Жизнь, которую они заслужили. 2 глава

2 глава.
Сплю я мало и беспокойно. Просыпаюсь на сбитой и мокрой от пота простыни. Пожалуй, сон утомляет меня больше , чем бурная деятельность.
Сажусь на кровати и спускаю босые ступни на ледяной пол. Немного приводит в чувство. Я вымотана и изможденна гораздо больше, чем мне казалось несколькими часами ранее.
В голове всплывает спор с Арчем, наверное , мне стоит извинится.
Натягиваю носки, ботинки и выхожу из комнатки.
Скорей всего он даже прав. И я попросту тешу свое самолюбие, надеясь отомстить человеку за свои страхи и кошмары.
Почему-то эти мысли приходят ко мне посреди ночи. Измученное сознание дает о себе знать.
Наугад бреду в полутьме, поворачивая каждый раз в разные стороны. Хорошо бы потом вспомнить, как вернуться.
Наконец попадаю в один из заваленных залов, находящийся чуть выше бункера.
Так какой же силы была бомба, если она пробила такую мощную воронку в породе? Нильс наверняка запросто вывел бы формулу химического состава бомб, а Эс точно знает все физические свойства.
Камни, раньше служившие потолочными перекрытиями, валяются кучами на полу, также как и в зале с рамками.
Мне кажется, что я слышу два произведенных мною выстрела. Тишина оглушает , лишая меня одного из самых важных органов чувств. 
Неуверенно ставлю ногу на ближайшую свалку камней. Поднимаюсь все выше и замираю почти на самом верху.
Кругом ни души , только бессловесные доказательства вмешательства Союзников в мирное существование Коалиции.
Усаживаюсь где-то посередине между полом и громадной пробоиной в потолке.
В спину упираются острые камни. Не обращая на них внимания, откидываюсь на спину и закладываю руки за голову, прикрываю глаза.
Как просто одни люди решают судьбу других. Как просто находят правых и виноватых.
Одна ничтожная ложь или спуск курка и человека уже нет в живых.
Стоит только вспомнить с чего все началось. Хотя про начало войны я знаю лишь с маминых слов, заголовков газет и коротких теле и радиоэфиров.
Кажется, первые стычки произошли в конце ноября. Народ разделился на два лагеря: за правительственный курс и за оппозицию. Вся разница лишь в том, по чьей модели строить дальнейшее развитие.
Мирная демонстрация переросла в вооруженное противостояние во главе с националистами, горящими идеей построением идеального общества.
Через два месяца исход стычки был предрешен: оппозиция вытеснила правительственные силы, которые были вынуждены скрываться, чтобы продолжать борьбу. Оппозиция-Новое Правительство назвало себя Союзниками, а старая власть была провозглашена преступной и запрещенной.
Как оказалось позднее, Союзникам требовалось не только свернуть старую власть и выстроить свою, новую, но и уничтожить под самый корень пережитки старого режима.
Именно это и считают началом второго этапа военных действий, когда каждая из сторон наращивает мощь, не вступая в открытое сражение, проводя единичные атаки.
 Быстро и резко моргаю глазами, стараясь отогнать устрашающие картины массовых расстрелов, кадры некоторых операций.
Ловлю себя на очередной мысли, доказывающей правоту Арча. Я  какой-то степени боюсь этой войны, но еще больше меня страшит моя война между личным раем и адом.
Сигналом к этой борьбе послужило мое вступление в качестве агента в Союзные войска. Моральные принципы втаптывают в грязь жажда мести  и ненависть к противнику.
Я никогда не буду свободна от этих поглощающих чувств.
Обволакивающая тишина больше не служит мне укрытием. Я больше не одна.
Почти бесшумно соскакиваю с насиженного места и прячусь за валуном. В окружающей темноте меня просто невозможно разглядеть. Из своего убежища стараюсь разглядеть нарушителя моего спокойствия.
Похоже, что зрение тут все же бесполезно, я даже мысы собственных ботинок толком разглядеть не могу, не говоря уж о человеке внизу.
-Думаешь тебя не слышно? Ты меня опасаешься, от этого учащается дыхание.
Звуки голоса незнакомца разрезают тишину не хуже крика. 
Осторожно начинаю спускаться вниз. Раз у парня такой слух , мне нет смысла больше прятаться.
Несколько мгновений и я уже стою внизу.
Незнакомец стоит в паре метров от меня. Мои глаза еще не привыкшие к темноте могут различить только контуры его фигуры.
-Не спится?
-Да. Барб Дарси.
Протягиваю руку в темноту. В ответ чувствую крепкое рукопожатие крепкой теплой руки.
-Джереми Моретц.
Даже не стараюсь выдавить из себя вежливую улыбку, которая обычно присутствует на моем лице при новом знакомстве. Тьма выгодно скрывает мою неловкость.
-Так где же все-таки лучше? Впервые вижу союзника. Живого союзника.-он грустно усмехается.
