Записки преподавателя Охота за абитурой

ОХОТА ЗА АБИТУРОЙ

   Задумал как-то наш очень продвинутый ректор поправить свое финансовое положение за счет усиленного набора контрактных студентов. И в прежние годы их было, как по мне, немало: 2-3 группы по каждой специальности набиралось. Но и конкуренты не дремали. Каждый год проректор собирал всех директоров институтов (так называются бывшие факультеты), заведующих кафедр и простым русским языком с применением ненормативной лексики доходчиво им объяснял, что не годится таким умным и ученым преподавателям пасти задних и подбирать  себе тех студентов, которые не поступили в другие университеты. Иначе, ни о каких доплатах и премиях они могут и не мечтать. Потому что, все эти деньги берутся ... откуда? Правильно – с контрактных  студентов. А посему, все мобилизуются на фронт: ноги в руки и -  вперед, завоевывать души периферийных абитуриентов, и кошельки их родителей.

Командировки для агитации случались и раньше.  Не так давно, еще в прошлом году, некоторых особо доверенных людей посылали в близлежащие области  от столицы поагитировать среди выпускников. Опыт, видимо, показал, что это дает какие-то результаты. И в этом году агитировать уже выгнали почти всех. Ну, кроме тех, кто заранее запасся справкой, что он проходит месячный курс лечения от геморроя, который ни в коем случае нельзя прерывать. Нашу кафедру послали в Полтавскую область. Каждому нагрузили один район. Ну, а завкафедрой и некоторые избранные студентки взяли на себя областной центр. Поскольку наша лаборатория  никогда в приближенных не была, распределили нам самые дальние районы. Мне достался… неважно какой район. Не буду уточнять, чтобы не смущать живущих там людей. Они же не виноваты, что бог их поселил в такую глухомань.

Как я добирался туда – это песня. Вернее, грустная песня. Для уверенности мы с одним товарищем договорились, что до Миргорода доедем вместе. А оттуда уже разъедемся: ему на юг – в крайний район, а мне – на север, аж на границу с Россией.  Ну, думали, что время сэкономим. Ну, и поболтаем по дороге.  Он, может, и сэкономил, потому что из Миргорода сразу же уехал в свой район. А мне пришлось несколько часов ждать свой автобус. Да еще, к тому же, он оказался какой-то непрямой – часов пять он тащился по каким-то глухим селам, изредка подбирая одиноких пассажиров. И в райцентр я приехал уже в темень, вечером, когда уже  на автостанции зажглись фонари и до гостиницы мне пришлось добираться, обходя большущие лужи талой воды не всегда различимые на мокром асфальте.

Человек, который до меня ездил агитировать в этот район, подсказал мне, что в райцентре есть две гостиницы. Одна – при доме колхозника. Она, хоть и большая, но страшно грязная и обшарпанная. Другая – чуть дальше от центра, но маленькая и новая. Нужно идти туда, потому что там, по крайней мере, есть горячая вода. По приезде я туда и направился.

Поселился я сразу и завалился спать, не ужиная, потому что плохая дорога страшно вымотала - сплошные ямы и колдобины. Удивительно, как такую дорогу наши автобусы выдерживают. Их, наверно с большим запасом прочности проектируют. А у человека такого запаса нет – ему внутренности вытрясает основательно.

На следующее утро пораньше я нашел местное РАЙОНО и прямо – в приемную заведующего. Секретарша слегка обалдела, когда услышала, что я из столицы и без предупреждения. Но я ее успокоил: не с проверкой, а исключительно с целью агитации абитуриентов. Она меня сразу запустила в кабинет, хоть в приемной уже сидело немало народа. Заведующий – красивый молодой мужчина из новейших бюрократов проявил редкое радушие: прикрепил ко мне какую-то сотрудницу, написал мне список сельских школ, которые можно посетить, и даже посетовал, что не может дать мне машину – сам на ней уезжает в область на какой-то двухдневный семинар. Ну, а мне-то машина, хоть и не помешала бы, но  в смету командировки  статья «транспортные расходы» была забита. Так что по селам ездить я мог себе позволить машину нанять. Поблагодарил заведующего и спросил:
- Можно приступать?
Он ответил:
- И можно, и нужно. Я в вашем брате, агитаторе, сам лично заинтересован, - сказал он. - У меня дочка в этом году школу кончает и пока не определилась, куда ей поступать. Все сомневается… Говорит, что на бумаге у  всех – райские кущи, а на практике… Того нет, сего нет, а этого - вовсе никогда не было...
 Я сказал ему:
- Если я вас буду агитировать поступать к нам, она же мне тоже не поверит…
 - Не поверит…
 - И правильно сделает. А почему? - спросил я. И сам ответил:
 - Потому что каждый кулик свое болото хвалит.  А моё фамилиё знаете как?  Кулик Степан Николаевич.
 – Неужели? – недоверчиво спросил он.
 – Я шучу. Где у вас тут можно отметить командировку?.

