Приключения принца Фабиана

Весна в городе разлилась повсюду: в первой зелени, прорывающейся сквозь прошлогоднюю листву на теплотрассах, в грязных лужах, щедро отражающих небо, в желто-бурых остатках рыхлых сугробов и в набухших почках. А еще весна в городе источала свой, неповторимый, запах. Пахло сырой древесиной просыхающих скамеек в парке, прелыми листьями, терпким настоем березового сока и солнечным, свежим ветром.

«Эта сырость, эта мокрость, эта непроходимость!» - в меру упитанный рыжий кот брезгливо переступал лапами, стараясь обойти хотя бы самые глубокие лужи. Его полосато-апельсиновые бока были перепачканы чем-то серым и, очевидно, липким. Шикарная манишка и белые носочки тоже имели весьма потертый вид. Но он шел гордо, высоко подняв голову, словно король на параде.

«Мусорные баки, те, что у самой реки, должны быть полными! – зеленые глазищи сверкнули радостным огоньком. – Сегодня воскресенье, значит большая, серая, с желтым кузовом, машина приедет сюда не раньше, чем завтра.»

Рыжий бродяга забрался на крышу стального гаража, за которым и находились вожделенные баки. Так и есть! Пир горой! В одном квартале – два ресторана и гостиница, а баки для мусора – только здесь! Кот спрыгнул вниз. Серые вороны лишь недовольно посторонились, сердито зыркнув в его сторону. Кот их не боялся. А вот и счастье! Целый пакет с рыбьими потрохами! Да не просто так! С осетровыми потрохами! «Видать, в ресторане «Боярыня» осетровую уху готовили! – смекнул кот. – На обед не пригласили, но и за потроха спасибо!»

Вскоре, наевшись до отвала, рыжий гуляка растянулся во весь рост на крыше того самого стального гаража, с которого открывался чудный вид на реку. Просмоленная крыша уже успела прогреться на весеннем солнышке и приятно грела бока.

- Будь здоров, рыжий бездельник! – раздалось скрипучее карканье с ветки старой березы.

- Аааа! Варвара! – кот лениво повернул голову. – И тебе не хворать! Только я не бездельник вовсе, я свободная личность. И заметь – весьма романтическая натура!

- Ну, что ж, романтик, тогда счастливо оставаться! – ворона спорхнула с ветки и улетела по своим неотложным, вороньим делам.

Сон куда-то пропал, кот сел на край крыши и посмотрел по сторонам. К бакам, кроме ворон, слетелись и сбежались все прочие завсегдатае: голуби, чайки, кошки и собаки. И еще бомж Сеня. Сеня жил в старом товарном вагоне, что стоял тут же, у гаражей. С ним в его «хоромах» обитали сразу четыре собаки: одноногий Джек, задира Полкан, старый эрдель Булька и коротышка Софочка.

- Мьсе Наполеон! Наше Вам! -  Сеня всегда звал кота по имени, тем более, что немногие знали настоящее имя какого-то там рыжего бродяги, и при этом всегда добавлял загадочную приставку «мсье». – Здравствуйте, Господин Главнокомандующий!

Кот снисходительно кивнул, и сипло мяукнул. Свое имя он заслужил боевыми ранениями на полях сражений: левое ухо его наполовину было откушено в неравном бою со сворой бродячих собак, морда испещрена множеством шрамов, но это не убавляло рыжему воителю гордости победителя и достоинства короля.  Из девяти небезызвестных кошачьих жизней, рыжий задира не меньше пяти оставил в отчаянных битвах. Люди периодически пытались называть его по-разному, чаще всего Васькой или Барсиком.  Кто впервые дал ему это имя – Наполеон, кот даже уже и не помнил, но гордился им, как боевой наградой. А с Сениной подачи все задворки звали его «мсье Наполеон», что вселяло в душу рыжего прохвоста чувство собственной значимости.

Бомж Сеня промышлял сдачей стеклотары, поэтому всегда подолгу рылся в мусорных баках. В его полотняной торбе из замызганной мешковины уже приятно позванивал целый арсенал пустых бутылок, что обещало продуктивный вечер.

Наполеон сладострастно потянулся, выгнул спину и, прищурившись на один глаз, продолжал наблюдать за Сеней. Из-под всяческого хлама в баке бомж извлек картонную коробку, туго перемотанную скотчем. Сковырнув ножом скотч, он приподнял крышку, но тут же воскликнул «Тьфу ты, пропасть!», швырнул коробку в сторону и пошел прочь, что-то бормоча себе под нос. Кот терпеливо дождался, пока Сеня скроется за углом и спрыгнул вниз – было очень любопытно взглянуть на то, что могло так разочаровать бомжа.

Коробка была из-под итальянской обуви, с размашистой надписью на крышке «Fabian», от нее еще пахло новенькой кожей. Но совсем другой, холодный и едкий, запах сочился изнутри: пахло крепким раствором хлорки и смертью. Наполеон, как никто другой, знал, что смерть тоже имеет свой запах – липкий запах обреченности и страха.

Кот осторожно отодвинул лапой крышку: в коробке неподвижно лежал маленький мокрый котенок. «Утопили, - Наполеон нахмурился. – Да чтоб наверняка – в хлорке! Странно, что не сразу – глаза успел открыть…»  Не раз он видел у баков пакеты с утопленными новорожденными котятами, но все они были еще слепыми – так хозяева освобождались от ненужного приплода. А у котенка из картонной коробки с надписью «Fabian», уже прорезались первые зубы…

Наполеон вздохнул, подвинул крышку на место, и собрался было снова забраться на гараж, как вдруг услыхал слабый писк. Кот повел правым, целым, ухом и прислушался. Писк повторился, и крышка на коробке вздрогнула. Наполеон снова заглянул в коробку: котенок открыл глаза и усиленно хватал ртом воздух. С его губ сочилась розовая пена.
Подобие улыбки растеклось по маленькой беспомощной мордашке.

- Что ж, приятель, - глубокомысленно изрек Наполеон. – Хорошая мина при плохой игре – это не так уж и мало.

- Мяу, - пискнул котенок и всем своим разбитым телом потянулся к незнакомому бродяге.

«Только этого мне не хватало!» Наполеон оглянулся – ни одного кота по близости не было. «Ладно, вытащу его отсюда! Раз уж больше, все равно, некому. А потом, если выживет, пусть сам выпутывается! Я – свободный кот, а не нянька!»


*****

Весеннее солнышко светило все ярче, и крыша гаража к полудню прогрелась, словно печка. Котенка, наконец, перестало тошнить, и он уснул, прижавшись к спасительно теплой просмоленной поверхности крыши. Наполеон подумал и лег рядом, заслоняя малыша от ветра.

