Адаптированный под современность глава восьмая

Вспышки и характерные звуки щёлкающих фотоаппаратов были повсюду, то затихая в одном месте, то внезапно взрываясь в другом. Шумно, людно, мелькают дорогие костюмы и представительные часы на упитанных запястьях. Через несколько минут все усаживаются на стулья и напряжённо смотрят на трибуну, ожидая прибытия того самого губернатора, чтобы зафиксировать его заранее прописанную речь. Но даже сейчас в зале хватает представительных гостей – известный музыкант советской эпохи, успевший порядком забронзоветь, с кряхтеньем уселся в узкое для него кресло, и тут же к нему подбежали фотографы, освещая сытый и довольный профиль реденькими вспышками. Что он тут делает? Будет выступать на вечере губернатора, сразу после пресс-конференции?
Наконец, с получасовым опозданием явился глава субъекта, высокий, румяный человек спортивного вида, с ясным взглядом и приятными чертами лица. Жестами он поприветствовал зал, который буквально рукоплескал управленцу, не смотря на то, что половина здесь собравшихся – журналисты, которые должны задавать человеку такого уровня неприятные вопросы и стараться контролировать его деятельность, а не хлопать. Но я обещал себе ничему не удивляться, будучи так близко к власть предержащим: подумаешь, пустяк какой. Тут можно и не с таким столкнуться.
А губернатор оказался обаятельным человеком, говорил о вечных вещах, остроумно шутил и за пару минут сумел окончательно расположить к себе и без того лояльный зал. Даже у меня на губах появлялась неосознанная улыбка всякий раз, когда чиновник весело посматривал в мой угол аудитории. Но как только я попытался вслушаться в его речь, я не смог уловить никакой сути, только общие слова про важность экономического роста, привлечения инвестиций в регион и необходимости продолжения беспощадной борьбы с коррупцией. Даже видимости системного доклада не было и в помине, только болтовня. Наверное, всё станет интересней, когда будут задавать вопросы журналисты, но это оказалось ещё унылее. Ни одной острой реплики, каждый второй работник слова чуть ли не признавался в любви к действующему губернатору, и как дополнение к льстивой велеречивости шёл простой вопрос. Я несколько иначе представлял себе работу СМИ, признаться, я разочарован. Ну да ладно, их скоро выпроводят из здания, а нас отведут в специальный вип-зал, где мне придётся проявить все свои умения и навыки, чтобы добиться успеха. И весьма странно, что я не испытываю от этого никакого волнения.
Через час губернаторского трёпа стало скучно, не спасали его ужимки и мимика. Словно крошка Цахес после выдёргивания волос, он стремительно терял мой интерес к его персоне. Чем он вообще занимается, если ничего конкретного о субъекте поведать не может? Никаких цифр, это уже просто злит. Я так же мог бы сесть за трибуну, и говорить за жизнь, того, что бы нам хотелось и какие программы мы можем принять.
После я просто стал рассматривать своих соседей со второго ряда, и любовался лысиной прославленного певца с первых кресел. Наверное, просить автограф непозволительно, может, просто перекинусь с ним при случае парой слов. Подумать только, ещё в детстве я видел этого человека в телевизоре, и теперь он не далее трёх метров от меня. И такое бывает в жизни, подумать только… Но по оживлению в воздухе и тому, как задёргались некоторые фигуры, стало понятно, что выступление подходит к концу.
- Большое спасибо вам всем! – сказал залу улыбающийся губернатор, и тут же скрылся за кулисами, игнорируя подбежавших к трибуне журналистов. Разочарованный вдох, и вся эта братия, забыв о чиновнике, окружила певца, который никак не проявил себя на официальной части, а теперь буквально купался в лучах славы. Он охотно отвечал на такие же бестолковые вопросы журналистов, какие задавали главе региона, и, казалось, готов был это делать несколько часов кряду. И никто не поинтересовался, даже в шутку, что он тут делает, будто это само собой разумеющееся.
От долгого сидения в кресле ноги затекли, и я решил, что сейчас самое время прогуляться по залу, а заодно и отыскать среди массы помощников губернатора. Они предупреждены о моём визите, но в лицо ни один из них меня не видел, и это хорошо, потому что будет время к ним внимательно присмотреться. Так сказать, понять, что за люди и как себя с ними вести. Но куда не кинь взгляд – везде люди с бейджиками прессы, будто помещение полностью отдано им на откуп. Один из них даже попытался со мной заговорить, поинтересовавшись, какую компанию я представляю здесь, на что у меня была чёткая инструкция с журналистами не контактировать, и разговор не получился.