Я бровью не повожу, будто не обращаю внимания на злую иронию нового знакомого.
-Мне хорошо там, где не нужно убивать.
-Хочешь мира-готовься к войне.
Устало фыркаю и складываю руки на груди.
-Многие устали от вечного напряжения и тонких политических игр.
-А что можешь сделать ты?
-Ничего. У меня связаны руки.
-Не у тебя одной.
Слышу в темноте его частое дыхание, он напряжен и раздосадован.
Не хочу сейчас говорить о войне. Ее звуки и запахи витают вокруг каждого ныне  живущего.
Даже плечо засаднило от такого сильного нежелания.
-Мне пора.-сухо отрезаю я.-Завтра допрос.
-Или же ты просто сбегаешь.
-А если и так. Разве это многое меняет?
-Сказать о моем полном безразличии будет слишком грубо. Я не доверяю ни одному из вас шестерых. Даже не смотря на ваш утренний подвиг.
-Правильно делаешь. Осторожность в нашем деле занимает первое место по важности.-Хмыкаю и резко меняю тему разговора.-Не подскажешь ли как выбраться отсюда?
-Безупречное воспитание не позволяет бросить девушку на произвол судьбы.
Сколько иронии и сарказма в одном простом предложении. Позволяю себе короткий смешок и полуулыбку.
-Какое благородство.
Теперь и Моритц смеется.
Обратно в тоннель, где расположены комнаты, мы возвращаемся по каким-то звериным тропам, зато затрачивая минимальное количество времени.
Мы чинно попрощались, пожали друг другу руки, чуть не прыская со смеху.
После нескольких часов блужданий и размышлений, тело устало ныло и рана в плече давала о себе знать все чаще.
Накрываясь пледом, я впервые очистила голову от гнетущих мыслей. Возможно, мне стоит почаще поддразнивать Моретца?
*
Просыпаюсь я от слишком громких разговоров Эс и Лис.
Прячу голову под подушку.
-Можно потише?!
Голоса на секунду затихают, потом возобновляются у меня под самым ухом.
-Тебе бы тоже не мешало встать. Моретц уже ждет тебя. Или ты решила отложить?
Откидываю наугад подушку. Надеюсь попала!
-Лучше все-таки встать, а не кидаться в меня всем, что под руку попадется.
Отрываю не послушное тело от кровати. Надо бы побольше времени уделять сну, иначе плечо никогда не заживет.
Встряхиваю головой отгоняя остатки сна. Правой рукой приглаживаю растрепанные волосы, одергиваю водолазку.
Носки. Ботинки. Я готова.
-А завтрак?
Лис больше думает о моем ранении в плечо больше, чем я сама. Хотя она медик, ей видней.
-Куда идти то? Только освоилась наверху, а там пуф! И все разбомбили.
Горькая правда , зато заставляет посмеятся.
-Пошли, я тоже не завтракала.
Кругом суетятся люди. Прибирают свои крошеные комнатушки, прикрикивают на снующих тут и там детей, готовятся к новому трудовому дню.
Кажется, что прошла целая жизнь за одни сутки. Мне давно уже пора привыкнуть, что каждый день может стать последним и не особо обольщатся ожиданием нового дня.
Но только теперь, проходя мимо спешащих людей, мы не ловим косых взглядов.
Мы обрели доверие в глазах людей. Пускай оно пока шаткое и неустойчивое, но оно есть!
Тыкаю Эс локтем под ребра, интересно, заметила ли она это суточное изменение?
-Барб, больно же! Что случилось?
-Посмотри на людей. Они не ненавидят нас.
-Радость-то какая..!  Любая оплошность и у ближайшего соседа найдется нож под подушкой. Никто спасать тебя не будет. Была и не было. На один лишний рот меньше.
-Ты не в духе.
-Спала плохо.
На этом разговор окончен. Еще одно слово  и Эс взорвется потоком неконтролируемых ругательств.
В молчании доходим до столовой. Берем подносы, ставим по тарелке простой овсянки на воде, кладем по куску хлеба с тоненьким кусочком сыра и стакану с водой.
Проглатываю кашу не чувствуя вкуса. Запиваю парой глотков воды.
Вдруг мне на плечо ложиться рука. Годы долгой выучки дают о себе знать. Выгибаюсь через здоровое плечо и кладу на лопатки прямо на стол нарушителя своего спокойствия. Приставляю оловянную ложку к его горлу.
-Ты собираешься зарезать меня ложкой из-под каши?!
По залу проносятся сдавленные смешки, а Моретц, лежащий под моей здоровой рукой и вовсе не скрывает улыбки до ушей и громкого смеха.
-Тебе не стоит меня недооценивать.-шепчу я еле слышно и отпускаю крепко сжатый ворот форменной рубашки.
-Мне стоит иметь тебя в друзьях, чем во врагах. После такой встречи невольно начнешь опасаться за жизнь.
