Солнечный остров, глава тридцать вторая

Г л а в а    т р и д ц а т ь   в т о р а я

ПО ПУТИ НА СОЛНЕЧНЫЙ ОСТРОВ




Веселый автомобильчик бежал по городу!
В нем катили клоуны цирка шапито. Они подпрыгивали на сиденьях, показывали рожицы прохожим, и пели в распахнутые окна  беззаботную и легкомысленную песенку:
                - Мы едем, едем, едем
                В счастливые края,
                На Солнечный, на Остров
                Отправились друзья.
                Нам солнышко смеется,
                Оно блестит для нас,
                И ждет нас не дождется
                Волшебная страна!
                Тра-та-та,
                Тра-та-та,
                Мы везем с собой кота!
                Чижика, собаку…
- Смотрите! – радовались прохожие. – Цирк шапито вернулся!  Сколько клоунов сразу!
- И дрессированные животные! Собака, чижик и кот!
- Новая гастроль? Очень странно! Я видел, как срывали их афиши!
– Но они же и вправду съехали! – возмутилась одна старушка с сарафанного радио. – Все, до последнего клоуна.
Известие настигло ее на сто тридцатом рассказе о гибели пионера-героя Володи Дыдыкало. Сто тридцать раз он падал под дулами немецких автоматчиков в цветочную клумбу, а там, где капала его кровь, сто тридцать раз вырастали алые пионы. Пионы? А почему не гвоздики? Так ведь он пионер, а не гвоздь!
Теперь все отвернулись от Дыдыкало и разглядывали клоунов на «Победе».
- Клоуны, клоуны! – окликали прохожие. – Вы к нам или от нас?
- Кому это они? – удивился Юрка, сосредоточенно вращая рулем, отчего автомобиль летел зигзагами. – Кто это клоуны?
 – Мы! – гордо ответил Сережка и снова состроил нос прохожим. Он сидел на переднем сиденье и громко трубил в кулачок, поворачиваясь в разные стороны:
                - Тра-та-та
                Тра-та-та!
Песенку придумала Майка, от радости у нее открылся  поэтический дар! А так как дар ее открылся только что, песенка имела всего один куплет. Однако для людей на тротуаре и этого было достаточно, все думали, что у песни много куплетов, а им достается лишь один. В окончании каждого куплета Сережка вываливался по грудь из окна и залихватски трубил, так что вначале все оглядывались на его трубу, после слушали проносящуюся песенку, смотрели в Сережкин затылок, растрепанный ветерком, и слушали затихающее:
                - Тра-та-та
                Тра-та-та!
 На пятнадцатом куплете распевал уже весь автомобильчик, несколько легковушек вокруг, автобус, красный трамвай и огромная пожарная машина. Громче всех в пожарной машине пела рыжая борода в золотистой каске, пожарные толкали друг друга локтями и, распевая во все горло, кивали друг другу на двоечника Гришку Иванова, вопящего на заднем сиденье про чижика и собаку. Рыжая борода узнала сына, они перемахнулись ладошками, но тут всем сделалось кому прямо, кому налево, и пожарная машина отвалила на легкое, дай Бог, возгорание.
- Какая прекрасная песня! – восторгались люди в трамвае. – Интересно, кто ее написал? Наверное, знаменитый поэт Сергей Михалков? Как вам не стыдно – это Самуил Маршак! Нет же, это Агния Барто!
- Это я написала, я! – вылезла Майка в окно. – Майка Савицкая, дочь отца!
И принималась дирижировать:
- Ребята, хором!
У Юрки заложило уши от чьего-то надсадного вопля. Он не мог оторваться от дороги и спросил Сережку Шалышкина, кто это горланит прямо за ним? Генерал Василий, обернулся Сережка, Васька – у тебя же нет голоса.
- Нет? – удивился генерал Василий. – Странно. Сейчас будет.
Он набрал полные легкие, выпучил глаза и завопил, что было мочи:
                - Тра-та-та
                Тра-та-та!
