4. Времени нет - его придумали люди

Мы «нагоняем» время, - в этом убеждена наша проводница. Она надеется меня разговорить, так как народ вовсю «пускал пузыри», а я один смотрел в ночное окно. И тем более в первом купе плацкартного вагона. Я ответил ей легким кивком головы, который мог означать все, что угодно, но только не желание продолжать диалог. Хотя я тоже думал о времени. У меня ночные думы мечтательные, космические такие и без суеты.

До Улан-Удэ оставалось часа 3-4 пути, с учетом того, что мы, похоже, действительно «нагоняем» время.

В Улан-Удэ стоял легкий осенний морозец… ух, с парком. Тихо так. Подышав ночным воздухом и озябнув, я в хорошем настроении зашагал к вокзалу. Громкоговоритель подробно объяснял, что мне делать во всех случаях жизни: в случае захвата меня в заложники или если мне приспичит неожиданно отправить факс. Вооружившись этой информацией, я на трех автобусах добрался до Иволгинского дацана – того монастыря, где находится нетленное тело Хамбо-ламы Даши-Доржи Итигэлова.

Из воспоминаний годичной давности. Осенью 2002 года мир облетела сенсационная новость. Буряты извлекли из могилы нетленное тело Хамбо-ламы Итигэлова, похороненного 75 лет назад.

Совсем рядом, в Бурятии!!! (По сибирским меркам, совсем рядом – около 1500 км) А я тут сижу?! Словами Высоцкого скажу: «если чего решил, то выпью обязательно!»

Собрать народ было дело «плевое», но все, как обычно, упиралось в деньги. Нас было пятеро, людей совершенно разношерстных. По пути маялись от духоты в полностью набитом людьми плацкартном вагоне, играли в нарды, лакомились копченым омулем. Это тоже часть романтики, и причем не малая.

Остановиться решили на берегу Байкала. Вышли на станции, про которую рассказывала видавшая виды приятельница-туристка, ни разу на Байкале не бывавшая. Вышли ночью. Решили, что, раз мы не знаем дороги, и людей нет, и утро вечера мудренее, будем ночевать прямо здесь. Но утром обнаружили, что встали непосредственно в небольшой деревне на чьем-то огороде. И оказалось, что никакого Байкала там нет, он на соседней станции, и топать до берега около 20 км. Всем нам эта ситуация понравилась, и деревне и нам «прикольно».

От Федора, человека местного, мы узнали, как добраться до Иволгинского дацана и что там живет тибетский лама-целитель.

Раньше я только в кино видел буддистские монастыри. Но в кино на 70% враки и на 30% вымысел. Например, молодые монахи сидят в позе лотоса и внимают строгому старику-монаху и время от времени лупят друг друга палками. Но, как оказалось, все это немного не так. Дацан произвел на меня впечатление: небольшой уютный поселок, по которому бродят коровы и очень много собак-дворняг, выпрашивающих милостыню не только у буддистов, но и у представителей других конфессий. И так машут хвостами. Других «побирушек» не было: у них так не принято. Перед воротами и сразу за ними полно лавочек, где продаются ароматические палочки-вонялочки, колокольчики, статуэтки Будды, книжки, мячики и шарики и другие «ништяки».

Входим в дацан через калитку. Слева небольшая сторожка, где спят сторожа. Улыбчивая тетка нас туда пустила, заверив, что рюкзаки наши тут никто не украдет. Мы закивали головами, то ли соглашаясь, то ли в знак благодарности, но рюкзаки жали на плечи, будь здоров как. Слегка перекусив прямо там в сторожке, мы пошли, подгоняемые собственной любознательностью. По периметру дацана стояли «крутящиеся барабаны» разной величины, от крошечных до больших. Перед тем, как вступить на территорию храмовых зданий, надо было пройти по кругу с хорошими мыслями и, так сказать, зарядиться хорошей энергетикой и силой.

Мы обошли весь круг, предварительно узнав, где живет лама Ачон Гозе. Он жил совсем рядом, но его дома не оказалось. Не беда. Посмотрим на красоты дацана. Храм был большой и красивый. Храмовые строения пахли сосной. Кругом яркие рисунки, фигурки Будд и каких-то котиков. Котики при ближайшем рассмотрении оказались львами. Ну что ж, львы, так львы. У нас в Питере тоже львы водились.

