Бездна. Глава 8-1. Дневник счастливой жизни

     “Вот как это можно назвать?! Сбежал от всего фальшивого, неискреннего. Теперь безвольно отдался воле вождя и сделал вид, что радуюсь!?”
     Я зачеркнул написанное и написал:
     “Ладно, будь как будет. Думаю, Оленька — самая мудрая. Доверю ей всё. Даже нашу жизнь!”


     “Пробую разговаривать с островитянами без моих милых переводчиц. Останавливаюсь поговорить то с одним, то с другим туземцем. С женщинами стараюсь не говорить наедине. Даже здесь, на острове, продолжаю испытывать смущение в присутствии представительниц прекрасного пола, пусть даже шоколадно-коричневого в полоску цвета…”


     “Мужчины отправились ловить рыбу. Молодые девчонки собирали фрукты. Женщины постарше плели корзины, чинили рыболовные снасти, готовили какие-то порошки — то ли лекарства, то ли краски.
     Я как само собой разумеющееся рассчитывал получить задание для себя и для своей новоиспечённой семьи. Нам предложили приготовить обед!!!
     С тех пор иногда удивляем туземцев каким-нибудь непривычным блюдом. Я даже научил их коптить рыбу.
     Всё время хочется доказать, что я не буду бесполезным членом островного общества.
     Иногда подзуживает крикнуть, что могу дать им ТАКИЕ необыкновенные знания и умения… Например, вычислять квадратный корень, силу трения, или указать на особенности зрительного восприятия, связанные с их культурными традициями, — подтруниваю над собой…”


     “С утра нас накормили превосходным блюдом, состоящим из печёной рыбы, сыра, зелени и фруктов. Всегда говорил, что услаждение вкусом недостойно философа. Но как приятно после здорового сна и пробежки по росной траве отведать вкуснейшее экзотическое блюдо!”


     “Этот круглый каменный постамент с установленным острым каменным шпилем по самому центру — солнечные часы.
     — По этим часам узнают не только время обеда, но и времена года. — сказала Светланка. — Наблюдение за солнечными часами — одна из главных забот шамана.
     Хронометр — наиболее подходящее место для жертвенника. Интересно, почему здесь не устроили жертвенник?
     Вообще всё мировоззрение туземцев нелогично. А каким мировоззрение туземцев должно быть?
     А я не должен замечать время — я счастливый! Пусть за временем наблюдает хранитель времени — шаман. Мне до понедельников нет дела, ну нисколечко… И до логичности мировоззрения!”


     “Живу на острове, как в раю. Помогаю мужчинам ловить рыбу, рубить дрова, перетаскивать тяжёлые корзины, хотя мог бы совершенно ничего не делать.
     Но есть у меня одна почётная обязанность — игра на флейте и губной гармошке. Я подбираю на слух все мелодии, какие могу вспомнить. Пробую сочинять. Туземцы, никогда не слышавшие ничего, кроме своих бамбамов, принимают меня за посланника небес. Они всегда встречают нас восторженными криками.
     Как благоговейно относятся они к инструментам. Одно дело бам-бамы с их ритмом. Другое дело — мелодия. Они даже не просят подержать волшебную дудочку и заводную весёлую гармошку.
     Всё чаще играем дуэтом. Я на флейте, Светланка — на губной гармошке. Или на гармошке — я, на флейте играет Олюшка.
     Не хочу держать монополию на музыку. Стараюсь привлечь туземцев подыграть на своих бам-бамах. Они с радостью выстукивают ритм. Тогда получается грандиозное действо с весёлой музыкой, плясками и многоголосым хоровым пением. Я пытаюсь копировать их движения, и они без ума от моих телодвижений. Иногда им хочется повторить мои дрыгания. На дискотеке они были смешны и неуклюжи, теперь это образец для подражания…”


     “Когда приходим в деревню, Светланка почти всё время держится за мою руку и ревностно охраняет от посягательств девчонок-туземок, которые почитают за честь взять меня с другой стороны. Они могут подержать мою руку по очереди совсем недолго.
     Если Светланка играет, то верховодит в играх. Но ей необходим непременный зритель — я…”


     “Днём Оленька совершенно спокойно наблюдает за прилипалой, как она зовёт Светланку.
     Потом отправляется к старшим девочкам или взрослым женщинам. Секретничают…”