Я презрительно морщусь и возвращаюсь к еде.
-Брось, Дарси, я просто тебе поддался. Такая крошка , как ты, не положит меня даже с двумя здоровыми руками.
-Реванш?
-А ты сомневалась ?!
-Как бы ты не опозорился Моретц.
-Назначай день. Я готов.
-Как только снимут повязку.
Моретц протягивает руку и я легонько встряхиваю ее.
-Не боишься, а , Дарси?
-Не-ет..!-бубню я с набитым ртом.
Он снова заливается чистым, грубоватым смехом. Кажется, хохочет все его тело: и большие кофейные глаза , сгрудившиеся у переносицы, и коротко стриженные темные волосы, и даже стройная фигура.
Такое настроение подхватывается также легко, как и простуда зимой.
Это заставляет и меня улыбаться, не вымученной вежливой ухмылкой, а той редкой и теплой, которая бывает лишь у счастливых людей.
Краем глаза замечаю, Эс поднимается и медленно идет к стойке с грязной посудой.
-Ты куда?
-Не у одной тебя дела Барб.
-Хорошего дня.
Эс вопросительно ведет бровью, ища корень моей доброжелательности, медленно разворачивается и покидает столовую.
-Она всегда такая?
-Без слов все ясно. Хотя иногда стоит ей скривить уголок рта и мне уже хочется быть закрытой в камере, с пуленепробиваемыми стенами.
Моретц снова заливается смехом.
-Эй, будь поаккуратнее на поворотах, еще один смешок и такая камера понадобится тебе.
Он шутливо прикрывает рот ладонями, будто бы испугавшись. Взгляды всех находящихся в столовой направлены на него, похоже, он тут местный нарушитель спокойствия.
Вдруг выражение его лица меняется и он уже не смотрит на меня с согревающей улыбкой. Глаза становятся двумя пожирающими пропастями.
-Пошутили и хватит. Нам давно следовало быть на месте.
Он поднимается и уходит. Чтобы догнать его мне приходится чуть ли не бежать.
Мы петляем по сети побочных и основных коридоров, пока не доходим до той самой камеры, где буквально несколько дней назад допрашивали меня. 
Внутри все поднимается, замирает и опадает. Мне все равно.
Смело открываю дверь и вхожу внутрь, будто бы ничего ровным счетом не было.
Посередине стоит все тот же белый облезший стол и рядом с ним примостились два одиноких стула, друг напротив друга.
Смело усаживаюсь за один, за которым во время моего допроса сидел Эваннсон.
Закрываю глаза и кладу сложенные в замочек руки на стол. Слышу, как Моретц застывает у меня за спиной, облокотившись одной рукой на спинку стула.
Я уже прекрасно знала, что хочу узнать. Нет, не совсем верно. Я с самого начала осознавала, что мне потребуется узнать и , что я буду готова за это отдать.
Костяшки пальцев белеют оттого, насколько сильно я их сжала. В плече мелькает вспышка острой боли, которую я практически не замечаю.
Моретц переминается за моей спиной с одной ноги на другую, но неожиданно резко останавливается. Мне кажется, я даже чувствую, как он плотно сжимает зубы и напрягается. Он слышит. Они идут.
Стараюсь придать лицу практически безразличное выражение. Мне всегда это удавалось без труда, но только не в этот раз. Теперь я тоже слышу размеренные шаги коалиционников, тащащих за собой Морема. Позади них слышу еще одни шаги. Они легче, но несомненно принадлежат мужчине. Эваннсон. 
Дверь раскрывается и я вижу двух дюжих коалиционников, буквально несущих безвольного Морема. Простреленная мною нога опухла и перемотана чем-то не очень стерильным, порезанная рука на импровизированной перевязи.
За ними входит застегнутый на все пуговицы , блестящий капитан Эваннсон.
 Охрана небрежно роняет Морема на свободный стул, выходит и замирает за дверью. Капитан останавливается справа, за моей спиной.
Наконец расцепляю руки и накрываю правой больную левую, откидываюсь на спинку, словно стараясь отгородиться от прямого убийственно-ледяного взгляда майора Морема.
-И ты здесь, Дарси…-говорит он, выплевывая каждое слово.-Я ведь им говорил, что ты слабая, ты первая побежишь сдаваться, как крыса с тонущего корабля... Хотя нет, тебя обогнала Купер... Как-то это не по-дружески...
Морем грязно сплевывает на пол и снова сосредоточивает все внимание на мне.
-Поэтому я отдал распоряжение пустить вас в авангарде… Вас должны были уничтожить , растоптать в последней битве. Вас же бросили в самое пекло, придумав идиотское задание. Если бы все удалось…Тогда бы не было угрозы …
Морем глухо откашливается и я замечаю у него в уголке рта кровь.
В душе ничто не пошевелилось.
-Мы были лучшими, среди обоих отрядов. Какая угроза..?
