Просто засмеяться

Близился последний звонок. Атмосфера царила суетливая: экзамены, что надеть, куда пойти отмечать… Все мои одноклассники стали думать. Я тоже.

За полтора месяца до начала мы пробовали репетировать раза четыре. Сначала свой вариант сценария предложила Елена Антоновна, специалист по воспитательной работе. Эта была одна из тех женщин, которых называют «бой-баба»: громкий голос, пышные формы, желание командовать… Причём я до сих пор не знаю, почему именно она решила заниматься этой нашей самодеятельностью. Видимо, всех «бой-баб» невольно тянет к сцене. И весьма оправданно - слишком уж типаж фактурный.

Начали репетировать по сценарию Елены Антоновны. Продержались полчаса. Оказалось, наш худрук принципиально не приспособлен к написанию сценариев: в каждой реплике чувствовалось, мягко говоря, неудобоваримое чувство юмора. Кроме того, в тексте явно отсутствовала логика – стиль Елены Антоновны был больше похож на поток сознания. Навсегда запомнился оттуда один отрывок:

«Ведущий: Мне вспоминаются строки великого Пушкина о школе:

”Куда бы не забросила судьбина

И счастие куда б ни привело,

Всё те же мы, нам целый мир – чужбина,

Отечество нам – Царское Село“.

Ведущая: Прекрасные стихи, но они звучали бы правильнее, произнеси мы их немного по-другому (распевает на манер хип-хопа):

”Куда бы не забросила судьбинушка-судьба

И счастье бы куда ни приводило ото дня,

Всё те же мы останемся, и помнить буду я:

Да здравствует прекраснейшая школа моя“.

Далее все хором поют песню из кинофильма “Самый лучший фильм”».

Пушкин с Камеди клабом не сочетался, и на несостоятельность сценария Елена Антоновне очень осторожно намекнули. Она обиделась, накричала и сказала, что раз мы не хотим, то больше она для нас ничего делать не будет. Мы не сильно расстроились.

Прошла неделя. Нужно было что-то решать. Договорились собраться на большой перемене.

- Давайте, каждый напишет что-то своё, а потом соберёмся и решим, что включать, а что не включать! – советовала симпатичная староста Женя. Будь мы на три года моложе, я бы обязательно поддержал её идею. Но не сегодня. Сегодня у меня в голове – только экзамены. Как заметила одна наша мудрая учительница: «Во время государственной экзаменации вы – бесполые существа».

- Это здорово! Можем собираться по вечерам и репетировать! – стал подсказывать кто-то с последней парты. Захотелось его придушить.

К счастью, эту вакханалию нарушил Миша:

- Друзья, друзья, спокойно!

Миша был брюнетом с привлекательным лицом. Что не мешало ему, в свою очередь, быть очень полным. Я давно заметил: существует два вида толстяков. Одни обижаются и стесняются, другие – смеются и умеют не обращать на это внимание. Миша относился ко второй категории: над своим телосложением он всегда шутил вместе с остальными, но повод для этого давал редко – умел хорошо одеваться, пряча полноту. Хорошо одеваться и уметь скрывать этим свои недостатки – великое искусство.

- Я думаю, никто не хочет каждый день таскаться в школу, - продолжил Миша, - предлагаю сделать так: сценарий напишем мы с Женей.

Люди в классе облегчённо вздохнули.

Через неделю мы снова приступили к репетициям. То, что написали Миша с Женей, выглядело легко и непринуждённо: общие и понятные всем шутки, манера подачи, музыкальное сопровождение. Это было то, что нужно. Репетицию даже посетила директриса, но на этом радости закончились.

На следующий день выяснилось, что по этому сценарию мы играть не будем: там была шутка с политическим подтекстом. Слишком явным и остроактуальным. А на празднике должен был присутствовать замглавы района. Почему нельзя было просто убрать это и продолжить репетировать, мне непонятно. Да и на сам последний звонок, как выяснилось позже, приехал не замглавы района, а заместитель его помощника. И надо ли было стараться, спрашивается?

Время шло. Кто-то подбирал наряды, кто-то пытался готовиться к экзаменам, кто-то валял дурака. Сценария по-прежнему не было. Все ждали дальнейшего развития событий.

Как-то раз в дверях меня остановила бывшая классная руководительница. По совместительству она управляла школьной театральной студией, и её взгляд, который был устремлён на меня, был заискивающим.

- Ну что, как ваши репетиции идут? – спросила она.

- Идут пока что в другом направлении, - говорю.

- А меня почему не зовёте? – с обидой в голосе поинтересовалась учительница.

Я не нашёл ничего лучше, как сказать:

- Так Вы и не предлагаете…

- Зря! У меня есть некоторые идейки, зайди ко мне после уроков, расскажу! – выпалила она как будто заранее подготовленную фразу и быстро зашла в школу.

«Этого ещё не хватало», - подумал я.

