Клятва

Лучше не клянись совсем. Да или нет, другого не дано.
  Кажется, лунные ночи здесь редкость. Черное небо  всегда обволакивают тяжелые мятые облака, из-за которых чуть проглядывают звезды. Лес в такое время выглядит вдвойне зловещим, словно ели – не ели, а тяжелые проржавевшие пики. Свет факела не способен украсть у темноты хоть частицу пространства больше пяти футов, но он кажется просто озарением.
  Слышатся тяжелые шаги, приглушенные мхом и сырой землей. Они направляются в одну из палаток небольшого лагеря, стоящую в стороне от остальных. На секунду полог приподнимается, и человек скрывается в черном проеме. Караульный продолжает прислушиваться, но все звуки, исходящие с той стороны, уже смолкли. Обитатели палатки ведь не намерены шуметь, как табун лошадей, верно?
  Верно.
  А вошедший человек, тем временем, скидывает с плеч свою ношу и немедленно избавляется от длинного плаща. Под ним оказывается бронежилет, с которым он пока расставаться не намерен. Плащом он накрывает вторую фигуру, лежащую на неком подобии кровати. Это девушка, и она спит. Свет фонарика, который сменил факел, выхватывает красную волну волос, рассыпанных по подушке, и бледное лицо, отвернутое в сторону. Человек прислушивается: лежащая дышит неровно и болезненно. Опустившись на покрывало рядом, он чуть отворачивает только что положенную накидку, оттягивает ворот рубашки, касаясь кончиками пальцев плотно повязанных бинтов. Сквозь них уже начало проступать розовое пятно, но с перевязкой можно и подождать.
   От прохладного ощущения прикосновения девушка вздрагивает и поворачивает к вошедшему голову. Человек видит, что у нее слишком ясный взгляд для того, кто только проснулся.
- Чего не спишь?
- Задумалась. – Раненая приглушенно ерзает, выше поднимаясь на подушке. – Никак не могу понять, в чем же была ошибка…
- Ты все об этом? – перебивает ее парень. - Забудь уже, что сделано – не воротишь. Или все дело в этой ране?
- Дело не в ране, - вздыхает девушка, - многие пострадали из-за нас, и многие умерли. Если учесть ошибки прошлого, - она прерывается, смотрит парню в глаза, - такого не повторится.
- Ну не ночью же этим заниматься! А ты и так – вон! Хрипишь как столетний алкоголик.
Девушка снова отворачивается, и тени контрастно выделяют мелкие ранние морщинки и складочку между бровями. Ее собеседник смотрит некоторое время на ее лицо, а потом тихо говорит:
-  Рута, посмотри на меня.
Раненая нехотя поворачивает голову, и ее губы тут же накрывает короткий поцелуй.  Она не сопротивляется, как сделала бы раньше, только слегка морщит нос. Когда парень отстраняется, Рута досадливо произносит:
- Не об этом сейчас надо думать.
- Да, лучше корить себя за все свои грехи! – Парень легко усмехается, перебирая ее спутанные пряди.
- Перестань, Питер. Я никого не корю, просто анализирую ситуацию. Сейчас ребята нам доверились, мы не можем их подвести. Я не хочу быть виноватой в чьей-бы то ни было смерти.
Улыбка сползает с лица того, кого только что назвали Питером. Он серьезно и пристально смотрит в глаза девушки, словно пытаясь прочесть ее мысли, наклоняется чуть ближе.
- Ты и не будешь виновата. Мы доведем дело до конца и не дадим никому погибнуть. – Губы парня снова растягивает улыбка. - Или ты во мне сомневаешься?
Рута только тихо хмыкает от такой уверенности. Мысли в ее голове снова начинают плести свою запутанную и сложную паутину, ориентироваться в которой все труднее. Неудачи преследуют их на этом задании, и неспроста. Они представители одного из наиболее развитых измерений, которых без конца посылают то в одно средневеково-магическое захолустье, то в другое, для установки контакта с так называемыми «внешними мирами». Здесь, в одном из таких захолустий, агенты должны чувствовать себя как вирус в системе, но эта миссия оказалась чересчур опасной и непредсказуемой. Погибло трое своих, еще несколько здешних. К «молодым специалистам» на выручку приехал майор – признак того, что все плохо. Питер и Рута, как и Юкита и Джошуа, поставлены во главе отрядов. А тот факт, что после странных и не всегда теплых взаимоотношений, а потом ухаживаний со стороны Питера Рута все же признала себя его девушкой, только усложняет ситуацию и запутывает мысли. Отношения нельзя путать с работой, на миссиях не место сантиментам. Тем более, на таких, как эта.
Но, несмотря на это негласное правило, в клубок размышлений девушки впуталась еще одна тема. Она обитала всегда рядом с мыслями о смерти и до невозможности тяготила.
