Промысел 1 7 2

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2014/05/31/41

«Ты о высовывающемся не знала!»
«Можно было предположить, но я не пользовалась».
«Зачем нужно?»
«Если взгрустнётся! Такое, охотник, называется имитация. Видимо оболочка может создавать и другие ощущения».
 «Ты, например, хотела пройти босиком по траве».
«Да, на самом деле, здесь много разного».
«Где?»
«Я посмотрела, все возможности перечислены. Если пробовать, жизни не хватит».
«Я бы попробовал».
«Имитация - обман, охотник. Трава будет не настоящая, запах тоже. Такими вещами развлекаются в детстве или на грани отчаянья, лишь бы что-нибудь ощутить».
«Не знаю, мне понравилось».
«Ты у меня очень большой и совсем маленький. Если хочешь, иди сюда, покажу».
«Не хочу».
Почему?»
«Я подумал, слишком утомительно, как та картинка. После нужно спать».
«Усталость от необычного, охотник».
«Утомление опасно?»
«Долго бежать бывает опаснее, может остановиться сердце. От умственных нагрузок устаёт голова».
«Твоя тоже устаёт?»
«Конечно. Желание спать, самое пустяковое из последствий утомления»
«Когда я очнулась в стене круга, подумала, вижу занимательную картинку. Потом поняла, всё наяву, и чуть не умерла. Спасла оболочка и твои глаза».
«Тебе стало страшно?»
«Показалось слишком невероятным. Бывает страшнее».
«Бывает, да».
Согласился Кин.
«Ты испугался говорящего яйца?»
«Нет. Оно спасло мне жизнь и с самого начала казалось странным. Дальше ждать можно было чего угодно. Я не удивлялся».
«Оболочка спасала мою, охотник. Для того она сделана».
«Если так, помоги Майт, я угомоню Донни».
Но угомонить предводителя лоботрясов нижнего конца оказалось не просто. Ида сняла повязку с руки женщины, заметила, культя расковыряна костяным ножом. Песок и опилки плавают в нагноившейся ране.
«Вон отсюда!»
Гаркнул Донни, неотвратимым возмездием встал на пороге с громадной охапкой сушняка.
«Займись очагом, охотник». Велел Кин.
«Я сейчас займусь!»
Дровонос швырнул на огонь весь хворост, тот вспыхнул, но Ида убрала избыток пламени.
«Я сказал, катись, засохни, ну!»
Кин приготовился вышибить ретивого защитника прочь, наблюдал. Донни прыгнул к постели, наткнулся на невидимую преграду.
«ААА!» взревел оскорблённый муж, отступая и снова бросаясь в атаку. Молотьба кулаками по воздуху результата не дала. Донни развернулся на Кина. Тот хотел уже влепить затрещину и не донёс кулака до цели, промазал. Нечто отклонило удар. Нападавший шлёпнулся на четвереньки, чуть не упал в костёр.
«Сядь, отдохни, охотник».
 Сказала Ида.
«твоя женщина не скоро освободится. У тебя есть время подумать, позавтракать и выспаться».
Донни сник, тупо глядел на сидящих людей. Потерянный, маленький, жалкий охламон впервые встретил силу противодействия, больше отцовской.
«Я предлагаю, - сказал Кин, - никогда не ссориться. Мы спасли вас из реки, вредить вам не собираемся, кричать и драться с нами бесполезно, даже вредно».
«Засохни!» Миролюбиво подытожил силач с Третьего Рукава.
Есть было нечего. Надо бы вытащить поставленную накануне сеть, и не хотелось мокнуть. Донни с радостью согласился влезть в воду. Охотник всё делал с радостью или яростью. Скоро рыба пеклась в золе и варилась под пучком. Ида не выпускала руки Майт. Донни покормил жену, Кин сделал вид, что кормит Иду. Позавтракали, поставили пару кругов, пообедали и переспали. Майт толком и не просыпалась. Донни вливал жене в рот жидкую похлёбку, опрокидывал навзничь и вздёргивал, чтобы пища провалилась, куда надо.
