некоторая метафизика плагиата

    Публицистика или shantih shantis shantis, переводимый как the Peace which passeth understanding, без ссылки к соответствующему библейскому тексту: «The Peace of God which... и т. д.».

                николай бизин


                НЕКОТОРАЯ МЕТАФИЗИКА ПЛАГИАТА

                Если свобода плагиата достигнута,
                узнают ее сразу и все, посвященные и посторонние.

                изречение человека из алфавита

    Человеческая жизнь, эпическая или трагическая, есть искусство подражательное; точнее - это все жизни в ЖИЗНИ или подражательные ИСКУССТВА быть маленьким божиком, но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО - НЕ БЫТЬ, но - «порассыпаться» на маленькие составные ВСЕГО, ибо «отведали» плода и действительно стали как боги, могущие творить в своем МАЛЕНЬКОМ «я» маленькое «все», ибо - ДЕЙСТВЕННО отведали плода и сами стали плодом, обернувшимся вокруг своей боли как эмбрион.
    Человеческая жизнь пользуется вышеозначенной маленькой божественностью точно так, как пользуются ритмом, мелодией и метром, душевными состояниями и телесным действием, низводя их до своего разумения - разбивая и составляя; человеческая жизнь действительна как голоса фуги, в которой голоса «маленьких божиков» звучат один за другим, соблюдая закономерную очередность.
    Действительная человеческая жизнь есть искусство подражательное, причем в его очередности.
    А так как все подражатели подражают действующим лицам, последние же НЕОБХОДИМО бывают и следуют за своим характером; человеческая жизнь заключается в том, как подражать ВСЕМУ СЕБЕ в каждом конкретном характере... Мы не будем рассказывать друг другу о том, вокруг каких структур вьются человеческие ритмы и измерения; мы не будем раскладывать эти ритмы и измерения как кости ископаемого скелета (вокруг коих вьется душа); мы не будем, но станем.
    А так как все подражатели подражают действующим лицам, взглянем в лицо действия.
    - Мы полые люди, мы набивные люди, - мог бы сказать один нобелевский лауреат и - действительно так и СДЕЛАЛ! А после продолжил аргументировать свой плагиат: Слово ГОПОДНЕ сошло ко мне, говоря - и не так уже важно, что с нами (и о чем с нами и - не нами) ГОВОРИТ слово! Переход одной природы в другую свою природу тоже есть не более чем костяк, вокруг которого прирастает плагиат.
    А так как все подражатели подражают ДЕЙСТВИЮ, взглянем в лицо прирастания - которое уже не следует характеру, напротив: характер тщится прирастанию противиться, уговаривает БЫТЬ СОБОЙ, уверяет (ибо это не есть ВЕРА) - ты внове, ибо вправе быть счастлив! Ты не гомункул культуры, созданный и обученный другими гомункулами от культуры.
    А потом гомункул понимает, что созданная им культура перестает с ним считаться! Ибо она может существовать и без конкретного гомункула; более того, раз уж мы продолжили «культуру» (убрав одного «продолжателя» и заместив «другим») в будущее, точно так от точки НАСТОЯЩЕГО мы можем предположить ее существование в обратном направлении, то есть в прошлое - а потом гомункул (который, наряду с культурой, так же настоящего себя несколько продолжил и поучаствовал в сотворении - и в прошлом, и в будущем - себя вообще) осознает, что с ним уже не считаются...
    Осознает, что он сотворен благодаря настоящему прошлому.
    Впрочем о настоящем прошлом, диктующем нам (не смотря на все наши права и свободы) наше подражание, и о характерах, диктующих нам, КАК подражать, я еще буду ГОВОРИТЬ своей жизнью (она, собственно, в этом и заключается - поэтому в моем говорении нет никакой моей заслуги) и буду (как и все мы) посредством своего «самого себя проговаривания» мнить о себя, что хоть в чем-то ее изменяю - об этом в дальнейшем я обязательно повторю.
    Сейчас мне желательно пойти мимо и дальше.
    Понимать это следует так, что мне желательно вернуться от «культуры» (колбы) к ее гомункулу (которого, предположим, мы немного раньше - чтобы посмотреть собственно на колбу - извлекли); быть может, мы действительно убедимся, что именно гомункул и есть мера всех вещей? Быть может, Первородный Грех (милое желание быть маленьким божиком и творить свое маленькое «все») либо является составной частью характера, либо и представляет из себя сам характер?
    Быть может, но мне желательно пойти мимо и дальше.
