Мы вместе

Некоторое время мои родители обсуждали проблему – учить или не учить меня музыке. Мама, конечно, хотела учить, а папа возражал.
– Ты хочешь сделать из мальчика сутулого тощего и нудного  заморыша?
– Интересно. А пианист Мацуев – заморыш?
– Нет. Но это исключение, которое только подтверждает правило. Посмотри, кто сидит в оркестре:  очкарики, лохматые страшилища. Ты этого хочешь?
– При чём тут оркестр? Разве обязательно стать музыкантом в оркестре?
– А где он будет работать, добывать средства, хлеб, чтобы содержать семью с твоей музыкой?
– Ну, совсем не обязательно работать по этой специальности. Это музыка для себя, для души.
– А если его душа футбола просит?
Мне уже исполнилось шесть лет, пора начинать учёбу в музыкальной школе, но родители так и не пришли к согласию в этом вопросе. Папа сказал, что нужно спросить ребёнка, то есть меня. Спросили. А я сказал, что не знаю, хочу ли я учиться, на чём-то играть или не хочу. Я не пробовал, откуда мне было знать, хорошо это или плохо. Но мама добилась своего. Повела меня на прослушивание, и там, в музыкальной школе, вынесли решение, что мальчик, опять же я, очень способный, учить его просто необходимо, что таких детей не так много. Был на прослушивании и папа, мне показалось, что он немного загордился, что я такой, каких не так много…
И началось. С шести лет четыре раза в неделю  –  специальность, а именно фортепиано, потом сольфеджио – предмет, где развивается слух, музлитература – даёт знание о композиторах, их произведениях, чуть не забыл, ещё необходимо участвовать в хоре. Короче, потом, немного позже подключился ансамбль – это умение  играть в группе музыкантов, для пианистов есть ещё дисциплина аккомпанемент и так далее. 
Скажу честно. Мне было часто просто обидно, когда ребята кричали: «Костя!» А я не мог даже выглянуть в окно. Иногда ворчал:
– Все гуляют, а я должен долбить, сидеть тут с гаммами и пассажами.
– А ты вспомни академконцерт. Кому хлопали больше всех? Было ведь приятно? Скажи честно?
– Ну и что! Я не вижусь с друзьями, надо мной все смеются, дразнят ботаником.
– Стой, стой. А кто на школьном вечере получил почётную грамоту? Может быть, ты в математике силён? В русском языке, в других предметах. Тебя именно за музыку и ценят, и уважают.
– Смотря кто. Может быть, кто-то из учителей, а не ребята.

Да. Логика – такая вещь, что с мамой не поспоришь. И грустно, и признаёшь, что она права… А потом случилось так, что я ночью, во сне разучивал один пассаж. И так его тренировал, и так ставил руку, то замедлял, то наоборот играл стаккато, отрывисто, медленно, чтобы потом получилось бегло. Но это же НОЧЬЮ, во сне… Проснулся я с усилием и понял, что это же ненормально. Не скажешь ведь никому. Запрут в дурку. Что делать? Спать больше не могу. Страшновато… «Нужно с этим кончать», – подумал я.
Раненько, только начало светать, умылся, оделся и вышел тихонько на улицу. Хорошо, что родители в другой комнате, иначе мама бы услышала…
Костя пошёл куда-то в сторону от дома, пока ещё не зная, куда идти. По пути он вдруг понял, что он может направиться, куда хочет, в любое место. Он свободен. Совсем, от всего свободен. Было очень тихо. Улица спала, спали дома, и люди в домах. Небо было ещё серым, но облака стали куда-то тихонько уплывать. «Они уходят во вчерашний день», – подумал Костя. Но раньше такие мысли не приходили ему в голову… Прижимаясь к песку на пустыре, убегала кошка, потом Костя увидел, от кого она ускользала. За чёрной киской гналась ворона. Ворона хрипло каркала, а кошка уже перебежала пустырь и скрылась в кустах. Костя улыбнулся. Он раньше ничего подобного не видел. Просыпались воробьи и все вместе слетались к одному дереву. «Собрание у них там, что ли?»
Костя обернулся и увидел, что стали появляться люди с сумками на колёсах, они везли продукты на небольшой базарчик возле кинотеатра, там, на пятачке всегда стоят женщины с овощами, ягодами в вёдрах, у них такая ровненькая картошка, какой в магазине не купишь. Увидев картошку, Костя вспомнил, что сегодня ничего не ел. Обычно он выскакивал в школу ровно в восемь пятнадцать, перед этим мама успевала накрутить ему с собой пакет – бутерброд с колбасой или с сыром. Он всегда спешил. После школы еле успевал перекусить, нужно было торопиться в музыкалку. «Вот так и проходит жизнь мимо меня», – подумал Костя, – «а мне уже скоро шестнадцать лет». Раньше он не видел, как всходит солнце. Но сегодня это праздничное представление ожидало его.