Хотел было догнать её и объясниться, но меня позвали в актовый зал.

Вошёл. На сцене – наш класс с уставшими лицами. Внизу – на первом ряду – Елена Антоновна с листами в руках.

- И где же это мы ходим?! – как обычно строго и громко обратилась ко мне она.

- Опоздал немножко, - сказал я и решительно бросился на сцену, стараясь забиться вглубь толпы.

- Опоздал! У вас три недели до последнего звонка! Три недели! О чём вы думаете?

Каждое слово, которое Елена Антоновна буквально выкрикивала, отдавалось в ушах.

- Может, начнём? – осторожно спросил Миша.

Начали репетировать по тому же злополучному первому сценарию. Никто не решил поинтересоваться у Елены Антоновны, почему она вернулась к нам после той обиды. Наверное, потому что у неё на лице было отражено желание помогать людям. Даже таким безалаберным и никудышным, как мы.

Инициативная группа в лице старосты Жени и ещё пары человек подошла к нашему худруку с целью обсудить возможность внесения своих правок в сценарий. Что удивительно, компромисс был достигнут.

Я уже успокоился и понял, что трогать меня никто не будет, как неожиданно откуда возник Миша. Он взял меня под руку и с улыбкой сказал:

- Мить, потребуется твой талант!

Тут я осёкся. Когда человеку говорят, что потребуется его талант, это значит, что все здравые люди от предложения уже отказались.

- Что нужно делать? – спрашиваю.

- Не поверишь, просто посмеяться. Только вот твоим смехом, фирменным. Про него уже легенды ходят!

- Ты мне льстишь, друг, - говорю, - действительно, просто посмеяться?

- Да, - ответил Миша, - и больше ничего.

Тут я задумался. В детстве ходил в тетатральные кружки. Взрослые даже говорили (я слышал краем уха) что у меня здорово получается. В относительно сознательном возрасте я что-то снимал, кого-то пародировал, чего-то придумывал. И так получилось - вырос – стал бояться сцены. Однажды произошёл удивительный случай. Помню, классе в седьмом мне поручили сыграть букварь. Для тех, кто сомневается, говорю – работа ответственная. У меня даже костюм был – две картонки спереди и сзади. Как у торговцев возле метро.

Основное представление для малышей подошло к концу. Чувствую, мне пора выходить. А я очень переживаю. Хожу взад вперёд, повторяя, как мантру, простейшее стихотворение, которое нужно прочесть со сцены:

- У каждой девчонки,

Любого мальчишки

В портфеле есть

Эта заветная книжка.

Читают и ныне,

Читали и встарь

Чудесную книжку

С названьем…

И тут малыши должны были хором выкрикнуть:

- Букварь!

- А сейчас – загадки! – говорит ведущая.

У меня сильно забилось сердце. Выхожу на сцену из-за кулис. В зале – аншлаг. Целый зал маленьких детей и их родителей, снимающих происходящее на камеру.

«Зря», - думаю.

Набрал воздуха и начал:

- У каждой девчонки,

Любого мальчишки

В портфеле есть…

Тут я почему-то подумал, что ошибся, и замер. В зале – тишина. Но какая-то дружественная. И что страшного? Но страшно. Сердце опять бьётся. Я продолжаю:

- Книжка…читают и встарь…

Ловлю на себе взгляд ведущей. Все по-прежнему молчат, но улыбаются.

И тут случилось непредвиденное. Школьные стены надолго запомнили этот случай.

-…чудесную книжку с названьем… - наконец-то выдал я.

- ***рь! – выкрикнул детский голос с задних рядов.

Вот тут все действительно замолчали. Улыбка спала с лица учительницы начальных классов.

Ну, а я отчасти был рад. По крайней мере, про меня все забыли.

И вот сейчас я стою перед Мишей, который предлагает мне просто посмеяться на сцене. Причём на празднике по случаю последнего звонка. Букварь-то я, может быть, и сыграю ещё когда-нибудь…

- Введи меня в курс дела, - говорю.

- Очень просто: мы сидим, ну, это отдельно будет, и я шучу не очень смешно. А ты должен засмеяться. Вроде, всё, - объяснил Миша.

- Действительно просто, - согласился я.

Мы поднялись на сцену, где были расставлены стулья. Согласно утверждённому сценарию, кто-то сел, а кто-то встал рядом. Мне нужно было стоять, прямо в сценарии было написано напротив моего имени – «стоит возле стены». Я позволил себе дерзость и внёс авторское изменение, ни с кем не согласовав, а именно – сел на корточки, прислонившись к стене.

Начался прогон. Мои одноклассники, у которых было больше реплик, стали вяло читать по листочкам:

- Ребята, у нас неделя до последнего звонка, а ещё ничего не готово. Всё как обычно! – сказала Женя.

Я давно заметил: хочешь соврать – говори правду. Вот и сейчас наше действо начиналось с того, что у нас ничего не готово и мы должны в срочном порядке что-то придумать. В принципе, нам и играть не нужно было.