-Вы не солдаты!-орет он на меня.-Для вас никогда не существовало командования, только личные желания...
Тут он попал в точку. Ни один из нас не привык подчиняться.
-Нам нужна была тупая сила, готовая слепо следовать за лидером. А не вы, лучшие во всем, кроме покорности. Несколько вылазок показали это… Да и то, как ты убила того мальчика.
В разговор встревает Моретц:
-Что за мальчик?
Моментально вспыхивает Эваннсон:
-Здесь не место вашему любопытству, Моретц. Вы здесь лишь в качестве свидетеля.-Затем капитан снова возвращается к Морему.-Продолжайте.
-Знай, Дарси, вы еще расплатитесь за свое свободолюбие… Не будь вы так нужны Блэквуду, вас бы убили или притащили как меня…
Снова закашливается.
-Зачем мы генералу?
-Сама поди да спроси. А еще лучше у Купер. Хитрая мразина обвела нас вокруг пальца!
Сдерживаю свою злобу при себе, в этой ситуации от нее мало проку.
-Это все?
-Не пытайся докопаться до того, чего нет на самом деле.
Морем замолкает. Я разжимаю затекшие пальцы. По плечу снова прокатывается волна боли, на этот раз гораздо сильнее, да так, что заставляет меня поморщиться.
Разговор истощил меня и я с благодарностью передаю роль обвинителя Эваннсону.
-Майор Морем, назовите причину нападения на базу коалиционных войск, вчера утром, 7 февраля?
-Командованию было необходимо предоставить шесть трупов, а если повезет , то и подпортить вам жизнь.
-Шутки в сторону. Кого вы надеялись найти?
Морем со стоном приподнимается со стула и тычет в меня пальцем.
-Моему командованию нужны были они! Они-предатели! Таким нет места, даже среди вас!
Глаза майора налились злостью, рот изогнут от боли , темные волосы падают на лоб. Мне кажется, что я вижу перед собой не человека, а сумасшедшего. В каждом жесте Морема я вижу отвращение ко всем нам, и ко мне в частности, похоже, будь у него сейчас шанс , он бы убил меня не моргнув, просто потому, что так угодно его высшей власти.
-Каким образом вы проникли в 4 отсек?
Морем немного успокаивается и тоном скучающего человека начинает описывать подробности прошедшего нападения.
Я просто поражаюсь, с каким спокойствием он говорит о произошедшем. Хорошо еще в то время в верхних секторах никого не было. А если бы были жертвы, а если бы что-то случилось с теми детьми? Мне кажется, он отвечал бы также. Для него нет счета человеческим жизням, так, обычная трата патронов разного калибра.
В моей душе рождается презрение к человеку. Но как я могу презирать его, если сама почти такая? Разве что осталась капля сострадания, да и та скоро испариться от жара военного огня.
Я закрываю глаза и продолжаю слушать. Мне больше ничего и не остается.
-Майор, вы сожалеете о содеянном?
-Я жалею лишь об одном. Что не пристрелил ее сразу. Тогда бы вряд ли с вами здесь сидел.
-Вы готовы сказать что-то еще, майор Морем?
-Валяй свой приговор, капитан. Подумать только! Меня осудили два ребенка и солдафон...
Оборачиваюсь, чтобы поймать хоть искру негодования на лице Эваннсона. Оно ничего не выражает, только полное безразличие к человеку, сидящему напротив.
-Майор Джералд Морем, вы и ваши люди обвиняетесь в преступлениях против человечества, поддержке мятежников, покушениях на жизнь одного и более лиц, многочисленных убийствах и диверсионно-разведывательных действиях против Коалиционных войск. За совершенные деяния вы и ваши сообщники приговариваетесь к смерти через расстрел. Казнь назначена сегодня, на девять вечера.-Капитан оборачивается к Моретцу и почти неслышно приказывает.-Передайте генералу Блэквуду принятое решение.
Моретц отдает честь, выходит быстро и не оглядываясь.
Следом за ним появляется охрана, чтобы увести Морема.
Майор похоже не желает смириться с тем, что его смерть приближается семимильными шагами. Он неуклюже выскальзывает из рук конвоиров и тянется изо всех сил ко мне. Будто бы я спасительный глоток воздуха.
На шее чувствую прикосновения его холодных пальцев. Я не успеваю вывернуться, а могу лишь беспомощно барахтаться и как рыба хватать ртом воздух.
Руки Морема ослабевают и покидают мое горло, но майор просто так не сдается. Большим пальцем он все-таки успевает больно надавить на пулевую рану.
Я вскрикиваю от жгучей боли и оседаю со стула на пол. Из глаз сами собой льются ручьями слезы.
Боль разрывает меня на части. Я сгибаюсь пополам, стоя на коленях на полу.
От постороннего прикосновения по телу пробегает новая волна.
