Светлый ангел

     История эта произошла почти сто лет назад, в далеком и грозном тысяча девятьсот девятнадцатом.
     В тюремном застенке – две узницы. Варвара прятала сыночка от солдатской службы, да не упрятала. Нашли парня, всыпали шомполов и отправили на фронт. А Варвару упекли в холодную, и что с ней теперь будет – одному Богу известно. Мария, тоненькая дивчина, слушает внимательно и переживает за несчастную женщину:
     -Не горюй, тетя Варя. Господь тебя не оставит.
     Марию задержали по ошибке, поздно вечером, когда она возвращалась от больной подруги. Ошибка тут же обнаружилась. Хотели отпустить, потом решили: “Пусть в тюрьме переночует для острастки, чтоб впредь по ночам не бродила”.
     Тихая беседа прервана скрипом железной двери. Ввели еще одну узницу. Она остановилась на пороге и стала осматривать камеру, словно решая, стоит ли ей здесь оставаться. Один из конвоиров хотел подтолкнуть женщину внутрь, но она так взглянула на солдата, что тот в растерянности сделал шаг назад. Наконец, пленница вошла, дверь с лязгом затворилась за ней.
     Она кивком поздоровалась с Варварой и Марией, села и погрузилась в глубокое раздумье. Незнакомка была так же молода, как и Мария. Да и внешне они чем-то похожи. Только у Марии миловидное личико светится добротой и участием. У новой же соседки на лице – печать холодной отрешенности.
     Минут через двадцать новенькая нарушила молчание:
     - Папироса есть?
     Папиросы не было. Варвара протянула ржаную лепешку, та отказалась. Но знакомство состоялось, новенькую звали Наталья. Завязалась беседа.
     - Какие вы похожие обе, прямо сестренки, - любовалась Варвара своими соседками, - разве вам, таким молоденьким, да красивым, в тюрьме место?
     - Я утром, слава Богу, свободна буду, - сказала Мария, – А вы?
     - Я тоже буду свободна, - усмехнулась Наталья, - Душа от тела освободится на рассвете.
     - Как это? - не поняла Мария.
     - Обыкновенно, - спокойно сказала Наталья, - расстреляют.
     - Боже мой, за что? – пролепетала Мария.
     - Секретные документы из вражеского штаба похитила.
     - Да на что они вам? – по-детски наивно воскликнула Мария.
     - Они нужны нашему командованию, чтобы победить врага, - отчеканила Наталья.
     - Не бабье это дело, - тихо, как бы про себя, проговорила Варвара.
     - А я не баба, - с достоинством отчеканила Наталья, я – разведчик нашей доблестной армии.
     - Что ж у тебя, ни мужа, ни детей?
     - Муж воюет за правое дело, двое детей остались.
     - Дома бы тебе сидеть, - тихо ворчала Варвара, - деток воспитывать, а не докУменты по штабам красть.
     - Придержи язык, тетка. В другом месте я б тебе его укоротила, - процедила Наталья сквозь зубы.
     - Бодливой корове Бог рог не дает, - не осталась в долгу Варвара.
     - Тетя Варя, перестань, пожалуйста. Наташа, а, может, пожалеют деток, помилуют тебя? – воскликнула сердобольная Мария.
     - Не помилуют, - отрезала Наталья, - я во время ареста отстреливалась, двоих убила. Да и не нужна мне их милость. Ненавижу, и просить ни о чем не буду.
     - Деток-то не жалко сиротами оставлять? – не унималась Варвара.
     - Жаль, конечно. Но больше всего жалею, что врагов мало положила, да победы нашей не увижу.
     Варвара глянула на нее со страхом и жалостью, как на зачумленную, отошла в дальний угол. Мария тоже пришла в ужас от этих слов, но не отступилась.
     - Наташенька, а в Бога ты веруешь?
     - Если и есть Бог, то Он за нас, за наше правое дело, - твердо проговорила Наталья.
     - Что ты, Наташенька, Бог не за красных, и не за белых. Он за любящих, потому что Он сам есть Любовь.
     - Нет, Маша, - печально проговорила Наталья. - Может, где-то и есть место для любви, но здесь, среди грязи и крови, правит ненависть. Святая ненависть к врагу – вот что движет сейчас мною. Когда разобьем врага – придет время любить. «Время любить и время ненавидеть, время войне и время миру» - это из Библии, и это для меня. А «если тебя ударят по левой щеке, подставь правую» - это… - Наталья досадливо махнула рукой.