Он ни разу не вспомнил о доме, о соучениках… Он увидел, как небо стало осторожно просыпаться, чуть-чуть порозовело с одной стороны. Костя смотрел туда и повторял слово «Восток». Потом появился солнечный диск, бледный недоверчивый, как будто спрашивая: «Неужели утро?»
Город просыпался. Торопилась мамаша с мальчиком, которого она тащила за руку, наверное, в детский сад. Ребёнок явно не хотел туда идти, упирался, но мама тянула его за собой неумолимо. Ведь её ждёт работа. Немного позднее побежали школьники с ранцами и портфелями, они на бегу что-то жевали и весело болтали. Костя увидел себя маленьким, нет, он никогда так радостно не бежал в школу. Скорее, как на каторгу, на неизбежные мучения. А с какой стати? Костя присел на лавочку, он увидел, как солнце начало подниматься всё выше и выше, как надувной шарик, которого тянут вверх за ниточку. Но вот круглый солнечный диск стал золотиться, розоветь. День разгорался. Захлопали двери автобусов, зазвенели трамваи, неслись сигналы легковых машин.
Вдруг рядом с Костей кто-то присел и спросил: «Не возражаешь?» Вот это фокус, рядом присела одноклассница Кости Лариса Михайлова. Они одновременно посмотрели друг на друга с удивлением и рассмеялись.
– Неужели это ты, Костя? – первой заговорила Лариса.
– Нет, это мой клон.
– Но ты никогда раньше не пасовал школу! Что с тобой?
– Ну, с чего-то надо же начинать.
– И ты начал?
– Похоже на то.
Они проговорили два часа. Лариса только посмеялась над «бедой» Кости.
– Ну, ты и ребёнок. Я как-то начиталась Бомарше, пьеса в стихах, потом вторая. А ночью во сне я с кем-то говорила стихами, он мне реплику, а я ему ответ – в рифму! Представляешь, как работала моя голова ночью! А ты из-за этого переживаешь. Да, плюнь, в конце концов. Отдохни. Ты же говоришь, что тебя никто не заставляет поступать учиться дальше по музыкальной части. Ну, осталось два месяца, ты оканчиваешь музыкальную школу. И свободен. Так сдашь экзамен не на пять, а на четыре или даже три. Кто тебе слово скажет? А может случиться и так, что всё уляжется, и ты сдашь на пять с плюсом. Положишь этот дипломчик в стол и забудешь о нём. Ну, ты артист. Нет, если бы ты мог понять, что со мной, вот тогда о своих страхах ты больше и не вспоминал бы! – Лариса задумалась.
– Слушай! Я и не знал, что ты такая умница. А ведь ты права!  Как ты всё расставила по местам! Просто чудо! А теперь откровенность за откровенность. Что с тобой?
– Знаешь, пошли к нам домой. Ты не завтракал, я тоже не прочь поклевать, мне это необходимо. Ты знаешь, а может быть, и не знаешь, что отец мой ушёл от нас два года тому назад, а мама сейчас болеет. В последнее время лежит… Иногда я просто не знаю, что делать. Говорят, что оперировать поздно… Пошли. Во-первых, позвоним твоим, чтобы не искали тебя в больницах и моргах, позавтракаем, чем бог послал, и я всё тебе расскажу, Косточка.
Пришли в квартиру Ларисы. Чувствуется, что в этом доме беда. Ларисина мама  уже второй месяц не встаёт с постели, девушка готовит, убирает, приносит домой необходимые продукты. Школа ушла на второй, а может быть, и на третий план. Девушка сказала маме, что к ней в гости пришёл одноклассник. «Мы на кухню пойдём, мама, позавтракаем».
Потом, уже на кухне, Лариса сказала Косте, что вполне возможно, что она беременна. Она будет мамой, хотя это ещё нельзя утверждать с уверенностью. Ещё тест, ещё месяц ожидания, и всё будет известно.
«Вот так, Костя, становятся взрослыми. Нет, о нём не спрашивай, он не хочет слышать ни о каком ребёнке, он ушёл, чтобы больше никогда ко мне не вернуться. Предложил мне сделать аборт или он уйдёт…Пошли, поедим, но раньше звони домой. Скажи, что всё в порядке, скоро будешь дома. Давай!»
Костя позвонил домой. Мама так кричала, что на расстоянии были слышны крики и рыдания в телефонной трубке. Костя успокаивал маму, потом спросил, где отец. Оказалось, что он бегает по улицам и ищет его, Костю…
Лариса накрыла на стол. А Костя, наконец-то, отключил телефон.