- Я, вообще то, все еще здесь. – из раздумий девушку как всегда вырвал голос «возлюбленного».
- Я помню.
- Все не можешь оторваться от разбора полетов? – парень наконец скидывает обувь и залезает под одеяло, устраиваясь рядом.
- Рада бы оторваться, да не выходит.
- Ну так я могу помочь. – Питер поворачивает голову, оказываясь почти вплотную к подруге, и девушка даже в темноте видит, как блестят его глаза.
- Ну уж нет. - Рута демонстративно отворачивается. Только этого еще не хватало.
Питер, правда, сдаваться не намерен, и отстает от нее только через пару минут возни, да и то только от сдавленного болезненного шипения раненой: «Плечо!».
Несколько минут они лежат в молчании. Парень вслушивается в тишину леса, редкие фразы караульных и треск горящих поленьев. В его голову, благодаря стараниям Руты, пробираются воспоминания прошедшей вылазки. Он хорошо помнит, как долго они готовились к ней, собирая людей и информацию, принимая и отметая множество вариантов действий. А еще лучше он помнит, как побелело лицо его боевой подруги, и как сердце ушло из положенного ему места куда-то вниз. Еще не видя, куда именно пришлось ранение, он покинул положенное ему среди всех место, чтобы помочь и спасти.
- Как думаешь, мы так и умрем? - его выдергивает из неприятных воспоминаний Рута, которая лежит, даже не смотря на него, и сверлит взглядом матерчатую стенку палатки.
- Как – так?
- Вроде и чужими друг для друга.
Юноша переворачивается на живот, лежит, опираясь на локти, чтобы было удобнее видеть собеседницу. Ее вопрос ужасно удивил, хотя бы потому, что о таких вещах девушка говорила крайне редко. Даже с ним.  Тем более с ним.
- Мы встречаемся, но это ничего не доказывает, – предвосхищая вопрос Питера, поясняет она. Как появилась любовь, так она и исчезнет, и мы не будем друг другу никем.
- А что тогда доказывает? Тебе нужен штамп, или официальный документ, подтверждающий… Любовь? Глупость какая! – теперь он уже садится, скидывая плащ-одеяло, и скрещивает руки на груди.
- Я не говорила этого.
- А по-моему, ты это и сказала. – Парень встряхивает каштановой шевелюрой. Он, конечно, доволен, что ему, можно сказать, открыли душу, но подобные заморочки любимой его бесят. -  Слушай, раз так, хочешь, поженимся прямо сейчас?
От такого предложения девушка выпадает в осадок.
- Здесь? Как ты себе это представляешь? – скептично осведомляется она.
- Знаешь, в одном из миров, где я был, есть обычай произносить клятвы верности во время венчания. – Давай, мы станем мужем и женой, и ты не посмеешь заявить, что мы друг другу чужие.
Рута недоверчиво на него смотрит. Чего-то подобного она и ждала, и хотела. Но это действительно неожиданно.
- Хорошо. Возможно, так будет лучше. – Клятва, да еще и без свидетелей, мало что значит сама по себе, но она вполне способна развеять сомнения и думы, то и дело поселяющиеся в красноволосой голове девушки. Она все еще не верит, что согласилась на подобное предложение в подобных обстоятельствах. По правде, она бы отказалась, если бы не мысль о том, что они оба могут умереть, не успев связать себя навсегда. Эта мысль подкреплялась какой-то подсознательной верой во что-то потустороннее, связанное с любовью и браком.
Достав из рюкзака охотничий нож, юноша резко проводит им поперек правой ладони. Тонкое лезвие сразу оставляет за собой алый след. Странный обычай. Он передает нож невесте, но та, морщась от негигиеничности такого способа, достает  собственный метательный кинжал и повторяет действия парня с ним. Они берутся за руки. Оба слегка волнуются, и оба не показывают этого. Первым говорить начинает Питер. Он говорит медленно и с выражением, глядя подруге в глаза.
- Я, Питер Ребелл, беру Руту Дейвиз в законные супруги, и клянусь защищать ее, уважать, заботиться и любить до самой смерти. – он не помнит точной формулировки, но суть передает.
- Я, Рута Дейвиз, беру Питера Ребелла в супруги, и клянусь помогать ему словом и делом, уважать и любить его, - делает паузу, набирая воздух в легкие, - до самой смерти.
Вот и все. Все? Новоиспеченный муж дергает  руку девушки на себя, прижимает супругу к себе, пламенно целуя в губы.
- Поздравляю со свадьбой, миссис Ребелл!
Рута Ребелл. Звучит необычно, но так здорово. Да, кому сказать, не поверят. В такую глупость, в то, что агенты разведки поженились на задании, наплевав на здравый смысл и предрассудки.
И будь, что будет.
Даже если завтра они умрут. Они теперь связаны.
А сонный караульный продолжает прислушиваться, гадая, что же происходит в этой несчастной палатке…