Бездна. Глава 8-5. Властители вселенной

     Сегодня с утра — на перевязку. Шаман назначил.

     …язык не поворачивается назвать его шарлатаном. А мы немножко родственные души… Я тоже сбежал от коммунизмов, идеологий… Может, и мне найти свой остров? Где я буду единовластным царьком… вместе с девочками…

     Но свой остров я нашёл!

     Я устремил взгляд на родной пейзаж и растворился в нём…

     — … или после завтрака? — очнулся я от Оленькиного голоса.

     — Да-да, сначала на экзекуцию.

     Девочки помогли мне дойти до логова начальства. Я вполне мог допрыгать сам, но такое наслаждение — держаться за милые плечики… Я не столько опирался на девочек, сколько обнимал их.

     Бало-гуру уже ждал меня. Он снял старую повязку аккуратно, даже нежно. Я совсем не чувствовал боли.

     После вчерашнего разговора с червяком я с опаской продолжил прошлый разговор.

     — Бало-мото тоже… — я хотел сказать: специалист с университетским образованием, но решил так вопросы не ставить: наверняка он больше администратор, чем специалист-профессионал. — Он тоже из большого мира?

     — Бало-мото — человек весьма уважаемый и влиятельный, но в его родной стране непростая политическая ситуация. Он благоразумно удалился от политических дрязг и не жалеет об этом.

     — Теперь он — властитель вселенной.

     — В первую очередь он — попечитель острова и заботливый отец для целого народа. Он дал этим людям всё.

     — Но почему бы не дать им и другие блага цивилизации, которыми владеет весь мир, а не только одежду и лекарства?

     — Как ты думаешь, что станет с дикарями, если на них вдруг обрушатся все блага цивилизации и лавина информации?

     — Наверное, сдуреют от счастья… — эти слова я говорил, больше надеясь на жесты.

     — Возможно… Но подумай хорошенько ещё раз.

     — Но они, по крайней мере, ничего не потеряют…

     — Эти счастливые люди считают себя центром вселенной. Вся их мифология, все понятия крутятся вокруг острова — пупа всей земли. А ты им скажешь: радуйтесь! Центр вашего мира — жуткое захолустье на самом краешке цивилизации, ваша культура — вздор примитивных дикарей. Ваша красота — уродство, все ваши песни — волчьи подвывания. Ваша мифология — бред сивой кобылы, — о кобыле шаман, конечно, не говорил, но смысл был именно таким.

     — Выход — скрывать от них весь мир?! Но рано или поздно они узнают о большой земле. Неужели никто сюда никто не приплывал? Кроме того корабля… — Я испытующе посмотрел на шамана — как он отреагирует на замечание про корабль.

     Шаман был совершенно невозмутим.

     — На корабле наши люди. Они просто снабжают нас одеждой, медикаментами, инструментами и всем необходимым. Люди с корабля лишнего не говорят. Если даже кто приплывёт сюда, есть языковый барьер: мы, верхушка острова, можем чётко дозировать информацию по обе стороны барьера. Ты проще относись к тому, что происходит на острове. Люди счастливы, и это главное.

     — Морской Червь меня тоже хотел сделать счастливым. Это по вашему заданию он сказывал балобольскую мифологию, — на языке туземцев это звучало вовсе не уничижительно, поэтому я смело высказал эту дерзость.

     — Морской Червь свято верит в эту чушь. Извини его за пышные речи. Мы — люди иной крови, мы — из высшего мира. Ему нас не понять. Он — пешка! — шаман сказал “пешка” по-английски. Когда я дал понять, что не понял этого слова, Бало-гуру продемонстрировал роль червяка красноречивым жестом, завершающимся щелбаном по воображаемой фигурке и полётом через шахматную доску.

     — А я… — хотел спросить я, но не спросил.

     А я… Теперь знаю секреты острова и могу быть в числе избранных? Но почему Ольга против сближения с баломутами? Что-то скрывает? Или, чего хуже, играет в свою игру? Нет, я не имею права ей не доверять!

     Я придумывал тему для разговора, вернее, беспроигрышную тактику общения с начальством, чтобы иметь свободную вхожесть в президентский дворец. Но к хижине с криком “Там мамка рожает!” подбежал мальчишка, и Бало-гуру заторопился принимать роды.

     Я с удивлением обнаружил, что боли почти нет, что теперь могу без помощи девочек дойти до бухты Радости. Но как приятно легонько опереться на хрупкие разгорячённые плечики.

     Завтракать не хотелось, и мы пошли к океану. Возле берега я подхватил девчонок на руки так неожиданно, что они запищали и стали безумно мило смеяться.

     Мы растянулись на песке. Светланка стала дуть на покрытую пластырем рану, Оленька нежно гладила больную ногу. Я смотрел на небо и чувствовал себя самым счастливым человеком не только на острове, но и на всём белом свете.