Пчелка

    -Жжжжжж....
- Вот же! Привязалась, нахалка. - Коротким взмахом руки попыталась отвадить пчелу-кормилицу от лица.- Попутчица! - женщина улыбнулась, повернувшись к мужу.

    Старый "Москвич" синего цвета, натужно урчал, привычно преодолевая ухабы полевой дороги. За ним преданно мотался прицеп с тяжелыми бидонами, полными янтарно - искристого меда. Скоро новое шоссе Одесса-Киев, по нему проедут немного и будет придорожный рынок.

   Длинные ряды хилых навесов - под ними днем и ночью продаются в мешках, сетках, прицепах, ящиках и просто кошелках результаты труда окрестных селян. Водители проезжающих по новенькому шоссе авто в любое время покупают товары по сносным ценам. Этот рынок решил ее судьбу.

    ...Постоянные запои и побои мужа истребили даже остатки любви к некогда доброму,красивому мужчине. Она испытывала ужас и отвращение, когда нависая над ней, невысокой и худенькой, угрожал убить "шмакодявку" одним ударом. Сегодня, очередной раз побуянив, угомонился и уснул, смрадно храпя. Женщина собрала скромные пожитки в большую полосатую сумку, сняла со стены мамину икону, завернула в вышитый к свадьбе рушник. Горькие слезы катились и жгли щеки, но вскоре принесли облегчение.
 
    По разбитому асфальту темной центральной улицы она вышла на бетонку за селом, а там недалеко до трассы. Пролетавший грузовик, запоздало среагировав на путницу, затормозил вдалеке. Подбежала, еле дотянувшись до двери, открыла, втолкнула полупустую сумку, забралась сама.
- Тебе куда, красивая?- спросил молоденький парнишка, выруливая, не отводя глаз от дороги.
- Подальше... - обронила тихо. Парень удивленно бросил взгляд на спутницу, намереваясь пошутить о "подальше" и осекся. "Красавице" было лет 40, как и его маме. Пышные короткие кудри обрамляли круглое лицо веночком, выдавались высокие румяные скулы, блестели сливовые глаза в ободках длинных темных ресниц. Губы плотно сжаты, ограниченные двумя вертикальными складками в уголках рта. Высокий загорелый лоб тоже перечертили две упрямые морщины у переносицы. От средины лба,   наискосок, тянулся к левому виску свежий красный шрам. Фигурой хрупкая женщина была похожа на девочку-подростка.

- Я на рынок,- смущенно бросил водитель.
- Хорошо,там сойду.- Повернулась в окну, кожей ощущая в темноте широкие поля, где много работала, выйдя замуж и похоронив мечту стать врачом.

Два дня парнишка продавал лук, она помогала ему. Споро выполняла просьбы других продавцов - покараулить пока спят, подменить, пока смотаются еще за товаром. Ее подкармливали и уважительно называли "Лукьяновна". Имени своего не назвала, не хотела, чтобы кто-либо нашел ее.
      Строгий взгляд, печаль в глазах сразу отметали все мысли мужиков о  приставаниях. Особенно после того, как спасла жизнь одному из них, распоровшему вену о ржавую железку прицепа. Умело перевязала рану, убедила соседа-продавца отвезти пострадавшего в город в больницу, присматривала и продавала их товар .
Когда оба вернулись, передала каждому выручку из двух разных карманов фартука.
 
      Лето уходило, ночи стали холоднее. Ранним утром, зябко кутаясь в пуховый платок, Дукьяновна дремала. Не хотелось думать как жить дальше, что будет с ней зимой.
    Жжжж... У лица тихо зазвенело, обдавая слабым ветерком. В ужасе приоткрыла глаза:
- Пчела! -  выскочив в коротких шортах и майке из шалаша, который построили ей умелые селяне, врезалась в сидевшего рядом на ящике мужчину. Вместе повалились на землю. Свалилась поперек незнакомца, из носа потекла кровь.

   Позже они часто вспоминали "крещение кровью" и смеялись. Янтарный мед в чашке для укрепления сил, шутки - прибаутки пасечника, его восхищенные взгляды на Лукьяновну сделали свое - через несколько дней, когда мед был продан, попрощавшись со всеми, пасечник и Лукьяновна уехали вместе.

   У Николая было справное хозяйство - обложенный силикатом просторный дом, несколько добротных хозяйственных пристроек и, конечно, пасека. С пчелами он возился охотно - дед научил.  Наташа любила наблюдать за ним, управляясь по хозяйству, на огороде, бросала теплые взгляды на любимого мужчину. Он легко и смело передвигался среди ульев, разговаривая ласково с пчелами, выглядел то ли добрым волшебником, то ли пастырем. Сама же она панически боялась пчел.

    Вместе продавая на рынке мед, часто встречали знакомых торговцев, радостно приветствовавших Лукьяновну и тихо спрашивавших: "Не обижает?". Широкая улыбка счастливой женщины отметала всякие сомнения.

  В этот раз выручка от продажи была очень хорошей - наконец смогут купить присмотренный  минибус, да и давняя мечта поехать к морю стала вполне реальной. Домой ехали не спеша -  "Москвич" барахлил последнее время.
    Дерево грохнулось прямо перед машиной...
Теряя сознание, ощутила грубое ощупывание тела. Донесся знакомый ненавистный голос: "Уууу, шмакодявка!" - потом радостное:"Ага, вот и денежки ваши!" - удар под сердце, боль...

     Жжжж... Пчела. Она так и осталась в кабине, попутчица. Жужжала у лица, страх не давал впадать в забытье. Глаза не открывались, в левом боку горело огнем. Прикоснулась рукой - кровь. Свернула кофту, затолкала под блузку, пытаясь остановить кровотечение. Плечом ощутила - любимый рядом. Толкнула легонечко, еще. Не двигался, но жив - уловила тихое дыхание.
     Больше усилием воли, нежели физическим, подняла и повернула голову. Увидела залитое кровью родное лицо, рану на голове. Ей хватило силы выползти, передвинуть его на свое сиденье, перевязать рану только что купленным им подарком - шарфиком. Дорога в райцентр была длинной - останавливалась, чувствуя тошноту и головокружение. Уже ночью, доехав к воротам райбольницы, облегченно провалилась в забытье.

    Нянечка, по просьбе больной выскочив в круглосуточную аптеку за лекарством, с любопытством заглянула в открытое окно разбитой, стоящей наискосок машины. Это спасло им жизнь - оба истекали кровью.

   ... Ранней весной пасечник сидел на кресле, ноги укутаны теплым одеялом. Большой сад цвел, круглые кроны вишен казались огромными белыми шарами, розовые кроны персиков на тонких стволах словно парили в весенней дымке. Витал аромат, жужжание озабоченных пчел, суетливо сновавших от ульев к деревьям и назад, казалось гимном весны и трудолюбия.
Женщина, почти пробегая, останавливалась, прикоснувшись легким поцелуем к виску, спрашивала:
- Что-то нужно? - Выполнив просьбу, продолжала кружить по подворью, споро справляясь с работой. Чаще всего он просил помочь подняться. Держась за железные прутья забора,с трудом передвигая ноги, разговаривая с ними, называя "лентяйки", доходил до конца и назад. Потом отдыхал в кресле. И снова поход вдоль... Жена приносила мисочку с медом,  макая хлеб, он ел.
- Для восстановления сил, - говорили оба, смеясь.
   
   Теперь он любовался женой - ласково беседуя с пчелами, грациозно и бесстрашно его Лукьяновна двигалась среди ульев в белом балахоне и казалась ангелом, посланным в награду.
- Пчелка моя! - Счастливо улыбался мужчина.