     - Наташенька, раз ты читала Священное Писание, ты должна знать, ты просто не можешь не знать, что Бог из любви к нам послал на крест и муки Сына Своего, Иисуса Христа. Он простил нас и хочет, чтобы мы прощали. Он любит нас, и хочет, чтобы мы любили друг друга.
     - Друга – да, но врага?!
     - А врага – пуще того, - Мария говорила негромко, но страстно, - Христос , когда умирал на кресте, за врагов молился : «Прости их, Отче, ибо не ведают, что творят».
     - Маша, ты очень хорошая девушка. Уж тебя-то я смогла бы полюбить. Но сейчас мое сердце затвердело от ненависти. Я даже не знаю, люблю ли я своих детей. Но ради них я иду на смерть , чтобы они любили и были счастливы.
     Мария заплакала:
     - Наташенька, сестренка моя дорогая, опомнись… Ведь что посеешь, то и пожнешь. И если сейчас ты сеешь смерть и ненависть, из этих семян никогда не взойдут жизнь и любовь.
  - Хватит проповедей, Мария, - перебила собеседница, - дай умереть спокойно.
  - Ладно, только скажи последнее: если бы Бог сохранил тебе жизнь, то ты…
  - Опять пошла бы убивать врагов, - сурово отрезала Наталья. – И хватит об этом.
  - А дети, Наташа, с кем они? Может быть, хотя бы для них я смогу что-то сделать?
  - Спасибо, милая. Дети в надежных руках. А теперь давай помолчим.
     Закрыв глаза, Наталья стала размышлять: есть ли у нее хоть один шанс на спасение. Рассудок говорил: такого шанса нет. «На нет и суда нет» – спокойно подумала Наталья. Через несколько минут ею овладел глубокий сон.
     В легком белом платье шла она по зеленому лугу навстречу восходящему солнцу. Трехлетняя Ксюша семенила рядом, годовалый Ванюша удобно устроился на ее руках. Вдруг страшная туча закрыла солнце, ослепительно-яркая молния ударила в оцепеневшую Наталью. Но светлый ангел со знакомым откуда-то ликом, быстрее молнии слетев с небес, принял на себя испепеляющий удар. Сделав свое черное дело, туча исчезла. Снова сияло солнышко. А на тропинке лежали два ангельских крылышка. Наташа подняла их, подала Ксюше и Ванечке. Малыши, не успевшие даже испугаться, радостно засмеялись и замахали крылышками. Вдруг грянул запоздалый гром. Наталья вздрогнула и проснулась.
     - Откуда гром? Где Маша? – спросила она растерянно.
     - Расстреляли Машеньку…- горько рыдала Варвара.
     - Как? – не поверила Наталья, - За что?
     - За тобой пришли… а ты спала… а она встала… и пошла с ними…
     Чувство страшной беды и вины переполнило Наталью.
     - Нет! Не хочу! Зачем она так?! Нельзя!..
     Она подбежала к двери и стала исступленно колотить в нее, крича в истерике:
     - Откройте! За что Машеньку? Это мне расстрел! Она не виновата!
     Варвара вскочила, оторвала от двери обезумевшую Наташу, навалилась на нее своим большим телом.
     - Господи, помоги, - взывала Варвара, задыхаясь, - Господи, усмири ее… Я не слажу… Господи, не дай ей помереть… За нее уже померли…Теперь не поможешь…
     Истерика прекратилась, Наталья затихла.
     - Зачем… зачем она так? – шептала несчастная, заливаясь слезами, - Зачем, тетенька?
     Варвара по-матерински обняла ее, прижала к себе дрожащее тело.
     - Ты уснула, а она возле тебя всю ночь молилась. А как рассвело, пришли за тобой, она встала и пошла навстречь погибели своей, словно на свободу. Ко мне подошла: «Прощай, - говорит, - тетя Варя». И шепотом: «Не выдай меня. Не время, - шепчет, - ей помирать, не может она с таким сердцем пред Господом предстать».
     - Честно тебе говорю, хотела я остановить их, раскрыть обман. И вдруг поняла: не обман это вовсе. Она ведь не называлась твоим именем, просто встала и пошла. Вот так вот просто встала, и пошла, и померла за тебя. А ты живи за нее, ее жизнью живи, светлой и богобоязненной, чтоб на небесах с ней встретиться, спасибо сказать за душу спасенную.