– Ну, держись теперь, попадёт дома.
– Это я понимаю, но знаешь, Лариса, мне теперь как-то спокойней стало. И всё благодаря тебе. Нельзя зацикливаться на своих мнимых бедах. Всё пройдёт. Не так ли?
– Конечно. Садись. И ешь спокойно.
– Знаешь, что я хочу тебе сказать. Я твёрдо обещаю тебе, что как бы у тебя не сложилось, я буду рядом с тобой, если захочешь, конечно. Он сбежал, а я не сбегу. Он говорил, чтобы ты убила нерождённого ребёнка, а я никогда такого не сказал бы. Как? Всю жизнь потом грызть себя и проклинать как мать-убийцу? Нет и нет. Я буду тебе поддержкой, а когда нам исполнится по 18 лет, мы сможем спокойно расписаться, и никто не тронет ни тебя, ни меня. Ну, сама подумай. Даже если ты ошиблась, то убийство ребёнка слишком высокая цена… И всё. Уймёмся. Поели картошку в мундирах, солёные огурчики и царское угощение – колбасу.
– Ты мне веришь? – спросил Костя.
– Верю. Но столько ещё предстоит. Хочешь, не хочешь, нужно окончить школу, а тебе, кроме того, музыкальную. Короче, будем бороться. Беги домой. И держись там, не психуй.
Выдержав все крики и упрёки, Костя объяснил, что теперь занимается на хорошем инструменте, на рояле у новых знакомых. Мама тут же захотела уточнить, кто эти знакомые, где живут, как там рояль помещается, но Костя сказал, что устал. Он звонил из своей комнаты, узнавал, что было в классе, какие заданы уроки. Потом позвонил Ларисе, предложил делать уроки на завтра вместе… Так с тех пор и повелось. Костины родители уверены в том, что он занимается где-то на рояле, мама Ларисы рада, что дочка ходит в школу и стала получать неплохие оценки.
– Скажи, ты думал раньше, что мы с тобой будем дружить когда-нибудь?
– Честно говоря, не думал. Ты вообще не обращала на меня внимания. Мне так странно – неужели мы с тобой будем молодыми мамой и папой?
– Тебе странно, а мне даже страшно. Но вот осталась одна неделя, всё точно перепроверят, тогда и будем знать, будет ли ребёнок. А может быть, мне всё это приснилось.
– В любом случае, прошу тебя, рассчитывай на меня. Подтянем твою учёбу, всё образуется как-то. Скажи мне – а врачи совсем отказались от твоей мамы, хоть мне и неудобно спрашивать?
– Да, к сожалению. Она и в больнице лежала, и консультантов вызывали, но операцию, говорят, делать поздно. Лежать и ждать смерти… Пытаюсь вселить в неё надежду. Сейчас она довольна, что ты приходишь. Мечтает дождаться внуков, но она всё понимает о своей болезни. Её мама умерла, не дожив и до пятидесяти лет.
– Как обидно всё же. Она очень милая, спокойная. Моя мама, да и отец частенько грызутся. Но теперь я не обращаю внимания. Это их жизнь.
Прошла неделя, все тесты проверены и перепроверены несколько раз. Лариса не ожидает ребёнка. Там какая-то другая небольшая патология. Сказали, что пока не нужно вмешательство, небольшая  миома рассосётся позднее, при возможной впоследствии беременности и родах. Такой сюрприз ожидал молодых ребят. Как будто и легче стало, но Костя часто ловил себя на мысли, что отняли у него какую-то светлую мечту. Он же не раз прикидывал на себя роль молодого папы. Но это не страшно. В конце концов – всё ещё будет…
А для Ларисы, как она сказала, главным стало то, что она узнала цену и своему бывшему поклоннику, и Косте. Много сил она уделяла маме, и Костя тоже принимал участие: старался помочь с покупками, уборкой, он стал много времени проводить в семье Ларисы. Тихо. Мирный быт без стрессов и скандалов. Ощущение любви и заботы…
Пришло время Косте сдавать последние экзамены в музыкальной школе, играть программу по специальности. Экзамен был в зале школы, можно было присутствовать родителям и знакомым выпускников. На удивление Костя играл так, как никогда. Педагоги переглядывались с удивлением. Родители Кости сидели гордые и счастливые. Уж теперь-то они поверили, что сын занимался где-то часами на чьём-то рояле…
А потом настали печальные будни. Умерла мама Ларисы. Не успели её похоронить, как явились «опекунши», хотели забрать Ларису в детский дом, так как она несовершеннолетняя, в доме был Костя. Он сказал, что у девочки есть отец, что, прежде всего, следует связаться с ним. Квартира должна быть оформлена на Ларису. Отбились. Отец девушки был на похоронах бывшей жены, он сказал, что сам уже позаботился о Ларисе, что оформляет на неё квартиру в «лице опекуна», то есть его самого…до её совершеннолетия. Пригласил Ларису пожить в его новой семье, но она решительно отказалась. Плакала… Ведь совсем молоденькая, а осталась одна… Костя постоянно твердил ей: «Не сдавайся»!
