Глава 2

Иногда мне кажется, что город, в котором мы так уверенно и весьма успешно раскручиваем свой бизнес, похож на огромную мышеловку. Он манит тебя своими неоновыми огнями, этими размалеванными девками на каждом углу, и блеском проезжающих фар. Ты покупаешься на всю эту дребедень, погружаясь с головой в фальшь и разврат, который высасывает из тебя всю жизненную энергию, а потом выбрасывает на обочину, как ненужный чемодан с вещами. Ты тратишь всего себя целиком на пустые, по сути – не нужные дела, кажущиеся тебе настолько важными, что все проблемы мира по сравнению с ними – фуфло.
Я стараюсь не замечать всех этих неудачников, что по вечерам выходят на улицу в поисках легкой наживы. Стараюсь проноситься мимо людского потока, который подобно протухшей воде – издает ужасный запах обреченности. Они напяливают дешевые костюмы, говорят своим женам или мужьям что идут на вечернюю смену, а сами торгуют телом в полупустых кабаках. Хуже и представить сложно.
Хотя не мне их всех судить. Я, в конце концов, и сам не без греха.
Мне тридцать лет. Закончил университет с отличием, однако не нашел своего места в жизни, по специальности, и решил промышлять мелким воровством. Однако, всегда ощущал внутри себя скрытое желание убивать. Пусть эта фраза звучит несколько вычурно, но что поделать. В двадцать два года познакомился с Гэрри, он в то время работал на какого-то бизнесмена по кличке Спрут. В его обязанности входила охрана тела данного господина. Странно, но мы пересеклись в баре, выпили по паре рюмок и пожаловались друг другу на свои судьбы. А через неделю я узнал, что Гэрри пристрелил своего босса, пока тот мочился в придорожном туалете, и тем самым разорвал контракт с группировкой. Его не стали искать, посчитав это провальным занятием, выбрали нового главаря банды и продолжили отжимать наличку у букмекерских контор и мелких торговцев краденым.
Ну а я тем временем посещал дешевые курсы по изучению анатомии, поскольку жажда к человеческому телу росла день ото дня. С группой мы часто выбирались в морги, где наблюдали за тем, как мастера разделывают человеческие туши. Я наблюдал за этой процедурой с восхищением, не позволяя никому отвлекать себя. В группе был один парень – его звали Бил. Здоровый увалень, который на практических занятьях вместо того, что бы аккуратно провести скальпелем по брюшной полости, кромсал мясо, превращая его в фарш. Он напоминал мне жалкого мясника, который не знает, что делать с силой, дарованной ему природой. Пожалуй, именно его дикое не уважение к человеческому трупу породило во мне желание избавиться от наглеца. 
Он жил с матерью, в съемной квартире, где-то на окраине города. Я проследил за ним до самого дома. В руке был молоток, а в голове ветер. Мне сложно описать, что конкретно в тот момент двигало мной, но как только входная дверь открылась, я незамедлительно проломил череп бедной старушки. Она билась в конвульсиях, пока ее сынок принимал ванную. Меня стошнило на бездыханное тело, после чего я оттащил его в комнату и стал дожидаться прихода Била. Тот не заставил себя ждать. Кровь на паркете привлекла его внимание, но было поздно. Я оглушил его, легким движением руки перерезал сухожилии на ногах, тем самым отрезав бедняги все шансы на побег.
Я заставил его смотреть на то, как мои руки спокойно и ласково расчленяют тело его матери. Как шаг за шагом, рывок за рывком, руки и ноги оказываются в разных сторонах. Это послужило ему наглядным примером настоящего мастерства, ни одной капли крови, ибо все конечности, предварительно, я перетянул жгутами. Парень захлебнулся собственной рвотой, пока наблюдал за моими действиями. Нужно было в определенный момент снять скотч с его рта, но я был слишком увлечен хождением по телу.
Одним словом так в моей голове родилась любовь к крови. И я понял, что эта самая любовь может приносить неплохие деньги. Посовещавшись с Гэрри, я принял решение открыть практически легальную контору, по устранению бесполезных личностей. Наш город всегда славился равнодушием ко всему, и именно этот факт сыграл на руку, в момент зачатия бизнеса. С тех самых пор мы, с моим напарником, в фаворитах данного ремесла, за семь лет ни разу не попавшиеся в лапы правосудия.
