В такси

У таксиста на заднем сиденье плакала женщина. Горько так плакала… В первый момент, увидев в зеркале заднего вида ее сведенное сдерживаемыми рыданиями лицо, он растерялся. И отвлекся на запрещенные пару секунд, не успев перестроиться в нужный ему ряд. Мысленно чертыхнувшись, вернул внимание дороге.

Когда он снова глянул на нее в зеркало, она была чуть спокойней, смотрела в боковое окно, зажав зубами верхнюю губу. По щекам текли слезы.

Что сказать ей? И сказать ли? Они стояли на светофоре. Он вздохнул. Видимо, слишком громко. Уловив боковым зрением шевеление на заднем сиденье, он снова поднял глаза к зеркалу и встретился с ней взглядом. Она беспокойно и очень расстроенно смотрела на него в упор, будто ждала чего-то. Он почувствовал, как непроизвольно его глаза распахнулись шире в попытке понять, чего она хочет, сориентироваться в собственном смущении… Она отвела глаза.

Загорелся красный. Машина с «шашечками» медленно тронулась в плотном потоке.
Таксисту хотелось что-то сделать для своей расстроенной пассажирки и он подумал, что самое лучшее, что он мог сделать для нее – это довезти до места назначения в целости и сохранности. Ему всегда было тяжело с женскими слезами, а сейчас он даже понятия не имел, о чем они. Потому он постарался справиться с тревогой и сосредоточился на дороге, что разворачивалась перед ним красно-желтыми огнями в вечернем городе.

Когда он чуть притормозил в начавшей образовываться пробке, в тишине поднятых окон салона он уловил какое-то движение позади себя. Взглянул в зеркало заднего вида… и не увидел своей пассажирки. Резко обернулся назад всем корпусом. А та, низко склонившись над своей сумочкой, стоящей с ней рядом на сиденье, судорожно всхлипывала и что-то искала в ней. Заметив краем глаза резко выглянувшего из-за своего сиденья таксиста, она тоже вскинула на него глаза.

Их взгляды снова встретились. Он смотрел на нее почти испуганно, но уже начиная ощущать облегчение – она была здесь, ее просто не было видно. А она выглядела более потерянно и чуть более всклокоченно, чем когда он впервые встретился с ней взглядом. Он в смущении отвернулся.

Плотный поток машин совсем замер. Таксист чертыхнулся и, чуть приспустив стекло, выглянул в боковое окно. В соседней полосе слева от него тоже стояло такси и водитель, видимо, был ему знаком. Они привычно перекинулись парой слов о надоевших пробках и таксист услышал звук открывающейся сзади двери. Он резко и с удивлением обернулся. И успел заметить лишь шлейф ее светлого платья, мелькнувший в приоткрытой двери, а она сама уже растворилась в разноцветной толпе.

Он несколько секунд пытался сориентироваться и принять неожиданно произошедшее. В нем смешивались сочувствие к ней и растерянность с начинающимся раздражением и досадой.

Чуть привстав, он потянулся, чтобы захлопнуть оставшуюся распахнутой дверь. И в этот момент его внимание привлекло что-то белеющее на заднем сиденье. Часть оставшегося от незнакомки оказалось купюрами. Он взял их в руки, пересчитал. Это была полная оплата ее поездки и довольно щедрые чаевые. Это успокоило его, но ему снова стало тревожно. Он опять обернулся. На заднем сиденье еще кроме денег оставался белый матерчатый платок, влажный от ее слез, в блёклых разводах от ее туши. Медленно и как-то очень осторожно он коснулся его и из него выкатилось что-то блестящее. Он зажег максимальный свет в задней части салона и снова обернулся. В блеснувшем предмете, даже не прикасаясь к нему, он безошибочно признал обручальное кольцо. И склонил голову, и закрыл глаза, с силой сжал челюсти, только сейчас осознав всю болезненность и одиночество решения, только что принятого незнакомкой на заднем сиденье его машины.