                А так – слышно?
Юрка вильнул куда-то вправо, машины шариками отскочили от него. Оно понятно, клоунский автомобильчик резвится на дороге, очень весело, немного рискованно. Мишка летал по педалям, как тапер по клавишам. Так он еще не ездил даже с отцом.
- Юрка! – не выдержал шоферский потомок и высунул голову между Юркиных ног. – Ты чего зигзагами едешь? Баранку не крути!
- С ума сошел! – испугался Юрка. – Машина же встанет! В кино всегда баранками крутят! Эй, братишки, дайте папироску! Актеры курят, когда за баранкой.
- С вами женщина! – напомнила Майка Савицкая. – Не курить!
– Женщина? – струхнул Сережка и принялся озираться. – Как она сюда попала?
Юрка опять крутанул рулем. Зеленка болтался на рулевой колонке, вцепившись в нее обеими руками.
– Полный газ! – скомандовал Юрка. – Жму ногой на правое плечо! Мишка, правое плечо подавай!
- Есть полный газ! – откликнулся Мишка и клацнул зубами. – Юрка, у меня один механизм поломался!
- Какой механизм?
- Сережка! Я его кусаю за ногу, а он сцепление не переключает!
- Это ты меня кусаешь за ногу! – взвизгнул Буржуй. – Вот опять! Стряхни свою челюсть. Сережка к окну перебрался. Песни горлопанит!
- Не слышу! – Зеленка снова клацнул зубами. – Полный газ!
Машина взревела, словно на взлете.
 – Сцепление! – рявкнул Зеленка и снова вцепился Буржую в лодыжку.
Буржуй заголосил и потянул рычаг куда-то вправо. Что-то заскрежетало под ними, «Победа» дернулась и понеслась прямо на стеклянную будку постового.
Постовой регулировщик сержант Федоскин был самый внимательный постовой на свете. Если бы в мире был конкурс на внимательность, регулировщик Федоскин переплюнул бы всех подряд. Сначала бы он переплюнул московского постового. Затем переплюнул европейского. И уже потом – переплюнул американского. Постовые с низким содержанием слюны – из какого-нибудь  Гонконга или Гондураса – сами поскользнулись бы на старте. Регулировщик Федоскин мог запомнить сто восемьдесят цифр подряд или в любом сочетании. Проще всего, смекнул Федоскин, запоминать сто восемьдесят цифр подряд – один, два, три, четыре. А над любым сочетанием он сейчас работал.
Именно в этот миг на его стеклянную будку, венчающую винтовую лесенку, помчала темно-вишневая «Победа». Постовой от удивления ахнул и все три первые цифры в произвольном сочетании (триста шестьдесят пять) вылетели из головы и зазвенели о выгнутое стекло его будочки.
Постовой расширил глаза и  увидел клоунов. Они уже стояли на светофоре. На белом фургоне было написано «Цирк шапито», а из кабинки строили рожицы малышам два красноносых клоуна.
- До свидания! – кричали клоуны. – До встречи! Ждите нас в следующем сезоне, прощайте!
Внутри фургона топтались слоны и рычали львы, а также перекатывалась гигантская штанга, отчего он кренился то в одну, то в другую сторону.
- Лилипуты! – смекнул регулировщик Федоскин, скосив глаза на темно-вишневую «Победу», которая теперь вильнула прочь. – От своих отстали. Торопятся, знать, за клоунами.
Он погрозил темно-красной «Победе» своей регулировочной палочкой, сделал рожицу лилипуту-водителю в красной каске, и как внимательный и гостеприимный хозяин, включил без очереди зеленый свет. Красный трамвай возмущенно зазвонил, потому что и вагоновожатый надеялся передохнуть на светофоре. Трамвай рванул, пассажиры с воплями упали друг на друга, смешались портфели, прически, взмыли пирожки, то-то было весело, то-то цирк!