- А давайте, а давайте наймём талантливого сценариста, и он нам всё напишет, - без особого энтузиазма сказал долговязый Вася. Я заметил, как по лицу Елены Антоновны пробежала улыбка.

- А где же столько денег взять?- с наигранным удивлением спросила Женя.

- Ребята, ничего не надо придумывать! У меня уже и шутка есть! – заговорил Миша.

- Так, стоп! – раздался звучный голос худрука, - не так сели! Вика и Маша, пересаживайтесь!

Вика и Маша, вздыхая, поменялись друг с другом местами.

- Сначала! – скомандовала Елена Антоновна.

Мы начали сначала. Очередь говорить подошла к Мише:

- Ребята, ничего не надо придумывать… - начал было он, но тут у кого-то зазвонил телефон.

Вася поднялся со своего места, вынул из сумки мобильный и, извинившись, быстро выбежал из актового зала.

- Сергеев;стоять! – крикнула Елена Антоновна, но за Васей закрылась дверь.

-Так, пока его нет, - продолжила она, - пропускаем и идём дальше!

Поскольку я появлялся только в самом начале, всё оставшееся время, пока Вася решал по телефону, наверное, жизненно важные вопросы, я провёл в зрительном зале, наблюдая за потугами одноклассников изобразить что-нибудь.

Долговязый Сергеев вернулся через полчаса, и мы, наконец, опять заняли свои места.

Начался прогон. Медленно, но верно, мы продвигались к кульминации.

- Ребята, ничего не надо придумывать! У меня уже и шутка есть! – заговорил Миша, - вот: как решить дорожные проблемы в Африке? Посадить пальмы поближе к друг другу.

Я уже открыл рот, чтобы начать смеяться, но в дверь постучали. Елену Антоновну позвали к телефону. Уходя, она сказала:

- Так, продолжаем без меня! Скоро вернусь!

В четвёртый раз я наконец-то засмеялся, но мало кто понял, что так было задумано по сценарию.

- Мить, поестественней! – посоветовал Миша.

Мы снова и снова проигрывали эту сцену, и каждый раз я слышал разные советы:

- Постарайся так, как ты обычно смеёшсья! – твердила Женя.

- Погромче, - тихо говорил Вася, - а то тебя никто не услышит.

- Может, это вообще уберём? – с отвращением поинтересовалась Вика, имея в виду то ли меня, то ли затею со смехом.

- Спокойно! У него всё получится, - сказал Миша, и все замолчали.

Раз на седьмой, по свидетельствам окружающих, у меня получилось засмеяться и громко, и естественно, и по-фирменному.

Но уверенности мне это не прибавило.

Так и пролетело три недели. Наступил день выступления. Все чувствовали себя по-праздничному весело. Я, хоть и шутил со всеми, никак не мог успокоиться. Волнение нарастало.

Перед торжественным заходом в актовый зал ко мне подошёл Миша:

- Давай, я верю в тебя, - сказал он так, словно на кону был целый мир.

Интересно, он издевается или серьёзно?

Торжественно вошли. На третьем ряду сидел грузный лысый человек.

«Тот самый замрайона», - подумал я.

Наконец, формальности были закончены. На сцену вынесли стулья, все заняли свои места. Я сел на корточки, прислонившись спиной к стене.

Ширму отодвинули, раздались аплодисменты. Передо мной – тот самый зал. Я стою (ну, или почти стою) на той самой сцене, где когда-то изображал букварь. Где мои пятнадцать лет?

- Ребята, у нас неделя до последнего звонка, а ещё ничего не готово. Всё как обычно! – вздохнув, сказала Женя.

- А давайте, а давайте наймём талантливого сценариста, и он нам всё напишет, - быстро и с восторгом заговорил Вася.

Все как будто сбросили с себя маски сомнения, надетые на репетициях, и начали именно играть. К тому же, не переигрывая.

- А где же столько денег взять? – удивлённо спросила Женя.

- Ребята, ничего не надо придумывать! У меня уже и шутка есть! – затараторил Миша, - вот: как решить…

Сердце стало биться сильнее.

- …посадить пальмы поближе к друг другу!

- Ахахахаха! – неожиданно для себя засмеялся я.

В зале кто-то хихикнул. Представление продолжалось…

Помню, Миша пожал мне руку, когда мы убирали стулья и подготавливали сцену для следующих реприз.

Дальше были стандартные слова. Стандартные, но сказанные с душой. Затем вышли девчонки, стали читать стихи о папах. Не выдержали, заплакали. Зал умилялся, и я вместе с ним.

Потом мы хором спели прощальную, грустную, но всё же многообещающую песню.

Все толпой повалили из школы. Я шёл по летней, тёплой улице, улыбаясь.

«Жизнь прекрасна, - подумал я, - вот бы и на экзаменах так - просто засмеяться».