Я нашел женщину, которую ко мне прикрепили, и мы вместе с ней за день обошли три средние школы этого городка. Школы разные: одни старые и древние настолько, что краска на перилах аж на палец толщиной, а половицы – как бревна. Другие – новые и бетонные. Но во всех случаях выпускные классы в них были маленькие – человек 20, не больше. И даже, если два класса выпускных приходилось соединять вместе, то все ученики размещались в одном помещении, правда приходилось некоторым стоять.

Проблема у меня была в одном: что им говорить этим абитуриентам. Они же были очень ушлые, заинтересовать их было, думаю,  не просто. Ну, похвалю я свой родной университет, похвалю кафедру или факультет. Но чем же мы, такие хорошие, лучше всех остальных, которые и имя имеют громче и рейтинг выше? Надо было что-то придумать такое, чтобы они хоть чуточку раскрыли рот и навострили уши. Переубедить я их, конечно, не смогу, но хоть зернышко интереса в их головах посею…

Я начинал так: «Если вы думаете, что я вам буду уговаривать поступать в наш университет, вы сильно ошибаетесь. Я приехал к вам сказать то, что нельзя написать в официальном проспекте – кого бы мы не хотели видеть среди наших абитуриентов.» Это их как-то взбадривало. Вижу, огонек интереса зажигается в их глазах. Оказывается, люди ездят к ним из самого Киева, чтобы рассказать, кому из них просто не надо к ним поступать… Это было для них что-то новое. До этого к ним приезжали из Полтавы агитаторы, но они все расхваливали свои ВУЗы, аж удивительно становилось всем: и выпускникам и учителям, как это к ним не ломятся все на контрактное обучение, пренебрегая в других ВУЗах бюджетным?...  Я же им прямо говорил: «Наш ВУЗ не лучший. Возможно, лучше есть, даже в Полтаве. Но у нас хоть на практике чему-то учат, а не просто лекции читают и экзамены принимают». И они, вижу, верят. Ведь они привыкли лишь к рекламе. А в рекламе не принято правду говорить. В рекламе только хвалят.

Свой ВУЗ я не очень любил. Поэтому, ругая его, я не очень кривил душой. Но когда начал анализировать, что мне не нравится в нем, то не нашел, особенно, за что его ругать. Как и в других ВУЗах, тут был не особенно грамотный преподавательский состав, не особенно требовательные преподаватели, не особенно сильно техническое обеспечение. Но что положительно, это – практическая направленность обучения. У нас, например, на кафедре дикторов и ведущих телепрограмм с первого курса студенты становятся перед камерой и начинают выдавливать из себя косноязычие и затыкание, избавляться от слов-паразитов,  учатся строить правильно предложения. А в остальном – то же самое: якобы высшее образование, а на самом деле – зубрежка и начетничество.  Не зря с эстрады шутили про наших выпускников ВУЗов: «Забудьте, чему вас учили в институте. Здесь это вам не пригодится»…

В одной школе меня, правда, спросили: «А кто же должен поступать в ваш университет, если он такой нехороший?». Я даже растерялся, но потом сообразил, что надо говорить. «К нам должны поступать «двоечники».  Школьники аж грохнули от смеха:  « Вы, что, приглашаете самых плохих?» . Не раздумывая, говорю: «Конечно. Но самых плохих с точки зрения школы. С точки зрения ВУЗа они, эти "плохиши", могут оказаться не самыми плохими. Они могут оказаться не зубрилками, а самостоятельно думающими личностями. Не конформистами, а харизматическими лидерами. Вот такие нам нужны. Мы уже устали от журналистов, которые не имеют ни собственного мнения, ни своих убеждений, а прогибаются под начальство и очередную власть.  Мы хотим личностей. А их очень мало среди «отличников». Может, среди "двоишников" их окажется больше…

Женщина, которая меня сопровождала, по дороге из одной школы в другую мне призналась: « Я тоже чувствую, что наша школа не учит… А заставляет "зубрежничать"… Это же самое "ЕГО"? Сплошное заучивание! Машина, проверяет ученика. Она не может увидеть в нем способности к импровизации, к самостоятельности. Она только видит, правильно ли выбран ответ. А ответы выбирать можно научить даже обезьяну».