И только постовой был доволен, какой он гостеприимный и внимательный. И вправду, по этому качеству он легко переплюнул бы московских, европейских и даже американских регулировщиков!
- Тормоз! – крикнул Юрка, кидаясь на белый фургон.
- Есть тормоз! – откликнулся Мишка и укусил Борьку за ногу.
- В цирк не врежься! – выставил ладони Боренька Буржуй. – А то слоны на нас повалятся!
Юрка деловито кивнул – теперь он избежал столкновения с вопящим красным трамваем, фургоном из цирка шапито и огромным болотного цвета грузовиком, везущим новый скарб на новую квартиру. За рулем грузовика сидел вчерашний водитель, Сережка спрятался от него.
А Юрка залихватски выставил локоть из окна и погудел водителю грузовика. Водитель печально кивнул, потому что не знал лилипута в красной каске, а знал, что вечером ему снова писать объяснение и показывать грузовик. На грузовике не осталось следов пострадавшего. Да и сам пострадавший растворился. Печальная и загадочная история!
Юрка показал на Сережку пальцем. Жертва сидела рядом и благополучно трубила в окно.
Водитель грузовика изогнулся и привстал, разглядывая знакомую макушку. Водитель ахнул – и  не успел увернуться от фонаря, хотя тот бежал к нему очень медленно.
                - Тра-та-та!
                Тра-та-та! – трубил Сережка, обернувшись на дымящийся грузовик с домашним скарбом. – Юрка! Я где-то его уже видел!
- Два ноль! – ответил Юрка. – В твою пользу. А куда мы едем?
Клоуны дружно глянули на него и расхохотались:
- Куда! На Солнечный Остров!
Даже Майка деликатно пожала плечами – такого она от Юрки не ожидала.
- «Куда мы едем»! – бил себя по коленкам Шалышкин. – Умора! «Куда мы едем»!
Один только Мишка под рулевой колонкой все понял.
- Дорогу знаешь? – высунулся Мишка.
Юрка сконфуженно почесался.
Шалышкин продолжал заливаться, стуча головою о дверцу.
- Не порть обшивку! – строго сказал Буржуй. – Государственная.
- Успокойте Шалышкина! – потребовала Майка. – И выйдите из машины. Мне надо переодеться. Надоело быть пугалом.
Боренька посмотрел на себя, изучил рукава и справился, есть ли иголка для починки, а то ведь Майка откажется обратно меняться.
- Пора переодеться! – согласился Головастик. – Карту посмотреть.
Он сделал ладони рупором:
- Стоп-машина!
Мишка саркастически хмыкнул.
– «Стоп-машина»! И не подумаю! Нельзя вставать посреди дороги! А парковать я еще не научился.
Клоуны помрачнели, только Шалышкин без устали веселился. Он мог или плакать или смеяться, другие тумблеры у него отсутствовали. Сережка не любил тусклый свет и дождик за окном, тогда он включал на всю громкость музыку. Сережка боялся одиночества, и было за что. Его одиночество называлось пустотой.
 – Шалышкин, смолкни! – потребовала Майка. – Как  это – нельзя остановиться? Мы так и будем до старости ехать?
- Дольше! – успокоил Ванька Темников. – Пока не сдохнет последний герой.
Генерал Василий мужественно скрестил руки на груди.
- Тогда научите меня рулить! – потребовал последний герой.
- Сама остановится! – бросил Мишка. – Только закончится бензин. Дожить бы – а то меня скрючило под колонкой. И Шалышкин пинается!
А Шалышкин подпрыгивал на сиденье, указывая в толпу.
- Наташка! – ликовал Шалышкин. – Сестренка Наташка! Возьмем ее! Мишка, тормози!
– Сказали – не вставать! – окрикнул Юрка. – Пусть прыгает к нам на ходу.
Он слегка ослабил ботинок на Мишкином плече. Мишка продолжил его движение до педали газа. Автомобиль замедлил ход настолько, что задние машины разгуделись и стали сердито обгонять.
