Всё из Ничего. Книга Вторая. 0180

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава одиннадцатая)

И если он бы по неопытности этого не смог, то это только укрепило бы позицию Хайту Изайо. А во-вторых, без Заххайти, удержать своё положение становилось весьма проблематичным! Значит, оставалась только глиняная доска с «птеродактилем» Хайту Изайо! Единственный гарант устойчивости по положению в Племени. Но Вождь понимал, что он не может никому ничего навязывать в связи с этой доской, а значит и всё Племя должно само прийти к единому мнению о её необходимости, ради стабильности по духам и богам. И он терпеливо ждал. Хайту Изайо не веря такой удаче, и сам не стремился стать на роль Гарха, тем паче, что тот ещё не помер, и возможно целебные травы ему помогут отойти от чумы бреда. Считалось, что у Аборигенов болеет ни Тело, а – Дух. Это наказание от Духов, вызвавших в теле нарушение нормального равновесия и порядка. Но у Гарха, это был иной случай, словно тело у него было сделано из иного теста. И когда уже казалось что все стали приходить ко мнению в выборе нового Гарха, сам больной вдруг пошёл на поправку. Целебные травы тоже причислялись к держателям того либо иного Духа. И тогда Вождь пошёл ва-банк вызвав для тайных переговоров Буруй-Ута, и объяснив тому популярно, отчего такое состояние застоя Духа в Племени. И то, что он не сторонник, какого греха, но иного выбора не видит, ибо ждать чего-то либо пустить ситуацию на самотёк, - только на руку Ааба-Тусту! И кто бы ни сделал эту пропажу Заххайти, волей неволей сыграл на руку ситуации в Племени, которому уже давно нужны новые коренные перемены. И он, как Вождь, не стал бы трогать эту «птицу» мира от Хайту Изайо если бы у него был иной выход.
– «Надо что-то делать, чтобы Гарха не выздоровел, хоть я ему многим обязан и я ему лично не враг! Ты у меня самый решительный и неординарный по Духу Племени, но я не прошу тебя взять грех в свои руки. Короче, найди того кто сможет сыграть роль постороннего, и я замолю его грех! Я согласен с Хайту Изайо в одном, что Богов на Небе не интересуют наши земные дела, и как мы тут делаем своё племя, им надо от нас только ту дань, которую нужна Небу, и более ничего! Пойми что это в наших и общих для всех интересах. И если что, я дам тебе полное право даже на проведение военных действий внутри Племени для установления любого, но порядка! А на тех обывателей, что заелись на старом положении дел, и своей головой думать не желают, на них можно вообще не обращать внимания. Ты сам мне говорил, что хищник должен гонять стадо, чтоб оно не обросло жиром! А значит, и стать больным. У нас сейчас именно та ситуация. Дальше так продолжаться не может, ибо завтра может начаться что-то похуже Потока Зверя. Это даёт Набобам возможность во имя своих якобы праведных интересов, толкнуть Племя к пропасти, к тому Потопу, который когда-то похоронил Орду Манзи-Уки. В сторону Ааба-Тусту. Пришёл час перемен, и нам не избежать сей участи! Но если мы не сможем взять ситуации в свои руки, то… лучше уйти в отшельники! Это позор перед Богами, и поражение!  Смотри сам, я пойду тебе на любые уступки, но если сможешь, то я тебе не забуду отплатить – добром!» – вождь отвернулся к оконцу в своей хижине, давая понять, что аудиенция закончена. Буруй-Ута посидел ещё немного обдумывая услышанное и подался на выход не оборачиваясь, ибо этот жест был бы тут неуместен.
«Значит Монхат Угир, не видит иного решения!? Но главное то, что он не в состоянии это сделать своими руками или от своего слова! А я бы поиграл ещё на этой ситуации! А что собственно - я!? Без такого соперника как Вождь Угир!? И что эти Набобы, которые уже почти покойники на своих надутых привилегиях!? Нет, Монхат Угир, слишком дорогой Базуки, чтоб терять такого!!!», - плыл по волнам размышлений Буруй-Ута, пока не наткнулся на странного Дуйга Маго. «Бродячий Камень!», - пронеслось в уме Буруй-Ута, как тут же его что-то щёлкнуло по лбу, - «Как сочетается это имя с нелепицей нынешней ситуации!!! Конечно! Что тут и думать-то!!!???».
 – «Я к тебе присматривался, и думал, что из тебя бы вышел неплохой Воин, но! Есть то моё мнение, что, как и правило, новые всегда тут попадают под первое подозрение в случае таких переполохов, и я тебя нескромно подозреваю в содеянном! Ты с виду скромный и неприметный, но есть в тебе что-то такое, что хочется от тебя держаться подальше, как от опасного зверя!? Хоть может я и не прав, и преувеличил, но ты сам видишь, что творится в племени, после того переполоха! И тут неволей начнёшь искать среди своих же, и – чёрта! Хотя, может, ты наслышан по сплетням, что я тут неординарная натура, и сам когда-то из переселенцев? И я несколько отличаюсь от коренных. Во всяком случае, я могу и карать и миловать, не зависимо от общего мнения, такова уж моя работа. А ты молчун! И мне это чем-то нравится. Но то, что у тебя есть скрытая решимость, я в том не сомневаюсь, ибо сам чем-то по натуре на тебя похож! Так вот, я бы хотел отвести от тебя подозрения свои, на условии одной небольшой услуги для пользы всего Племени. Я не набиваюсь к тебе в друзья, и не давлю своим превосходством в положении, но то дело, что я хотел бы тебе предложить нешуточное! Сможешь ли ты пойти на риск, подобный греху, но последствия, которого искупает его вину перед Небом!? Или мне поискать кого другого? Учти если пойдёшь на это дело, то я тебе обещаю, потом отвести от тебя любой наговор или грех в Племени! Хватит духу!?», - высказался Буруй-Ута новенькому Дуйга Маго наедине. Дуйга Маго немного подумал, скорее для виду, и, наконец, растворил свои немые уста, -
- «Я ещё ни слова не слышал о самом деле!?», - опять погрузился в саму немоту.
– «А ты не дурён, как я погляжу! Соображаешь, прежде чем решиться! А вот так на веру, не глядя, пошёл бы, ибо не тебе о том голову ломать, а только сделать!? Ага, вижу, что пошёл бы, но что-то ведь выжидаешь ещё!? Так я говорю!?», - попытался его поддеть Буруй-Ута, но Дуйга Маго только и сделал, что равнодушно пожал плечами, мол, не знаю про что, ты мне тут вообще говоришь. Буруй-Ута смерил его подозрительным взглядом и решился, -
- «Если согласен, придёшь вечером на завалинку отходов древесины, я тебя там увижу сам! Там всё и обсудим!», - и повернувшись Буруй-Ута ушёл по своим делам. А Дуга Маго так и смотрел ему во след непонимающим взором.
 - «Я не знаю, как сказать, но дело щепетильно, надо тихо помочь Гарха отправиться в прошлое, на Суд Божий!! Ибо он уж как давно ушёл туда своим Духом, но вот оставил нам грешным своё Тело! Забыв сказать, что с этим Телом делать! Вот мы теперь и думаем толи сделать из него, т.е. Тела, - Святого Истукана, или чрез Огонь отправить в услужение к Богу Солнца!? И пока все ломают о том голову, надо тихо и мирно решить эту проблему, даб не назвать на Племя – Ааба-Тусту! Ибо ты не глуп, и видишь что из-за того, творится с духом Племени! За тобой греха не останется, ибо это моя идея! Но далее мы тянуть с тем не можем! А теперь поговорим о деле…»;