    Есть и такая суета в миру: праведникам достается участь грешников, а грешникам участь праведных; но есть и другая суета в миру: сейчас и у грешных, и у праведных (предположим) всего по шесть телесных осязаний (иные называют их чувствами) - но что будет (а это будет, ведь мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО божики), когда этих чувств станет (ну пусть, ведь не так уж это и много) сто пятьдесят одно? Что будет, если саму плоть (которая не более чем едва одушевленная ВЕЩЬ) либо пропитать энергией, либо попросту в энергию перевести (не знаю, какими в этом случае явятся НОВЫЕ телесные отправления) и повести по пути всех прочих энергий?
    Ясно одно - что-нибудь такое обязательно будет, раз уж есть такая суета в миру.
    …Таким предстанет перед нами (или «не нами», или не - «перед») новый гомункул.; а вот что станется с сотворяемой всеми нами (и нас плодотворно сотворяющей) колбой, как то: ритмом, словом, гармонией, цветом (представьте себе зрение осязания) - то есть со всем гениальностью МОЕГО человечества? Весть ли это, и что есть ВЕСТЬ?
    Вестимо, что каменный топор есть гигантский шаг по «голосам фуги»; вестимо, что искра, проскочившая между кремнем и растительной ветошью, ЕСТЬ гигантский шаг по голосам каждой отдельной мысли (и каждой отдельной жизни); вестимо, что каждый шаг по дороге настоящего прошлого - ЕСТЬ, и на этом, собственно, можно было бы закончить. Но более чем очевидно, что  кроме большого «ЕСТЬ» действительно еще и «маленькое», которое действительно должно еще и питаться, например, небольшими и в скобках пояснениями:
          (чем может быть ценно «ТВОЕ» маленькое открытие, например, канализации или теории относительности, или этюдов шопена и ван гога настоящему прошлому, у которого все ЭТО и так есть? очевидно, что не этим «ЧТО», а незримым (ирреальным или иррациональным) КАК, которое совершенно немыслимо, ибо - при чем здесь мысль?
          мысль - не более чем средство, которым производится подражание: КАК ты поступаешь с этим средством (и как им переступаешь по «голосам фуги») может определяться твоим характером - не по твоей гениальности и не по твоей «частичности» будут судить (или - уже судят) о тебе будущие или настоящие маленькие божики, а по твоему невидимому и ирреальному «я».)
    Человек характера (то есть маленький божик) должен неколебимо верить, что непостижимое постижимо, иначе он ничего не сможет исследовать, то есть пытаться разъять ПОЛЕТ птицы на ЕЕ перья и скелет; иначе он никогда не попытается разъять полет мысли ни на мозг питекантропа, ни на мозг современного нам кроманьонца, ни на «мозг» свехчеловека Ницше - но незачем путешествовать вокруг света,чтобы убедиться, что небо везде голубое!
    То, что «небо везде голубое» - это и есть плагиат, а ирреальное знание об этом - метафизика плагиата.
    Истина анонимна, и совершенно неважно, какую личину имени она на себя НАПЯЛИТ (ибо - как пальцы, на которые надевается маленькая головка, содержащая маленький - даже со всеми своими ста пятьюдесятью одним чувством - мозг); истина анонимна, ибо принадлежит не человеку, но его настоящему прошлому; ибо твое ВСЕ - не более чем цитирование...
    -  «Истиною», которую мы сейчас полагаем за «истину», управляет не сам рассудительный и характерный человекобожик, а рассудок, и не сам разумный человек, а разум, - так не мог бы сказать никогда не побывавший нобелевским лауреатом Гете, но - он так СДЕЛАЛ и дал СДЕЛАТЬ мне, цитирующему не совсем точно его НЕ СОВСЕМ точное цитирование; быть может, в неточности цитирования и заключено человеческое страдание, вокруг которого человек обернулся как эмбрион; быть может, никакой точности вообще не может быть, но будет?
    Будет, но - не в «разумении разумом» (то есть переступании плоскими подошвами мыслей); будет, но - не в «разумении ирреальным» (то есть пархании плоскими крыльями мыслей с одного невидимого на другое); «не все же начинать сразу - не прямо же начинать с совершенства!» - так мог бы сказать еще один не побывавший в лауреатах человек шести телесных осязаний и СРАЗУ сделал (или моими губами повторил) ИНОЕ:
          Не все же сразу начинать с совершенства:
          Поначалу уразумею совершенно летать...

          А потом и совершенству позволяю отстать! - сказал себе «маленький божик», именно говорением своим переступая по голосам фуги - где из каждого голоса выскакивает свой божик, где все они выстраиваются в очередность...
    -  А ведь как хотелось все и сразу, - сказал я ветру, причем - сказал тенью ветра; причем - тень ветра в свой черед заговорила тенью света; остальное - silentium...