- Наташка! – крикнул Шалышкин так громко, что все прохожие вздрогнули.
Наташка принялась озираться по сторонам, но не увидела братца ни среди прохожих, ни в окошке трамвая или автобуса. Она посмотрела в небо, но и в небе Сережка не летал. Наташка глянула под ноги – вдруг провалился в колодец? Не может же он катиться в дорогой персональной машине!
- Наташка! Я в дорогой персональной машине! Смотри! Прыгай к нам!
Наташка подпрыгнула и снова огляделась по сторонам.
- Я прыгаю! – крикнула в воздух Наташка и снова подпрыгнула. – Но только тебя не вижу!
Сережка так размахался руками, что едва не выпал из пассажирского оконца. Сердобольные прохожие присели вокруг Наташки и показывали ей пальцем на брата.
- Видишь, мальчик по пояс высунулся? Рожи строит, в дудку дудит!
- Сережка! – обрадовалась Наташка. – Вижу брата! Ты в дорогой персональной машине! А теперь головой об тумбу стукнулся!
- Это был я! – пробубнил Головастик, потирая макушку. – Сколько раз говорил себе – не ходи за Шалышкиным! Кажется, ночь наступила. А теперь туманное утро!
- Это ты тумбу снес! Головой! – хихикнул Сережка. – Наташка, хватай его очки! Беги за нами!
Кто-то из прохожих поднял очки – это была тетя Ирочка, вышедшая к телефону-автомату, чтобы позвонить ноль два и пригласить участкового на чай. Она так многое хотела сказать ему, дабы облегчить свое распирающее сердце, что постеснялась пользоваться служебным телефоном. Тетя Ирочка сжимала в кулачке дырявую монетку с ниткой, подаренную Юркой наудачу. Всякий раз, когда тете Ирочке предстоял очень важный разговор, она пользовалась только этой монеткой. А после, как честный человек, бросала в телефон обыкновенную копейку и набирала тот же номер, чтобы автомат проглотил. Алло, говорили на том конце провода, я вас не слышу, алло, перезвоните, пожалуйста. И клали трубку, процесс был завершен. В нашем случае тетя Ирочка могла звонить бесплатно, все звонки в милицию, скорую помощь и пожарным даже не требовали монетки. Но это ведь был очень важный разговор, он никак не мог обойтись без Юркиной счастливой монеты.
Поэтому тетя Ирочка подняла очки, протянула их незнакомой девочке, мило улыбнулась и зашла в телефон-автомат. А Наташка со всех ног приударила за «Победой». Сережка помогал ей, как мог, пыхтел, махал руками, подбадривал. Наташка кивала, но быстрее от этого не бежала. Более того, временами она пропадала совсем.
- Ты куда пропала? – злился Сережка.
- В канаву свалилась! – отвечала Наташка, снова догоняя автомобиль, и снова исчезая из поля зрения Шалышкина.
-  А теперь! – негодовал Шалышкин.
- Фонарь! – деловито отвечала Наташка. – Лучше мне руку протяни!
Петька Головастик протянул ей руку, спокойно забрал очки и откинулся на заднее сиденье, протирая их платочком и водружая на нос.
- Головастик! – потребовала Майка. – А ну-ка ей дверь открой!
Головастик посмотрел по сторонам и ответил, что тогда все выпадут, потому что Юрка ведет вкривь и вкось и всех постоянно бросает на дверцы. Мы же не хотим все бежать за машиной, резонно отвечал Головастик, а Юрка останавливаться не умеет. Мы и так уже неизвестно где, и едем без компаса в голове.
- Как это – неизвестно где? – возмутился Шалышкин. – Это же ресторан «Байкал», а вот стоят машины, которые приехали в ресторан. Почему же мы не можем здесь встать? Дайте, я припаркую!