-  «Если ты уверен в Буром, то действуй, это устраивает и Олимп! Но будь очень осторожен! И потом, когда будет подходящий момент, уходи в другую Орду! Пока всё! Мы тобой довольны! Удачи!»;

  Через неделю, после того разговора с Дуйга Маго, поправляющийся уже Гарха, вдруг слёг вновь! И больше уже никогда не поднялся! И был траур!
 - «Уходишь-таки!? Ну, я тебя понимаю, после того лучше, так сказать, от греха подалее! Значит, правильное имя тебе дали, - Бродячий Камень! Я не стану тебя упрашивать остаться, ибо и сам из переселенцев. Но запомни, в случае чего, всегда можешь прийти сюда, ко мне и я тебе помогу в любом деле! Я своё слово умею держать. Можешь рассчитывать на меня всегда в том, что я могу сделать! Чем-то мы с тобой родны по духу, и для меня это не пустой звук! Я буду, о тебе добром вспоминать! Удач тебе в пути, бродячий Камень!», - и Буруй-Ута стоял, смотря на удаляющегося Дуйга Маго с маленьким узелком в руке. Дуйга Маго хотел уйти без свидетелей, но Буруй-Ута оказался прозорливее, и что-то почувствовал, подловив его на самом выходе из Орды. Впрочем, Дуйга Маго или Боливар, не отторг руки Буруй-Ута, ибо такой «друг» ему всегда пригодится в будущем. А пока он шёл к своей маленькой замаскированной базе, сделанной на дереве Пом-пай. Надо было собраться с духом, мыслями и полученным опытом. И тут он отчего-то подумал, что в случай его провала, в какой акции, на Олимпе позаботятся о том, чтобы ему так же тихо «уйти», как ушёл старый Гарха! И даже глазом не моргнут! Но Олимп есть – Олимп, и не ему о том голову ломать. Тем паче, что он обязан ему своим существованием. Но первое, что он чувствовал от появления на свет, это надежду и веру вложенную в него, а это уже стоит всего, что есть ценного в существовании. И им можно понять и принять – ВСЁ!!! Они в него верят, и пусть он умрёт в пасти кровожадного зверя, но этой вере не изменит, что бы ещё ему греховного не пришлось бы сделать! Он подумал о суде Богов, и о Небе в понятии Базуки, и понял что это не Олимп, который он знал под другим именем. А может и у Олимпа есть свои Боги, а у тех…  Он откинул эту мысль. Ибо тех знаний, что он получил было минимум, и был рассчитал только на то, чтоб ориентироваться по текущей ситуации. Из тех фактов, что у него под рукой, а не фантазировать. Он был как хищник, который должен был импровизировать навыками, в подходе к способу поимки своей жертвы. И для каждой жертвы по-новому. А далее на основе полученного опыта с учётом ошибок. Но он помнил, траур и печаль, порождённые племенем, с исчезновением Заххайти! И это его тоже тронуло!…

  На Олимпе всё более понимали опасность Заххайти, ибо это была непростительная ошибка. Хотя многих ублажало такое почтение к их признакам. Аксён, как-то в своём узком кругу, сказал –
- «А отчего бы скажем, зная о таком значении этих Заххайти, не воспользоваться ими как инструментом политики влияния, скажем Зевсу! Я понимаю беспочвенность таких надумок, но ведь Зевс для Дао Цзы – Ааба-Тусту! И всё-таки надо попытаться просканировать Орды на наличие «инородных предметов»! Иначе это будет самый тяжкий грех перед Создателем!».
Что ни говори, а этот казалось бы пустяк, становился камнем преткновения и не только для Хайту Изайо! А и для развития всей Эволюции Базуки. И надо было действовать, ибо потом…