Вверх по тропе, вниз к озеру. глава 17

Глава 17
Пронзительный морской ветер пробирал до костей. Мужчина пытался защититься от него, поднимая повыше воротник старого поношенного пальто и глубже втягивая плечи, но ветер все равно пробивался через ткань и противно скользил по затылку. Полы черной рясы неистово трепетали, подставляя под удары ветра ноги в тонких брюках, совсем не подходящих для ноября. Гладко выбритые щеки и подбородок, лишенные прежнего покрова, ощущали себя особенно беззащитными перед непогодой. Мужчина хотел укрыться в каком-нибудь закутке, но паром, несмотря на время года, был полон людей, которые всюду сновали по палубам с горячими напитками и фотокамерами в руках. Опасаясь любопытного туриста, мужчина стоял поодаль от всеобщего скопления, на нижней палубе, среди контейнеров и тюков с грузами. До этого момента он и не подозревал, что Англия буквально кишит туристами, приезжающими в любое время года ради красивых фотографий для своих альбомов. Ради достижения цели люди готовы были отправиться в самые дальние уголки страны в самое неподходящее для этих целей время года.
Паром медленно рассекал водную поверхность, приближаясь к маленькому кусочку суши, горделиво возвышающемуся среди Кельтского моря. Мужчину охватило нетерпение. Он скрестил руки на груди, пытаясь унять дрожь, и стал вспоминать картинки, которые он рассматривал в школе на уроках географии. Скалистые берега, бирюзовая вода бухт, роскошные яркие сады. Во всех путеводителях говорилось, что эти места являлись раем для любителей дайвинга.
«Разве нельзя хоть раз –
Соври, притворись, сыграй.
Представить, что мир у нас
Опять превратился в рай.
Превратился в рай.
Превратился в рай».
Мужчина несколько раз повторил строчки стихотворения, неожиданно всплывшего в памяти.
«И, может быть, – я готов,
готов…хм… готов,
вдыхая, готов чего-то там,
поверить в этот обман .
«Кажется так. Да, поверить в этот обман».
Мужчина замолчал, испугавшись собственных слов, хотя он говорил правду. Он действительно обманывал и, кажется, поверил в собственный обман. Последние годы его жизнь представляла сплошной обман себя и других. Когда-то он и подумать не мог, что его жизнь может измениться столь странным образом. Каким он был глупцом, соглашаясь на сделку. Ведь это была сделка не с другим человеком, не с дьяволом, как сказал бы святой отец. Он пошел на сделку с самим собой, со своей совестью, принципами. Не нужно иметь университетского образования или быть седым старцем, чтобы предвидеть последствия такого соглашения. Конечно, он не хотел идти на крайние меры, но сиюминутный порыв все сделал за него. Выбор сделан, и за этот выбор он расплачивается всю оставшуюся жизнь. Вот и теперь, совсем недавно, он снова прибегнул к испробованному методу – отдать все на усмотрение инстинктам, а не логическому мышлению. Он должен дописать книгу. Он поверил в слова святого отца. Это его предназначение – рассказать людям о муках, отчаянии и страхе, что поджидают их на пути к желанной цели. Возможно, сейчас, приближаясь к своему последнему пункту назначения, после которого нет пути дальше, в глубине души он понимает, что книга – очередная уловка для оправдания собственных глупых и безжалостных поступков. Он старается найти целенаправленный смысл своих действий, оправдать никчемную жизнь, но по-другому он не может поступить. Он отправился в последнее путешествие, потому что ничто и никто не должен помешать ему закончить книгу, иначе все совершенное им ранее теряет всякий смысл. Он допишет книгу, а затем его ожидает неизвестность. Он не хочет думать о том, что будет после. Мужчина плотнее прижал руки к груди, ощутив за пазухой драгоценную ношу – неоконченную рукопись. В конце концов, не все ли равно, что будет потом. Для книги он уже придумал несколько возможных концовок. «Почему бы не воспользоваться одной из них в реальной жизни?» Сигнал парома известил пассажиров о прибытии. Люди стали торопливо собираться на нижней палубе. Человек в сутане влился в шумную толпу, стараясь поскорее сойти на берег.
