Слёзы горькие...

Алька  несколько дней проплакала. Вся обезводилась, измучилась. И не было сердцу отрады, душе успокоения от ежедневного слёзоточения.  Было бы горе какое  или причина серьёзная -  так нет же плакала, можно сказать, беспричинно,  от простой  обиды.

Меня бабушка  ещё в детстве  учила: «Не реви! Слезами горю не поможешь, а только душу растревожишь.  И  обиду свою никому не показывай. На обиженных воду возят».
Воду пока  на Альке не возили. Но сердце растревожено.  И  кем? Юркой! С детства друг друга знают.  Всё было ладком да по согласию  сторон, как говорят, даже песочницу не делили: и ведёрко, и машинка заводная,  и  качели – всё общее, везде рядом, всегда вместе. А тут  раз -  и нарушилась гармония единства. Конечно же, увидеть Юрку с Катькой из соседнего двора, это не ведёрко с песком перевернуть. У маленьких и обида маленькая. Но они уже выросли, как-никак по двадцать два обоим. Обида теперь как на дрожжах поднимается, растёт и растёт,  слёзы глаза застилают, сердце от горя сжимается. 

 Господи! И что же это за напасть такая? Грусть, горе, боль, обида, жалость, гнев, радость…  Буря эмоций, а реакция на них одна – слёзы на глазах.  Они словно зеркало отражают наши переживания. И неважно от чего мы плачем: от счастья или горя. Слеза то жгучая, как огненная искра, то холодная, как  камень, то лёгкая как роса, то горькая как полынь.

 Алька  наша полынью плачет. И никакие уговоры не реветь должного воздействия не имеют.  Я  более сердобольная, сопереживаю.  А Татьяна так  та ещё и кричит на меня:
«Марина,  что ты её успокаиваешь. Пусть поревёт,  желудок излечит.  Слёзы  же лечат. Это я вам, как будущее светило медицинской науки говорю. Всем известно, что в древние века женщины даже исцеляли слезами своих воинов, вернувшихся с полей битв с ранами».

 Я знала, что Татьяна  найдёт способ успокоить и меня и Альку.  Так заговорит, словно бабка-шептунья, что забудешь причину из-за чего плакать то начала.  И  в этот раз не ошиблась.  Татьяна  целую лекцию прочитала нам о появлении первых слёз, их составе, значении, углубившись и  в прошлое  народной   медицины так, что окончательно «запудрила»  нам мозги. А потом снова набросилась на Альку:

-  Так, хватит хлюпать носом!  Хочешь разжалобить и вызвать сочувствие? Не дождёшься!  Будешь реветь и дома сидеть, то Юрку точно потеряешь. Не Катька, так кто-то другой уведёт его «на поводочке», а потом у них пойдут сыновья, дочки.  А ты будешь сидеть, ныть и слёзы лить.  Слушай, а ты с Юркой говорила то об этой вертихвостке?

- Нет.
- Так на нет и ответа нет. Может, и не было у него с Катькой ничего. Ты Юрку любишь?
- Да-а-а.
  Что ты тянешь своё «да-а-а». Если бы любила, то боролась бы за любовь.
- Тань, ты не права. Алька любит Юру. Вот я вспомнила стихи, не знаю, кто автор, но кажется, что эти строки раскрывают состояние Алькиной души:
                «…Люблю тебя! Другой не вижу жизни.
                В другой не вижу смысла для себя.
                И в неуверенности – слезы ливни,
                В сомнениях моих –  беда моя…»
Татьяна послушала моё «выступление» и ничего не сказала. Но её доводы возымели более сильное действие, нежели  стихи. Я попыталась сгладить жёсткий Татьянин напор на Альку.

- Тань,  великий Вольтер писал,  что «Слёзы – это немая речь». Вот Аля слезами и хочет нам сказать, как ей больно.

- Это у вас лириков «немая речь», эмоции, боль. А нам, медикам, необходимо устранить очаг боли.  И  этот очаг находится в соседнем подъезде.  Хорошо, что недалеко идти. На Катьку из соседнего дома и внимания не стоит обращать. Это так,  неопределённый симптом и не более того. А Юрку надо взять за рога, козла такого. Ишь,  вздумал культпоходы устраивать с  Катькой. Я видела,  как она  на  Юрчика глазками  масляными смотрела, да всё норовила на скамейку рядышком с ним присесть.  А когда тот не обратил на неё внимания, она, паршивка накрашенная, на моего Генку глазищи свои перевела и улыбочку состроила.  Мэрилин Монро из себя изображает. Отбелила свои чёрные  волосы, разукрасила физиономию - и думает, что все мужчины у ног её  будут валяться после такого  коммуфляжа.