«Тебе, женщина, не надоело сидеть травяной примочкой?»
Озадачил целительницу вопросом близкий родственник пациентки.
«Засохни!»
Ответила Ида. Донни захохотал.
«Зачем ты снимал повязку, охотник?»
Поинтересовался Кин.
«Заговорить. Моя мать всегда так делает».
«Как?»
«Надо расковырять болячку, трижды плюнуть, облить мочой, сказать, уйди напасть, и всё».
«О! Конечно!»
Восхитилась представительница экипажа 1788.
«При рождении племени случаются чудеса, - заявил Кин, - вот если от твоего заговора вырастет рука, будешь тогда знать!»
«Буду».
Согласился Донни. До сумерек возились с войлоками, натянули три круга. На закате снова нахмурилось. Кин пожалел, что не может помыться. За время жизни с женой привык: Ида греет воду и поливает.
«Спустись к малому водоёму».
Сказала она. Водоём образовался из оттока источника, походил на глаз зимы, каменист и холоден. Кин сделал, что велено. Вода была тёплой. Родоначальник племени Синих камней подивился догадливости, потом вспомнил о мечте искупаться, посочувствовал, искупался за двоих.

\
«Да, нужно отдохнуть, - неторопливо продолжал Пойст, - и поблагодарить Создателя мира за то, что подсунул башку подручного. Будь там гнётовый камень, ты бы сидела со связанными конечностями».
«Ты хочешь сказать, этот кругом прав!»
Кесс сорвалась до визга.
«Сказать нечего. Всё сказано. Сын уходит. Ты же, хоть сегодня, перестань претворяться! У Мейса нет времени ублажать выкрутасы, у тебя, тем более».
Женщина уронила руки, подогнулись колени. Дочь Сонни упала бы, но муж подхватил, усадил перед собой, скрыл на груди потерянное в гневе лицо, ладонью освоил спину.
«Подай, что там есть». Велел отец Мейсу.
«Младших позови».
Звать не понадобилось. Дети глядели во все глаза, и были довольны, что родители не ссорятся.
Пойст кормил жену, как маленькую, прижимал голову, поглаживал пальцами виски. Кесс не сопротивлялась, считала себя погибшей в глазах сыновей, наслаждалась близостью мужа и не скрывала удовольствия. Пойсту ж кусок не лез в рот. Кормление было поводом отказаться от пищи.
«Мир кругу сидящих!»
Услышал хозяин, обернулся. У черты стоял Генк, один из лучших звероловов Эйи.
«Благодарю тебя, охотник, - отозвался Пойст, - мир твоего сердца согреет наш круг».
Мейс отметил справедливость слов и поблагодарил Создателя за то, что у братьев такой отец.
«Если будет позволено, - обратился Генк к Мейсу, - я иду с тобой».
Пойст встал, усадил жену на своё место. Конечно, вождь Эйи помнил, что семья Генка погибла при оползне на нижнем стойбище, но такой поворот событий оказался неожиданностью. Предложение означало, что Мейс не уходит изгнанником, а выделяется из рода с правом вернуться. У Генка остались два старших сына, с которыми охотился в горах, когда случилось несчастье.
«Я не могу взять жены в здешний круг, продолжал Генк, - слишком больно, и брать не хочу. На новом месте, возможно, что-то изменится. Если нет, стану старейшим Эйи у Синих камней».
«Обедал ли ты, охотник?»
Спросил Пойст.
«Если то, что я сказал, принято, у меня нет времени обедать».
Пойст взял кусок жареного мяса, ломоть сыра, завернул в лепёшку, подал Генку.
«Ты сможешь поесть между делом, и мирным будет твой путь».
Генк поклонился, вышел. Мейс глядел и не верил. Отца словно подменили, избавили от прожитых лет. Вождь Эйи подпрыгивал, потирал руки. Кесс хлопала ресницами, как полог войлоком.