«Докатился, мсье Наполеон! – сострадание вело неравный бой со стыдом. – Ты же Кот, а не Кошка! А если кто увидит? Сраму не оберешься! Зачем тебе нужен этот полудохлый котенок? Ты же ему даже не отец!»

 Котенок во сне повернулся на бок и причмокнул губами.

 «Ну, и что же, что не отец! – сострадание явно побеждало. – Ты погляди, какой он красивый! И какая разница, что ты не кошка – ты можешь взять его в ученики!»

А малыш и вправду, был красивым – удивительно бархатная, серо-голубая шерсть, густой подшерсток, длиннющие белые усы. А вдоль спины темной полосой, словно дым от костра, стелились длинные черные шерстинки. Котенок был весь, словно плюшевый с черной пелериной на спине.

«Вот еще! – стыдливая мысль сопротивлялась. – Тут и думать нечего! С этим котенком хлопот не впроворот! Вот очухается – и чао!»   

Наполеон еще разок, с пристрастием, взглянул на спящего малыша.

«А кто ему поможет, если ты его бросишь? Зачем ты тогда вытаскивал его из коробки?» – сострадание настаивало на своем.

«А может, у него хозяин есть? – это была третья, спасительная, мысль – Хорошо бы, если так! Это – Шанс!»

- Наполеон! Что я вижу?! – вездесущая проныра Варвара снова уселась на березу и с превеликим любопытством уставилась на спящего котенка. – Ты, никак, обзавелся потомством?

- Да у меня такого потомства по всем подворотням! – шикнул в ответ Наполеон.

А потом примирительно добавил:

- Не ори, разбудишь. Вот проснется, разберемся.

Малыш распахнул свои огромные глаза, удивительного янтарного цвета и, чуть покачиваясь, сел. Наполеон с Варварой с ожиданием смотрели на него.

- Мяу, - снова пискнул котенок.

- Ты кто, Несчастье? Откуда ты такой взялся?

- Я не знаю, сударь, - котенок хлопнул ресницами. - У меня раньше была мама и два братца. А еще у нас была Хозяйка. Она кормила нас, только…

- Только что? – Варвара от любопытства чуть не свалилась с ветки.

- Я всегда боялся ее. Она так пристально смотрела на меня… Ей не нравилась черная полоса на моей спине. А потом пришли какие-то чужие люди и стали говорить непонятные слова...

- Что за слова? Помнишь?

- Они говорили о чистоте породы. А потом сказали, что я – выбраковка…Потому, что на моей спине есть длинная черная шерсть. Наверное, это плохо… А вечером хозяйка забрала меня от мамы и я вдруг умер…

- Таааак…- грустно протянул Наполеон. – Да ты, оказывается, принц голубых кровей, Ваше Высочество! Ну, а зовут-то тебя как? Имя-то у тебя есть?

- Не знаю, может «Выбраковка» - это мое имя? - котенок подвинулся к теплому боку кота. – Не прогоняйте меня, пожалуйста… Мне страшно.

- Есть хочешь? - Наполеон сразу перешел к делу и, не дожидаясь ответа, спрыгнул к бакам.
Вернулся он достаточно быстро с осетровыми плавниками в зубах. – На вот, поешь пока. Только не спеши, не то подавишься.

- Нет, «Выбраковка» - это не имя, - рассуждал вслух Наполеон, глядя, с каким аппетитом котенок уплетает размякшие плавники. – Это, своего рода, черная метка, братец. Это значит, что ты, как бы это сказать? Не достаточно хорош для принца…

Малыш облизнулся, посмотрел на своего спасителя огромными золотисто-янтарными глазами, глубоко вздохнул и уткнулся носом куда-то в район грязной рыжей подмышки бывалого бродяги. Варвара ехидно ухмыльнулась.

- Нет, так не пойдет! – Наполеон отодвинулся. – Нельзя принцу без имени! Погоди! Там, на коробке, что-то было написано! Варвара! Ты умеешь читать?

- Обижаешь! – ворона слетела вниз, к бакам, и несколько раз обошла вокруг коробки с надписью «Fabian». - Здесь написано – Фабиан!

- Значит, так, - торжественно произнес кот. – Меня зовут Наполеон, но ты будешь звать меня, как все - «мсье Наполеон» Понял?

Котенок охотно кивнул.

- А я буду называть тебя принц Фабиан, - продолжал Наполеон. – Ну, или просто Фабиан. И мы попытаемся найти для тебя Шанс…

- А кто это – Шанс? Мсье Наполеон?

- Шанс? Ну, это как козырный туз в колоде, понимаешь?

- Нет.

- Мсье Наполеон хочет тебе сказать, малыш, что Шанс – это твоя удача. - Варвара коснулась клювом шелковисто-черной пелеринки на спине котенка.

- А! Я, кажется, понял! – обрадовался Фабиан. – Шанс – это хорошая мина при плохой игре! Да?

Кот и ворона переглянулись, а потом дружно рассмеялись:

- Какой способный малыш! – от смеха Варвара даже поперхнулась. - Схватывает все на лету!

- Все верно, Ваше Высочество! – Наполеон перестал, наконец, смеяться. – Хорошая мина при плохой игре дает шанс на удачу! Ну… Или не дает. Но попробовать стоит!



*****

- Ты, главное, меня держись! – Наполеон ловко перепрыгивал с гаража на гараж. – И не отставай!

- А куда мы идем, мсье Наполеон? – Фабиан старался не только не отставать, но даже лапы ставил след в след.

- Мы идем к Сене.

- А кто такой Сеня?

- О! Сеня – личность! – кот оглянулся и сбавил ход. – Люди зовут его бомжем. Зато он всегда зовет меня «мсье Наполеон»!

Пестрая куча полиэтиленовых пакетов и картонных коробок из-под сока, что была свалена у стены последнего гаража, вдруг зашевелилась, и оттуда выскочила маленькая, с непропорционально короткими ножками, белая с бурыми пятнами, собака и залилась звонким лаем.

Фабиан сжался в комочек и таращил на скандальную пустолайку свои великолепные янтарные глаза.

- Софа! Софа! – Наполеон бесстрашно спрыгнул вниз. – Ну, чего ты так шумишь? Это же всего лишь маленький котенок.

- Какой еще котенок? Не было тут никаких котят! – собака пристально разглядывала Фабиана. – Зачем тебе нужен лишний рот, Наполеон?

- Мсье Наполеон, мадам! А это, - кот кивнул в сторону своего спутника. – Это мой ученик! Его Высочество принц Фабиан! Вот так-то, Софочка, а ты гавкаешь на него.

- Так таки и принц? – пестрая коротконожка засомневалась. - Хотя он, конечно, необычный…На здешних котов не похож.  Где ты его нашел?

- Софа! – Наполеон сделал загадочное лицо. – Наша встреча была поистине незаурядной! Скажи лучше, дома ли Сеня?

