Гори свет Пересвета! Глава 15

            ГЛАВА 15

          Гриня кивнул и быстро выбежал из шатра, забыв положить шлем князя на место. Лишь только удалился оруженосец со своего места встал  человек, который на минутку показался Шурке знакомым. Он был одет в полное воинское облачение, богатство которого говорило о княжеском роде его хозяина.  Его светлые прямые волосы до плеч резко контрастировали с его светло-рыжими пышными усами. Бороды у него не было.
- Князь, - обратился он к Дмитрию Ивановичу, -  я не могу понять, почему мы должны верить  этому княже? Даже, если он имеет покровительство отче Пересвета,  слова его  очень сомнительны.  Он побывал в стане самого Мамая и вышел оттуда невредимым, да ещё и бояришну с собой прихватил. Прямо, сказка какая-то! А что, если  сам молодой княже  есть посланец Мамая, что бы ввести тебя и нас в заблуждение? Оморочить своими словами-сказками, заставить ему поверить, пользуясь, покровительство отче Пересвета,  и выйти на бой в самом плохом месте, что бы быть  разбитым войском Мамая? А не заманивает ли он нас в капкан? Вот расположимся мы на этом поле, и тут из всех оврагов и рытвин на нас поднимутся татары и перебьют всех?
- Успокойтесь, Антон Степанович, мы здесь и собрались для того, что бы выяснить, кто прав, а кто виноват. – Князь Московский говорил  громким спокойным голосом, отчётливо произнося каждое слово. Было ясно, что  червь сомнения тоже гложет его душу. -  Но пока, все слова княже Лавра подтверждаются бояришной Серебровой. Я с нею уже говорил и она…
- Но и она может быть заслана Мамаем! – Воскликнул Антон Степанович, смея перебить речь великого князя. 
По присутствующим в шатре воинам прошёлся гул неодобрения его поступку. И тут вскочил с места ещё один  воин с горящими от возбуждения глазами. На вид лет ему было около тридцати. Светлые курчавые волосы перехвачены на челе кожаным ремешком с затейливым красным узором.
- Не смейте, князь Троекуров,  так отзываться о моей сестре! – Воскликнул он и ухватился за свой пояс. Но меча на поясе в ножнах у него не было.
Шурка невольно осмотрел  помещение шатра и обнаружил кучу мечей, сложенных у самого входа в шатёр.
«Видно всех разоружили на аудиенцию к великому князю. – Подумал Шурка  и невольно улыбнулся. – Довольно осмотрительно со стороны князя».
Шурка понял, что возмущённым воином был брат Любаши Василий Серебров. Он ему  понравился. Честный и открытый взгляд, горячность в разговоре и решительные действия видно были их фамильными качествами.
- Впредь будьте осторожны в словах, обвиняя мою сестру во лжи. – Продолжал горячиться Василий Серебров. – Иначе  я заставлю вас об этом пожалеть!
В ответ князь Троекуров только криво усмехнулся.
- И, тем не менее, это только одни её слова, да и слова этого княже, - князь Троекуров кивнул в сторону Шурка-Лавра, - недоказуемы.  Пусть представят доказательства!
Шурка посмотрел на князя Московского и понял, что и он хотел бы видеть эти доказательства.  А реальных доказательств, кроме слов, у него не было.
«Только чудо здесь может помочь. – Мелькнуло в голове у него, и он, невольно сжав свои ладони в единый кулак, нащупал своё магическое кольцо. – Точно! Оно мне поможет!»
Шурка заговорил спокойным голосом, не пуская своего взгляда с князя  Троекурова.
- Я представлю вам  доказательства, но прошу им не удивляться.
Шурка всё ещё был в плаще Шестипалого Луки. Он накинул на голову капюшон плаща и повернул кольцо на своём пальце. Тут же он почувствовал изменения в своём теле и разуме. Шурка почувствовал, что стал Лукой,  а мысли и чувства Шестипалого взбунтовали его разум.
Не обращая ни на кого внимания, он подошёл к князю Троекурову и  хриплым голосом Луки заговорил с ним.
- Что же ты, Антоша, не выполнил обещание? Когда отсылал меня с поручением к Мамаю, убеждал, что  уничтожишь князя Московского! А, что я вижу?! Он по-прежнему руководит тобой и войском! Я своё дело сделал! Я собрал дань и отвёз её к Мамаю, тем самым откупив и себя, и тебя с братьями. А, где же твои обещания? – Шурка – Лука горестно засмеялся. – Все мои дела по ветру пустил. Я же тебе всё предоставил: и зелье отравительное и нож, ядом напоённый. Что же ты ничего не сделал?