     “Вернулась с посиделок Оленька.
     — Оленёнок, тебе с ними интересно? — спросил я.
     Я знаю: ум туземцев вовсе не зависит от небольшого словарного запаса и отсутствия научных знаний.
     — Это мудрые и, главное, много пережившие женщины.
     Светланка в это время азартно играла с девочками в какую-то захватывающую игру. Так, что даже забыла поглядывать в мою сторону. Мы с Оленькой украдкой от Светланки слились в долгом поцелуе.
     — А ещё они очень добрые и могут…
     Я так и не узнал, что они могут. Потому что мы целовались до умопомрачения. Но Светланка вспомнила о нашем существовании и бросилась в наши объятия.
     Вот счастье-то!”


     “Милая Белочка… Моей маленькой жене только в куклы играть, поэтому мастерю для неё и других детей поделки из травы, рассказываю сказки, пою детские песенки.
     Вечером уставшая от дневных игр Светланка крепко обнимает меня и быстро засыпает. Тогда я осторожно высвобождаюсь из её объятий и иду в другую комнату нашего жилища, где меня ждёт моя фея, моя принцесса.
     Оленька так обворожительно и нежно прижимается к моей груди, что я не могу понять, как я выдержал несколько часов без её прикосновений…”


     “Вечерело. Светланка сидела на берегу и смотрела вдаль, на линию горизонта. Туда, где пришиты друг к другу два моря: морское и небесное.
     Я потихоньку обнял её плечики.
     — Белочка, о чём мечтаешь?
     — О дальних странствиях, о далёких островах.
     — Разве мы не на далёком острове?
     — Вот и помечтать нельзя. Мы не на далёкой земле, мы дома! — девочка забралась мне на колени и с невыразимой любовью стала смотреть на меня. — Мы дома! А на далёких островах по ночам ухают страшные филины, кишат ядовитые змеи, бегают скорпионы, в прибрежных зарослях подстерегают добычу огромные крокодилы. Я не хочу на далёкий остров, здесь самое лучшее в мире место. Про далёкий остров я просто думаю, в игру такую играю.
     Милая Белочка. Совсем ещё дитя…”


     “Научили детей играть в вышибало. Вместо мяча используем лёгкий обруч из прутьев. Теперь, пока находимся в деревне, дети неразлучно с нами.
     Светланка говорит, что дети почти не знали игр. Таких игр, в которые играют все русские дети. Откуда знать? Иная культура — другие игры…”


     “Светланка днём всё время рядом, постоянно держится за мою руку. Зато ночью, когда она засыпает, власть берёт фея ночи — моя Олюшка. Это самое счастливое время моей жизни!”


     “Светланка среди ночи, не просыпаясь, проверяет, есть ли кто-то рядом.
     Однажды мы с Оленёнком задержались — гуляли по берегу океана. Был такой потрясающий вечер… Светланка, не обнаружив никого рядом, начала плакать и звать нас. Пришлось прервать объятия с Оленькой и усыплять малышку.
     Светланка уснула, сквозь сон проверила, на месте ли Оленька. Потом крепко обняла меня своими миленькими ручонками.
     Когда мы с Оленькой вернулись на царское ложе в другой комнате, она сказала:
     — Наверное, непросто иметь двух маленьких жён, двух капризных рёвушек, — и засмеялась.
     — О! Это невыносимое счастье! — ответил я и крепко-крепко прижал Оленёнка к себе…”


     “Иногда Светланке снятся кошмары. Белочка просыпается со слезами, забирается между мною и Оленёнком и быстро засыпает…”


     “Эти встречи наедине… Долгожданные, безумно желанные… Оленька, Оленёнок…
     Там, в глубине острова, даже на открытом всему миру берегу океана, Оленька ведёт себя иначе, чем дома. В нашей пещере, у кромки воды… Или в тенистых зарослях у ручья она естественна, любвеобильна и жизнерадостна… Даже Светланки не боится. (Вот девочка удивится — чем таким странным мы занимаемся голышом!)
     Дома — некая таинственная сладость. Дома Оленька каждый раз, словно впервые, снимает старенькое платьице… И безропотно отдаётся мне — страшному зубастому хищнику, но вдруг хищницей становится она: стонет, рвётся, чуть не кусает меня!”