Софа разинула пасть от недоумения и неожиданной тайны, шмыгнула носом и кивнула

- Идемте, Ваше Высочество, - рыжий авантюрист пропустил котенка вперед и процедил в сторону собачьих ушей. – Благодарю Вас, мадам!

Софа так и осталась сидеть с раскрытой пастью, и только когда Наполеон и Фабиан скрылись за дверью вагона, с лязгом захлопнула ее.
- А я на самом деле принц, мсье Наполеон? Откуда Вы знаете? - шепотом спросил котенок.

- Фабиан! Чему я тебя сегодня учил?

- Хорошая мина при плохой игре? Да?

- Верно, малыш! Иначе бы эта коротышка Софа нас не пропустила. Ни в жизнь! Кроме того, всегда следует быть в меру вежливым.



*****

Бомж Сеня спал на старых тюфяках и, раскинув руки в стороны, интенсивно храпел на весь вагон. Недельная щетина топорщилась на его подбородке, шевелясь при каждом вздохе, словно рассерженный дикобраз. Стойкий запах спиртного вышибал слезу еще при входе.

Фабиан испуганно замер на пороге.

- Зачем мы сюда пришли, мсье Наполеон?

- Видишь ли, Ваше Высочество, у меня нет камергера, который бы приносил мне еду, а нам надо бы сегодня поужинать, - Наполеон прыгнул на фанерный ящик, служивший столом.

Полупустая бутылка водки, смятый пластиковый стакан, кусок ванильной булочки с маком и (О! Счастье!) – вскрытый пакет с кефиром!

- Иди сюда, принц Фабиан! – кот лапой опрокинул пакет. – Кушать подано!

Густая белая жидкость растекалась на потрескавшейся фанере и так вкусно пахла! Фабиан лакал кефир жадно, прижимая уши к затылку и щуря глаза от удовольствия. Самые изысканные новшества производителей кошачьего корма блекли перед этим ароматным кефиром!

- Вкусно? – спросил Наполеон, когда они, плотно поужинав, вышли на улицу.

- Очень вкусно! – Фабиан облизнулся. – А Сеня не рассердится на нас, когда проснется? Ну, за то, что мы съели его кефир?

- Сеня? Нет, он никогда не сердится и не расстраивается по пустякам. Однако, солнце уже низко, нам пора подумать о ночлеге. Знаешь, Фабиан, куда мы с тобой сейчас двинем?

- Двинем? Это как так двинем? – янтарные глаза-бусины округлились еще больше.


- Недотепа ты, Ваше Высочество, - Наполеон легонько толкнул котенка в бок лапой. – Двинем – это значит, пойдем, только очень решительно. Понял?

- Понял! А куда мы решительно двинем, мсье Наполеон?

- О! Малыш Фабиан! Мы с тобой двинем к самой великолепной ночлежке в мире!

Фабиан снова непонимающе смотрел на кота преданными глазами. Наполеон поймал этот взгляд, глубоко вздохнул и саркастически добавил:

- Мы с тобой сейчас отправимся на ночлег в шикарную гостиницу, для нас там приготовлен целый пентхауз! 

Спустя полчаса ходьбы по задворкам, карабканья по водосточным трубам и перепрыгивания с карниза на карниз, два кота – большой рыжий, с видавшей виды белой манишкой, и маленький, плюшево-дымчатый, с черной пелериной на спине – оказались на старой черепичной крыше с остроконечным шпилем.  Круглое, напоминающее иллюминатор, окошко было наполовину открыто. Наполеон уверенно просочился внутрь, а Фабиан, стараясь не отставать, кубарем скатился следом.

На чердаке было пыльно, но совсем не страшно. Потемневшие от времени балки надежно держали старую черепицу, а весенний, еще не такой теплый, ветер скользил по ней вниз, как на салазках.

- Это и есть наш пентхауз? – с любопытством осматривая чердак, спросил Фабиан.

- А что? Чем плох? – Наполеон с гордостью прошелся вдоль стены. - И тепло, и спокойно, и ветра нет.

- Заметьте, принц, здесь даже есть шикарная кровать! – рыжий авантюрист забрался на раскуроченный диванный матрац, из боков которого торчали стальные пружины. - Иди сюда, Ваше Высочество! Клянусь всеми мусорными баками в этом городе, Фабиан, ты еще ни разу не отдыхал с таким наслаждением!

Восторженный котенок забрался на матрац и улегся рядом с Наполеоном. Сладкая дрема вдруг разом накатила откуда-то сверху, из-под черепичного свода, и дивные янтарные глаза Фабиана, принца Картонной Коробки, вмиг закрылись. Однако, сквозь сон, он успел промурлыкать:

- Да, конечно, мсье Наполеон…

А Наполеон задумчиво слушал его ровное дыхание, видел, как серебрится в лунном свете шелковистая черная пелеринка и тихонечко рассуждал себе в усы:

- Спишь, братец? Спи! Сегодня ты заслужил этот сладкий сон. А знаешь, я рад, что Сеня нашел эту злополучную коробку! Надо же! «Fabian»! Кто бы мог подумать! Вот говорят, что у кошки девять жизней… Может, оно и так, да вот только не всякой кошке они даны. Ты, Ваше Высочество, первую уже проиграл… Зато выиграл Шанс на вторую! А может, мы оба получили свой Шанс? Ты – тем, что встретил меня. А я – тебя. Я не дам тебе пропасть, без меня ты не сможешь использовать свой выигрыш. А ты мне? Ты мне тоже не дашь пропасть – потом, когда мы найдем тебе хозяина…

Наполеон повернулся на другой бок и мечтательно уставился в раскрытый иллюминатор чердака:

- А что? Когда-нибудь ты скажешь – это мой друг и мудрый учитель мсье Наполеон! Уж он-то знает толк в жизни! Впрочем, не скажешь… Да и тебя самого люди никогда не станут звать - принц Фабиан! Они назовут тебя Васькой или Барсиком. Но поверь мне, Ваше Высочество, это уже не важно. А знаешь, почему? Потому, что как бы они тебя ни звали – это твой Шанс. Шанс не оказаться снова в картонной коробке из-под обуви. А еще – свой дом и миска с кошачьим кормом на кухне. Ну, или хотя бы на крыльце…
Наконец, сон сморил рыжего бродягу. Он уснул, продолжая мечтать во сне о чем-то сокровенном, уже даже не надеясь на свой собственный Шанс.



*****

День выдался солнечный, яркий и многообещающий. Птичий гомон всепроникающей какофонией наполнил мир и забрался в иллюминатор чердака.

- Доброе утр, Ваше Высочество! – Наполеон закончил приводить в порядок свою видавшую виды манишку. – Просыпайся, малыш Фабиан, нам пора!