Князь Троекуров замер на месте, лишь глаза его расширились, а нижняя губа задрожала.
- Ты ли это, Лука? – Вдруг хриплым голосом спросил он.- Как ты здесь оказался? Ведь говорили, что бояришна Сереброва тебя уничтожила!
- Она меня только опалила. А уничтожил меня и всю дань один молодец, в теле котором я сейчас к тебе пришёл, что бы высказать  свой гнев! Бойся его, Антошка! Силу его я на себе испытал! Он сильнее меня в колдовстве! Он уничтожил меня, уничтожит и тебя!
Князь Троекуров продолжал махать перед собой руками, одновременно пятясь назад.
- Сгинь, Лука! Ты же умер? Сгинь! Чур, меня, чур! – Вскрикивал Антон Степанович. Вдруг он запнулся и повалился на землю к стенке шатра.
Шурка – Лука успел его схватить за ворот кольчуги  и удержать от падения. Шурка чуть не вздрогнул, когда увидел свою правую руку. У него было шесть пальцев!!! Он на мгновение даже оторопел. Но его руку с шестым пальцем увидел и князь Троекуров. Он вмиг успокоился и уставился на Шурку – Луку остекленевшим взглядом.
- Ты должен доделать своё дело. – Хриплым голосом сказал Шурка и не поверил тому, что сказал, но им в это мгновение руководили мысли и чувства Луки. – Убей князя Московского, иначе прокляну!
Шурка больше не мог допустить, что бы Лука им руководил. Он с силой разжал свою руку и отпустил  ворот кольчуги князя. Сделав назад несколько шагов, он прокрутил  кольцо на пальце и быстро снял с себя капюшон плаща Шестипалого Луки. Тут же он почувствовал, что вновь стал княже Лавром и в таком виде предстал перед ошеломлёнными «зрителями этого спектакля».
Шурка  огляделся и понял, как удивлены, были воины  во главе с князем Дмитрием Ивановичем и Пересветом.
Почти минуту длилось молчание, которое нарушил Шурка.
 Он поклонился  князю Дмитрию Ивановичу и произнёс: - Я надеюсь, что представил доказательства своей правоты, и мы нашли главного предателя в твоём окружении, великий князь.
Князь Московский ничего не ответил. Он посмотрел на отче Пересвета, мысленно давая ему слово. Александр Пересвет встал со своего места и перекрестился.
- Перед всем честным собранием благословляю каждое слово, сказанное княже Лавром. Не верите ему, значит, не верите и мне.- Сказал он и ещё раз перекрестился.
Князь Московский Дмитрий Иванович тоже перекрестился и сказал в ответ: - Я верю и тебе отче и княже Лавру. Доказательства, которые он представил, были очень сильны! - Он подошёл к князю Троекурову, продолжавшему лежать у стенки шатра,  и приказал ему. – Встань князь и прими мою волю!
В это же время в шатёр вбежал Гриня с княжеским шлемом в руках. Он полностью был заполнен холодными угольками из костра. Гриня остановился возле Шурки и передал ему в руки княжеский шлем.
- Я торопился выполнить твой приказ. – Поспешно сказал он.
- Молодец, Гриня. – Ответил Шурка, не спуская взгляда с лежащего князя, и вдруг воскликнул. – Я понял, кого мне напоминает князь Троекуров!  Афоний, Андре и Шестипалый Лука! Они же все братья!
- Да. – Утвердительно кивнул и сказал Дмитрий Иванович. Он посмотрел на Шурку и добавил. – И одно осиное гнездо, которое мы сейчас и уничтожим.
И вдруг Шурка замечает, что взгляд князя Троекурова изменился. Через мгновение, он уже стоял на ногах, а в руке его блеснуло длинное лезвие ножа.
Реакция Шурки была мгновенной. В одну секунду он кинул в сторону Московского князя его шлем, и одновременно прокричал: - Лови свой шлем, князь, не дай ему упасть!
Угли из шлема посыпались на землю, а князь Московский инстинктивно нагнулся, что бы его поймать. В это же мгновение  блестящее лезвие ножа прочертило круг над его головой.
Шурка в два прыжка оказался рядом с Дмитрием Михайловичем. Он рукой толкнул его на землю, а ногой в прыжке ударил князя Троекурова в грудь. Князь повалился на спину, а нож выпал из его руки.