Покинув библиотеку, Майер сделал несколько шагов по тротуару и почувствовал головокружение, тошноту, а затем ноги легко согнулись под тяжестью тела. Он был вынужден ухватиться за железную ограду, иначе бы он упал на землю. Грудь словно сжали тисками, было трудно дышать. «Как глупо и не вовремя» – успел он подумать и потерял сознание.
Очнулся Майер в карете медицинской помощи, увидев склоненные над собой сосредоточенные мужские лица.
– Мистер, как вы себя чувствуете?
– Нормально. – ответил Майер и попытался приподняться. 
– Не волнуйтесь. Сейчас мы приедем, и врачи хорошенько осмотрят вас.
– Мне не нужно в больницу. Это обычный обморок. От перенапряжения.
– Тогда врач скажет, что вам не стоит так напрягаться, и отпустит вас, но после осмотра. – настойчиво ответил медбрат, исключая любые попытки сопротивления. Майер смирился, рассчитывая договорится с врачом. В госпитале, после ожидания в приемной и осмотра, врач оказался непреклонен. Молодой мужчина с россыпью ярких веснушек и не менее яркой шевелюрой, которую оттеняла белизна халата, категорически запретил Майеру покидать госпиталь предстоящей ночью. На слова врача о микроинфаркте, Дэниел ответил, что микроинфаркт случается у него каждые пять лет и, несмотря на это, он прожил в два раза дольше, чем этот юноша. Врач ухмыльнулся, выписал рецепт на таблетки, но Майер остался ночевать в госпитале. После кресла и нейлоновых простыней больничная постель показалась ему королевским ложе.
Утром Дэниел почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Впервые за последнюю неделю он выспался, провалившись в черную дыру без сновидений. Это ощущение оказалось обманчивым. Едва покинув пределы госпиталя и оказавшись на улице, мужчина снова почувствовал головокружение и слабость. Еле как добравшись до номера в гостинице, ему ничего не оставалось, как снова лечь в постель. Майер сразу же задремал, но его разбудил звонок. Звонил Грэхем, решивший поделиться впечатлением от встречи с инспектором. Заказав обед в номер, мужчина связался с госпиталем и попросил передать мисс Уолкер, что он посетит ее только завтра в связи с неотложными делами. Показаться перед ней в разбитом виде он никак не мог.
Ноябрьский день медленно тянулся. Дэниел либо рассуждал о произошедших событиях, уставившись одну точку, либо дремал. Пробуждаясь от какого-нибудь стука и голосов за дверью, он чертыхался и пытался встать, но всякий раз он чувствовал себя столь ужасно, что отправлялся обратно в постель. Необходимо было действовать дальше, не теряя времени, но сейчас ему действительно был нужен отдых, иначе ему грозил бы настоящий инфаркт. После обеда задремавшего Дэниеля разбудил новый звонок. На этот раз с ним хотела поговорить Нора.
– Здравствуй, мистер М. Куда ты пропал?
– Я в Восточном Сомерсете.
– Есть новости об Алане?
– Нет. Зачем звонишь, Нора?
– Ты, как всегда, немногословен. Хотела узнать, как ты. – Женщина замешкалась на несколько секунд, но продолжила. – Только что ушел инспектор-проныра. Жуткий тип. И к тому же прожорливый.
– Что ты сказала?
– Все, что знала. Ты уже слышал мой рассказ.
– Давно.
– Какой смысл повторять одно и тоже много раз? Я не знаю, что могло с ним произойти.
– Ты забирала его на машине ночью на дороге?
– Ночью? На машине? Что за чушь!