- Доброе утро, мсье Наполеон! А куда мы пойдем?

- Я покажу тебе самую удивительную вещь в этом мире, - кот мечтательно прищурил глаза. – Я покажу тебе настоящую кошачью страну! Каждый кот, если, конечно, он не пуфик для дивана, а кот, должен это видеть. Я покажу тебе крыши, принц Фабиан! Кроме того, нам давно уже пора завтракать.

- Крыши? – Фабиан удивленно моргнул. – Я знаю пока только две крыши – ту, на которой я вчера грелся, и вот эту, где мы ночевали.

- Вот видишь! Ты уже так много знаешь! Не каждый котенок знает целых две крыши! Следуй за мной, Ваше Высочество! – Наполеон толкнул лапой круглую раму иллюминатора, и они выскользнули из чердачного полумрака наружу. – А теперь смотри!

Ах, какая удивительная картина предстала взору маленького котенка с именем известной итальянской марки обуви! Крыши! Крыши! Крыши! Покатые черепичные, с острыми шпилями и скрипучими флюгерами, плоские просмоленные, с разнокалиберным ёршиком антенн, сверкающие листовым железом, скользкие, словно лед на катке – их было целое море вокруг! Город оставался внизу, со своей суетой и пыльными тротуарами, а крыши парили над ним, как воздушный корабль с множеством мостиков и парусов -  белых облаков, что цеплялись за антенны и флюгера. Фабиан замер в немом восторге и все смотрел и смотрел за горизонт, куда убегали эти, чарующие кошачий взор, крыши.

- Эй! Фабиан! – окликнул котенка Наполеон. – Идем! Нас ждут великие дела!

Они пробирались с крыши на крышу какими-то невероятными путями, известными лишь одному рыжему бродяге, пока, наконец, не очутились на старой, деревянной крыше, с кирпичной трубой посередине.

- Трубы, Ваше Высочество, - Наполеон обошел трубу вокруг, - Это очень важная часть мира крыш.

- А что в них такого важного, мсье Наполеон?

- Тепло, - кот принюхался и вдруг юркнул в узкую щель между трубой и покатой крышей. – Иди сюда, малыш Фабиан!

С опаской заглядывая в темноту, Фабиан тоже спустился следом. Там, под замшелой доской, оказалось голубиное гнездо с кладкой яиц.

- Эти глупые птицы так и льнут к трубам! – Наполеон удовлетворенно облизнулся. – Поэтому летом ты всегда можешь найти здесь вкусный завтрак. А зимой – теплый уголочек, чтобы не замерзнуть на холодном ветру.

Фабиан с удовольствием умял пару свежих серо-пятнистых яиц и смотрел на своего спутника с обожанием и восхищением.

- Ну, а теперь, - Наполеон потер лапой нос. – Можно и оглядеться вокруг. К мусорным бакам мы всегда успеем, надо сначала поискать к обеду чего-нибудь повкуснее.

Фабиан с усердием вглядывался вдаль, но кроме бесконечных крыш, ничего не видел.

Буммм! Рядом с ними вдруг оказался огромный, черный с белыми пятнами, кот. Его морда вся была исполосована глубокими шрамами, вместо хвоста торчал куцый обрубок, а на пальцах сильных лап острыми серпами вступали крепкие когти. Кот с любопытством уставился на Фабиана и сипло проскрипел в усы:

- Это еще кто? Наполеон! Где ты его нашел?

- Познакомься, Фабиан, - Наполеон встал между котенком и грозным котом. – Это Фуфель, один из самых сильных котов на этих крышах. Он наш сосед, поэтому ты должен уважать его.

- Здравствуйте, мсье Фуфель! – пискнул котенок.

Но сердитый кот зашипел, выгнул спину и выпустил когти!

- Не смей называть меня «мсье», козявка!

Наполеон быстро смекнул, что надвигается гроза и тоже выгнул спину и зашипел. Фуфель был, явно, сильнее и тяжелее, но Наполеон, безусловно был ловчее и изворотливее, поэтому драка обещала обоим несколько новых шрамов на морде и лапах. Но тут, в самом накале страстей, между ними возник серый, плюшево-дымчатый, котенок с черной пелеринкой вдоль спины. Он посмотрел своими дивными янтарными глазами на рассерженного Фуфеля и сказал:

- Не сердитесь, сударь! Я буду называть Вас Бесстрашным Фуфелем. И буду гордиться тем, что знаком с Вами.

От неожиданности Фуфель сел прямо на свой куцый хвост. Какое-то время он переводил недоумевающий взгляд с котенка на своего рыжего противника, но потом вдруг фыркнул и хрипло рассмеялся:

- Хорошая мина при плохой игре? Твоя школа, Наполеон! Так где ты нашел его?

- О! Его зовут Фабиан. Принц Фабиан! И он мой ученик. Наша встреча не была торжественной, но, возможно, станет исторической.

- Принц, говоришь? – Фуфель обошел котенка вокруг. – Принцы не шатаются по крышам, малыш. Принцы возлегают на стеганых одеялах и лакают молоко из персональных мисок. Хоть ты и пикантно выглядишь для бродячего кота, это не избавит тебя от необходимости рыскать по мусорным бакам.

- У каждого кота должен быть свой Шанс, - Наполеон облегченно вздохнул, понимая, что драка откладывается. – И мы будем его искать!

- Шанс? – Фуфель рассмеялся. – Знать бы прикуп! Ты неисправим, Наполеон!

Пятнистый бродяга забрался на трубу, а потом спрыгнул вниз, на соседнюю крышу.

- Эй! Принц! – донеслось уже издалека. – Сегодня я дам тебе Шанс на вкусный обед! Задаром! Я тебе скажу, что за окном у тетушки Аделаиды, что в Сиреневом переулке, висит авоська с весьма аппетитными сосисками! Это твой Шанс! Ну, разумеется, если сможешь достать его из-под носа у Косматого То!



*****

- А кто это, Косматый То? Мсье Наполеон? - Фабиан едва поспевал за своим наставником.

- Косматый То? – Наполеон вдруг резко остановился и плюшевый Фабиан чуть не налетел на него сзади. – О! Косматый То- это страшное чудовище с огромными зубами! Но даже он совершеннейший пустяк, по сравнению с трамваями!

- А кто такие трамваи?

- Ты задаешь слишком много вопросов, малыш Фабиан. А нам надо торопиться, потому что если Фуфель знает о сосисках, значит, о них может знать не он один!

Вскоре крыши кончились и два кота, большой и маленький, оказались на гравиевой дорожке, по середине которой сверкали два бесконечных железных бруса. Немного поодаль стояла старая деревянная скамейка, на которой восседала невероятных размеров тетка с двумя кошелками.

- Подождем, - Наполеон остановился за кустами, не привлекая теткино внимание.