Несколько воевод поспешили поднять Московского князя с земли, а воевода Дмитрий Михайлович Боброк набросился на лежащего князя Троекурова и с помощью, поспешивших к нему на помощь, воинов скрутил ему  руки. Он рывком сорвал с пояса князя ножны отравленного клинка и вставил в него нож, поднятый с земли.
Дмитрий Иванович  уже успел  прийти в себя от потрясения и падения и теперь стоял, смотря на князя Троекурова, уничтожающим взглядом. Воевода Боброк передал ему в руки отравленный клинок, но князь его не взял.
- Оставляю его тебе, Дмитрий Михайлович. Храни его пуще глаза своего. Вернёмся в Москву, учиним над князем суд. -  Он развернулся лицом к Шурке и обратился к нему. – А мы вернёмся в Москву?
- Да, великий князь. – Ответил Шурка и чуть поклонился. -  С великой победой и будете ещё долго руководить будущей столицей России.
Князь улыбнулся, одобрительно кивнул и произнёс: - Вот тогда и решим, что делать с предателями. А пока доверяю тебе, Василий Васильевич, - он обратился к брату Любаши, Василию Сереброву, - доставить князя Троекурова в Москву. Заточить его в подземелье на хлеб и воду. Да возьми-ка с собой и ратников Шестипалого  Луки, как охрану. Нет у меня к ним доверия, на поле брани я их не пущу!

Прошло какое-то время, прежде чем все успокоились. Князь приказал принести ещё кваса, который был распит под всеобщие переговоры по поводу происшедшего случая. Он пригласил Шурку – Лавра сесть рядом с ним, оказав тем самым ему большую честь.
Шурка заметил, как это понравилось Пересвету.
- Ох, и ловок же ты, княже Лавр. – Восхитился Шуркой воевода Боброк. -  Тебе и оружия никакого не надо! Твои ноги, как меч, любого сразят!
- Нас в десантном отряде ещё не тому учили. – Простодушно ответил Шурка, попивая из деревянной кружки брусничный квас. Он даже не заметил удивления на лицах слушателей,
и только нахмуренные брови Пересвета «его отрезвили». Но воевода Боброк вновь задал новый вопрос.
- А кто входит в десантный отряд? Конники – ратники, или стрелки – лучники.
- В наше время в него входят все рода войск. Надо уметь делать всё. И на коне скакать, и стрелять с большой точностью, да и ногами бить, не хуже любого оружия. – Решил не сдерживать себя Шурка.
«Пора рассекречиваться. -  Решил он. – Предатели найдены, остались все преданные люди, так что чего скрываться».
 - В наше время? – Вдруг тихо спросил его Пересвет, и от его вопроса в шатре наступила тишина. – Что значит, в наше время?
Шурка поднялся с места и произнёс: -  В наше время, это  более чем через шестьсот лет, после вашего времени, уважаемый отче. Я пришёл к вам из будущего, что бы сказать, спасибо!  Вам суждено разбить и уничтожить хана Мамая и тем самым положить начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига. – Шурка вышел на середину шатра и, встав лицом ко всему собранию, продолжил свою речь. – Имя князя Дмитрия Ивановича Донского будет почитаемо  на Руси, а икона Божье Матери тоже будет наречена Донской и станет великой заступницей не только русских воинов в битве с Мамаем, но и столицы России города Москвы.
Шурка замолчал, ожидая хоть какой-нибудь реакции на его слова.  Люди переглядывались между собой, посматривая то на князя Московского, то на Пересвета.
- Что ты скажешь на эти слова. – Вдруг произнёс великий князь, обращаясь к отче.
Пересвет встал и ответил: - Только то, что благословляю каждое слово, сказанное княже Лавром. Пусть он говорит. Нам, видно, многое следует от него узнать. Верьте каждому его слову! – Он обратился к Шурке. – Что ещё ты нам можешь рассказать о войске Мамая? Ты же был в его стане.
- Видел я воинов  Мамая. В основном степные воины с хорошим вооружением. – Начал свою речь Шурка с энтузиазмом. -Они отличные лучники, зато в рукопашном  бою - слабаки. Один Гордей положил до десятка зараз. Следует остерегаться прыгучести их лошадей. Они способны брать высокие преграды. Их кони способны перепрыгнут через строй, направленных на них, копьев. Зато слабое у них воинское облачение. Их грудь и спина защищены металлическими пластинами. Беззащитны из бока и шеи. Зато они отличные стрелки и  стрелять начинают с пятьсот шагов.  Эти воины самая большая опасность в войске Мамая, но есть там ещё и генуэзские стрелки. Они, прячась  за своими щитами, которые втыкают в землю, способны перезаряжать свои арбалеты и вести довольно точную стрельбу. А вот щиты у них деревянные и легко бьются мечами, топорами и кистенями. -  Шурка   заметил, с каким интересом слушали его и внимали каждому слову князья и воеводы. И он стал подробно рассказывать о  вооружении воинов, которых видел в стане Мамая. 