Со львами разобрались. Идем дальше. Переходя от одного храма к другому, я стал замечать, что количество монахов увеличивалось. Особенно молодых. Я понял: они спешили на занятия в буддистский университет. А почему нет? У православных семинарии, у мусульман медресе, что-то есть у католиков, по крайней мере, курсы по игре на органе, евреи и так умными рождаются. А у буддистов – 3 года «универа» - и там не забалуешь.

 - Вот он идет, - был ответ на вопрос моей спутницы, придет ли сегодня лама. Перед нами были два молодых монаха. Поблагодарив их, мы отправились вслед за ламой. Лама шел домой. Мы неспешно пошли за ним. Потоптались три минуты возле крыльца, чтобы дать ему время собраться для встречи с нами. Я, честно говоря, волновался. Еще бы, я тибетских лам только в кино видал, а уж ламу-доктора вообще никогда не встречал.

Подготовившись, мы неспешно поднялись по лестнице и постучали в дверь. Никто не отозвался, мы вошли.

Комната, где он принимает посетителей, дышала успокаивающей теплотой, на полках стояли склянки с лекарствами, тут же висел портрет Хамбо-ламы. В воздухе пахло сандалом.

Лама взял мою руку за запястье и потихоньку сжал. В его действиях не было никакой спешки. Внимательные глаза смотрели в мои.. нет, не в глаза даже, а мне в душу. Волнение мое прошло, мне стало уютно. Потом он снова взял мою руку, послушал пульс, дал каких-то лекарств, спрессованных в «шарики», с приятным запахом, и мы договорились о скорой встрече осенью.
На следующий день мы уехали в Улан-Удэ, тепло распрощавшись со строителями, которые приютили нас на ночь на шахматы, на чай и добрый сон в рубленой избе.

Часть 2.
Хотя я приехал рано, еще до рассвета, ворота дацана были распахнуты настежь. Несмотря на то, что храм, где покоится тело Хамбо-ламы Итигэлова, будет открыт только через час, в 8 утра, верующих это обстоятельство никак не смутило. Неровной цепочкой они шли по кругу, раскручивая ритуальные «барабаны». Некоторые из них в полголоса пели мантры. И я, скинув в сторонку рюкзак, тоже присоединился к ним.

Тайна Хамбо-ламы.
Перерождение первого Пандито Хамбо-ламы Данбо-Даржа Зияева (основателя буддизма в России). Хамбо-лама Итигэлов родился в 1852 году в местности Улзы Добо. Рано лишившись родителей, он пас чужих овец около 5 лет. В 15 лет он тайно добрался до Аннинского дацана и 23 года проходил там обучение.
После начала первой Мировой войны по инициативе Хамбо-ламы Итигэлова в Верхнеудинске было создано «Общебурятское общество», куда вошли 120 духовных и светских лиц. Ими для помощи фронту было собрано 130 тысяч рублей. Он также был председателем II Общебурятского съезда, который прошел в июле 1917 год в томчинском дацане, резиденции Хамбо-ламы. Вскоре после указанного съезда в связи с болезнью сложил с себя полномочия Пандито Хамбо-ламы и вернулся в Янгажинский дацан.

Хамбо-лама Итигэлов, как практик высочайшего уровня, создал всесторонний и качественный анализ Пустотности, достиг прямого постижения Пустоты, Великой реальности всех явлений.

Предвидя тяжелые годы бездуховности и воинствующего атеизма, он оставил послание своему народу, что скоро наступят тяжелые времена: храмы разрушат, в них будут содержать скот. Предсказал аресты лам и их уничтожение. «Но меня не успеют взять».

15 июня 1927 года Итигэлов заявил своим ученикам о решении уйти из этой жизни и завещал им через 30 лет извлечь его тело из земли и осмотреть его. Согласно этому завещанию, в 1955 году XVII Пандито Хамбо-лама Лубсон Нима Дорнаев с группой подняли саркофаг с телом XII Пандито Хамбо-ламы Дошо-Дорже Итигэлова и, убедившись в неизменности его тела, сменили на нем одежду, провели необходимые обряды и снова поместили в саркофаг...

10 сентября 2002 года XXIV Пандито Хамбо-лама Дамбо Аюшев с группой лам и высоких лиц поднял саркофаг с телом Пандито Хамбо-ламы Итигэлова и, выполнив все необходимые ритуальные действия, перенес его тело в Иволгинский дацан.