- Сергей Нарышкин? – кто-то положил мне руку на плечо, и всё произошло настолько внезапно, что я внутренне вздрогнул, хотя смог внешне не показать этого. – Мы вас чуть не потеряли.
Обернувшись, я увидел девушку низкого роста, нервную и всю в заботах, с папкой в руке и бумагами под мышкой. Ей явно нужно было переделать кучу дел, двадцать раз сбегать туда-сюда, но в данную секунду следует перво-наперво разобраться со мной. Она буквально трепетала, и спешила, и старалась выказать особое почтение одновременно. Бедная девочка, как же тебя занесло в эти края, тебе же всю кровь тут выпьют!
- Что такое? – чуть строго сказал я, смотря ей прямо в глаза.
- Гости все собираются в закрытом фойе, вас тоже хотели бы там видеть – протараторила организатор. – Если позволите, я провожу.
Я молча проследовал за девушкой, которая на ходу умудрялась говорить с кем-то по телефону, решать организационные вопросы и давать указания снующим туда-сюда официантам. Браво, я твёрдо решил быть с ней вежливой, спросил её имя, которое не запомнилось, сказал ничего не значащий, но приятный комплимент. И она искренне была благодарна мне за человеческое отношение, сразу же сообщила, в какой части фойе будут стоять горячие закуски, а где официанты будут ставить напитки. «А то можете потеряться, помещение большое, людей будет много», - инструктировала она, а я внимательно слушал и кивал. Пригодится любая информация.
- А откуда вы узнали, что я Нарышкин? Я же вроде нигде не регистрировался.
- Мне сказали.
- Кто сказал?
- Начальство.
Значит, бессмысленно было играть в конспирацию, вот я идиот. Тут же сам губернатор! Ладно, не так уж и страшно, зато не забыли обо мне, прислали сотрудницу.
- Значит, ваше начальство знает всё обо всех – с улыбкой сказал я.
- Я в этом ничуть не сомневаюсь – отозвалась она, параллельно набирая смс в телефоне. 
Мы миновали большие створчатые двери и оказались перед лицом нескольких человек в строгих костюмах, на поясе которых совершенно открыто висела кобура с оружием. Как только они нас приметили, сразу же взяли в кольцо, и грубо поинтересовались, к кому это мы пришли. «Нарышкин, к губернатору», - сказала девушка, показала бумаги, и тотчас же лица этих людей стали милыми и улыбчивыми, двое из них вызвались провести меня к месту проведения вечера, а мою спутницу попросили удалиться. Я тепло простился с ней, подарив улыбку и пожелания удачи, и отправился прямиком в логово одного из самых влиятельных людей страны.
Сознание временно впало в полудрёму: я отчётливо слышал извинения идущего рядом охранника, который просил не обижаться за то, что так получилось с нами, сетовал на несовершенство средств связи, по которым заранее никто не сообщал о прибытии ещё одного значимого гостя. Я видел их бритые затылки, вздувшиеся вены на шее, видел серую полоску на белоснежно белом воротничке рубашки, выступившею от пота и напряжения. Я всё видел и осознавал, но будто не управлял своим телом, а только был бессловесным зрителем, который на всё смотрит со стороны. Так случалось в детстве, во время мальчишеских драк, когда за всё короткое время стычки тело само выбрасывает удары и борется, а сознание и разум в этом процессе почти не участвуют. Более того, они просто отключаются, и при сохранении зрения и слуха лишается способности самостоятельно действовать. Ты всё видишь, слышишь, но кто-то всё делает за тебя. Ужасное состояние душевного оцепенения, из которого вывести меня смогли только прощания охранников и внезапно сменившаяся обстановка.
Я оказался посреди залы средних размеров, где за несколькими близко сдвинутыми столиками сидело человек двадцать, не больше, которые вопреки уверениям девушки обслуживали себя сами, без официантов. И вся информация про то, где какие закуски будут стоять была тоже неверной. Как и ожидания несбыточной роскоши. Простые блюда, обыкновенные тарелки и столовые приборы, ничего того, с чем бы я не сталкивался в обычной жизни.
