабушке достойные подарки. Но сам я на такой ответственный шаг не отваживался, боялся не угадать.  Решил на этот счет посоветоваться с дедушкой.
Мой дедушка, отставной генерал-лейтенант, заменил мне отца и не чаял во мне души. Человек необычайной личной храбрости, доброты и самоотверженности, он остался в моей памяти образцом настоящего мужчины, отца и воина, примером для подражания, восхищения и любви.
О деде надо сказать особо. Это был человек – легенда. Он прошел все войны от рядового  красноармейца до боевого заслуженного генерала, заместителя командующего танковой армией. В 41-м вывел  из окружения свою дивизию со всей материальной частью и знаменем и оказался участником боев под Москвой,  был неоднократно  ранен, дошел с боями до Берлина.
 И обладал тем, что сегодня принято называть харизмой.  Он мог мгновенно сойтись с любым человеком, понять его, выслушать, а часто, и помочь.
Он обожал свою жену, мою бабушку, старался не перечить ей в быту. Но если он считал, что вопрос принципиален для него, то с ним лучше было не спорить. Одного его взгляда было достаточно, чтобы бабушка мгновенно прекращала все споры и беспрекословно ему подчинялась. Тем не менее, ее голос в семье был очень значим и часто непреклонен.
- Дед, давай маме и бабушке на 8 марта подарки сделаем!
В нашей семье было своеобразное отношение к подаркам. Деньги тратились без жадности, но экономно. Подарки приветствовались только полезные, ну, например, костюм или ботинки, или книга. Все, что могло представлять практический интерес. Я не помню, чтобы мы с дедом дарили нашим женщинам цветы или что-то в этом роде.
- А у меня, внучек, денег нет. 
- У меня есть, дед.
- Да? И сколько же их у тебя? - с усмешкой.
- 15 рублей!
- Сколько? 15? Откуда у тебя?
- Скопил, - с гордостью ответил я.
- Ну, показывай свои богатства.
Сумка с сокровищами была вытащена мной из шкафа и торжественно передана деду.  Дед, ни слова не говоря, сгреб все мои медяки и понес их маме и бабушке.
- Вот,  полюбуйтесь на миллионера.
- Это что такое, откуда?
- Говорит, скопил.
- Как это, скопил? Из каких денег?
- С обедов, с дороги.
- Зачем тебе деньги, да еще столько?
- Вам с бабушкой на подарок к 8 марта.
- Так ты, значит, целый год нас обманывал, вел двойную жизнь, лицемерил. И мы жили с тобой бок обок и не подозревали, что наш сын лжец и обманщик?
Досталось мне по полной. Оргвыводы – 15 рублей реквизируются в бюджет семьи, денег мне ни копейки не давать, за обеды взрослые платят в школе сами, я вне доверия. На дорогу только талоны на проезд.
Прошло 50 лет. Жизнь изменилась.  Мы стали делать близким людям «бесполезные» подарки, легче смотреть на разные шалости, свои и чужие.
После этой истории с сэкономленными рублями я не стал меньше любить своих родителей или хуже к ним относиться. Но если бы сегодня мой сын захотел сделать своей матери подарок и для этого целый год не ел школьных обедов и ходил пешком, то я бы таким мужским поступком своего сына гордился. При этом я бы к его сэкономленным деньгам добавил свои, выбрал бы вместе с ним подарок и попросил бы на будущее не экономить на еде, а прийти ко мне и решить этот очень важный вопрос по другому.
.  Маленькие беспомощны перед взрослыми. Их легко обидеть. Их  мир мало, кому понятен. Мальчикам, которые хотят казаться взрослыми, очень трудно кому-то жаловаться. Им остается переживать все  в себе и жить с этим. Или держать фигу в кармане.
«Фига в кармане», это название моей недописанной книги. Когда она выйдет в свет, в нее обязательно войдут эти две эпиграммы. Первая написана в пятом классе, с нее все началось. Вторая  написана значительно позже.

ЮЛИИ ИВАНОВНЕ  ШАРШАК,  С ЛЮБОВЬЮ.
        Строга, упряма, непреклонна,
Неподкупна как мышьяк,
Гордость школы и района
Наша Юлия Шаршак.

ПОЛКОВОДЧЕСКАЯ.
Мы можем только разводить руками,
Понять пытаясь, кто нас вел к победам.
Ведь дедушка командовал полками,
А бабушка командовала дедом.