Он вцепился в руль и нечаянно выбил ключ из замка зажигания. Что-то щелкнуло, мотор заглох, и машина покатила слабее. Напрасно Юрка вращал баранкой, что было сил –  «Победа» не заводилась.
- Приехали! – Юрка свирепо отпихнул Шалышкина от руля. – С приездом на Солнечный остров!
- Ура! – одиноко обрадовался генерал Василий и огляделся по сторонам. – Вот это остров! Вот это красотища! Юрка, где желания загадывать?
Наташка впрыгнула на ходу и прихлопнула дверцу:
- Поехали!
- Никуда я не поеду! – захрипел из-под ботинок Зеленка. – Я в паука превратился. У меня коленки выше ушей, а руки сгорбились! Нет уж – встали, давайте разомнемся!
- Надо дальше ехать – увидят! – дернул головой водитель Юрка. – По-моему, нас уже ищут. Что думаешь, Шалышкин?
- Каску сними! – прошипел Сережка. – Тогда тебя никто не узнает!
- Так лучше? – Юрка сорвал особую примету.
 – Вряд ли! – засомневался Шалышкин. – Теперь у тебя зеленые волосы. Тоже особая примета! Какой-то ты… марсианин, понимаешь.
Майка бросила на Шалышкина испепеляющий взгляд, а Юрка внезапно начал подниматься в воздух. Он всплывал, словно воздушный шарик, расставляя руки в невесомости.
- Перфоратор! – крикнул Сережка. – Ловите Юрку, перфоратор включился!
- Перфоратор! – проворчал Зеленка. – Юрка, слезай уже с меня! Я что, на плечах тебя буду носить?
Юрка обрушился на сиденье, а из-под него со стоном возник Зеленка.
Мишка вывалился из водительской дверцы и пополз по обочине на четвереньках.
- Земля! – навзрыд голосил Зеленка. - Матушка Земля! Как меня скрючило!
На газоне последние силы оставили его, он пал на траву как подкошенный, вбок, по-прежнему перебирая ногами. Взрослые водители,  мирно покуривавшие у капотов, прервали обсуждение футбола и вытаращились на темно-вишневую персональную машину.  Водители потерли глаза! Машина  приехала без водителя! Набитой под завязку переодетыми детьми! Что за цирк? Что за маскарад? Бред сумасшедшего шофера!
Дети перебрались за газетный киоск, приседали, словно после долгого урока и не теряя времени, выверяли активы. Спрашивал Юрка.
- Продукты?
Майка тряхнула портфелем, из которого выпали конфетки.
- Деньги на бензин?
Боренька сбегал в машину и вернулся с копилкой у груди.
- Карта! – Юрка показал фолиант, на котором сидел всю поездку.
- Там Жадино-Говядино и Дураки! – усмехнулся Сережка. – На Земле такого нет!
Мишка в раскорячку сходил в машину и принес отцовскую карту.
Майка повела по ней носом. Посопела. И проворчала:
- А здесь нет Солнечного острова!
- Нет! – подтвердила сестренка Наташка, водившая носиком вслед.
- Как просто! – снисходительно протолкался Головастик. – Наложим одну на другую, и вот вам маршрут!
Головастика объявили гением при жизни. Он скромничал, но его все равно поздравляли. Ему даже выдали конфетку, немного потоптанную на земле. Треснувшее стеклышко на очках придавало Головастику героический вид. Он непрестанно поправлял очки, напоминая о подвиге.
- Бум! – показала Наташка на тумбу. – Трясь! Голова как отлетит! Тумба падает!
- Вовремя я увернулся! – хихикнул Сережка.
- Головастик, ты карту видишь? – заботливо справилась Майка. – После тумбы?
- Вот и смотри! – не дождался его ответа Сережка. – Будешь штурманом!
Головастик тряхнул головой и развел глаза в разные стороны. Это у него и до тумбы получалось, но теперь приобрело особое значение. Теперь он мог сличать две карты одновременно. Ему доверили обе.
Вдруг в машине раздался громкий хлопок. Дети вздрогнули и оглянулись.