Забегала соседка, приносила угощение, дневал и ночевал часто Костя. Трудно было успокоить девушку, трудно было вселить в неё надежду, трудно и больно. Ребята привязались друг к другу, сплотились. Теперь оставалось завершить учёбу и перенести все тяготы быта. Отец помогал Ларисе, приносил и продукты и деньги. Спустя два месяца ей была назначена пенсия «по утрате кормильца», как это называется.
Так постепенно решались вопросы, так шла жизнь по ухабам – то вверх, то вниз. Надежда оставалась.
Часто Лариса оставалась одна, ночевать у девочки Костя не решался, а Лариса почти каждый день ездила на кладбище. Как-то поставила кастрюльку с овощами на огонь, прилегла и заснула. Вода выкипела, овощи подгорели, девушка проснулась  от запаха гари. Выбежала на кухню, выключила газ и расплакалась… Скоро утро, нужно собираться в школу, а тут чуть пожар не случился, кастрюля чёрная, дымно.
Когда перед выходом в школу позвонил Костя, он сразу же догадался, что случилось с Ларисой что-то нехорошее. Но когда услыхал о сгоревшей кастрюльке, рассмеялся.
– Давай поспорим, что я её тебе отмою, ты не будешь знать, как я это сделаю, но я буду сидеть с тобой, а через два часа кастрюлька будет, как новая.
– Интересно, как тебе это удастся?
– Увидишь. Но главное – хочу, чтобы ты поняла. Это же ты меня научила различать главное и незначительное. Есть из-за чего плакать! Ну, как ты можешь?
– Понимаешь, это было последней каплей…
– Понимаю. Наверное, тебе пока нельзя жить одной.
– Меня папа звал в свою новую семью. Но я через что-то не могу переступить. Он мой папа. А тут чужая тётя. Ну, ты понимаешь, Костя. Ты же всё понимаешь!
– Да… Просто нам с тобой нужно быть вместе.
– Кто тебя отпустит из семьи?
– Я подумаю, как это осуществить. А сейчас – бегом в школу. Придумаю. Обещаю!
После школы Костя предложил свой вариант.
– Тебе нужна компаньонка, квартирант, назови, как хочешь. Женщина, которая не только будет немного платить за жильё – у тебя же две комнатки – а ещё будет и помогать тебе по хозяйству с большим удовольствием. Понимаешь?
– Слушай, гениально. Я даже знаю, где искать такую женщину. Костя, ты молодец. В больнице, где раньше лечили маму, была одна симпатичная молодая женщина. Она всё время спрашивала меня, как я живу, как одна буду справляться с больной мамой. Я с ней поговорю. Она плохого не посоветует. Сегодня же пойду туда. Как здорово придумано. Приду из школы, а дома убрано, наготовлено.  Да живой человек в квартире.
– А теперь, как я тебе и обещал, я в течение двух часов очищу твою кастрюлю, не прикасаясь к ней.
– Ну, ты даёшь.
Костя купил в магазине бутылку Пепси-Колы, спрятал незаметно в ранец, дома у Ларисы поставил чёрную кастрюлю на небольшой огонь, влил туда напиток. Потом позвонил домой, сказал, что вернётся позже, готовит с другом уроки. Примерно через полтора часа кислота, содержащаяся в напитке, разъела копоть и грязь, парень быстро сполоснул кастрюлю в раковине и вынес её изумлённой Ларисе. Это был весёлый шок. Конечно, он рассказал девочке о волшебном напитке.
А вскоре отец Ларисы уже беседовал с приятной медсестрой в больнице. Она охотно приняла приглашение, снять комнату на время у девочки, сказала, что не обидит её, что давно снимает угол у неважных хозяев, а ездить из пригорода тяжело. Теперь Лариса жила не одна. Костя приходил перед школой, добрая женщина уже ждала его, кормила их вместе с Ларисой. Она специально попросила сместить ей утреннее время работы в связи с семейными обстоятельствами…
Лариса стала посещать кладбище вместе с Костей один раз в неделю. Казалось, что она немного смирилась с обстоятельствами, приняла жизнь такой, как есть, не думая о несправедливости.
Отец девочки часто приходил по вечерам в тёплый дом дочки. Он посматривал на Костю дружески, шутливо называл его женихом. А может быть, так и произойдёт через пару лет. Будут вместе ребята, сумевшие поддержать друг друга в трудное для них время…