Бездна. Глава 8-11. Негодование

     Утром мы пошли в деревню. Светланка и Порхающая Бабочка шли чуть впереди и о чём-то оживлённо переговаривались.

     Когда мы с Оленькой заметно отстали, я спросил:

     — Оленька, ты заметила, как часто стал наведываться в наши края червяк?

     — Как не заметить! У него тайные планы на Порхающую Бабочку. У червяка столько конкурентов… — Оленька засмеялась. — Но он, видно, хочет повлиять на вождя и…

     Я не ответил. В душе был бы рад остаться с моими девочками наедине. Но Могучий Дуб… Как он переживёт такое?

     В деревне мы попали в объятия к червяку. Многоногий Червь отозвал меня в сторону и сказал:

     — У тебя три жены. Почему спишь только с Разноцветной Радугой?

     Впервые за время жизни на острове я ощутил себя, словно раздетым донага. Я чувствовал, как моё лицо наливается тяжестью. Не краской стыда — я пылал от негодования: кто-то разносит сплетни, а после кто-то доносит вождю то, что касается только нашей семьи. Пусть Порхающая Бабочка (ну не Светланка же!) рассказала родственнице о нашем семейном договоре. А та кому-то ещё. Значит, теперь весь остров знает?! Пусть! Мне наплевать! Но с какой стати моя семейная жизнь волнует вождя?

     — Хочу — и сплю! — я подставил к носу туземца кулак.

     Незнакомый с этим жестом Червяк как ни в чём не бывало продолжал:

     — У тебя три жены! Ты должен спать со всеми тремя.

     — И даже с Пушистой Белочкой? Ты знаешь, что говоришь? Я большой мужчина. Она — маленькая девочка, как твоя дочка Милая Селёдочка, — я преувеличенно продемонстрировал разницу в нашем росте.

     — Так положено.

     — Представляешь, что станет с твоей дочерью, если я это с ней сделаю, — я показал на свои шорты и изобразил пальцами маленький кружочек, другую руку сжал в кулак и показал, как мой кулак войдёт в маленькое отверстие.

     — Бало-мото лучше знает. Бало-мото знает всё.

     Я понял, что его не переубедить, поэтому примирительно сказал:

     — Сейчас Пушистая Белочка совсем маленькая. Морские люди совсем-совсем нежные. Я попробовал, но ей стало сильно-сильно больно. Пройдёт солнце в южную оконечность острова, тогда она будет большая, я стану с ней спать.

     — Почему не спишь с Порхающей Бабочкой? Она большая.

     — Ты не понимаешь морских людей. Я так люблю Разноцветную Радугу, что не могу удержаться и сразу набрасываюсь на неё. А на Порхающую Бабочку уже не остаётся сил.

     — Ты должен…

     — Ничего я никому не должен.

     — Почему Порхающая Бабочка всегда спит одна?

     — Где мне взять такую широкую кровать, чтобы уместились четыре человека?

     — Понятно, — и туземец, наконец, отошёл в сторону президентского двора.

     Я горел от возмущения. Мысленно воспроизводил диалог и пытался вычислить, что он знает о нашей интимной жизни, и кто мог вынести за пределы спальни подробности жизни моей семьи.

     Червяк, конечно, рад, что я не сплю с Бабочкой. Вопрос был задан только из послушания вождю. Я видел его неравнодушие к Бабочке. Он часто ходил в соседний дом, когда Бабочка жила там одна. Стоило Порхающей Бабочке появилась в нашей хижине, Многоногий Червь стал навещать наше жилище.


     Я передал слова червяка Оленьке.

     — Ты всё правильно сказал. Он не знает о дневных встречах Могучего Дуба и Порхающей Бабочки.

     — Удивительно, почему этот стукач их до сих пор не выследил?

     — Червяк — неженка. Этот лентяй всегда после обеда спит.

     Когда мы вернулись в дом, два туземца уже принесли широченную кровать, а червяк распоряжался перестановками мебели. Наш топчан успели вынести из хижины и уже заносили новый.

     Оленька нежным прикосновением погасила мою решимость вытолкать червяка взашей:

     — Миленький мой, не спорь, пожалуйста… Пусть он успокоится. Мы как-нибудь уместимся на большой кровати. Наше царское ложе останется неприкосновенным!