    На первый и весьма невзыскательный взгляд причины человеческого страдания ЗАКЛЮЧЕНЫ в том, что один гомункул культуры плодит посредством ритма, мелодии, метра и цвета те самые ирреальные структуры, которые становятся колбою для другого и уже немного иного, но - тоже гомункула; на все еще первый и весьма невзыскательный взгляд любой гомункул является всего лишь эмбрионом человека, обвившегося вокруг причины своего страдания...
    Легче легкого было бы принять за причину страдания человеческую падшесть, но и у этого легкого есть свое дыхание: НАДО, чтобы зрелище мира рождало в нас удовольствие! Дальше-больше: надо, чтобы это удовольствие ПОЛУЧАЛОСЬ посредством раздражением всех без остатка ста пятидесяти одного чувства (которое «одно» можно то «отнять», то «прибавить», создавая иллюзию «дао» путем такого «раздражения»); легче легкого было бы принять страдание за причину.
    Легче легкого было бы «обучиться» дыханию не одним, но двумя легкими; дальше-больше - принять сам процесс обучения за ПЕРЕКРЕСТОК (иначе - твои своевременность и современность): тогда перед твоими телесными осязаниями откроются все времена и все пространства - и ни клочка твердой плоти под ногой твоей души! Быть может, Бог с ней, с плотью?
    И действительно, с нею Бог: ведь ты все еще маленький божик и тщишься воплотить неизреченное: действительно быть ЛЕГЧЕ.
    Действительно, обратимся к плоти. Это ведь так легко.
    Милейший (я бы даже сказал - легчайший) министр НАШЕГО образования г. Фурсенко (гомункул культуры, образовывающий - или тщащийся образовать - других гомункулов) был давеча поражен в самое легкое своего мозга (я не хочу верить, что у чиновника есть мозг сердца): речь, как мы легко понимаем, о всем известном анекдоте с нынешним ГО, который вместо школьников сдали студенты - которые студенты оказались элитой студенчества!
    Каждый гомункул существует в колбе. А вот что происходит с колбою, когда ее гомункул становится больше колбы, при этом ее не покидая - это очевидно даже творцу колбы (не имеется в виду милейший министр): гомункул становится колбою самому себе - становится высью себя, ширью себя, глубью себя и перестает нуждаться в помыслившем себя демиургом министре...
    Но ведь министр не может стать высью себя, иначе - осознает свою абсурдность.
    Мне в этом анекдоте интересно только одно: элита показала, что она ЕСТЬ и что она хорошо понимает абсурдность той колбы, в которой ее тщатся ЯКОБЫ ВЫРАСТИТЬ, но на деле - напрочь ПОВЫВЕСТИ все на свете милейшие министры.
    Так что я действительно обратился к уму плоти (и даже утробе плоти) милейшего министра образования, и это оказалось легко.
    Свобода (не имеется в виду суицид ирреального, но - как осознание свободы плагиата) есть малое завершенное единство, осознавшее себя через ограничение, отметение, выбор: предел - прекрасен, беспредельное - безобразно; действительно, гомункул культуры в праве полагать свою колбу прекрасной; другое дело, что и ЭТО - плагиат.
    Но такой плагиат лишь касается всех - обучаемых и учителей, и даже учителей учителей (все они говорят: новое - это то, что «внове» оперлось о старое) - их плагиат лишь касается и НЕМНОГО влечет за собой, и они «внове» СЧИТЫВАЮТ со старого; кроме них должны быть и те, кто действительно плагиат выдержит и даже назовет его своим.
    Таких нельзя назвать свободными, но - такие его ВЫДЕРЖАТ ровно настолько, чтобы ему (как драгоценным винам) настал свой черед, ибо - действительная человеческая жизнь есть искусство подражательное, причем в своей очередности! Таких нельзя назвать свободными от греха, но - такие выдержат свой грех ровно настолько, чтобы он стал ОТРАЖАТЬ человеческую жизнь в ее очередности: стал тем зеркалом, которое получают исключительно шлифовкою камней!
    Причем - только таких камней, которые положены во главу угла и стали началом одного из мирозданий; причем и эти (положенные во главу миров) мироздания нельзя назвать свободными, поскольку и ЭТО - плагиат.
    Впрочем, и сам плагиат прежде всего означает, что мне желательно пойти мимо и дальше.
    Всякому, принявшему современность не как naufragar (и действительно - наивному) и действительно ставшему «не всяким» (ибо беспредельность - без образа) - этому «не всякому» действительно могут «открыться» пути во все времена и все пространства! Но даже то, что они пока сокрыты, вовсе не означает, что их нет, ибо и «ОЗНАЧАТЬ» - плагиат.