И беседа в этом коллективе текла размеренно, неспешно. Говорил один, его слушали, начинал говорить второй – его никто не перебивал. Даже привычного гула и звона посуды в местах массового приёма пищи тут не было. И меня, стоящего чуть ни не посреди залы и смотрящего на них в упор, эти люди заметили далеко не сразу, ну или делали вид, что не замечают. Лишь только я соприкоснулся взглядом с сидящим напротив пожилым господином, как понял, что больше пялиться нельзя, нужно действовать, и оттого, как сложатся события в данную секунду, зависит мой личный успех.
- Здравствуйте, уважаемые господа – твёрдо и уверенно поприветствовал всех, выверенной походкой подошёл к ближайшему столику со свободными местами, и остановился, будто что-то лихорадочно вспоминая. Все без исключения перестали есть, и немного озадаченно смотрели на меня.
- И вас приветствуем – отозвался сам губернатор, стараясь как можно незаметнее вытереть рот салфеткой. – Вы от центрального аппарата? Из столичных коллег? 
- Не совсем… Я Нарышкин. Вы позволите, я сяду?
- Конечно, конечно! Берите со стола всё, что вам захочется. Тут трюфели, омары, устрицы, всё что пожелаете. Потом мы с вами переговорим, а сейчас давайте ужинать.
Я уселся на стул, губернатор вроде переключился на другие разговоры, но многие в помещении так и не перестали поглядывать на меня, пусть и аккуратно, даже пугливо, но с нескрываемым любопытством. Сосед по столику, пожилой мужчина с ухоженной бородой и золотым перстнем на руке, так вообще улыбнулся, когда мы встретились с ним глазами, выказывая расположение и желание познакомиться. 
- Берите этот салат с мидиями, он самый вкусный, рекомендую – вступил он в диалог со мной. – А если у вас изжога, так возьмите этот молочный коктейль.
- Благодарю вас – учтиво, но с достоинством сказал я. – Вечер длинный, попробую всё, а пока я не голоден, если только речь не идёт об общении.
- Все мы голодны до бесед с интересными людьми – благодушно и расслабленно продекламировал мужчина, как цитату из классического произведения. И только сейчас я понял, что неоднократно видел этого человека в выпусках новостей. Чтобы быстрее узнать, с кем имею честь общаться, нужно представиться, а дальше всё пойдёт само собой.
- Сергей Нарышкин – я протянул ему руку, и он тут же её пожал.
- Матвей Львов, очень приятно.
Точно, полномочный представитель президента в федеральном округе. Как же я сразу его не узнал? По сообщениям оппозиционных сайтов, миллиардер, владелец нескольких мега-предприятий в регионе, а также выходец из криминальных кругов и просто жестокий человек. Даже не знаю, верить во всё это, или нет, видя милого улыбающегося старика, с пронзительно яркими карими глазами, будто излучающими свет, мягкими жестами и белоснежной улыбкой, простите за клише. Наверное, от сытой жизни даже у таких людей могут отвалиться клыки. Или просто поверх волчьей спины вырастает овечья шкура.
- Как поживает славный род Нарышкиных? – положив мне руку на плечо, спросил он.
- Как и при всех государях – служат. – ответил я, и специально потянулся за далеко стоящим блюдом, чтобы мужчина убрал свою ладонь от меня. Никому нельзя тут позволять вольностей, иначе примут за простака, но действовать нужно хитро и изощрённо, без грубостей. – А вы как поживаете?
- Да вот тоже служу – он будто не сразу сообразил, куда деть руку: толи положить обратно, толи нет. В итоге Матвей оставил все попытки приобнять меня, будто даже слегка огорчившись. – День и ночь думаю, что бы сделать для народа хорошего.
- А поставьте ему памятник.
- Народу?
- А почему бы и нет? Монумент россиянам. Ну или памятники отдельным достойным представителям.
- Простите, но где взять таких? – пожилой человек немного оживился. А я не придумал ничего лучше, кроме как в лоб повести разговор к сути. – Может, посоветуете кого?
- Если копнуть – найдутся.
- Может быть. Но чем памятник поможет народу?
