20 век человек, судьба 1

Семен Аронович Файзенберг был отчимом моей жены, так что общались мы на протяжении ряда лет вплоть до его смерти.
Здесь я размещаю рассказ о его жизни - как можно ближе к тому, что он сам повествовал о ней.
Родом он из Молдавии. Еще задолго до войны судьба забросила его в Киев, здесь он женился, родились две дочери.
После действительной военной службы в Киеве, он – старший сержант - остался в армии на сверхсрочную, служба его проходила в Киевском авиационном училище. Началась война, он оказался на передовой, передний край которой оказался в нескольких километрах от города.
Обороной Киева руководил генерал-полковник Кирпонос, его армия по численности превосходила немецкую раза в два, существовал также у нее существенный перевес в военной технике. Тем не менее, броварская группировка советских войск была окружена. Немцы ежедневно жестоко бомбили «котел», а так же регулярно сбрасывали листовки, в которых предлагали красноармейцам не воевать за «жидов и комиссаров», бросать оружие, а также считать эти листовки пропуском для выхода из окружения.
Этот прием (по словам Семена Ароновича) эффективно сработал – его ближайшее окружение просто "разошлось", сам он также последовал этому примеру, перейдя по понтонному мосту, наведенному немцами, на правый берег Днепра, на котором в основном и расположен Киев.
В городе уже вовсю хозяйничали оккупанты, ими из местных жителей и следовавших в их обозе некоторых жителей других областей Украины была сформирована полиция, уже были произведены расстрелы еврейского населения Киева. Какие-то слухи об этом просачивались ранее в броварской "котел", но ужасающие подробности всего этого еще предстояло уяснить...
С пресловутой листовкой он, заросший и грязный, выдававший себя за молдаванина, без помех добрался до своего дома на "Сталинке", где, конечно же, не нашел своих близких : соседи, ввели Семена в «курс дела» - его жена и дочери "ушли в Бабий Яр" (таков был новорожденный эвфемизм, означавший - были расстреляны). Все то время, покуда Семен Аронович находился во дворе своего дома, дворничиха отлучилась на несколько минут и вернулась с вооруженным полицаем, который - держа винтовку наперевес - приказал Семену идти впереди себя. Повидимому, он конвоировал Семена туда, где было положено решить его судьбу.
Как рассказывал далее Семен Аронович, шли они недолго : вскоре им встретился молодой высокий рыжий немецкий офицер (в длиннополом черном кожаном пальто и в фуражке с эмблемой черепа и скрещенных костей). Он о чем-то (на ломанном русском) переговорил с полицаем, задал Семену несколько вопросов (Семен хорошо знал идыш и сумел понять немца и ответить ).
Немец приказал полицаю передать Семена ему, извлек из кобуры пистолет и продолжил конвоирование.
Довольно не близкий путь до улицы Короленко 25 (там тогда находилась то ли немецкая комендатура, то ли гестапо) они проделали молча. Но вот и это зловещее место осталось позади, они спустились по Андреевскому спуску на Подол и далее - ко входу на понтонный мост, по которому Семен недавно вернулся в Киев. Немец бросил несколько слов охранявшим мост солдатам, показал какой-то документ и перевел Семена на левый берег Днепра. Там он вывел его к железнодорожной линии, указал ему направление на север и – ОТПУСТИЛ.
Придерживаясь нужного направления и таясь, Семен продолжал свой путь. Когда донимал голод, он вынужден был заходить в села и просить у жителей поесть. Одни подавали, другие гнали, что-то удавалось находить на полях. Однажды одна женщина, расспросив его, пригласила в хату, усадила за стол и "насыпала" с верхом тарелку наваристого борща. Ее муж, по-дружески похлопав Семена по плечу("я сам бывший красноармеец"), вышел со двора и - вернулся с деревенским полицаем. Тот вывел Семена из села (Семен говорил: "я думал, он меня пристрелит") и ТАКЖЕ ОТПУСТИЛ его.
В дальнейшем Семен встретил еще несколько выходящих из окружения красноармейцев, собравшись, они пошли вместе - вслед за уходящей на северо-восток линией фронта. Они следовали, буквально не таясь, за немецкими полевыми частями. За некоторые услуги (собрать хворост, попилить и порубать дрова, принести воду из колодца, постирать белье и обмундирование) немецкие солдаты давали им поесть, разрешали ночевать в их расположении в заброшенных сараях и дворах.
Так дошли они до Тульской области.
В пору зимнего контрнаступления Красной Армии, устроившись с вечера на ночлег в расположении немецких войск, утром они оказались в расположении наступающих передовых частей нашей армии.
Последовали допросы в СМЕРШе. Пристальное внимание смершевцев, естественно, было обращено на "несуразности" в показаниях Семена : еврей, но остался жив в оккупированной зоне, эпизод с гестаповцем, работа на "подхвате" у немецких солдат (он чистосердечно рассказал все, что с ним случилось за последние несколько месяцев).
Если подытожить эту всю эпопею, то ему "выпал" штрафбат.
Он воевал, был ранен.
После госпиталя вновь воевал, но уже в обычных армейских частях, связистом, нередко под огнем сращивая перебитые провода, а идя в атаку, вместе со всеми кричал «ура» (штрафникам это запрещалось).
Опять был ранен, затем контужен.
С войны вернулся инвалидом второй группы (последствия контузии), но с солдатским орденом "Славы" и медалью "За отвагу".
Последующие ордена ("Отечественной Войны") и медали, как это было принято тогда в СССР, он получал к юбилейным военным датам.