- А кого мы ждем, мсье Наполеон?

- Мы ждем благоприятный момент. А он всегда приходит внезапно, и упускать его нельзя, Ваше Высочество! Кроме того, я все время думаю о тех сосисках в авоське за окном тетушки Аделаиды. Ах, Фуфель! Ах, старый прохвост!

Вдруг из-за поворота, прямо по железным брусьям, на гравиевую дорожку с грохотом выкатилось дребезжащее и звенящее чудовище! Его тяжелые колеса заскрежетали по брусьям и чудовище остановилось. Фабиан выгнул спину, попятился и испуганно прошептал:

- Что это?!! Мсье Наполеон? Чудовище с огромными зубами? Косматый То?!

- Это трамвай, принц, - Наполеон выбрался из укрытия и направился прямо к скрипучей махине. – А заодно и благоприятный момент: не идти же нам пешком до Сиреневого переулка! За мной, малыш Фабиан!

Тем временем сверкающее на солнце чудовище поглотило в своем чреве необъятную тетку с ее кошелками и еще нескольких человек. Наполеон прошмыгнул мимо распахнутых дверей и обошел трамвай сзади. Там, вместо хвоста, торчала огромная железная штуковина.

- Давай, принц! Прыгай на «колбасу»! – рыжий плут ловко забрался прямо на эту тяжеленную штуку.

Фабиан прыгнул следом и зажмурился от страха.

- Держись крепче, малыш! – Наполеон изо всех сил старался выглядеть невозмутимым, но беспокойные искорки в зеленых глазах выдавали его с головой.

Котенок, что было мочи, вцепился в железную «колбасу», которая колбасой совсем не пахла. От нее исходил запах мазута и железа. Трамвай взвизгнул, дернулся и, нервно раскачиваясь, покатил по железным брусьям.

Если бы душа испуганного котенка могла перебраться в пятки, то ей очень скоро стало бы там совсем неуютно. Всеми своими четырьмя бархатными лапами Фабиан держался за раскачивающуюся железную штуковину в хвосте трамвая. И только спустя некоторое время напуганный принц посмел открыть глаза. Мимо, качаясь в такт трамвайным колесам, проплывали дома – сначала большие, с яркими витринами, и высокими окнами. Множество машин мчались по улице, обгоняя скрипучий трамвай. Вскоре дома стали значительно ниже, а машин на улице – значительно меньше. Зато появились сады, кирпичные дорожки и, даже сквозь запах мазута, запахло набухшими почками.

Наконец, трамвай остановился, выпустил пар и замер, словно уснул. Люди выходили из него и направлялись в разные стороны по своим делам. Вышла и необъятная тетка, с удивительной легкостью манипулируя своими кошелками.

- Слезайте, Ваше Высочество! – Наполеон с облегчением спрыгнул на землю. – Приехали!






*****
В воздухе парила тишина. То есть, не совсем тишина – птичий гомон, отдаленный стук топора, скрип колодезного ворота – все это казалось тишиной после визга и лязга городских улиц. И дурманящий запах весны кружил голову! Пахло лопнувшими почками, прорастающей травой, прогретым асфальтом маленьких уютных улиц. А еще повсюду сновали куры! Много кур: белые, рыжие, рябые, они важно расхаживали по улицам, разгребали подопревшую прошлогоднюю листву и громко кудахтали.

- Мсье Наполеон, а Вы знакомы с тетушкой Аделаидой? – плюшевые лапы Фабиана еще дрожали после поездки на трамвае, но он с удовольствием вдыхал упоительный весенний воздух.

- Нет, с тетушкой Аделаидой я не знаком, зато встречался с Косматым То. Следы его зубов оставили отметину на моей правой задней лапе, когда я в прошлом году стащил свежую кость из его миски!

- Если он такой коварный, этот Косматый То, зачем мы снова идем туда, где он живет?

- Видишь ли, друг мой Фабиан, мы ищем свой Шанс на то, чтобы выжить. Честно ищем. А Косматый То выполняет свою работу. Тоже честно. Так устроен мир, малыш…

У одной из деревянных калиток Наполеон остановился.

- Это здесь. Надо осмотреться, - кот шмыгнул в дыру под забором. – Иди за мной, только тихо!

С опытом бывалого разведчика рыжий проныра выглядывал из-за кадки с водой:

- Вон оно, окошко! Видишь, Фабиан?  Прямо над собачьей будкой! А на нем, на окошке – авоська с чудной колбасой! Принц! Это великолепные сосиски, от которых у меня захватывает дух!

Но Фабиан перевел взгляд с авоськи на огромного черного пса, что дремал у конуры:

- Это и есть Косматый То? Мсье Наполеон?

Пес, на самом деле, был ужасен! Его длинная густая шерсть черными космами свисала с боков, плотными валенками укутывала лапы, а всклокоченная челка закрывала глаза. Влажный нос, тоже черный, с сопением втягивал воздух, а левое ухо, то и дело, чутко прислушивалось к происходящему.

- Оставайся здесь, принц, - одними губами прошептал Наполеон. – Если что, беги, что есть духу! И никогда больше не возвращайся сюда без меня.

Наполеон бесшумно заскользил по карнизу, прижимаясь боком к стене дома. Дважды Косматый То поднимал голову и зорко оглядывал весь двор. В такие минуты Фабиан зажмуривал глаза и не дышал!  Потом он со страхом открывал один глаз и с восхищением наблюдал, как отважно его наставник движется к цели.

А вот и вожделенная авоська! Наполеон острым когтем подцепил одну сосиску и потянул ее к себе. «Ах, если бы не этот котенок, можно было бы прямо здесь откусить большой ароматный кусок и одним махом проглотить его!»  Но кот уже не мог испортить свою репутацию, поэтому подцепил вторую сосиску и потянул сильнее.

Косматый То принюхался, он тоже учуял, что запах колбасы стал сильнее, но Наполеон невозмутимо оставался на месте, намертво слившись с подоконником, прямо за спиной дворового сторожа.

Оставалась последняя сосиска. Героическими усилиями наглый воришка освободил ее из авоськи и стал отползать обратно. Но в связке было целых шесть аппетитных колбасок, и они неумолимо цеплялись за подоконник.

Косматый То наконец взглянул вверх и с душераздирающим лаем кинулся на кота!

Наполеон, не выпуская из зубов сосиски, бросился наутек, но огромный пес в одно мгновение настиг его и с победным рыком загнал в угол.

«Вот и все! Это был последний Шанс!» Меткая мысль, словно гвоздь, вонзилась в кошачий мозг. Наполеон зашипел, но зубы не разжал. И в тот момент, когда Косматый То уже был готов схватить зубами наглого воришку, в тот самый момент перед чутким собачьим носом возникло бархатно-пепельное чудо с дивными янтарными глазами.

