Дюма, или Один для всех

Дюма, или Один для всех
Выхода этой книги из серии «ЖЗЛ» ожидал с нетерпением. Причин несколько. Во-первых, герой книги – легендарный Дюма-отец, во-вторых, автор книги – самый неординарный и самый плодовитый писатель в этой знаменитой серии – Максим Чертанов. Напомню только  биографические книги Чертанова: «Конан Дойл», «Герберт Уэллс», «Хемингуэй», «Марк Твен», «Дарвин».
А ведь еще этот самый Максим Чертанов написал пару книг в соавторстве со столь же результативным  Дмитрием Быковым и несколько других книг самостоятельно.
Впрочем, долой маски! Сударь, мы хотим видеть ваше лицо!
Какой сюрприз!
Максим Чертанов – это литературный псевдоним Марии Кузнецовой.  Дима Быков о соавторе  говорил: "она родилась и прожила первые двадцать пять лет на Урале, окончила школу с золотой медалью и философский факультет университета с красным дипломом, первое стихотворение напечатала в «Пионерской правде» и с тех пор до тридцати лет не печаталась. Она ушла из скучной конторы в начале рабочего дня, чтобы никогда больше туда не вернуться. Продала квартиру, забрала мать и переехала в Москву, чтобы жить в предельной скудости и заниматься только литературой".
Красиво, но насколько это правдиво?  Наверное, настолько же, насколько верно изложена Чертановым биография Александра Дюма.
Смелости, точнее дерзости,  Чертанову, как и знаменитому гасконцу д'Артаньяну не занимать. Ведь наш автор, (продолжим назвать его Максимом Чертановым, поскольку ведь никакому критику не придет в голову разбирать творчество некоей Авроры Дюпен, известной  Парижу и всему остальному миру как Жорж Санд), рискнул бросить вызов двум великим французским академикам и мастерам биографического жанра Андре Моруа и Анри Труайя.  Маститые литераторы в свое время выдали читателям по увесистому «кирпичу» о жизни и творчестве великого  Дюма-пэра, вкупе с Дюма-фисом и их гран-пэром, генералом революционной республики.
Безумству храбрых поем мы песни.
Книга о Дюма у Чертанова получилась отличная, хотя автор временами злоупотребляет не к месту реалиями сегодняшнего дня, прибегая  то ли по делу, то ли красного словца ради к расхожему новоязу, как-то – «взбесивший принтер», «офисный планктон», и уж вовсе нелепые «краудфандинг» и «маркетинг».
Иногда получается мило, когда чисто по-женски Чертанов проводит некую параллель между любвеобильным Дюма и безвольным  переводчиком Бузыкиным из «Осеннего марафона». Не хватало якобы двум этим парням сильной женщины. Мило, но неубедительно. Потому что Дюма бесспорно был «сыном века», в то время как Бузыкин – «щепка безвременья». Но не станем спорить с Чертановым, (есть все-же у автора этих строк остатки гендерной этики).
В отличие от своих именитых литературных предшественников Чертанов, тем и хорош, что не стоит на месте (не рефлексирует и не "вскрывает" мозг своего героя). Он лишь внимательно изучает романы (не исторические)  и мемуары папаши Дюма, четко фиксируя поведение своего героя на том или ином временном отрезке. Тем более, что герою   «повезло» родиться и прожить свою жизнь в эпоху великих перемен. Директория, империя, реставрация монархии, точнее БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ монархии.  Звучит как пародия, но что поделаешь. Французам легче притерпеться к парламенту, пусть это даже не полноценный парламент, а  «взбесившийся принтер»  при ханжеском короле, чем  с ужасом думать о возможности возвращения революционного республиканского террора.
Но, перемен мы хотим, перемен! И Дюма с восторгом наблюдает,  как его Париж щетинится баррикадами.
Чертанов прослеживает жизнь героя с той же скрупулезностью, с какой сам Дюма писал свои мемуары. Он мог относительно свободно обращаться с  историей, в которой  жили его мушкетеры, или Генрих Наваррский, хотя и здесь ему помогали  придерживаться исторических реалий  т.н. «литературные негры».
Для Чертанова в этом «литрабстве» есть  какой-то пунктик, зацикленность. Слишком много внимания уделено соавтору Дюма Огюсту Маке. Почему столько чести этому бесспорно талантливому «сценаристу»?  Специально употребляю этот термин, поскольку если уж проводить аналогию с кино, то все мы знаем АВТОРСКИЕ фильмы Тарковского, Феллини, Антониони, Бертоллучи, но куда меньше мы вспоминаем при этом их литературную основу – книги Владимира Богомолова, Станислава Лема, братьев Стругацких, Тонино Гуэрры, Гилберта Адера  или Пола Боулса.
Маке не писатель даже, а всего лишь – «сценарист»,тогда как  Дюма – «режиссер - постановщик», «мэтр ан сцен». Больше того он же и драматург. Карьеру Дюма  начинал с театра. Там же прошел азы режиссуры. Бездарный режиссер любой литературный оригинал загубит. А Дюма был режиссером ВЕЛИКИМ, хотя …
Очень много писал. Впопыхах, второпях. Все пером и чернилами.
Компьютеров не было. А были бы тогда все эти айпады, написал бы втрое больше.
Чертанов внимательно прочитал 70 томов русского собрания сочинений мэтра. И еще путевые заметки. И многое другое. Он почти не цитирует ни Моруа, ни Труайю, ни еще одного,  менее именитого «дюмаведа» Даниеля Циммермана. У нашего автора своя точка зрения на своего героя, этого большого человека, который любил женщин, путешествия и авантюры.
И следует признать,  книга у Максима Чертанова получилась, может быть, самая яркая из всего биографического цикла в его творчестве. Во всяком случае, читается она как «Мушкетеры» или «Монте-кристо». На едином дыхании!
Браво, Чертанов, браво сударыня!