Ну а теперь я здесь, в шумном баре, где повсюду сидят пьяные отморозки иссосут пиво. Заказываю себе виски, подсаживаюсь за столик к какой-то цыпочке, которая очевидно обдалбалась наркотой и теперь с блаженным видом залипает на пустой стакан напротив себя.
- Милашка, как твое имя? – спрашиваю я, поднося сигарету к ее губам. – Закуришь? Тебе это не помешает.
Она принимает дар, после чего переводит взгляд на меня.
- Колли.
- Замечательно, Колли. И что ты тут делаешь, совсем одна?
- Не знаю. Просто сижу. – Девушка не многословна, но уже хотя бы может шевелить губами.
- Ясно. А выпить хочешь?
- Было бы здорово.
- Тогда я закажу нам виски?
- Хорошо.
И я заказываю. Потом смотрю на то, как она поглощает напиток практически залпом и затягивается сигаретным дымом.
- Ты в порядке? – спрашиваю я.
- Что? Да, конечно.
- Мне, конечно, все равно, но твой вид наталкивает меня на мысль, что случилось что-то плохое.
- Неделю назад какие-то ублюдки прикончили моего отца.
- У-у-у, - протягиваю я. – Это беда.
- Они разрезали его на части, а из головы сделали настольную лампу! – Она нервно затянулась сигаретой, после чего вытерла слезы со щеки. – Такого зверства я раньше не видела.
- Постой, ты хочешь сказать – что какие-то гады прикончили твоего отца? Именно отца, а не любовника?
- Что за чушь ты несешь? Конечно отца.
Я отвел взгляд в сторону и выдохнул. Кажется где-то я прокололся, не уловив всех нюансов того дела. Нам заказали примерного семьянина, у которого очевидно была дочь от первого брака, на которую он сливал деньги и снимал ей неплохие апартаменты. По телу пробежала дрожь. Стало как-то неуютно. Рубашка прилипла к телу, а на лбу выступила испарина. В нашем деле чувства следует прятать куда подальше, только вот раз на раз не приходится. Мне казалось, что мою голову окунули в бочку с дерьмом, превратив в настоящее посмешище. Девчонка была мила, хороша собой и судя по всему весьма молода.
- Мне очень жаль, поверь, - произношу я, закуривая сигарету. – Что я могу сделать для тебя?
- Ты? Да кто ты такой, мать твою?
- Просто доброжелатель.
- Тогда катись в задницу, доброжелатель, или купи мне еще выпивки.
Ее слова звучали грубо, но в них чувствовалась обида. Девчонка могла разреветься в любую секунду. Но слезы нам были не нужны, это было бы лишним элементом этого вечера.
Я предложил ей сходить умыться, она послушалась.
Я стоял и ждал ее у входа в женский туалет. Слышал, как Колли хнычет, время от времени умывая лицо прохладной водой. Мне хотелось просто обнять ее и сказать, что в жизни случается куча ошибок, но эта девочка была слишком юна, что бы верить в подобную чушь.
А потом все стихло и мне на миг показалось, что Колли покончила с собой. Захожу вовнутрь и нахожу ее сидящей на полу, зажав голову между колен. Как маленький, убогий клубок страданий. Я опускаюсь на ее уровень, и говорю:
- Давай, я подкину тебя до дому?
Она смотрит на меня заплаканными глазами. Жизнь – это боль, и каждый день нам приходится в этом убеждаться.
- Там все опечатано полицией.
- Тогда куда тебя подбросить?
- А можно к тебе?
Ко мне? Я даже не ожидал от нее таких слов. Хотя у себя в квартире я не храню ничего противозаконного и наталкивающего на мои деяния.
- Хорошо.
Мы покидаем бар, ловим такси и едем ко мне домой. Надеюсь, там ей будет лучше. Хотя, разве может жертве быть лучше в логове убийцы? 
Фары пронзают насквозь ночной мрак, прорубая путь к спасению. Ее голова у меня на плече и кажется, что все хорошо. Я даже счастлив, что все закончилось именно так. И я рад помочь ей в трудную минуту.
Отдаю таксисту последнюю двадцатку, завожу Колли в квартиру, укладываю на кровать.
- Терпение. Умей ждать и умей верить в лучшее. Только так можно выжить в этом мире, - говорю я и укрываю ее одеялом.
Она желает мне спокойной ночи. Время кошмаров, и потока мыслей начинается.