Продолжая рассказывать, он поднял  один уголёк с земли и попробовал начертить на холстине  стенки шатра черту. Линия получилась яркой, так что можно было рисовать дальше.
Через минуту на стенке холщёвого шатра князя была нарисована карта местности  поля, как её помнил Шурка. Он рисовал и объяснял: где река Дон и переправа русских войск; где река Непрядва и само поле, его размеры  и холм в конце поля. Показал, где располагается стан Мамая и указал  большую  дубраву на  окраине поля.
- Это поле очень хорошо для нападения на Мамая. – Говорил он, делая на холсте большую стрелку в направлении на большой холм. – И для этого есть много причин. Во-первых, размер поля  две версты на две версты. По краям поля множество оврагов и рытвин, так что нет никакой возможности  татарским воинам на конях  обойти русские войска и ударить по бокам и по тылу. Да и двигаться он сможет только в рамках поля, так что всю свою мощь сразу развернуть Мамай не сможет. Во-вторых, Мамай не ожидает нападения русских войск,  и поэтому расставить свои войска верно не успеет. Зато у тебя князь есть очень умелый воевода, который сумеет правильно расположить русские воска на такой маленькой территории. Я говорю о князе Дмитрии Михайловиче Боброке-Волынском. – Шурка развернулся и посмотрел на князя-воеводу. Тот встал со своего места и в недоумении посмотрел на Московского князя.
- Я прошу довериться смекалке и умению Дмитрия Михайловича, великий князь.
Князь Дмитрий несколько секунд молчал, а затем ответил: - Согласен. Даю на то своё слово. А вы, братья бояре и воеводы, передадите слова княже своим дружинам. Знать следует врага своего, что бы уметь его побеждать.
- Эх, жаль что оружие у вас примитивное. Вам бы хоть один БТР, но на нет и суда нет. -  Шурка с сожалением вздохнул. – Последнее, что  скажу Вам. Из каждых трёх воинов в живых останется только один.  Тяжкой ценой будет достигнута победа над Мамаем, зато всё войско татаро-монгол будет уничтожено, а оно сильнее вас троекратно.
Шурка  понял, как  тяжелы были его слова. Воеводы переглядывались и тяжело вздыхали, и тогда встал с места Московский князь и обратился к собранию.
- Я принял решение. Завтра поутру дать бой  татарскому хану Мамаю на поле, которое наши потомки  окрестили Куликовом. Я верю в нашу победу и в доказательства моей веры, велю все мосты-переправы сжечь, что бы не было пути назад. 

- Сокол мой! -  Успел услышать Шурка голос Любаши, прежде чем она  припала к нему на грудь и не заключила в свои объятия. Он только что вышел из шатра и не был готов к такому вниманию со стороны девушки. За ним следовал Пересвет. 
Отче тоже был  удивлён поведением бояришны, но мешать  не стал. Он остался стоять чуть поодаль, внимательно наблюдая за молодыми людьми.
- Милый мой, - продолжала  лепетать Любаша, уткнувшись  Шурке в грудь, - меня брат забирает с собой в Москву. У него поручение от князя, а я не хочу! -  Она заплакала. – Я хочу  уехать в деревню к Забаве и ждать там твоего возвращения. Я так и сказала и батюшке и брату, а они и слушать не хотят… Вот только и выбралась повидаться с тобой, да попрощаться…
Шурка сжал Любашу в объятиях и сильно прижал к себе.
- Послушайся их, милая моя. – Сказал он, сглатывая волнение, вызванное близостью девичьего тела. – Ты должна покориться воле батюшки, тем более, что и я этого требую от тебя.
Любаша тут же отстранилась от него и посмотрела Шурке в глаза с немым вопросом.
- А как же Забава? Я обещала  к ней приехать.
- Не беспокойся за неё. Ей суждено найти тебя и быть рядом с тобой и с Гордеем. Ты мне веришь? – Спросил Шурка Любашу. Он нежно поцеловал её в кончик носа и тут же услышал слова, сказанные одним, из проходящих мимо воинов.