 – Багажник  распахнулся! – вскрикнули хором.
- Надо же, сам собой! – удивился Мишка Зеленка. – Это мы здорово подскочили на кочке!
Первым опомнился Шалышкин. Он властно выставил руку:
- Я захлопну! Только, чур, я дальше поведу!
- А я на педалях! – пискнула Наташка. – Шалышкины рулят!
- Какие педали! – насмешливо глянул братец. – Мишка на педалях! Думаешь, так просто?
- Вот еще! – насупился Мишка Зеленка. – Я под Шалышкина не сяду!
- Почему это не сядешь? – возмутился Сережка. – Чем это я не получился?
Он выставил грудь вперед и петушком показался во все стороны.
- Не сяду, и все тут! – сплюнул Мишка. – По мне, так ты не только машину отключил, но еще и багажник испортил. Почем я знаю, какую ты кнопку нажал?
- «Сломал, испортил»! – вознегодовал Сережка. – Да в самолете знаешь, сколько кнопок! И ничего! Подумаешь, машина! Тарантас!
- Ах, тарантас! – рассердился Мишка. – Вот как дам по затылку за тарантас!
Не кажется ли вам, что он сильно переменился после педалей? Может, неудачников так и надо лечить? Важным делом. Под самым рулем!
- Как дам! – замахнулся Мишка.
Все неодобрительно смотрели на Шалышкина, от этого грудь его вогнулась обратно, а сам он сконфуженно покривился:
- Подумаешь! Вы еще не знаете Шалышкина!
- Вы еще не знаете Шалышкина! – отчаянно выкрикнул он и размашисто отправился к «Победе». – Как сломал багажник, так и поправлю!
Что с ним там приключилось, теперь уж не узнает никто! А только Шалышкин побледнел, покраснел, покрылся мелким потом, и задрожал, как кролик перед удавом.
Он отпрянул от багажника, молитвенно сцепив ладошки, торопливо кивая и кланяясь.
- Один пацан
Пришел в дацан!
– ехидно напел его же песенку Мишка Зеленка.
Однако Шалышкин не ответил обнаглевшему неудачнику, а прыгал, стараясь ухватиться за крышку распахнутого багажника. Он несколько раз перепугано оглянулся на друзей, забрался на никелированный бампер и с криком соскользнул.
Один из водителей помог, легко захлопнул багажник и отправился восвояси. Но через несколько шагов он замер, оглянулся на «Победу», посмотрел на Шалышкина и дернул головой.
Шалышкин лунатиком приплыл к друзьям.
- Что? – рассмеялся Мишка Зеленка. – Багажника раньше не видел?
Сережка посмотрел на него отсутствующим взглядом и кивнул.
- Шалышкин, Шалышкин! – молвила с укоризной Майка Савицкая. – А еще за руль просился! Потренируйся пока! На багажниках!
Вопрос разрешился сам собой.
За рулем остался Юрка. Провиантом заведовала Майка. Деньги на бензин держал Буржуй. А маршрутные карты прижал к груди Головастик.
 – Ребята! – насупился Юрка. – Только едем через завод!
- Какой еще завод? – расстроилась сестренка Наташка. – Про завод не договаривались!
- Кто это? – переглянулся четвертый «Е».
И хотя все знали, что это младшая сестренка Шалышкина, Наташка поняла их вопрос и захлопнула рот ладошкой. Просто она теперь очень спешила на Солнечный Остров – ведь если там есть говорящие куклы, она сможет остаться жить в кукольном домике, а он такого розового цвета, с палисадником и в цветах гораздо выше Наташки!
- На завод! – повторила Наташка.
- Человека спасти! – покосился Юрка.
– Марсианина? – уточнила Майка. – Не хочешь – не говори.
- Нам по пути! – объявила она. – Даже если в обратную сторону.
Четвертый «Е» согласно загалдел – ведь по пути это не куда, а с кем.
 
;