- У него будут назначать свидания, собираться компании. Женихи и невесты будут рядом с ним фотографироваться. Это же символ!
- А с символами у нас сейчас беда – включился другой сосед, на этот раз лысый мужчина с густыми бровями, которого, бьюсь об заклад, я тоже где-то видел. – За исключением, конечно, этого господина – и он указал на того самого известного певца, которого до этой секунды я не разглядел.
- Да – завёлся Матвей. – Вот это символ так символ, ходячий памятник эпохе и моего детства. Абрамчик! Абрамчик! Подойди сюда, Абрамчик!   
Артист, звезда советской и российской эстрады, буквально подскочил, прервал все разговоры за своим столиком, и спешно подошёл на зов. В этот момент мой мир окончательно рухнул – я просто не мог представить, что известный, уважаемый всеми певец способен так подобострастно пресмыкаться, глупо улыбаясь и по-собачьи заглядывая в глаза. Канарейка без всякого стремления к свободе. Нет, но заставить присутствовать его же нельзя, он тут только добровольно, или за энную сумму, хотя у людей подобного статуса денег хватает. Или это просто банальное желание быть ближе к власти, всегда в фаворе и в государственных медалях с головы до ног? У меня нет ответа, я даже не хочу думать дальше об этой мерзости. Хотя сам-то… сам-то какой…
- Матвей Леонидович, я как раз собирался к вам подойти!
- Садись, Абрамчик, с нами. Споёшь мою любимую?
- Конечно, сейчас только микрофон дадут.
- Да не торопись ты так. Выпей. – и певец послушно взял со стола пустой бокал, наполнил его до краёв и залпом влил в себя. – Слушай, Абрамчик, а как бы ты отнёсся к тому, если бы тебе поставили памятник?
Певец закашлялся, покраснел и ошарашенно посматривал по сторонам, будто желая перевести внимание на другой объект. Но Матвей не унимался, ему надо было во что бы то ни стало получить своё.
- Ну чего ты засмущался? Перед людьми петь не смущался, а тут под вопросом раскраснелся весь.
- Не мне это решать – выдавил из себя артист, при этом каким-то чудом оставив на лице маску покорности и обожания. Если бы его спросили, можно тебя в попу вилкой тыкнуть, он бы смог при желании сохранить обворожительную улыбку, настолько хорошо владел своей мимикой. Рабское качество, почему то подумалось мне, хотя что может быть плохого в лицедействе творческого человека? Оказывается, много чего, всё зависит от того, куда свои намерения направить. И если разобраться, то не мелькай наш певец постоянно по государственному телевидению, исполняя одни и те же песни из года в год, кто бы его помнил сегодня? А попасть на главные каналы страны ой как непросто, даже при наличии денег.
- Ну а если я решу, что тебе надо поставить памятник – продолжал Матвей – не будешь возражать?
- Матвей Леонидович, вы меня ставите в безвыходное положение.
- Почему же? Запретишь – не поставлю, скажешь да – к твоему юбилею сваяют.         
- Ну вы меня совсем обидеть хотите…
Жалкое зрелище, этого диалога просто не должно было существовать во времени и пространстве. Как так? Неужто в мире настолько всё стало плохо? Теперь признание, внимание и любовь общества можно обеспечить по приказу власть имущих, готовых выделить эфирное время и создать из ничего звезду? А потом на полном серьёзе спрашивать её, хочешь тебе памятник поставим, тем самым демонстрируя своё могущество? Мне захотелось выбежать вон, забыть о том, что я только что увидел, и завтра же написать заявление об увольнении, но что-то подсказывало, что в ближайшее время решиться на такое не получится.
- Ну – Матвей обратился ко мне. – Абрамчик не отвечает, может, вы решите?
- Увы, не имею такой компетенции. Только если могу порекомендовать фирму-установщика, с очень гибкой позицией в плане ценообразования и документации. – Самым справедливым после таких слов было пойти и застрелиться где-нибудь, желательно в безлюдном месте, без свидетелей и посмертной записки. Потому что именно с этого момента был открыт ящик Пандоры, и запущен мерзейший процесс в истории современной России, катализатором которого стал я. Можно было легко спрятаться за рассуждениями, что система такая, и откажись это делать я, желающего на моё место найти не проблема, и глупо отказываться от хорошего заработка в ситуации, когда твой демарш абсолютно ничего не изменит. Но у меня не получалось, внутри скребли лезвия совести, и заставить себя продолжать начатое было всё труднее.