- Мяу! – сказало чудо и улыбнулось.

Потом одновременно произошло сразу несколько событий. Во-первых, Косматый То вхолостую лязгнул зубами и рассерженно залаял. Во-вторых, Наполеон, воспользовавшись паузой, юркнул в щель под забором. Вместе с сосисками. И, в-третьих, на крыльцо дома вышла та самая необъятная тетка с трамвайной остановки.

- Тотошенька! Что случилось? – тетка схватила пса за ошейник. – Боже мой! Какой красивый котик! Тото! Разве ты обидишь такое прелестное создание?

Косматый То недовольно заворчал, а тетка заколыхалась над Фабианом всей своей массой:

- Иди ко мне, мой маленький! Боже мой! Какой хорошенький! Иди сюда, не бойся!

Но Фабиан зашипел от страха, выгнул спину, совсем, как Наполеон, и опрометью кинулся наутек!

- Котик! Котик! Куда же ты? Не бойся! – кричала ему вслед тетка. – Тото совершенно милый пес, он не тронет тебя!



*****

- Если ты ждал благоприятный момент, то это был он, - Наполеон сладко потянулся всеми четырьмя лапами и взглянул вниз с карниза, покрытой шершавым толем, крыши. – Да и сейчас еще не поздно, принц!
Необъятная тетка медленно шла по улице, заглядывая под скамейки и кустарники:
- Котик! Котик! Кис-кис-кис!
- Возможно, это и есть твой Шанс, Фабиан! – Наполеон посмотрел вслед тетке долгим немигающим взглядом. – Шанс иметь, теплый дом, заботливую хозяйку, свою миску с кошачьим кормом. Что скажешь, принц?

Фабиан тоже смотрел на колышущуюся теткину спину. Съеденные сосиски приятно грели живот и душу:

- Нет, мсье Наполеон… Я не хочу без Вас. Это не мой Шанс…

- Почему же не твой? Она же тебя ищет?

- Потому, что у нас с Вами теперь один Шанс на двоих.

«А может, он и прав, этот случайный котенок из картонной коробки? – Наполеон задумчиво перевел взгляд с теткиной спины на пелерину Фабиана. – Шанс – это очень непонятная вещь. Вот он у тебя есть, а потом – раз! И уже нету…» «Зачем он мне, по сути, нужен, этот котенок? Наступит зима, и он станет обузой!» «До зимы он вырастет. И обязательно принесет мне удачу! Такие красивые коты обязательно должны приносить удачу.» «Эх, ты, старая рыжая развалина! Да ты просто привык к нему! И удача тут совсем ни при чем…»  Такие мысли роились в голове у рыжего Наполеона.

И нагрянувшее вслед за той шальной весной, лето не дало повода жалеть о себе! Фабиан очень быстро всему учился – легко находил птичьи гнезда под стрехами крыш, ловко ловил мышей на чердаке, бесшумно шнырял по балконам и форточкам. Кроме того, он превратился в настоящего красавца, хотя был еще не вполне взрослым! Казалось, даже чердачная пыль не приставала к его густому, пепельно-серому подшерстку, а черная пелерина, словно королевская мантия, окутывала его плечи и спину. Изумительные золотисто-янтарные глаза смотрели на мир уверенно и бесстрашно.

Тот летний день бомж Сеня теперь помнит всегда. Он дал ему тот самый Шанс в жизни, Шанс, наконец, обрести себя.

Солнце поднималось в зенит, когда Сеня, шатаясь и превозмогая самого себя, доплелся до своего вагончика и плюхнулся на изодранные тюфяки. Голова гудела, что паровой котел, мысли не проявлялись совсем никак и нигде. Спустя некоторое время, проявилось желание.  Одно. Сеня достал из кармана скомканную папироску и закурил. «Вот оно, полное блаженство!»

Фабиан первым заметил дым, едким молочным шлейфом, сочившийся из вагона.

- Мсье Наполеон! Взгляните туда!

- О! Пожар! – Наполеон встревожено смотрел на раскрытую дверь старого вагончика.

Ни одна мысль не успела даже возникнуть в голове рыжего бродяги, когда Фабиан метнулся к вагону и исчез в дыму.

- Ваше Высочество! Погодите! – только и успел крикнуть вслед Наполеон.

В вагоне было полно дыма – тлели Сенины тюфяки. Сам Сеня лежал на спине и судорожно хватал губами воздух. Глаза бомжа были закрыты. Недолго думая, Фабиан прыгнул прямо на Сеню и вцепился обеими лапами прямо в его щеки! От боли бомж Сеня очнулся и, спотыкаясь, выкатился из вагона вместе с плюшево-серым котом в руках.

В следующий раз Фабиан увидал Сеню в конце лета. Сеня жил во флигеле при храме, над самой рекой. Чинил деревянную утварь, мел двор и больше не притрагивался к спиртному. Но самое удивительное – Сеня вдруг стал звонить в колокола и расписывать образами стены и потолки храма!

- А вот это благоприятный момент! – воскликнул Наполеон. – Идемте, принц!

Два кота уверенно проследовали через весь двор прямо к Сене, корпевшему над сломанным будильником. Увидев их, Сеня даже прослезился.

- Котик! Дорогой мой котик! – шершавыми ладонями бывший бомж прижал к себе Фабиана. – Я думал, уж и не увижу тебя!

- И мсье Наполеон здесь! Какая радость! – Сеня сиял от счастья. – Погодите, я сейчас!

- И зачем столько переполоху? – Фабиан отряхнулся.

- Это Шанс, Ваше Высочество! Теперь нам не нужно будет мерзнуть зимой на чердаке!

Вскоре Сеня вернулся с двумя жестянками и все с тем же пакетом кефира. Сенины руки были испачканы краской, а на обеих щеках еще виднелись розовые шрамы от кошачьих когтей.

Вскоре, сытые и довольные, два кота – рыжий, с белой манишкой, и дымчато-серый, с черной пелериной, грелись на солнышке, а бывший бомж Сеня сидел рядом и рассказывал, рассказывал, рассказывал…

Сеню теперь все называли вовсе не бомжем, а не иначе как звонарем. Он имел свой угол – маленькую каморку во флигеле при церковном дворе, содержал ее в образцовом порядке и очень гордился своим предназначением:

- Колокольный звон, он, по-твоему, что? А, мсье Наполеон? – приговаривал Сеня, разливая по двум жестяным плошкам ароматный кефир. – Колокольный звон, братцы мои, это песня души! Как жаль, что я раньше ее не слышал!

А еще Сеня любил рыбачить. Что за удовольствие было спуститься вместе с ним к реке, удобно устроиться на деревянном мостике и с упоением ждать, когда легкий пластиковый поплавок занырнет под волну! А потом вдоволь наслаждаться непередаваемым вкусом свежей рыбешки, которой Сеня досыта угощал обоих котов.