- Не коммуфляжа, а макияжа.

- Марина, не стоит меня исправлять, я сказала то, что хотела сказать. Она же,  как хамелеон, меняет свой  окрас в зависимости от цвета окружающей среды,  и незаметно, как лазутчик,  брюхом, бедром, боком, грудью  протискивается между  парами и тихонечко, тихонечко отталкивает их  друг от друга. Не одна Алька из-за её подлости плачет.  Надо у Юрки спросить, какого это ляха он попёрся с ней  в  кинотеатр?  Надеюсь, что после  кино он не пригласил её в ресторан.
Услышав  о ресторане, Алька снова громко всхлыпнула. Но Танька на корню  зарубила поток слёз:

 - Алька , ты скоро выведешь меня из себя и я буду вынуждена сделать тебе успокаивающий укол.  Иди на кухню, готовь нам ужин, а мы с Мариной к Юрке в гости  идём. Это же надо додуматься до такого. Просидеть дома десять дней, отключив мобильник, и сказать родителям, чтобы те говорили всем, что дочь уехала отдыхать.  Нас, лучших подруг, тоже  задурманила.  Может, Юрка звонил или приходил?

- Не звонил и не приходил. Я в окно из-за штор следила, когда он домой возвращался. Посмотрит  вверх на наш балкон и проходит мимо.

- Так, сейчас уточним причину отсутствия у Юрки тормоза,  который не срабатывал около вашего подъезда.

Юра,  открыв дверь, удивился  так, словно мы в карнавальных масках к нему явились.

- Приветик, ты, что не узнал нас?

- Узнал, но удивился.  Куда вы все запропастились?  Алька понятно где, с Ленькой на курорт умчалась, а вы где были?

- Мы по домам своим были, родителям помогали  по дому, на даче.  А с какого перепугу  ты решил, что Алька с  Лёнькой на курорт уехала?

- Не  с  перепугу,  а родители её сказали, что она уехала отдыхать.

- Так, этот момент понятен. Откуда Лёньчик проявился?

Он сам мне сказал, что на работе было две путёвки. Одну предложили ему, а вторую  он не знает кому. А Катя мне сказала, что вторую путёвку взяла  Алина мама для неё.

- Вот змея  подколодная! А я что говорила, что проползёт  в любую щель.  Наврала тебе Катька  сто коробов, а ты и уши развесил, тютя-матютя.  Почему нам не позвонил?  С Катькой в кино бегал?

- Да я один раз только и пошёл с ней.  Сказала, что парень её уехал куда-то, а билеты  пропадают.

- Точно один раз был с ней?  Не врёшь?

-  Мне  нечего скрывать в отличие от Али. Она  мне ничего не сказала, когда уезжала, да ещё с Лёньчиком,  и даже не попрощалась.

- Ни с каким Лёньчиком и никуда она не уезжала.  Сидит дома и уже вторую неделю крокодиловы слёзы льёт, после того, как узнала, что ты с Катькой в кинотеатр ходил.

- А как она узнала о  Катьке?

-  Видела вас. А потом Катька ей сама же и рассказала  о вашем экскурсе в кино. Надо же как она Альку скрутила ложью своей.   Придётся серьёзно  поговорить с ней.

- Не стоит. Мы ведь с ней  только  тогда и виделись. Но мне теперь понятно её усиленное внимание к моей персоне. Успокойтесь девчонки.   Вы же знаете, что мне кроме Альки с самого детства никто никогда не был нужен. Я её с трёх лет люблю. И буду ещё сто лет любить.

- Вот  сейчас пойдёшь  и сам ей об этом скажешь. А то она, небось, снова льёт слёзы горькие…  Иди уже, «ухажер». И  подари своей  Альке улыбку, любовь  и счастье!  Хотя зная подругу,  могу точно   сказать, что  и  от счастья  она  станет плакать.  Ну да ладно уж, пусть поплачет. Ведь плакать  не менее полезно, чем смеяться. Главное, чтобы слёзы не были горькие.

28.05.2014 г.