Сыплю ругательствами направо и налево. Кричу, чтобы ко мне никто не прикасался и пытаюсь встать, опираясь здоровой рукой на край стола.
Не справляюсь с нагрузкой и снова оседаю на пол.
На секунду я даже завыла от боли.
За своим криком я не заметила, как меня , точно невесомую пушинку, оторвали от пола и потащили прочь из камеры.
Всю дорогу я тянулась к ране, чтобы прижаться к ней ладонью, надеясь успокоить боль.
Через считанные минуты мы снова оказались в санчасти.
Меня сажают на широкую кушетку и я вижу удаляющуюся фигуру капитана и бегущую Лис.
Она кричит, спрашивает , что произошло.
Я могу лишь отфыркиваться. Чтобы хоть немного притупить чувства, я закусываю до крови губу.
Неловко пытаюсь самостоятельно освободиться от водолазки, но рука не слушается и причиняет еще больше страданий. Лис приходит мне на помощь.
Ее маленькие ручки , стараясь не задеть больного места , стягивают с меня кофту и швыряют рядом на кушетку. Распущенные по плечам волосы осторожно отбрасывает назад.
С опаской смотрю на плечо. Старая повязка насквозь пропитана кровью. В некоторых местах даже почернела и присохла.
Значит дело не только в Мореме.
Замечаю как ко мне приближается доктор Робертс в сопровождении Эваннсона.
Доктор сухо благодарит Лис и просит принести инструменты.
Подруга исчезает и страх снова начинает подступать к горлу.
Робертс ничего не говорит, только недовольно покачивает головой и начинает очень медленно снимать повязку.
Я вцепляюсь пальцами в край кушетки.
-Как же вам так угораздило, мисс Дарси? Я же предупреждал, рана ненадежная…
-Он хотел меня задушить. Не вышло.-Мои губы сами по себе изгибаются в кривой улыбке.
-Кто же это такой самонадеянный?
Голос доктора действует на меня лучше всякой анестезии. В его мягком голосе кроются бархатные, согревающие душу, нотки.
-Майор Морем, плененный вчера.
-Что ж, мисс Дарси, будем надеяться, что ему не удалось вам сильно навредить.
Доктор заканчивает разматывать повязку и я кошусь, чтобы увидеть все ли настолько страшно.
Пулевое ранение воспалилось и сильно кровоточит.
Лис приносит чемоданчик с инструментами, два рулончика стягивающих и обычных бинтов,бутылку,предположительно со спиртом и шприц, наполненный молочно-белой субстанцией.
Доктор Робертс что-то тихое мурлычет себе под нос и возится с инструментами.
Я стараюсь сидеть тихо-тихо, чтобы не показаться неженкой.
Лис же в свою очередь, чтобы отвлечь меня от созерцания жуткой раны, расспрашивает о том, что было на допросе.
Стараюсь рассказывать ей все подробно и без прикрас.
Действительно отвлекает. Я не замечаю, как доктор ловко обрабатывает рану, накладывает новые швы и сверху "сдабривает почву" мазями.
Когда я заканчиваю свой рассказ, доктор оканчивает возиться с первым слоем бинтов.
-Вам бы, мисс Диккенс, не плохо было бы пойти и заняться другими делами. Думаю тут вы свою работу выполнили.
Лис послушное встает и озорно подмигнув, уходит.
Только чуть позже я наконец-таки понимаю смысл этого взгляда.
У самой ширмы стоит Эваннсон и смотрит на меня в упор взглядом, выражение которого понять не так то и просто. Смесь восхищения и страха, удивления и высокомерия.
-Можете расслабиться, мисс Дарси. Сейчас я вколю вас снотворного. Поспите пару часиков, оклемаетесь.
-Сколько я буду точно спать?
-Не больше шести часов. У вас есть срочные дела?
-Да, весьма срочные.
Доктор Робертс берет шприц и вводит в вену его содержимое.
Затем подает чистую простынь чтобы накрыться и уходит.
Поддеваю сначала одной ногой ботинок и скидываю его на пол, потом проделываю тоже самое с другим.
Подтянув ноги на кровать, я снова смотрю на Эваннсона.
Он подходит к моей кровати и хрипло спрашивает:
-С вами все в порядке, Дарси?
Этот вопрос оставляю без ответа, лишь здоровой рукой хвастаюсь за его руку и полушепотом спрашиваю :
-Зачем… Зачем вы помогли мне?
-Тот маленький темно-русый мальчик-мой племянник.
Моя хватка ослабевает и я валюсь на кушетку. Слова капитана заучат в моих ушах, проникают в кровь и застывают в уме.
Забываю накрыться и так и лежу в одних черных штанах и стягивающей повязке для груди.
Вскоре сон наваливается на меня, как бетонная глыба, которых сейчас полным полно лежит на верхних секторах.
*
Когда я просыпаюсь, по телу растекаются приятные волны умиротворения.
Плечо больше не ноет, хотя, кажется будто оно превратилось в деревянное.
