мука...

   Это был долгий день светского мероприятия. Он сидел на уютном диване и любовался тем, как она перемещалась по пространству галереи. Светлая, в белом, с красивыми руками и линиями. Он любовался не от скуки и не от вожделения. Большинство стандартных физиологических и эмоциональных вакансий в его жизни были закрыты. Он просто любовался и вряд ли она это замечала, и может быть, лишь иногда чувствовала. Улыбалась проходя мимо. Скорее вежливо, но очень лучезарно. Вся в белом и лишь пастельные туфли на высоком каблуке. Были видны пальчики и хороший педикюр. Ощущалось ухоженность, нужное количество сна в сутках, а надежные тылы состоятельного замужества иногда поблескивали чередой бриллиантов на обручальном кольце. Он еще раз с наслаждением взглянул на ее красоту и целостность образа, и вышел из зала.
   Спустя три часа он вновь нашел ее взглядом среди ухоженных, красивых и стильных дам на этом вернисаже. Она выделялась. Белый был не только на ней, но в ее линиях носа, губ, черточках при улыбке, пластике движений была какая-то удивительная красота. Он посмотрел на ее лицо и услышал боль. Изнуряющую, неизбежную и неотвратимую. Она стояла среди еще нескольких кураторов и художников, но в ее лице кроме светского общения была тень боли. "Видят ли это ее собеседники или это мерещится лишь мне одному, " - подумал он и почувствовал, что волнуется за нее. Ее чудесная улыбка проникала в мир сквозь незримое напряжение и муку. Он несколько раз менял точки взгляда, проходил мимо и, наконец, не выдержал. Идя ей навстречу мимо ряда картин подражателей Ван Гога, он посмотрел ей в глаза, улыбнулся и вполне светски спросил: "Всё в порядке?". Она сверкнула замечательной улыбкой и завораживающим голосом пропела: "Вполне! А у Вас?" Он развел руками, и апеллируя к прекрасному солнечному дню в красивом месте, произнес: "О, да!". На том они и разминулись. Выждав крохотную паузу, он обернулся ей вслед. Она плыла среди картин гармонично и держа осанку, но напряжение и боль были даже в этом прекрасном движении. Признавшись себе, что неотвеченные вопросы мучают его всего сильнее, он ушел в бар.
   Он снова оказался в пространстве галереи спустя еще два часа. Светское мероприятие не стихало, но казалось, что все его нюансы и сюрпризы были уже неоднократно восприняты. Почти заставив себя не искать ее глазами, он присел на диванчик между двух масштабных скульптурных композиций. Виски противостояли надвигавшейся скуке и скулящей тоске. Неотвеченные вопросы - это наверное самая мощная мотивация всех ученых и естествоиспытателей прошлого. Не успев себя проконтролировать он окинул взглядом кучки болтающих людей в зале. Ее не было. "Вот, собственно, и всё, можно покидать мероприятие", - подумал он и поднялся с дивана. Обойдя центральную монументальную композицию галереи он шел к выходу. День был долгим, но хорошим. Вот только мука из-за непонятных причин боли почти незнакомой ему женщины, продолжала портить настроение. Однако погружаться в паранойю не хотелось и он ускорил шаг. Огибая очередную кучку богемы, он увидел ее. Ей было хорошо и спокойно. Ее лицо было прекрасным и женственным. Она не видела его, и закончив переброс фразами с посетителями вернисажа пошла прочь. Движения были плавными и прекрасными. Он зачаровано смотрел ей вслед. Сквозь эстетическое наслаждение в пытливый мужской мозг вплывал ответ на измучавший его вопрос. Женщины. Как всё сложно и как всё просто. Ее боль на лице и в походке были всего навсего усталостью от высоких каблуков. Сейчас она сняла их и стала значительно ниже, поэтому он не увидел ее в толпе. Ей стало хорошо и свободно, потому что она одела балетки. Женственность и плавность в движениях возросла многократно и было просто невозможно оторвать глаз. "Она замужем, я не свободен и это лишь эстетика и любопытство", - подумал он. Во рту ощущалось сухость и очень хотелось виски. Он облизнул губы, улыбнулся и вышел.