– Ты прекрасно понимаешь, что все упирается в то лето. Полиция не нашла никаких следов. Ты – единственная, кто знал его лучше всех.
– Ты ошибаешься, Дэниел. Я знала о нем столько, сколько и ты или Грэхем. Он мог уйти куда-нибудь, не сказав мне ни слова. Часто дулся словно ребенок и не разговаривал со мной. Затем все снова налаживалось.
– Что произошло в Чеппинбирки?
– Ничего. Я не знаю. Однажды вечером, как обычно, я отправилась спать, а он остался поработать в кабинете. Я уснула в одиночестве. Утром я нашла его мокрую одежду на полу, а его самого в кровати. Он ничего не сказал. Да и я не хотела знать, что он скрывал. Может быть, он только гулял и забыл о времени, попал под дождь. Может быть, он встречался с какой-нибудь поклонницей. Может быть, под покровом ночи он предавался извращенному хобби.
– Ты рассказала об этом инспектору?
– Нет. Зачем рассказывать о своих подозрениях и домыслах, когда сам не хочешь узнать правду.
– Наверное, ты права. – задумчиво подытожил Майер. Ему казалось, что Нора не обманывала его, говоря то, что знала. Несмотря на хорошие отношения между мужем и женой, вряд ли Алан стал посвящать ее в свою тайну. Нора любила Алана, по-своему, как мать любит дитя или старшая сестра младшего брата. Но такая женщина никогда не простила то, что она полюбила посредственность вместо таланта, жалкого обманщика вместо сильного мужчины. Презрение и ненависть Норы Дебенхем могли напугать любого мужчину гораздо сильнее, чем наказание за нарушение закона. Неудивительно, что мистер Грэхем вот уже долгое время не решался расстаться с ней. Майер давно подозревал об их тайной любовной связи, но ничего не говорил об этом другу. В конце концов, он не был советчиком в подобных делах.
– До встречи, дорогой. Сообщи мне, когда что-нибудь узнаешь. – Женщина повесила трубку.
В номере снова установилась тишина. Мужчина полулежал на постели, укрытый теплым одеялом. «Нужно отдохнуть, успокоиться» – говорил сам себе мужчина, но слова Норы взбудоражили его. Если и она не знала, что произошло на самом деле, значит, случилось что-то серьезное. Это еще раз подтверждало, что содержание будущей книги – не плод фантазии. Алан познакомился с Норой, будучи обманщиком. Смириться с двойным обманом он не мог, поэтому расстался с ней, боясь втягивать ее в грязную историю. У него не было другого выхода, так же, как и по отношению к нему, Дэниелю. В этом была своя логика и некоторая доля честности. Впервые за все эти дни Майер подумал об Алане как о достойном человеке и джентльмене, а не как обманщике, воре и предателе. По большому счету, литературное воровство, или плагиат не самый страшный смертный грех. Ведь Алан не лишен таланта. Чтобы украсть хорошую идею, сначала надо увидеть ее среди прочих. Алан не смог остановиться и разрешить проблему. Как всякая ложь, его ложь привела, в конце концов, к печальным последствиям. И если Алан в действительности совершил то, что сделал Джон Булиш в книге со своим шантажистом, то у него хватило решимости не просить о помощи, оставшись наедине с собственной совестью. Как он мог дальше обманывать Майера, ведь тот сразу бы увидел разницу между прежними и новыми книгами? Как он мог дальше обманывать Нору, ведь ей могли бы предъявить серьезные обвинения в случае раскрытия тайны? Наверное, Алан почувствовал, как низко он пал в глазах жены и друзей. Он не мог стерпеть этого. Он отказался от всего, оставшись в гордом, но, возможно, заслуженном одиночестве. «Если все это так, то на кой черт его потянуло написать книгу?» Майер постоянно возвращался к одному и тому же вопросу. «Неужели после стольких лет молчания он захотел рассказать правду, хотя бы в виде книги? Наверное, пятнадцать лет дают за непредумышленное убийство или убийство по неосторожности. Алан отсидел свой срок, постоянно находясь на грани безумия и реальности».