Откидываю смятую простынь, нахожу в ногах вывернутую водолазку и быстро одеваюсь.
Завязывае шнурков дается гораздо легче, нежели раньше.
Жаль нигде рядом нет часов, чтобы быть уверенной, что хотя бы со временем все в порядке и я не опаздываю.
Для себя я точно решила, что появится на казни Морема мне следует обязательно, поскольку я хочу взглянуть в его глаза тогда, когда ему зачтут приговор. Я хочу увидеть его страх.
В самом конце коридора почти под потолком весели часы с большими черными стрелками.
Сейчас всего лишь начало восьмого вечера, а казнь назначена на девять.
Значит успею даже заскочить и перекусить.
Меня мало смущала мысль о том, что сейчас я преспокойно пойду поужинаю, а потом отправлюсь наблюдать за тем, как несколько человек застрелят.
Сегодня я уже почти без труда нахожу столовую. Становлюсь в очередь с подносом.
Выбор сегодня, впрочем, как и всегда невелик. Ставлю на поднос тарелку с густым темно-коричневым месивом, которое называют рагу и стакан молока.
Сажусь за один из столов с самого края и начинаю возить ложкой по густой жиже, в которой с трудом можно было выловить квадратик картошки или репы. Про мясо речь заводить не приходилось вовсе.
Проглотив пару ложек, я подняла глаза и увидела Арча и Эс, стоящих на раздаче.
Крикнув и помахав, я позвала их к своему столу. Если с Эс я бы с удовольствием поболтала, то что Арча видеть мне не очень уж то хотелось.
-Привет, Барб! Как твой хороший день?-И зачем делать такой нажим на предпоследнее слово? Иронией и так сквозит будь здоров.-И где твой новый приятель?
Они садятся ко мне за стол. Принципиально стараюсь смотреть только на Эс, чтобы лишний раз не наговорить лишнего Арчу.
-Сегодня в 9 казнь всех вчерашних пленных. Приговор вынес Эваннсон на допросе Морема. И да, нам есть что обсудить. А как прошел твой день?
Эс быстро поглотила содержимое своей тарелки, запила водой и только потом начала рассказывать о своем дне.
-Поскольку не все такие злопамятные, с парочкой кошмариков, приходящих преимущественно по ночам, мы, как простые смертные вместе со всеми отправились на завалы. Работы там конечно выше крыши. Потребуется как минимум недели три, чтобы все разобрать, а это изрядно портит планы Блэквуду. Он то хотел начать наступление с приходом оттепели, а теперь придется как минимум ждать до апреля. Потому что в мерзлой земле ничего не восстановить.
Эс немного помолчала, крутя ложкой в пустой тарелке.
-Может, это даже и к лучшему. Слышать больше не могу о войне.
Я согласно киваю и утыкаюсь носом в тарелку.
-Барб,твоя рука... Кажется на ней было гораздо меньше бинтов. 
-Ничего серьезного. Врач сменил повязку.
-А если у Лис спросить?
-Со мной все в порядке.
Отвечаю я, надавливая  на каждое слово, будто бы они провинились передо мной.
-Кстати, ты знала, что тот мальчик, которого ты спасла-племянник Эваннсона.
-Да знаю я. И что теперь с того? Он не человек теперь и ему не нужна помощь?!
-Не кипятись, Барб, я просто думала ты не знаешь.
-Оставим этот разговор. У меня есть незавершенное дело, а потом я пойду на казнь. Но когда я вернусь, ты должна будешь мне кое-что разъяснить.
Эс вытягивается по струнке и отдает мне честь.
-Так точно, агент Дарси!
В притворном ужасе хлопаю себя рукой по лбу и подхватив поднос, собираюсь уходить, 
-Во сколько казнь, Барбора?-тихо спрашивает Арч.
-В девять.
-Спасибо.
Ставлю поднос на стойку и пулей вылетаю из столовой. Боюсь не успеть. Знакомый виток коридора и я оказываюсь перед лифтом, поднявшим нас вчера на заседание Совета.
Нажимаю кнопку вызова и нервно барабаню пальцем по темной стене.
Когда двери лифта раскрываются, я жду кнопку нужно этажа и по памяти набираю нужный код. Створки медленно смыкаются и лифт ползет вверх , кажется, целую вечность.
Выхожу, прикасаюсь к сенсору. Дверь щелкает и открывается. Сегодня, в отличие от вчерашнего вечера, в белом коридоре полным полно народу.
Все шумно переговариваются и спорят, мимо меня мелькает море незнакомых лиц.
Стараюсь вести себя как можно  естественнее, будто бы прихожу себя не во второй раз.
Хотя я не выиграшно выделяюсь среди окружающих своей черной одеждой и длинными волосами, но ухитряюсь проскочить до  кабинета Блэквуда незамеченной.
Вежливо стучусь и попадаю во вчерашний огромный зал.