Я ее спрашиваю: «Если вы так считаете, то почему наши школы такие костные?» Она отвечает: «Вы думаете, что я что-то могу изменить?» Изменить она , конечно ничего не могла. Слава богу, хоть чувствовала, что в школе с детьми творят что-то не то. Вернее, черти что...

На следующий день мне пришлось поездить по сельским школам. Там вообще мрак. За исключением одной школы, где собирали творчески одаренную молодежь, там вообще агитировать было некого: одни девочки в старших классах. Да и тех, раз-два  - и обчелся. Не было там учеников  в старших классах. Они не родились в сложные 90-е годы, или выехали после 9-го класса во всякие ПТУ, которые к тому времени уже все превратились в колледжи, и даже ВУЗы. А агитировать 5 человек в классе за поступление  на контракт бессмысленно. Тут видимо, людям нечего есть, а не то чтобы платить 12 тысяч за год. В последней школе директорша мне сказала: «У меня остались в 9-10 класс только те, кто может дома себя прокормить. Остальные ушли в ПТУ. Там дают каждый день бесплатные обеды…

Тем не менее, к концу второго дня у меня уже было 5 посещенных школ. Я посчитал, что на этом я свою миссию провел успешно. Я пошел на автовокзал и взял себе на завтра билет. По дороге домой заскочил в Гастроном возле автовокзала и купил себе бутылочку и кое-что на закуску. В коридоре гостиницы меня остановила какая-то женщина и спросила, нет ли у меня штопора. Штопор у меня как раз был. На перочинном ножике. А ножик в сумке в номере. Я пригласил  ее к себе, но она засмущалась: «Неудобно, как-то… Меня наши послали найти, как вино открыть… А не к соседям в гости.» - «Нет, вы меня не так поняли, -сказал я. - Я тоже себе принес кое-что на ужин, и мне тоже надо открыть бутылочку» - «Тогда давайте, присоединяйтесь к нам…»  Так я попал в компанию к соседям.

В соседях у меня жили две женщины средних лет и пожилой мужчина. Они приехали проверять какой-то интернат по линии ОБЛОНО. Они когда-то были учителями, пока административная работа не вытащила их наверх. И вот теперь они проверяют школы.  На предмет педагогических нарушений. Ещё шутили: собрались Шерочка с Машерочкой. Один ищет талантливых и самостоятельных выпускников, а другие блюдут  условия, которые приводят к тому, чтобы их не было. Мои соседи  уже сидели в этой гостинице третий день и до чертиков друг другу надоели. Для них свежий человек из столицы – просто клад. Мы с ними так разговорились, что забывали из бутылки наливать. Тем не менее, когда горючее кончилось, они послали гонца к дежурной, и тот принес еще бутылку коньяку. Не заметили, как выпили и это. Весь вечер пили и ругали нашу допотопную педагогическую систему. И я не помню, как оказался в своем номере, как разделся. Но спал я в пижаме и почему-то в одном носке.

Утром я проснулся от того, что в коридоре кто-то чистил дорожку пылесосом. Я посмотрел на часы. До автобуса мне было еще два часа. Я помылся под душем, попил чайку и вспомнил, что оставил свою сумку с документами в номере у соседей. Я пошел, постучал в соседний номер. Никто не ответил. Я пошел к дежурной и спросил,  как мне  связаться с девочками, которые живут по соседству.
 - А они уехали,   - сказала дежурная.
 - «Как уехали?
 - У них кончилась командировка. Но мы их найдем, если нужно.
 - Я у них вчера сумку забыл с документами…
 - Подождите, тут мне кое-что передали по смене… Это ваше?
  И она подает мне мою сумку. У меня от души отлегло… Вот старый балбес!Это надо же: столько проехать, столько школ обойти, чтобы по пьянке оставить в чужом номере все документы…

В институте на кафедре мы поздавали все свои командировочные и составили финансовый отчет. По документам мне должны были доплатить где-то сотню, потому что я потратил больше, чем мне дали авансом. Но денег мне не заплатили, поскольку, видно, посчитали, что я жил в командировке "не по средствам".   Кому-то показалось, наверно, что одноместный номер и машина для поездок по селам – это слишком шикарно. Но я не особенно обижался. Все-таки, я два дня прожил насыщенно и не бесполезно. Но про себя решил, что в следующем году в это же время я лягу в больницу  для профилактики  своей сердечной аритмии, и пусть ректорские прихвостни сами ездят на попутках по селам и собирают желающих поступать в наш институт.