За окном вечерело. Дэниел решил отказаться от плотного обеда, с грустью сделав выбор в пользу овощей и некрепкого чая. Пообедав, он все еще ощущал чувство голода, но был полон решимости соблюдать режим до конца, хотя бы сегодняшнего дня. Он принял душ, выпил таблетку и, снова оказавшись в постели, почувствовал себя гораздо лучше. Значит, завтра можно было снова взять за дело. Что же ему предпринять? Ответ на вопрос дал ему последний на сегодня телефонный звонок.
– Хелло, Дэниел? Куда ты пропал? – раздался в трубке жалобный голос девушки.
– Выяснял кое-что. Как ты чувствуешь себя?
– У меня разбита голова и сердце, но, в принципе, я в порядке. Я все думала над твоими словами, твоей теорией.
– Хм.
– Сегодня мне позвонила мама. Она вспомнила, вернее, не нашла коробку и вспомнила.
– Тебе нужно придти в форму. – Обычно терпеливый, Дэниеля стала раздражать манера речи девушки. Раньше она старалась говорить четко и по существу, беря пример с шефа.
– Ты прав. Я не могу собраться с силами, мысли путаются. Так. Постараюсь по порядку. После смерти отца и переезда, выяснилось, что отец оставил сейфовую ячейку в Лондоне. Оплата была внесена на несколько лет вперед.
– Что в ней?
– Мама точно не помнит. Какие-то бумаги, письма. Она хотела сначала все выкинуть, но передумала. Просто забрала их и сложила в коробку. Ячейку она еще несколько лет использовала, раз та была оплачена. Она хранила…
– Где коробка?
– Она точно не знает. Сегодня мама решила разобрать вещи, навести порядок. Она обнаружила, что этой коробки нет. Она ей особо не нужна, но… Она позвонила мне узнать, не забрала я случайно коробку с собой, когда переезжала на квартиру
– И?
– Коробка должна хранится у меня. Когда я сняла квартиру, то забрала некоторые вещи из дома. Эта коробка – единственное, что осталось от отца. Мама к тому времени продала или выбросила все вещи. Я не знаю, что в ней, но… мама вспомнила, что на одном из писем было указано твое имя и адрес агентства в качестве адресата.
– С этого и нужно было начинать.
– Ты прав, – девушка замолчала. В трубке слышалось ее прерывистое тяжелое дыхание. – Понимаешь. Мой отец был бизнесменом, он любил цифры и расчет. За свою жизнь он написал разве что сочинение в школе.
– Когда пропал отец? До или после отъезда Алана?
– До. Кажется, до. Я схожу с ума. Это просто совпадение!
– Выясним. Надо ехать в Лондон. Все зависит от твоего состояния.
– Я в порядке. Я хочу быстрее во всем разобраться, чтобы быть уверенной.
– Можешь позвонить друзьям проверить, на месте ли коробка?
– Я уже позвонила после разговора с мамой. Сью сказала, что коробка на месте.
– Отлично. Завтра узнаю у доктора, можно ли тебя выписать. – Майер хотел добавить еще что-нибудь, но промолчал и повесил трубку. На мгновенье ему подумалось, что обстоятельства этого дела складываются самым зловещим образом. Алан убил отца Кейт, а Кейт устроилась помощницей к Алану. Может быть, чтобы отомстить ему? Мужчина отмахнулся от подобной мысли как совершенно недопустимой. «Невозможно подозревать всех, надо кому-то доверять». Он предпочитал доверять Кейт, которою знал всего пару лет, а не Алану, с которым познакомился больше двадцати лет назад. «От содержимого коробки зависит мой инфаркт» с горечью подумал Майер. Ему предстояла еще одна ночь, полная размышлений.