- Конечно, это не тот Шанс, какой должен быть у настоящего принца, - сытый Наполеон любил философские рассуждения. - Но, кажется, все не так плохо, а принц?

- Мсье Наполеон, мне кажется, Вы слишком требовательны, - Фабиан улыбался в свои пышные белоснежные усы и лукаво прищуривал прозрачно-янтарные глаза.

В общем, лето проходило беззаботно. По ночам можно было гулять по крышам и любоваться звездами, дремать весь день на скамейке у флигеля, млея на солнышке и поглядывая, как Сеня стругает свежие доски и чинит забор. Все окрестные коты с завистью наблюдали за двумя приятелями, которые обрели, наконец-то, свое кошачье счастье.

Удача – штука обманчивая. Наполеон всегда знал это, и не удивился, когда однажды утром, уже осенью, Сеня с бесконечной тоской провел шершавой ладонью по его спине и чувством глубокой вины, словно оправдываясь, печально сказал:

- Я просил их, но они сказали, что не могут принять вас туда…

Холодный осенний ветер гонял по мокрому асфальту ржавые листья, кружил их вихрем по всему двору. Лето как-то неожиданно закончилось и маленьком флигельке, где жил Сеня, стало холодно. Нужно было перебираться на зимние квартиры. Настоятель храма позаботился о добросовестном звонаре, и для Сени выделили маленькую каморку при монастыре за рекой. Но места для двоих котов там уже не нашлось.

- Мсье Наполеон, - грустно продолжал Сеня. – Ты на меня не серчай. Я буду приходить сюда к вам, мои котики, гостинцев принесу. А весной и вовсе вернусь!

Так Наполеон и Фабиан снова оказались на чердаке. Спать приходилось, тесно прижавшись друг к другу. А поиски еды занимали все больше времени. И лишь звезды, заглядывающие по ночам в прорехи между черепицей, сверкали все так же холодно и величественно.

- Что это, мсье Наполеон? – Фабиан поймал языком белую холодную муху.

- Это? Ничего хорошего, Ваше Высочество, - Наполеон поежился. – Это всего лишь снег. Первый снег. И первый Шанс пережить первую зиму…

Фабиан игриво толкнул своего наставника в рыжий бок. Снежинки опускались на шелковисто-черную пелерину уже почти взрослого молодого кота.

- Хорошая мина при плохой игре? – рыжий кот ухмыльнулся. – Нет, братец, на голодный желудок ничего не выйдет.

- Тогда двинем к бакам? – Фабиан прыгнул на карниз.

- И как ты умудряешься не запачкаться, Ваше Высочество? – Наполеон окинул взглядом подросшего за лето компаньона. – Баки еще пусты. Вот что, принц, хоть я и терпеть не могу трамваи, а уж тем более – Косматого То, но сегодня не прочь наведаться к окошку тетушки Аделаиды! Что скажешь?

Болтаться на холодной «колбасе» позади трамвая было удовольствием не из лучших. Лапы сводило от холода, ветер пробирал до костей и только голод заставлял все сильнее прижиматься к грохочущему и скрипучему чудовищу.

Наконец, трамвай остановился. Фабиан легко спрыгнул на землю, а Наполеон замешкался, пытаясь избавиться от судороги, сводившей задние лапы. И как раз в тот момент, когда кот уже оказался на рельсах, трамвай лязгнул и покатил на круг. Железная «колбаса» изогнулась на повороте и с невероятной силой ударила рыжего бродягу прямо в затылок.

В глазах Наполеона потемнело. «Что ж, из девяти отпущенных мне жизней, эта, видать, последняя,- мелькнула вдалеке безалаберная мысль. - Где-то я просчитался…»






*****

Белый круг, белый коридор, словно тоннель, уходящий куда-то вверх. Взгляд скользнул выше и остановился на голубом лоскутике неба. «Если я умер, то почему вокруг все такое белое?» «А если не умер, то где все стальное?» Тупая боль эхом отозвалась между лопаток. «Нет! Если бы я умер, вряд ли бы у меня что-то болело!» Это была первая сознательно-радостная мысль, пришедшая в голову апельсиново-рыжего кота, лежавшего на стеганом коврике лазурного цвета. Длинный, похожий на стаканчик из-под попкорна, медицинский ошейник мешал коту видеть помещение, а заодно и самого себя.

«Интересно, долго ли все это может продолжаться?» «Наверное, мне нужно как-то прийти в себя, то есть, вернуться к тому, что произошло. Тогда я, наконец, разберусь, где я.»

«Значит, так. Трамвай. Мерзкий, грохочущий и холодный.» «Кажется, мы ехали проверить, нет ли у тетушки Аделаиды лишней колбаски? С кем?» «Фабиан! Боже мой! Принц Фабиан! Как же так случилось?» «А что случилось? Не помню…»

- Мсье Наполеон! – радостный возглас донесся с другого конца белого стакана. – Мсье Наполеон! Как я рад, что Вы живы!

Золотисто-янтарные глаза заглядывали в круглое отверстие с нескрываемой радостью.

- Фабиан? Ты? – Наполеон попытался встать, но злополучный стакан не давал ему такой возможности. – Что это за штуковина, принц? И вообще, где мы?

- Не беспокойтесь, мсье Наполеон, Вам еще рано вставать, - плюшевая морда Фабиана исчезла из виду.

- Эй! Фабиан! Не уходи! Что все это значит?

- Это значит, что мы с Вами, все-таки, нашли свой Шанс.

- Шанс? Мне сейчас даже хорошую мину нет смысла строить, на столько плоха моя игра!

- Не все так плохо, как может показаться. Теперь у нас есть дом, один на двоих, как Вы хотели. Кстати, мсье Наполеон, знаете, как Вас теперь зовут?

- Васькой или Барсиком. Что же тут знать? – Наполеон несколько успокоился.

- Нет, Вас теперь зовут Апельсинчиком!

- Как???

- И у Вас есть своя миска. Правда, она пока что пустая, но как только Вам снимут швы, Вы ее обязательно увидите! Она чудесная! Синяя, с оранжевыми буквами – Апельсин. Это наша хозяйка придумала. Правда, чудесно? - Фабиан снова заглянул в стакан. – Нет, мсье Наполеон, хорошая мина при плохой игре тут ни к чему!

- У нас есть хозяйка? У нас обоих?! - Наполеон попытался улыбнуться. – Имя чуднОе – Апельсин! Так меня никогда еще не звали. А как зовут тебя, Ваше Высочество?

- А меня так и зовут – Фабиан. Правда, больше никто не зовет меня принцем, но у меня тоже есть миска – оранжевая, с синими буквами – Фабиан.