«Есть хочу! - Заявил Пойст. - И водички, если можно!»
Мейс подал. Теперь осквернитель алтаря не мог проглотить куска. Горло сжимал горячий комок. Такой поход положительно нравился. Старший сын вождя Эйи неоднократно слышал от охотников, бывает две несовместимых радости, дорога и женщина. Предстояло совместить. Мейс всем существом готов был окунуться в монолитное движение ватажки единомышленников, насладиться дивной красотой мира, пить восторг ожиданий, глотать власть проникновений. Лицо предвидело звонкий ветер, запах и вкус цветения весны, глаза надеялись безошибочно отыскивать в распахивающемся пространстве гибкое, сильное, приносящее радость создание. Ладони ныли, предвкушая соприкосновение с рукоятью весла, упругой силой воды, ждущей и расточающей ласку живой податливой плотью.
 «Если так, - заявил Пойст, - можно взять восточнее, спуститься к третьей петле. Там глубже и безопаснее».
«Почему прежде было нельзя?»
«Слишком крутой склон, тебе одному не пройти с грузом».
«Вы разве не пойдёте с нами до воды?»
«Туда нет. Ледники начнут таять, у водопада затопит тропу». Мейс видел, отец почти счастлив, мать не довольна. Кесс не высказывала чувств, но по тому, как двигались плетущие верёвку пальцы, было заметно, лавина раздражения нарастает. Мейс задавал вопрос, чего женщине всё-таки хочется, и не находил ответа. Братья перестали чуждаться. Маленькие просто приклеились, залезли на колени, точно вьюнчики, обмотались об руки.
«Скажи этим что-нибудь».
Велела Кесс.
«Хорошо, скажу. Сначала тебе, Вилл». Третий по старшинству, дерзкий, неугомонный мальчик, досада матери, кинул глазами, вроде: «почему опять Вилл».
«Если ты, как только что решил, без позволения родителей захочешь присоединиться к нам, знай, бросим груз и вернёмся».
Вилл сник, Кесс воодушевилась.
«Тебе, Эйст . Прятаться за моей спиной больше не придётся. Растопырь руки и ноги, а то братики проглотят старшинство так же, как ты проглотил язык.
Тебе, Койл».
Четвёртый сын Пойста считал себя непобедимым силачом, весь сжался, готовый дать отпор.
«Женщин бить нельзя. Кидаться тоже не следует, особенно Тейладзами».
«Разве Эти - , духи!»
Огрызнулся Койл.
«Вроде того, да. Я, когда кинул, был глуп, не знал самого простого».
«Чего не знал, охотник?»
«Моя жена убила людоеда, которого наши звероловы, и даже Генк, не могли выследить четыре года. Убить, конечно, убила, но руками там взять нечего. С женщинами не только драться, пререкаться не достойно человека».
«Что же с этими делать?»
Озадачился Койл.
«Этих надо слушать».
«Ну! Сказал тоже! Если всякий вздор слушать, сам станешь женщиной».
«Вряд ли. А вот умная мысль, если вздор слушаешь, в голову прийти может, хотя бы потому, что начинаешь отличать вздор от истины».
«Тебе не нравится жена?»
удивился Пойст.
«Драться там не с кем, я сказал».
«Мне бы в голову не пришло с этой драться».
Развлекался Пойст, будто не замечал зелёного оттенка в лице собственной жены.
«Связываться не хочешь».
Резюмировал Вилл, желая отыграться за сказанное Мейсом.
«Амбо пришила, как заплатку, вот тебе и слабо показалось».
«Интересно, чем она его?»
Мечтательно пробурчал Койл. Мейсу стало досадно. До сих пор охотник занимался разным вздором , так и не выяснил, чем пришила.
«А как тебе эта, первая?»
Пойст почесал в затылке.
«Довольно странно. Где выросла? Как осталась одна! Женщина могла бы повелевать племенами ни хуже Котти, и повелитель, было заметно, побаивался приёмную дочь. Таких я не видел и, честно сказать, на месте этого охотника струхнул бы непременно. Сильно сомневаюсь, что родоначальник нового племени когда-нибудь повысит на жену голос».