Только сегодня все по-другому.
Стулья, стоявшие вокруг стола, составлены к стенам, а на стене спроецирована карта местности, скорей всего прилежащей к столице .
Блэквуд стоит спиной ко мне и внимательно изучает карту. 
-Проходите, присаживаетесь Дарси.
Я не стала любопытствовать откуда он узнал о моем приходите. Наверняка, данные со сканера поступили сразу на его компьютер.
-У вас есть ко мне какое-то дело?
-Да, я хотела бы узнать , почему вы сохранили нам жизнь после пленения?
-Видите ли, Дарси, это очень сложно. Но думаю, вас подобный ответ совсем не устроит.
-Почему бы вас тогда не рассказать мне все?
-Это не в моей власти, Дарси. Я бы и рад.
-Но ведь вы же главный на этой базе!
-И да, и нет. Есть люди и выше меня по рангу. К тому же, не ты, ни один из твоих друзей не являются членами Коалиции. Номинально вы до сих пор солдаты и агенты Союзных войск. Да, ваш вчерашний поступок был бесспорно подвигом, и в глазах нашего народа вы заслужили уважение, но не более.-Голос генерала становится тише и жестче.
-Но тогда почему мы заняли места среди членов Совета? Мы же не ваши солдаты.
-Вы должны будете оказать нам помощь в подготовке операции, поэтому пока вы будете присутствовать на Совете. Как только необходимость исчезнет, вы можете быть свободны. Преследования с нашей стороны не будет.
-Значит мы требуемся Коалиции только для разработки операции?
-Все верно. Нам нужно нанести удар как можно точнее и разрушительней. А с вашими знаниями это не составит труда.
Минуту я молчу, обдумывая наиболее приемлемый вариант.
-Я готова сотрудничать. Только с одним условием.
-А что же остальные?
Снова выдерживаю паузу, стараясь думать так, как могли бы Лео или Лис.
-Возможно их устроит и дальнейшая свобода. Пока что я буду говорить только за себя.
-Я готов принять ваше условие, Дарси.
Как бы мне ни было сложно даже думать об этом, я решаю высказать это вслух. Громко. Без запинок. Это мое решение.
-Я хочу принять присягу.
Генерал моментально выходит из своего задумчивого состояния и оборачивается ко мне. Его руки скрещены на груди, а маленькие глазки бегают по моему лицу, пытаясь понять степень серьезности моего заявления.
-Хорошо Дарси. Это мы сможем устроить. Что же до ваших друзей, пусть и они примут свое решение и донесут до моего сведения в самом скором времени.
Я киваю и уже собираюсь уходить, но генерал снова обращается ко мне.
-Полагаю, Дарси, вы собираетесь внимательно проследить за исполнением вынесенного приговора?
-Да. Мне нужно увидеть все своими глазами.
-Тогда не будем медлить.
Блэквуд быстро пересекает комнату и открывает передо мной дверь.
Находящиеся в коридоре люди, при виде генерала вытягиваются по струнке и отдают ему честь. Я же тенью следую за ним.
Мы достигаем лифта и останавливаемся в ожидании.
Странное гнетущее напряжение невозможно преодолеть, мне остается лишь запереться в своих мыслях и сосредоточиться на предстоящей казни.
Я прекрасно представляла себе как выглядят подобные казни. В военное время такие вещи-не редкость.
Впервые свидетелем подобного я стала еще два года назад, проходя третий курс обучения.
Кажется, тогда поймали группу из четырех разведчиков Коалиции.
Их выводили по одному к серой монолитной стене, развязывали руки и вынимали кляп изо рта. Как будто предоставляя возможность насладиться своей смертью и позором.
Я навсегда запомнила взгляд одного из них. Темный, недвижимый. Одним этим взглядом тот разведчик говорил:"Лучше смерть, чем позор." Он смело смотрел в лицо своему палачу и не молил о пощаде, как это делали двое до него.
Тогда меня восхитило его мужество до глубины души. Мне захотелось подражать ему. Стать еще сильнее, еще более стойкой, не бояться. 
Лифт останавливается и снова тенью следую за генералом.
Проходим мимо коридора с допросными комнатами , сворачиваем направо.
Перед нами открывается последняя дверь и мы оказываемся в помещении с приглушенным светом.
У стены уже стоят несколько советников и о чем-то переговариваются. У другой стены к своему изумлению вижу своих четверых друзей. Они молчат, их взгляды летают по комнате, пытаясь выхватить из пейзажа менее угнетающий фрагмент.
Следом за нами появляется Эваннсон, Моретц и еще один мужчина-советник, кажется его зовут капитан Мейерс. Невысокий , с гладко выбритым лицом и сверкающими карими глазами.
Они отдают честь генералу и приближаются к группе беседующих советников.
Теперь , кажется, все в сборе.
Отхожу к своим и начинаю внимательно следить за реакцией Моретца. Наверняка, он первым услышит , когда по коридору поведут приговоренных.