    Беспредельность МОЖЕТ говорить о безумии и смерти, но - кто будет слушать ее рассказки? Дальше-больше: кто будет слушать рассказки (вспомним, что сказки всегда страшны, ибо - в сторону страха) рассказок? Впрочем, не только поэтому говорить о безумии и смерти - тоже плагиат, а хотя бы и потому, что нет никаких безумий и никаких смертей.
    Но беспредельность МОЖЕТ и отказаться от безумия и смерти, и даже действительно признать их несуществующими: это как уверение Мышкина о Настасье Филипповне - дескать, безумная! - самое себя отрицающее... Подобные признания и подобные отрицания (тоже плагиат - ибо они есть простая подмена плода с древа Жизни плодом с древа Познания) достаточны, чтобы поднять на головокружительную высоту (предположим) поэтического творчества, но немощны и бессильны в реальности, где человек совершенен в своей частичности.
    Что тут можно изменить, когда к этому нечего прибавить, но - и убавлять тоже нечего?
    Бог есть любовь - в своей очередности означает «Бог есть» и «есть любовь», или одно «есть»; и ты, homo sum homo denatus, ДЕЛАЮЩИЙ зубами своими ритмы, слово, гармонию, цвета - причем тоже делающий ЭТО в очередности: если Бог есть любовь, то гомункул культуры ЕСТ его любовь - причем Он знает, насколько тяжела и мучительна гомункулу его искусственная плотоядность!
    Но изменить и тут, и в современности как naufragar он не может ничего, потому что иначе Он сам должен стать чем-то иным, а не любовью: Он должен признать, что и он - плагиат, то есть рассказка, рассказанная рассказом рассказки - отсюда и возникает это «должен»: и мы пойдем «мимо и дальше» именно к этому «отсюда»!
    То есть уйдем от «может говорить» к тому, кто «может слышать» - уйдем к плагиатору!
    -  Жрецы ль у ВАС метлу берут? Да, я взял метлу, ибо подметал храмы и украшал алтари, - так говорит внутри самого себя с самим собой РАЗГОВОР одного (уже помянутого) лауреата с никогда не разговаривавшим с лауреатами РАЗГОВОРОМ другого человека...
    Но мы пойдем мимо и дальше и назовем его ЧУЖЕСТРАНЦЕМ!
    Когда чужестранец спросит: «Зачем вы живете городом? Вы прижались друг к другу из чувства любви друг к другу?» - вы ответите: «Это сообщество».
    Когда чужестранец спросит: «Зачем вам сообщество? Вы прижались друг к другу, чтобы с рук на руки друг другу друг друга передавать?» - вы ничего не ответите, ибо ЭТО - поболее слова; если словом можно и заработать, и выстроить (или выстрадать - это все равно), то ЭТИМ (поболее слова) можно лишь выстрадать себе могилу: никогда не тщись использовать то, что всегда ПОБОЛЕЕ и побольнее!
    Когда чужестранец спросит СВОИМ ОТВЕТОМ: «Вместе живем мы, чтобы зарабатывать друг на друге!» - вы будете готовы узнать чужестранца - того, кто знает, как задавать вопросы, чтобы не вырыть себе могилу! Ибо могила - всегда себе.
    Такого чужестранца я называю плагиатором, ибо он умеет и слышать, и отвечать вопросом: он частичен в своем совершенстве! Он немощен и бессилен в ирреальном, и совершенен в реальности - ибо он ей не нужен; он стал гением (предположим, в поэтическом творчестве) и умеет спрашивать ОТВЕТОМ: «На мне ты не заработаешь! Я не перехожу с рук на руки!» - и этим возьмет в руки метлу...
    И солжет, ибо с рук на руки передаст себя метле; ибо и ложь - плагиат.

    Подобная ложь достаточна, чтобы подняться (например) до вершин поэтического творчества: «Зачем вы пишете? Для себя. Зачем печатаетесь? Из денег»; подобная ложь достаточна, чтобы ее смех над собой рассмеялся ее же смехом и воскликнул: «Как стыдно!»
    Отчего ж-с?
    Подобная ложь достаточна даже для того, чтобы осознать собственную НЕДОСТАТОЧНОСТЬ: как в случае с шумерским наречием англосаксов и эллинским диалектом славянофилов - согласитесь, наличие (я все же славянствую) «настоящего продолженного», «продолженного будущего» и «настоящего прошлого» дает нашим вековым ненавистникам (и чужестранцам) некоторые изначальные перед нами превосходства!
