Киев12. Лагерные будни со всеми вытекающими отсюда

            Киев 12. Лагерные будни со всеми вытекающими отсюда...

     Лагерь Бурсы, в который командный факультет вывозили ежегодно, нам, инженерам, "обламывался" только один раз, после третьего курса. Расположен он был в окрестностях города Бердянск, на берегу Азовского моря .

      Два -  три  домика для проживания офицеров постоянного контингента Бурсы,  штук двадцать дощатых домиков  - классов со столами и скамьями и колоссальных размеров палаточным лагерем, в каждой палатке жили по четыре человека, спали на нормальных кроватях плюс пара тумбочек под личные вещи. Туалеты, умывальники с электророзетками для бритья на улице.

     "Рулил" лагерем начальник командного факультета генерал - майор, страстный, а может быть просто от безделья, рыболов. Подчинённые, дабы он не докучал излишним контролем, офицеры изготовили ему рыбацкий плотик из четырёх пустых бочек с настилом и пологом от солнца.

       У лагеря был свой пляж с индивидуальным деревянным лестничным спуском к воде длиной метров пятьдесят с разворотами, т.к. обрыв был свыше двадцати метров. На пляже  стоял наряд в количестве одного человека, дежурного по пляжу, форма одежды: плавки и шапочка от солнца. Эту лафу я определил сразу и в один из первых дней напросился туда.

      Генерала я встретил наверху.  Приложил руку к шапочке и потряс пустые окрестности командным голосом и докладом:  "Товарищ генерал, температура воздуха  +27, воды + 24, плавсредства под парусами, рыба ждёт ваших указаний, дежурный по пляжу слушатель  3-го факультета ст. л - т Тимофеев" . Генерал весело заржал и позволил поддержать его под локоток при спуске к воде.

      Генерал взошёл на плотик, умостился на скамеечке и я отбуксировал плотик на глубину, достаточную для рыбалки, метров за сто пятьдесят от берега, договорившись о сигнале для возвращения, я отбыл на берег.

      Часа через четыре - пять я привёз его к берегу с уловом, штук пятнадцать бычков, а вечером получил от начальника курса, полковника  Анпилогова, распоряжение дежурить по пляжу до конца лагерного периода; пришёлся генералу по душе.

        Основные хлопоты дежурства наступали после окончания занятий, когда вся лагерная кодла прибывала купаться и загорать часов до пяти вечера, затем наступало сравнительное  снижение температуры и начинались межфакультетские спортивные баталии теперь уже за местное вино (литр стоил один рубль), за которым надо было сбегать, минуя множественные патрули местной комендатуры, в посёлок, километрах в пяти от лагеря.

       Комендант из местных офицеров, капитан, проявлял необыкновенное служебное рвение, гоняясь за бутлегерами на ГАЗ -69 по всем дорогам  доставки спиртного, не считая того, что человек тридцать его подчинённых сидели в засадах там же. Надо полагать для него это назначение стало своего рода состязанием с нашим братом.

       Наладили снабжение по морю, вплавь, всего - то полтора километра, он пронюхал и лично прибыл с двумя бойцами на наш спуск, уселся за первым поворотом на ступенях лестницы. Я засёк это бесчинство и , здесь пригодились мои навыки в скалолазании, приобретённые в горах Кавказа в детстве и юности, поднялся по крутому склону, добежал до лагеря и доложил ситуацию более решительным и взрослым  "командникам".

       Операцию по ликвидации, поднаторевшие в тактике, офицеры разработали мгновенно. Группа в составе пяти человек, захватила водителя, стоявшего наверху ГАЗика, затем тихо спустилась до засады, придавила двух солдат и помогла коменданту скоренько спуститься вниз, до самой воды. Непредусмотренный спуск обошёлся коменданту в перелом ноги  и руки.

       Я  вызвал медиков Бурсы, на все вопросы командования отвечал просто и доходчиво, что офицер  спустился на пляж с неба, аки  ангел, был один и молчал.  На следующий день выстроили всё училище, три солдата ходили вдоль строя, якобы пытаясь опознать напавших, понятное дело; ввязываться в офицерские разборки им не хотелось. Новый комендант борьбу с пьянством не вёл, а только установил патруль на сельском пляже.

     Сельский пляж был местом притяжения интересов широкой категории слушателей, т.к. по воскресеньям туда приезжали жители из сёл всей местной округи для организованного отдыха. Селянки, "за неимением королевы", были чрезвычайно аппетитны.

       В воскресные дни генерал рыбу не ловил, находил себе другие занятия со свободными от занятий офицерами. Посему, я рванул в "самоход" (неразрешённое оставление территории лагеря)  с Шахом на этот пляж. С дамами определились быстро, но им предстояло возвращаться в родные Пенаты.  Шах направился в лагерь, а я решил прокатиться; всего  - то двенадцать километров.

      Познакомился с её друзьями и подругами, которые выставили меня на трёхлитровую банку вина, посидели, разбрелись во тьме (черна южная ночь!).  Романтика на сене? бредни и россказни, в постели значительно комфортнее.

       К двум часам ночи она поставила меня на едва видимую в ночи дорогу и указала направление движения, до подъёма в лагере оставалось три часа. Я неспешно двинулся в путь до первого перекрёстка.  Стопаньки, а теперь куда? По въевшейся в кровь традиции пошёл НАЛЕВО, минут через пятнадцать вышел на немыслимую развилку, дорог этак в пять. Сел перекурить и подумать. Вспомнил, что ночью ветер дует с берега, а днём с моря. Выбрал дорогу с ветром в спину и двинулся к морю.

       Часам к четырём пахнуло морем, но видно его не было. Вдруг справа увидел фары автомобиля, по моим прикидкам, двигающегося в нужном мне направлении. "Беру низкий старт" и, бросив цивильную дорогу, бросаюсь, на ходу прикинув точку встречи, (зенитчик же я, чёрт возьми!) через поля.

      Поля в тех краях снабжены достаточно частой системой снегозадержания из кустов тёрна, каждые пять - семь минут я влетал в такую полосу, прорывался через неё за счёт темпа, оставляя на ней клочья одежды и собственной шкуры. Миновав семь - восемь полос, я оказался на дороге, прямо перед фарами автомобиля. Водитель, увидев меня, остановился и спросил: "Кто это меня так?" Не вдаваясь в дискуссию, я попросил отвезти меня к "Белым столбам" (многозначительное название для москвичей, главное, соответствует ситуации); стояли два таких на въезде в наш лагерь.

     В четыре тридцать, Шах, Зюзин и Телегин приступили к обработке моих ран, одежда (рубаха и брюки) пошла на выброс. В пять я стоял на ежедневной проверке личного состава.

      При отлёте из лагеря, нас провожал на костылях незадачливый комендант, буквально заглядывая в лицо каждому. Вспомнился старый анекдот: Тонет маленький мальчик, на мосту волнуется публика, вдруг, раскинув в стороны костыли, летит одноногий инвалид и спасает ребёнка. Все его поздравляют, а он высматривает кого - то  в толпе. Его спрашивают, кого он ищет, на что он отвечает: "Ищу того гада, который меня с моста спихнул!".

       Комендант так никого и не нашёл," бойцы" уехали днём раньше на поезде.