Мотористка дробильного агрегата, часть 8

               

    Часто вспоминаю о том, как я работала мотористкой дробильного агрегата. Три бригады работали на дробильном агрегате в три смены. Каждая бригада состояла из четырёх человек: машинист, дизелист, бульдозерист, мотористка. Все механизмы  работали исправно, без поломок. Машинист и дизелист заведут свои машины и всю смену сидят в бытовке, греются около железной печки. А в конце работы  выключают их.

   А у меня был свой «кабинет». Лебёдка,  которая всю смену таскала ковш, наполненный гравием к бункеру дробильного агрегата, была обнесена только с трёх сторон досками. Они спасали меня от ветра. Крыша над головой спасала от дождя и снега. Четвёртая сторона, которая находилась  впереди лебёдки, была открыта всем ветрам и вьюгам, но давала прекрасный обзор.

   С левой стороны  агрегата проходила дорога, по которой одни шофера возили на самосвалах бетон на объекты, другие шофера подвозили гравий из карьера и высыпали его из кузова самосвала на землю перед дробильным агрегатом. Там уже возвышалась огромная куча гравия. Слышно было рычание бульдозера. Бульдозерист подталкивал скатившиеся булыжники в общую кучу и подталкивал гравий ближе к ковшу. Одинокая фигура приёмщицы гравия  по ночам высвечивалась в свете фар автомобилей. Вдали в ночной темноте сверкали яркие огни электросварки. Это монтажники выполняли и в третью смену взятые бригадой обязательства.

   Но зимой, когда ночью мороз крепчал, да если ещё и с ветерком, то не спасали меня от лютого холода стёганые ватные штаны со всеми поддёвками, ни тёплая телогрейка, ни валенки большого размера, ни зимняя шапка. Посинев от холода, я работала всю смену. Показателем работы была дроблёная за смену куча щебня. И за всю зиму только один раз подошёл к лебёдке помощник дизелиста и сказал: «Иди, немного погрейся  у буржуйки! Я поработаю за тебя». Все смены они только и делали, что грелись в бытовке в холодные дни осени и зимой наши мужчины-механизаторы. У меня лишь был один час перерыва на обед. За это время я отогревалась в бытовке у железной печки. И ведь как-то схалтурить в рабочее время не было даже в мыслях. В конце смены нужно было ещё  под лентой  откинуть лопатой в сторону кучи щебня песок и мелкие камешки, которые насыпались во время дробления.  А там уже посматриваешь, как бы ни опоздать на машину с брезентовым кузовом, которая отвозила строителей со смены в посёлок. А утром за щебёнкой приезжали уже самосвалы, загружались, увозили её на строящиеся объекты. Вот и вся романтика. Вот и весь героизм. Заработная плата составляла 72 рубля.

   Но третья смена – ночная – была самой трудной. Работа была не сложной. Нажимала  кнопку и включала мотор. Когда нажимала рукой на правый рычаг лебёдки, трос начинал наматываться на лебёдку и тянул ковш, наполненный гравием, медленно к пустому бункеру дробилки. В бункере измельчались камни речной гальки, превращаясь в щебень, который с помощью транспортёрной ленты высыпался в кучу. Левый рычаг лебёдки отправлял пустой ковш к куче с гравием. Пустой ковш, привязанный к железному тросу, быстро уходил назад. И так всю смену я сидела у лебёдки, нажимала то на правый рычаг то на левый, а трос волочил ковш туда-сюда.
Но однажды произошёл в ночную смену сбой в работе. Это было зимой.
   Днём я мало спала, готовясь к ночной смене. А вечером сходила на тренировку по волейболу, так как готовились к соревнованию. После неё и поехала на работу.  В ту ночь я проработала уже половину смены, где-то было уже около четырёх часов. Вконец замёрзшая и убаюканная равномерным гудением работающего дизельного мотора сидела я у лебёдки и управляла рычагами.
   Помню, как нажала на правый рычаг, и трос натянулся, ковш, зачерпнув гравий, медленно двинулся вперёд. Уж очень медленно показалось мне, он приближался к лебёдке, что глядя на вперёд ползущий ковш, я прикрыла глаза и открыла их, когда ковш полез к лебёдке объясняться в любви, он с грохотом наскочил на неё, и трос оборвался.  Лебёдка своей грудью прикрыла меня, так что я отделалась только испугом. На грохот прибежали дизелист и машинист, быстро утащили ковш от лебёдки и заново привязали трос. Затем они ушли в бытовку, а я продолжила работу. Больше подобного со мной не случалось.

   Монотонная работа убаюкивала и сильно утомляла. Ночью хотелось спать. И чтобы не уснуть у лебёдки, я мысленно представляла себе, каким будет в будущем строящийся Запсиб, который должен быть непременно  больше  чем КМК в Новокузнецке, трубы которого уже издали едва видны сквозь дым. И тут же возникал вопрос: неужели и новый завод будет едва виден в дыму?! Так сидела я у лебёдки, размышляла, чтобы не уснуть, рисовала себе в уме радужные картины своей будущей жизни.  Но не могла я в то время, сидя у лебёдки дробильного агрегата, даже мысленно себе представить, что пройдут годы, я окончу университет и до пенсии буду в школе учить детей иностранному языку, стану художником,  не знала о том, что буду писать документальные книги.


           Продолжение следует http://www.proza.ru/2014/06/01/907