- Вы серьёзно? – с интересом пододвинулся ко мне бровастый.
- Абсолютно. Могу дать стопроцентную гарантию по качеству исполнения и конфиденциальности.
- Абрамчик, мы тебе даже компанию нашли, где памятник заказать – улыбаясь, не унимался Матвей. – Как она называется?
- «Общественная мемориальная компания».
- Видишь, как всё просто?
Певец залился краской, несколько раз порывался отойти, но каким-то внутренним чутьём я чувствовал, что в глубине души ему это нравится, пусть и с лошадиной дозой смущения. А выдала его некая картинность, которая проступала во всех высококачественных ужимках, и ощущал себя Абрамчик сейчас не меньше, чем атаман, который дважды отказывается от власти, чтобы на третью просьбу её принять. 
- Оставьте контакты вашей компании – подвёл черту бородатый старик. – Завтра моя секретарша свяжется с вами, мы должны увековечить память об этом гении. Абрамчик, а теперь спой мою любимую!
- Конечно, Матвей Леонидович!
Так просто! Я не верил своим ушам. Простая прихоть полномочного представителя мигом превратилась в серьёзное государственное решение. Закралась мысль – может, предложить установить памятники всей российской эстраде, даже самым одиозным её представителям? После всего, что тут произошло, мне уже не казалась такая идея чем-то фантастическим.
Пока Абрамчик лично распоряжался по поводу музыки, искал микрофон и место получше, со мной разговорился бровастый, оказавшийся советником губернатора, и с большим  вниманием слушал всё, что я рассказывал о компании, потом даже достал блокнотик и стал делать в нём пометки. А какие-то моменты он уточнял дважды, а то и трижды.
- Кто был вашими заказчиками в последнее время?
- Муниципальные власти столицы и подмосковных городов.
- Как долго вы с ними работали?
- Начали три года назад и работаем по сей день.
- Какие конкретно памятники вы устанавливали для заказчиков?
И так продолжалось минут десять, за которые Абрамчик успел исполнить все свои главные хиты под умильным взглядом Матвея, а советник получил исчерпывающие ответы, и с довольной улыбкой снова принялся за еду. Через непродолжительное время он встал и подошёл к губернатору, что-то с ним недолго обсудил и вернулся на своё место, а потом обратился ко мне:
- Найдёте несколько минут переговорить с губернатором чуть позже?
- Конечно.
- Спасибо, с вами было приятно пообщаться.
- Взаимно.
Далее предстоял разговор с самим главой субъекта, и в ожидании приглашения я основательно подкрепился изысканной едой, попробовав всё, что стояло на столе. Матвей, успевший порядком выпить, обнимался с Абрамчиком, горланил невпопад слова его песен, а тот только смущённо поддерживал на ногах своего покровителя. Остальные скучковались группами по интересам, видимо, обсуждая важные государственные дела, и в порядке очереди подходили к столу губернатора и о чём-то отчитывались. Никаких помощников, кто бы контролировал и организовывал этот процесс, не было, и я искренне удивился железной дисциплине церемонии. Никто не влезал, никто никого не перебивал, всё шло по-военному чётко. С лёгким сердцем можно поставить в плюс губернатору способность так вышколить этих зажравшихся бездельников. Хотя я не знал, что ожидать от чиновника столь крупного ранга, может, он окажется противнее их всех, вместе взятых, а заранее гадать и предугадывать не хотелось.
Надо отметить, что ожидание оказалось достаточно долгим, и пока я сидел и скучал, всеми забытый, вокруг кипела самая настоящая аппаратная жизнь, которая определяла, куда и по каким дорогам пойдёт наша страна. У меня нет никаких сомнений, что всё сказанное здесь друг другу на ухо через пару дней официально объявляется в высоких кабинетах, под неусыпным взором телекамер, а далее через телевизоры попадает в миллионы кухонь страны. Но истоки здесь, в таких неформальных сборищах с литрами элитного алкоголя, в окружении певцов и высоких функционеров. О да, и моя шутка с памятниками по замыслу как раз должна превратиться в нечто материальное, желательно в виде контракта на создание множества памятников. Или, только что пришло на ум, для снабжения государственной целевой программы по строительству множества монументов в стране. Всерьёз казалось, что в этих стенах ничего невозможного просто нет.
