Сапоги Сталина

 
 Давно это было

В сквере возле нашей конторы стоял Ленин,  не совсем Ленин, а памятник ему. Ну, вы поняли. Стоял себе, помалкивал, как оригинал в Мавзолее. Отличительной чертой его была облезлость. Гипс, из которого он был изваян, совершенно не держал краску. Каждую весну памятник приходилось заново красить, а так как краска облетала не сплошь, а лепестками, то остатки покрытия под свежим слоем серебрина выглядели как жестокий псориаз на теле и одежде вождя. Поэтому, даже изначально не слишком похожий, вождь становился совершенно другим человеком - бомжеватого вида  с синдромом Дауна.

Короче, надоел он всем хуже горькой редьки, только глаза мозолил, да и пользовались им по прямому назначению только раз в год - для приема в пионеры учеников местной школы. Низкое качество вождя сказывалось и тут: ученики, благословленные его бессмертным образом, подрастая, в большинстве становились шпаной и девушками свободных нравов.

Когда же КПСС отошла от дел, мы решили сквер очистить от скверны. Работа представлялась простой и приятной: заводим петлю, дергаем трактором, грузим в кузов, а останки на отсыпку дороги к дачному кооперативу. Хоть какая-то польза.

Все так и сделали. Дернули... дернули еще раз - ни с места. Подключили автокран, стали дергать в два каната. С третьей попытки Ленин сломался в коленях и рухнул, разваливаясь. На пьедестале остались голени с торчащими из них толстыми арматуринами. Решили отбить остатки кувалдой. Гипс серебристых брючин вождя поддавался легко... Когда же его полностью оббили, перед нами открылись два бетонных сапога. Общая реакция - ни хера себе!
Нашелся, правда не сразу, старожил, который вспомнил, что до Ильича тут стоял Виссарионыч. Того срубили в 56-м и вместо ученика поставили учителя. А основа-то осталась сталинская.

Сапоги оказались прочными и плохо поддавались даже отбойному молотку, поэтому от греха, чтобы ненароком опять не вырос кто-нибудь, разрушили весь пьедестал, кирпичный – советской «ударной», а значит непрочной кладки, державшейся на все тех же арматуринах.
Теперь там клумба.