После извлечения тела из короба его осмотрели специалисты российского бюро судмедэкспертизы МЗ РФ: «Кожные покровы светло-серого цвета, сухие, податливые при нажатии на них пальцами. Мягкие ткани туго-эластичной консистенции, подвижность в суставах сохранена. Волосяной покров на голове, ногтевые пластинки сохранены. Каких-либо следов, свидетельствующих о ранее произведенном вскрытии полости тела с целью возможной бальзамации не обнаружено».

Я задаю себе вопрос, кто же такой Итигэлов? Воплощение Будды или Бодхисаттва (пробужденное существо, направляющее других на путь просветления)? Он предвидел, что веры у людей станет меньше, поэтому и оставил свое тело нам, чтобы вернуть нас к вере.

Когда мы обошли ритуальный круг, уже открылись ворота храма, где совершалось поклонение. Итигэлов находился за стеклянным саркофагом, закрытый от глаз тонкой материей. От его рук отходят широкие шелковые ритуальные ленты, прикоснувшись к которым, человек получает благословление.

Сотни и сотни паломников шажками, медленно двигались к воротам храма. Мороз начал крепчать, и моя условно зимняя одежда с ним едва справлялась.

Когда через 40 минут я оказался в храме, мне захотелось осмотреться, насколько это было возможно для меня (не потому, что у меня со зрением проблемы, а просто мне приходилось пробивать себе тростью дорогу среди идущих ног, поглядывая на свою правую больную ногу, чтобы на нее кто-нибудь случайно не наступил). Здесь было тепло и пахло благовониями. Народ, несмотря на скученность, вел себя пристойно и достойно. По краям полукругом стояли монахи, отделяя тех, кто уже поклонился «драгоценному телу» Хамбо-ламы Итигэлова, и тех, кому еще предстоит это сделать. Внутри храма очередь двигалась куда быстрее. Не успел я толком осмотреться в храме, передо мной осталось человек от силы 30. Я стал наблюдать за тем, как буддисты совершают поклонение. Оказалось, все просто, никаких «па-де-кале» принимать не нужно, просто подойти и в легком поклоне прикоснуться лбом к ленте, отходящей от рук ламы. Получив благословление, люди отходили в ту часть храма, где продавали свечи и собирали пожертвования на монастырь.

Когда подошла моя очередь, я позабыл одно обстоятельство – куда девать трость. Один монах, видя мое замешательство, отнял ее у меня. Отдав почести Хамбо-ламе, я кивком головы поблагодарил монаха и пошел на выход, чтобы не мешать другим паломникам. Вышел я на свет, вдохнул полной грудью и пошел к дому, где живет тибетский лама Ачон Гозе.

Мы столкнулись с ним на пороге его дома, я шел к нему, а он - из дома на завтрак, очевидно, есть манную кашу. У монахов, особенно у буддистских, каждый день постный, к этому привыкнуть надо.

Ждать пришлось недолго. Лама попросил последовать за ним. Пока я раздевался, в прихожую вошли две женщины, одна из них явно больная. Они приехали в первый раз, из глухого бурятского поселка. Я им всё, что знал про ламу-лекаря, рассказал. Сказал, что он денег за прием не возьмет, если они решат как-нибудь его поблагодарить, то лучше принести хороший чай, печенье, конфеты. Я лично взял маленький бочонок алтайского горного меду. Лама, как увидал, что это за продукт, тут же стал отказываться, мотивируя тем, что мне самому перед длинной зимой пригодится. Я его переубедил тем, что, во-первых, я ему вез, а не себе, а во-вторых, у меня этого меда достаточно! Видя, что я ему не уступлю, он поблагодарил меня и начал расспросы о том, о сем, о здоровье, в общем, понавыписывал мне каких-то «травяных шариков» на 400 рублей. Я его поблагодарил по-японски, поклоном и без всякой усталости вышел на крыльцо.

Уезжал я затемно. Неспешно попивая чай, черный, крепкий, без сахара (геологическая привычка), я вдруг подумал, что мы вновь «нагоняем» время. Так думает большинство из нас. Нам кажется, что мы его нагоняем. Хм. Знаете, как я думаю? Никакого времени нет, мы его сами придумали, есть только вечное сейчас.

Поезд тронулся, и вместе с ним – я, сейчас...