- Как же ты умудрился сохранить свое имя? – Наплеон даже про стакан забыл.

- Вы себе лежите, мсье Наполеон, а я расскажу Вам все по прядку.

Наполеон устроился поудобнее, поджал передние лапы и прислонился щекой к стакану, а Фабиан прилег рядом и начал свой рассказ.

- Когда трамвай остановился, я спрыгнул на землю. Вы помните, мсье Наполеон, как было холодно? Я помню! У меня даже подушечки на лапах примерзали к этой железной «колбасе»!

Наполеон поежился, но в комнате было тепло и уютно, поэтому мурашки по спине не побежали.

- А Вы, сударь, почему-то, замешкались, а когда собрались спрыгнуть, трамвай тоже собрался развернуться. Вот тогда-то железная «колбаса» и повернула в Вашу сторону, мсье Наполеон! Она распорола Вам шкуру от затылка до лопаток и зашвырнула прямо в кусты! Помните, в те самые кусты, в которых мы прятались весной, когда возвращались обратно в город, на свои крыши? О! Мсье Наполеон, я никогда не видел столько крови! Целая лужа крови, от которой шел пар! А Вы лежали в ней и ничего не могли сказать…

Сначала я испугался. Я подумал, что Вы уже умерли, но потом заметил, что Вы дышите. Тогда я стал искать того, кто смог бы Вам помочь. Вы же понимаете, что кроме дома тетушки Аделаиды, у которой мы весной стащили сосиски, прямо из-под носа Косматого То, я больше ничего не мог знать.

Дверь дома была заперта, а на крыльце сидел сам Косматый То. Я стал ждать благоприятный момент, как Вы меня всегда учили, мсье Наполеон. Я уже почти замерз у забора, когда на крыльце показалась тетушка Аделаида, та самая тучная дама с трамвайной остановки, помните? Она вышла на крыльцо с миской в руках:

- Тото! Где моя хорошая собачка? – она говорила с Косматым То так, как будто его можно было не заметить! Тут я решил, что это и есть тот самый Шанс, чтобы заметили меня. Я выскочил из своего укрытия и метнулся в распахнутую дверь!

«А ведь он и впрямь умен, этот принц Фабиан! Способный ученик оказался!» - Наполеон удовлетворенно замурлыкал.

- Потом выяснилось, что в прихожей было совсем немного места, там стоял только шкаф для одежды, полка для обуви и табурет, на котором лежала картонная коробка со знакомой мне надписью «Fabian». Однажды такая коробка дала мне Шанс, поэтому, когда за мной в коридор бросился Косматый То, мне ничего не оставалось, как спрятаться под картонной крышкой, на которой было написано мое имя.

Тетушка Аделаида отчитала Косматого То и выставила его во двор, но не забыла поставить перед его носом миску с собачьим кормом. Потом она вернулась и стала искать меня:

- Кис-кис! Котик! Котик! Иди сюда, мой чудный красавчик!

Когда я высунул голову из-под крышки, тетушка Аделаида всплеснула руками:

- О! Прелестно! Фабиан! Я буду звать тебя Фабиан!

Вот так я сохранил свое имя. Но знаете, мсье Наполеон, у меня было меньше минуты, чтобы выпрыгнуть из коробки и не дать ей захлопнуть дверь. Я все время думал о Вас. О том, что Вы остались там, на трамвайной остановке…

Я стал звать тетушку Аделаиду за собой. И она поняла меня.

- Бедный Апельсинчик! Потерпи, мой хороший! – это она говорила уже Вам, мьсе Наполеон, но Вы ничего не слышали. А я бежал рядом, стараясь не отствать и не потеряться. Помните, как тогда, когда мы с Вами шли в наш пентхаус?

Потом пришел доктор. Слышите, мсье Наполеон? Настоящий доктор! К Вам! Он зашил Вашу рану, сделал укол и одел на шею вот эту белую штуку, чтобы Вы не навредили себе, когда очнетесь.

Вот такая история, мсье Наполеон. Это был наш Шанс. Один на двоих. И мы его не потеряли!

«Какая удивительная история, - думал рыжий кот Наполеон, засыпая. Теперь его не беспокоил даже неудобный белый стакан, крепко закрепленный на шее. – Кто бы мог подумать, что все так обернется? Маленький несчастный котенок в коробке на помойке – и вдруг принц Фабиан! Я дал Шанс ему, а он – мне. Жаль, конечно, что не сохранилось мое замечательное имя - Наполеон, но, кажется, Апельсин – тоже неплохо! Это тебе не какой-то там Барсик, Мурзик или Васька…»



*****

И снова повсюду разливалась весна! Яркая, солнечная, со звоном ручьев, с птичьим гомоном и с неповторимым запахом новой жизни!

Ах, как приятно осознавать, что у тебя есть свой дом, где тебя ждет собственная миска, синяя, с оранжевой надписью – Апельсин. И верный друг, не кто-нибудь, а самый настоящий принц по имени Фабиан. Пусть с маленькой нестандартной выбраковкой, которая чуть было не испортила ему всю жизнь – шелковой пелериной из черных шерстинок, стелящейся по его плюшево-серой спине, словно дым от костра. Правда, никто теперь не называет его принцем, но это не меняет суть дела. Наполеон с гордостью зовет его своим учеником, при этом неизменно добавляет – Ваше Высочество.

А Фабиан за зиму превратился в настоящего красавца! Густой подшерсток лоснился на солнце, стал заметно гуще, белые усы распушились, золотисто-янтарные глаза приобрели глубокий радужный оттенок. Фабиан, пожалуй, единственный, кто не зовет Наполеона Апельсином. И при этом никогда не забывает добавить приставку «мсье».

Кроме того, на зависть всем окрестным котам, Косматый То оказался неплохим товарищем и большим любителем помечтать при звездах. Поэтому вечерами он частенько подставляет свой теплый бок двум приятелям и после сытного ужина они все вместе подолгу беседуют на крыльце.

- Что ни говорите, а Шанс в жизни – великое дело, - Наполеон первым заводит приятную тему. – Главное угадать и не упустить!

- Ну, ты даешь, Апельсин! – Косматый То потягивается всеми четырьмя лапами. – Сколь помню себя, я всегда здесь жил. И никаких других Шансов у меня не было.

- Просто ты сразу же попал в нужное место, - рыжая, почти оранжевая, спина когда-то бродячего кота выгнулась, а зеленые глаза снисходительно взглянули на огромного пса. – А мне вот пришлось хорошенько поискать свой Шанс.  Вон Фабиан тебе точно скажет, что главное в таком поиске!

Фабиан раскинул лапы, обнял ими Косматого То за шею и тихо прошептал ему на ухо:

- Хорошая мина при плохой игре!







Фото взято из Интернета