- Эх, парень, да разве так прощаются со своей милой? – Его слова поддержали ещё несколько воинов. – Целуй её так, что бы она позабыла  всё на свете и мечтала лишь об одном, что бы этот поцелуй повторился. Только тогда ты к ней вернёшься! Проверенный метод! Лично  проверял… -  Смех воинов заглушил его последние слова.
Шурка почувствовал, как этого возжелал княже Лавр, и не стал ему противостоять.
Княже Лавр и Любаша, позабыв о приличиях и обо всём на свете, соединились в  горячем поцелуе, который  огнём опалил им души…

- Следуй за мной. – Сказал Пересвет Шурке, когда Любаша, вся в слезах, скрылась с глаз. Шурка  стоял и смотрел, как она отъезжала на коне, следуя за братом. Она в последний раз оглянулась, махнула рукой и скрылась в темноте.
- Гордей отказался с ней ехать. – Тихо сказал Гриня Шурке, что бы не услышал Пересвет.- Он хочет быть с нами и сейчас ждёт  вон у той телеги. – Гриня кивнул в темноту, но Шурка не обратил на него внимания.
- Мне надо следовать за Пересветом. – Тихо ответил он своему оруженосцу. – А вы с Гордеем найдите себе место и отдыхайте. Завтра будет тяжелый день. А ты не знаешь, куда меня зовёт Пересвет?
- Он просил меня найти тихое место для моленья для него и отче Ослябя. Я нашёл. На том берегу Дона у реки берёза склонилась, образуя шатёр из листвы. Ну, я кое-где подвязал ветви, кое-что подтащил поваленные деревья… В общем, соорудил для них тихий уголок.  Так что туда он тебя, княже, и уведёт. Ну и мы с Гордеем за вами последуем. Вот только  снеди наберём. На голодный живот  и драка слабая. Князь Василий Серебров, батюшка Любаши, повелел раздать все запасы воинам. По всем отряда обозы разослал, что бы накормили воинов и впрок дали. Все, до последнего обоза, отослал. Так что ты, княже, следуй за отче, а мы с Гордеем вскоре прибудем к вам и трапезу организуем.
 Шурка кивнул в ответ и последовал за отче Пересветом, фигура которого уже скрывалась в темноте. Он догнал его у переправы через Дон. Они вместе, без единого слова перешли по деревянным  брёвнам переправы на другой берег реки, повернули налево и прошли ещё несколько метров вдоль береговой линии реки.
Глаза Шурки стали привыкать к темноте. На небе была полная луна и множество звёзд, аж дух захватывало от такой красоты.  От лунного света блестела река. Мир природы жил своею ночной жизнью, наполняя спокойствием и умиротворением душу Шурки.
Вдруг Пересвет нагнулся и исчез из поля зрения Шурки. Тот последовал за ним и очутился в импровизированном шатре, из подвязанных веток берёзы. Два поваленных дерева были приткнуты к большому  прибрежному камню-валуну, на котором стояла лампадка, освещая слабым светом этот шалаш. За одним из бревен лежали какие-то вещи, прикрытые  холстиной. Небольшой самотканый коврик лежал у камня. А  между брёвнами был сооружен костерок из веток и палок.
«Хорошо заботится Гриня о своём отче. – Мысленно отметил  Шурка. Коврик. Костерок. А скоро и еду раздобудет. Надо хоть костерок разжечь, может уютнее будет».
Он сел на одно бревно и пошарил за пазухой рукой в своём  тайном поясе, в поисках зажигалки, но не нашёл её. И тут он вспомнил, что подарил её Гордею.
- Можешь разжечь костёр пламенем  из лампадки. – Услышал он голос Пересвета, который опустился,  напротив, на другое бревно.
Шурка кивнул, взял из костра сухую веточку и зажёг от пламени лампадки. Вскоре костёр вспыхнул ярким пламенем и осветил двух мужчин, сидевших напротив друг друга.
Их взгляды встретились. Александр Пересвет смотрел на Шурку пристально, старательно изучая черты его лица. Но и Шурка также изучал лицо отче.
«Надо же, - думал он, - как они похожи! Отец и Пересвет! Черты лица одни и те же, только у отца глаза зелёные, а у  отче Пересвета  они серые с расширенными зрачками, в который блестели всполохи костра».
- Как же ты, отче, похож на моего отца. – Невольно проговорил Шурка. – Одно лицо!
- Так кто же ты такой, княже Лавр? – Тихо ответил Пересвет, не отводя своего взгляда. – Как всё же тебя зовут? И как ты здесь оказался?