    Но - «третий век играет музыка, затянулся наш роман, затянулся в узелок - горит он, не сгорает!» - подобная ложь делает тебя «искусным лжецом», и этого достаточно, чтобы говорить лютую правду КРАСИВО: ты частичен (ибо - всего лишь третий век играет музыка) даже в своей очередности, поэтому даже очередность - плагиат, переходящий от плагиатора к плагиатору; и остается (идя мимо и дальше) выйти из очереди.
    Подобная ложь уже не только достаточна, но и необходима, поэтому вернемся к ней - она ближе к НАЧАЛУ.
    Вернувшись: человеческая жизнь, эпическая или трагическая, есть искусство подражательное, но - есть некоторые тоже искусственные (ибо гомункулы культуры), но - искусные люди, которые НАЧИНАЮТ настолько искусно пользоваться всем сказанным выше: ритмом, мелодией, метром, телесным движением и его цветом, пространствами и временами, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выходят из очереди.
    Вернувшись: человеческая жизнь, низводя до своего разумения НЕ СВОЕ, бывает настигнута мчащимися по пятам фуриями (что очень сродни музам, следующим за Аполлоном) - созданная ею «колба» для новых гомункулов перестает считаться с предыдущею колбой! Иначе - начинает ее не считать и пересчитывать, а - считывать с самого НАЧАЛА.
    То есть - выходит из очередности и фурий, и муз: перестает следовать и отходит в сторону; и вот здесь-то, происходя из частичности любого человеческого начала и из неизбежной человеческой - у частичного человека нет ни впереди, ни позади вечности - торопливости, возможны курьезы плоти, к которой всегда (как и к милейшему - словно господин Буонасье - министру, не МОГУШЕМУ не потребовать изгнать напроказившую ЭЛИТУ из ВУЗа на какую-нибудь Эльбу) легко обратиться.
    Вернувшись: человеческая жизнь, протекающая во плоти и внутри плоти, действительно подражает действующим лицами и действительно начинает тщиться править миром - примером анекдот с предвыборным роликом ныне «почившего в бозе» триумвирата: три смешных сверхнелюдя парят в самолете над страной, грозя ею править...
    Итак - всегда вернувшись! Сделавши плоть легкой.
    В заключении (то есть на какой-нибудь своей Эльбе) хочу вернуться к превосходству, например, шумерского наречия всегда дружественных нам (и никак не причастных ни к убийству некоего Грибоедова, ни к убийству - правда, всего лишь царя, а не апостола - некоего Павла) англосаксов над эллинским диалектом славянофилов, я ОБЯЗАТЕЛЬНО скажу: такое превосходство действительно есть! Но - достоинство любого достоинства: быть ясным и не быть низким.
    Поэтому в заключении (то есть на какой-нибудь ДРУГОЙ - к которой и наши, и ДРУГИЕ друзья не причастны - Эльбе) вынужденно признаю, что для ВЫХОДА из очередности ни в коем случае недостаточно самого признания чьего-либо над собой превосходства: необходимо не только ПРИЗНАТЬ, что ты в заключении, но - более того! Сначала ЭТО необходимо УЗНАТЬ.
    А потом следует из этого узнавания выйти, ибо и любое его издание - плагиат: вот МЫ и вернулись к растиражированному «зданию жизни», то есть растиражированному «домой» - зачем? А всего лишь - чтобы (в скобках) уйти.
(«Я УХОЖУ в речные камыши и к черепице крыш, покрывающих иссушенный науками мозг; потом я иду за пределы селения жизни и даже за саму жизнь - и я все равно увожу с собой ЗДАНИЕ жизни; тогда и я желаю пойти мимо и дальше - за край, где тигры глотают малых деток и муравьи наново тщатся собрать раздавленную колесами птицу!
    Я увожу, но будет ли с нас довольно вылупившегося -как глаза из ньютонова яблока - полета? Поскольку и уводя - я даже не возвращаюсь, но ВОЗВРАЩАЮ, ибо совершил плагиат: я увожу за собой и становлюсь КРЫСОЛОВ В ГОРАХ!
Я увожу, но - приведу ли за собой ВЕРШИНЫ ГОР в мое селение праведных: в настоящий город на Неве?»)
    p. s.  пользуясь случаем автор (ни в коем случае не умаляя достоинства самого случая) благодарит авторов самого автора, как то: элиота и лорку, аристотеля и киргегарда, шестова и экклесиаста, бахтина и ницше, и многих многих других, не включивших в себя ни милейших и образовывающих (занявших свои кармические ниши, благодаря чему я стал другим) министров, ни парящих над миром свехнелюдей, но - имеющих их всех в виду и на виду.