Проходит минута. Две. Десять. Ожидание слишком мучительно. Снова сжимаю здоровой рукой больную и начинаю мелкими шажками мереть клочок пространства.
Если ничего не изменится, я просто закричу. Тишина давит на барабанные перепонки.
Неожиданно замечаю как вздрагивает Моретц. Их ведут.
Каждая мышца в моем теле напрягается.
Через считанные секунды дверь распахивается и на пороге появляется конвоиры, ведущие плененных Морема, девять человек его охраны и инструктора Тайлера.
Сквозь пелену тумана слышу, как кто-то из советников зачитывает приговор. Вижу, как по одному членов охраны Морема подводят к стене, развязывают руки , затем сразу же следует точный выстрел. Прямо в сердце.
Смотрю как уносят очередной труп. Ни тени сомнения или сожаления. Так должно быть. Кто не с нами, тот против нас.
Хотя, если быть честной и откровенной до конца, то вполне возможно, что мы могли стоять также, если бы не какие-то неизвестные обстоятельства.
Расстреливают пятого мужчину из охраны Морема. Еще одно безжизненное тело оседает на пол, оставляя за собой на стене и на полу кроваво-красные разводы.
Кажется, я даже знала его. Он был одним из моих инструкторов на последнем курсе обучения. Сержант Коупс.
Шестой выстрел. Седьмой. Восьмой. Они сливаются в моей голове в единый нескончаемый гул. В единый гимн смерти и уничтожения.
Девятый выстрел. За ним следует небольшая пауза.
Концентрирую свое внимание на происходящем. Следующего выводят инструктора Тайлера.
Он извивается в руках у конвоиров , плачет, просит о помиловании. Указывает в нашу сторону пальцем, будто это мы причина его бед. Из-за нас он предал идеи Коалиции. Из-за ненависти к нам. 
Его поведение напоминает мне поведение Морема на допросе.
Но только когда Тайлера ставят к перепачканной кровью стене, становится еще хуже. Он орет во всю глотку, требует, чтобы нас убили вместе с ним. Мол мы сеем зло и раздор между коалиционниками.
Закончить свою речь он не успевает. Тяжкая пуля уже проникает и в его сердце. Он падает, его голова ударяется об пол. Никто и бровью не ведет.
За те годы что идет война, многие насмотрелись и не такого.
Остается один Морем. Его также медленно выводят к стене и развязывают руки.
Он не старается вымолить прощение или обвинить в своих поступках кого-то другого. Майор медленно переводит взгляд с советников на нас и останавливается на мне.
-Пусть меня застрелит моя лучшая ученица.-говорит он достаточно громко своим хриплым голосом , чтобы его услышал каждый присутствующий.
-Поясните, майор Морем.-вмешивается Блэквуд, раздосадованный вынужденной заминкой
-Пускай меня застрелит Барбора Дарси, моя лучшая ученица.
Все взгляды сосредотачиваются на мне. Я же ожидаю реакции генерала.
Он коротко кивает и приказывает отдать мне пистолет.
Когда мои пальцы соприкасаются с ледяным дулом пистолета, я начинаю испытывать животный страх и отвращение к оружию, которое сейчас принесет неминуемую смерть другому.
Мир вокруг перестает существовать. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Обхватываю и крепко сжимаю пистолет пальцами правой руки, кисть левой руки осторожно кладу на локтевой сгиб правой.
Ноги на ширине плеч. В руках сосредоточена колоссальная смертоносная энергия. Взгляд застыл в одной точке. Между бровями Морема.
Накладываю указательный палец на спусковой крючок и слышу голос Морема:
-Я знал, что ты не сможешь… Ты слабая…-Прочищает горло.-Слишком чувствительная и эгоистичная… Как же так! Красавица Дарси повесит себе еще один неискупимый грех на шею…
Не свожу взгляда со своей цели, но вот руки начинают предательски подрагивать.
-Ты спрашивала, почему от тебя решили избавится… Потому что ты боишься. Готова прощать, лишь бы не видеть ужаса смерти в глазах других. Из таких как ты не выходят солдаты. Нужно чувствовать, а не прятаться под маской чувств.
Убьешь меня и будешь снова и снова во сне и наяву мучится. Давай же, просто спусти крючок. Осталась одна пуля… А ты меткий стрелок…
На глаза набегает предательская пелена. Возможно, это действительно страх. За своей спиной слышу резкий окрик Арча:
-Стреляй уже!
 И по инерции отпускаю спусковой крючок. Моя пуля попадает точно в цель. Морем валится на пол, как мешок с картошкой. Его больше нет.
Я расслабляю руки и говорю, не обращаясь ни к кому:
-Вы ошибались, майор Морем. Я ничего не боюсь.
Вытаскиваю пустой магазин из пистолета и кладу на пол.
Больше меня здесь ничто не держит.