- Вас ждут – бровастый оборвал полёт мыслей, возникнув у меня перед лицом.
- Спасибо, через минуту подойду.
Он неодобрительно наблюдал, как я неспешно допил минеральную воду, вытерся салфеткой и немного поправил волосы. Конечно, вскок с места и забег вприпрыжку ему понравился бы больше, но нет, не дождётся. Главное сейчас – не терять лицо, и всегда при общении с такими людьми вести себя гордо и независимо. Иначе, как предупреждал меня Георгий, они просто начинают воспринимать тебя как свою безотказную челядь, готовую за мелкие подачки исполнить всё что угодно. А с такими, как правило, серьёзно не принято разговаривать, им только приказывают и изредка что-то спрашивают.
Наконец, я встал, и неспешно пошёл к столику губернатора, где уже успел примоститься Матвей, но без своего певчего друга. Заметив меня, они тут же пристально встали вглядываться, изучая каждую деталь моего костюма, будто сканеры, пытаясь определить, что я за человек и какие у меня могут быть связи. Да, забыл сказать – костюм взяли в прокате, первоклассный, курьер от фирмы доставил мне его домой, так что с внешним видом проблем не было. И всё на деньги фирмы, так что нечего переживать.
- Ещё раз приветствую – сдержанно, с расстановкой обратился я к ним, ожидая, пока мне предложат присесть.
- Присаживайтесь, Сергей – губернатор указал на стул рядом с собой. – Будьте как дома. Как вам приём?
- Спасибо, всё замечательно – равнодушно ответил я. – О чём вы хотели со мной поговорить?
- Мои помощники мне сказали, что у вас есть какое-то предложение. Я с удовольствием вас послушаю.
- Да, собственно, я уже всё высказал. Наша компания предлагает услуги по установке памятников с очень гибкой политикой по документации и ценообразованию, гарантируя полную анонимность заказчика. Объём работ можем выполнить абсолютно любой, хоть целевую программу по установке памятников по всей стране.
- А кому можно ставить памятники сегодня? – улыбаясь, вставил губернатор.
- Простым людям. Они же тоже достойны долгой памяти. Не знаю, к примеру, лучшим жителям города. Или героям-ветеранам.
- Им у нас в области до сих пор не всем квартиры выделили. Всё с средствами беда, а если памятник поставим – подумают, что издеваются.
- Да – согласился Матвей. – Уж лучше простым жителям ставить. Только кому?
- Активистам, образцовым гражданам… Да кому угодно.
- Это интересная мысль – продолжил губернатор. – У нас общество разрушается, люди теряют свой национальный облик, и нам на государственном уровне нужно принять меры, чтобы граждане поняли, наконец, что такое хорошо, что такое плохо, и каким нужно быть человеком. У меня готовится программа по воспитанию чувства патриотизма, и идея с памятниками могла бы пригодиться. Матвей, наш уважаемый полпред, тоже одобряет начинание, и если в моей области всё пройдёт хорошо, можно тиражировать опыт и на другие области федерального округа. Но это только в том случае, если нас всё устроит.
- Думаю, у вас не возникнет никаких нареканий, как не возникло у муниципальных властей столицы.
- Это радует. Раз ваша компания уже смогла работать с нашей системой, то и условия, что мы предложим, должны вам быть знакомы. – глаза чиновника сузились, лицо вытянулось, он стал предельно серьёзен и сосредоточен.
- Я вас прекрасно понимаю – сказал я. – У нас фиксированные цены, а что вы укажете в документах, нас не интересует. С нами даже выгоднее, чем с прочими компаниями, которые работают исключительно за 10% от бюджетной цифры, обещая взамен конфиденциальность.
- Я рад, что у нас появилась такая компания. – губернатор улыбался. – Мы изучим ваше предложение, и в ближайшее время позвоним.
Цель выполнена, мне здесь делать больше нечего. Посидев для приличия ещё пару минут и поболтав на абсолютно незначимые темы, я оставил свои координаты, попрощался с собеседниками и отправился к выходу. Изо всех сил стараясь оправдать себя за то, что я только что совершил здесь. За то, что не отказался от этого раньше.