«Во, какую надо было брать! - Взвился Койл. - Наших женщин в ряды бы построила!»
«Таких не берут».
Пойст от желания взять почувствовал иголочки в ладонях.
«Первая девушка по праву сама взяла, кого захотела».
«Ну а то, что вы привели, соплёй можно перешибить, мой сын прав!»
Кесс плеснула в лицо мужа раскалённой лавой взгляда.
«Не знаю, женщина, не перешибал. Амбо попробовал, напоролся. Говорили, Приносящая Радость выросла на кончике пальца лучшего охотника. Отец, Повелитель Воды, говорили, не пошёл на Серое Плато, потому что девочка с первых шагов принадлежала брату».
 Для Мейса как-то перестали существовать все, кроме отца.
«За долго до прихода людей Излучины, Пойст, я заметил, об этой только и говорили. Буйные решили забрать женщину любой ценой. Мне стало любопытно, и я глядел, как шли прибывающие с юга».
«Что ты увидел, охотник?»
«Был поздний вечер, дорога ровняет всех, особенно такая. Двое двигались, будто только что встали от очага».
«А буйные?»
«Я же сказал, буйство ума не добавляет. Эти начали горячиться, доказывать друг другу, предлагать разное».
«Например?»
«Например, войти ночью в круг Излучины, утащить и позабавиться».
Пойст поперхнулся воздухом, тихо рявкнул.
«Могу себе представить! Пробовали, или как?»
«Там такие молодцы, не больно попробуешь. Потом вожди. Глаз не спускали».
«Тут неувязочка, охотник».
Отец видел недовольство матери, хотел найти компромисс.
«Почему ушли, не отдав?»
Подобрал Пойст нивелирующее восторг сына слово.
« Брат остался отдать. Вниз следовало торопиться. Колдун предсказал наводнение».
Вождю племени Эйи на Сером Плато была интересна другая женщина. Теперь интерес изменился, и Пойст спросил:
«Дочь Повелителя Воды, сколько помню, всегда была на виду, никого не чуждалась».
«Может быть. Запрета Приносящей Радость ни в чём не было. Но тех, которые собирались развлечься, на полёт стрелы не подпускали, я заметил».
«А я заметил, ты говорил с Приносящей Радость. О чём, позволь спросить!»
«Про зверей, разумеется. В Излучине считают, хищника бить нельзя, брать живым, подавно. Кто-то из наших назвал меня властелином зверей. Атт спросила, как этих приучать».
«Вы беседовали до глубокой ночи, и всё о промысле?»
«Конечно. В конце дочь Повелителя Воды сказала, что обязательно поймает себе маленького хищника, заставит жить у круга».
«Поймала с потрохами».
Съязвил Койл и не догадался, какой удар и в чьи сердца наносит.
«При раздаче камней, - продолжал Мейс, - я понял, хочу эту женщину, потому что единственная из всех не спешит нравится. Мне всегда хотелось иметь у очага что-нибудь попроще».
«Да, я заметил, - Пойст растёр колени, - Почему-то всем приятно нравиться».
«Когда бились на палках, я ушёл. Было чувство, что сейчас начну калечить по чём попало. Делать так на празднике не стоило. Первый охотник молотил этих, я слышал, вождь сказал: «если не перебьёт, иди в третий круг и отставляйся на осень. За кого попало не отдадим». Приносящая Радость согласилась. Я решил, что пойду в третий круг».
«Кесс вскочила бы, но муж прижал ладонями. Отец осквернителя понял, долго ещё придётся властью рук возвращать украденную жизнь, молодость, радость.
«И всё-таки, - Спросил Вилл, - Чем она его?»
«Пошли узнаем».
Сказал Мейс, поднялся. Дети встали следом. Пойст глядел, как колеблется брошенный полог, понимал, завязывать войлок не надо.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/06/01/905