Право быть забытым

           Кто-то из обитателей всемирной паутины уже начинает взывать интернет сообществу забыть об их существовании. Пауки, плетущие сети, продумали всё основательно: попасть легко, выйти намного сложнее. Возможно, в скором времени желающие обрести право быть забытыми завалят исковыми заявлениями владельцев сетей. Азартно втянулись в предложенную игру, и вдруг возникла потребность удалить личные данные из Интернета. Но этот рассказ о благословенных и не очень благословенных годах, когда мир выглядел иначе, и людям хотелось, чтобы о них помнили. Не было виртуальных стрелялок, а от зловещего слова война начинали кровоточить душевные раны. В каждой семье хранили память о своих героях.

           - Ишь, как старается, окаянный, – этой фразой Полина Егоровна отозвалась на беспрерывную дробь дятла.
 
          Наташа замерла и стала осматривать макушки сосен, пытаясь разглядеть среди зелёных ветвей знаменитую красную шапочку, которой отличался этот санитар леса от прочих пернатых обитателей. Ей всегда нравилась эта птица, может быть именно за это старание. Роса ещё не успела сойти с травы, а они с бабушкой уже щипали резные веточки душистой земляники. Собирать ягоды занятие муторное, но отказаться у девочки не поворачивался язык. Приходилось терпеть. Наташа, услышав незнакомое слово, спросила:

          - А почему окаянный?
 
          Бабушка сделала вид, что не расслышала, внучка повторила вопрос:

          - Бабуся, а что значит «окаянный»?
 
          Детское сердечко подсказывало, что ничего хорошего за этим словом не стоит, и всё же требовалось узнать наверняка. После небольшой паузы, видимо решая, как вернее всего выйти из сложившейся ситуации, Полина Егоровна со вздохом призналась:

          - А не знаю, внученька. Так народ говорит, когда хочет выругать кого-нибудь.
 
          За что ругать красноголового труженика Наташа уточнять не стала, хотя развитая не по годам внучка могла прочитать целую лекцию малообразованной бабушке о том, сколько пользы приносит лесу эта птица в щегольском  наряде. Девочка заметила, как помрачнело лицо Полины Егоровны, и поняла, что лучше оставить тему. Вернётся в город, возьмёт толстый словарь Ожегова, тогда и узнает значение странного слова.
 
           Окаянный в православной религии, как проклятый, отверженный, неверный. В те годы было заказано говорить детям о церковных традициях. Опасались. Мало ли, сболтнут по недомыслию лишнего среди недобрых людей, и поминай, как звали. В середине семидесятых больших неприятностей такая неосмотрительность не сулила, но страх в людях оставался. Полина Егоровна знала, что Наташа недавно вступила в ряды пионерской организации. Внучку она любила и оберегала, как могла. И теперь вытянуть из неё хотя бы слово на тему религии было невозможно. Такие вот мы неверные оказались, молчим, и гневим бога своим молчанием. Возможно, что и эта мысль огорчила старушку. Но была у неё и другая история, связанная с этой птицей. А дятел не унимался, гулкая барабанная дробь, особенно звонко разносившаяся по узенькой полоске новой просеки, не давала ей покоя. Как и воспоминания о том далёком лете 1941 года.
 
           В глухой зауральской деревне уже знали о том, что началась война. В ожидании всеобщей мобилизации торопились закончить сенокос. Полина, тогда, разумеется, совсем молодая женщина, проворно управившись с хозяйством, достала из погреба кувшин холодного кваса и поспешила на помощь мужу. До покоса было чуть больше двух километров.
 
          Стрекотали кузнечики, летали бабочки, во множестве роились комары и мошки. Пахло свежескошенной травой. Полина запыхалась от быстрой ходьбы, остановилась, оперлась рукой о ствол берёзы. Осторожно погладила округлившийся живот. Не верилось, что идёт война. Всё та же привычная крестьянская сутолока изо дня в день. Оглядела поляну и улыбнулась, оценив проделанную работу. Иван вошёл в мужскую силу, и за утро по-молодецки выпластал добрую половину покоса. Сейчас видимо отдыхает. Пережидает зной. Высокий шалаш был теперь хорошо заметен. Отдышалась и направилась к нему, чтобы скорее похвалить мужа. Смех и весёлый разговор остановили женщину. На минутку обмерла, в голове всё помутилось, а где-то совсем рядом частил дробью дятел. Кто это с ним? Неужели и с ней такое приключилось. Изменщик. Схватила воткнутую в землю литовку и бросилась на обидчиков, но войти в шалаш духу не хватило. Несколько раз отчаянно ударила стальным жалом по свежей зелени лёгкого навеса:
 
          - Гады, зарублю, поганцев. У людей горе, а они что удумали. Изрублю и ответ держать не буду.
 
         Первыми из шалаша выскочили супруги Малышевы, затем Иван. Ошарашенные неожиданным нападением, они уставились на Полину. Мишка Малышев был любитель отпускать сальные шуточки в адрес своей жены, не стесняясь окружающих. Это его шёпот женщина с испугу приняла за голос мужа. Малышевы шли на свой покос и завернули к Ивану, чтобы посудачить о войне и попить квасу. Полина была мастерица готовить вкусный квас.

         Каким-то чудом, не иначе, бог отвёл, но удары литовкой не причинили косцам ни малейшего вреда. Поняв, что за переполох случился, Иван подошёл и осторожно прижал беременную жену. Полина горько разрыдалась у него на плече. Всё так же добросовестно выбивала дробь неутомимая птичка. Ей не было никакого дела до людских страстей и далёкой войны.
 
          На следующий день всех мужчин призывного возраста усадили на подводы и увезли в районный военкомат. Иван успел прислать только одну весточку с фронта. Полина всю жизнь корила себя, что устроила такие нелепые проводы молодому супругу.
 
         Исчезли земляничные поляны. Наталья давно выяснила точное значение слова окаянный. В День Победы регулярно принимает участие в многотысячном шествии Бессмертного полка. Держа в руках фотографию деда Ивана, который младше её на тридцать лет. Торжественно плывут над огромной страной миллионы портретов тех, кто хотел, чтобы о них помнили.