Весёлые рассказки про мелочи жизни

Весёлые рассказки про мелочи жизни

Подрядились мы одной организации – управляющей компании, владеющёй кучей торговых центров – согласовать размещение с городскими инстанциями кое-какого оборудования на одном из объектов. Сразу с ними договорились, мол, уважаемые, всё, что вы там у себя наразмещали по фасадам – ерунда полная, придётся двигать и ставить в те места, где полагается. Очень нехорошо – просто взять и налепить, куда захотелось. Эстетика же! Великая штука!
Ответственное лицо, которому поручили всё это дело рулить, от имени фирмы заявило решительно, по-современному, мол, ребята, не проблема, главное – чтоб бумага была на это дело, дальше мы сами разберёмся! Дело мы сделали, всё нарисовали, показали, договорились, получили документы с указанием тех самых моментов, о которых сразу сказали понятно – придётся двигать, чтобы было красиво и правильно. Приносим бумагу, мол, необходимо внести некоторые изменения, и всё будет супер.

Цена вопроса – минимальна. Управляющей компании на необходимые изменения и приведение в полный порядок их оборудования в соответствии с полученной бумагой придётся потратить денег немногим больше, чем нам, в свою очередь, «за красивые глаза» и доброе участие отдать на лапу Ответственному лицу.

Однако управляющая компания встала на дыбы. Оно и понятно. До того, как она размещала своё оборудование, никакого такого соблюдения правил от них не требовали. Время было тяжёлое, просто забыли. Теперь вспомнили, решили задним числом решить проблемы.

По-большому счёту, бумага не очень нужная. Филькина грамота. Придёт однажды человек всю эту ерунду проверять, если жареный петух его клюнет, дать ему на лапу немножко – и всего делов. Официальная бумага есть, мол, нормально всё, исправляем, по-тихонечку. Свои ж люди! В 95% случаев так и происходит. Но нет! Официальная бумага с требованием устранить-таки недостатки управляющую компанию официально не устроила. В том плане, что они вообще ничего менять не собираются, ну, не хочется им шевелиться, и на лапу государственным лицам от их лица, оказывается, должны были давать мы.

Кратенько говоря, конфликт капиталистических интересов на лицо.
Ответственное лицо ждёт, что мы ему откатим за то, что он нас в это втянул, хотя ему сразу было сказано, что и как будет.
Управляющая компания, которая не в курсе отката своему ответственному лицу, ждёт, чтобы мы из тех небольших денег – действительно небольших и просто смешных для серьёзных, деловых людей, и вполне официальных за свою работу по договору, – дали взятку тем людям в городской инстанции, которые задним числом исправляют собственные недодумки и придумывают новые придирки.

Ответственное лицо управляющей компании делает своё лицо безответственным на глазах. И официально нагло, то есть при свидетелях-компанейцах, интересуется – а кто с нами этот договор заключил?
Честно говоря, этому лицу тут очень хочется сильно дать по лицу. Заключал договор именно он. Просто ему сейчас жизненно необходимо, чтобы про это никто случайно не вспомнил.
Честно-честно смотрит он в глаза, весь такой ответственный, солидный, упакованный дядечка со своей крутяшной иномаркой, дачкой, дочкой и прекрасным капиталистическим будущим на тёплом местечке.

Он регулярно и с удовольствием брал и берёт откаты и со всех других заказов, к которым имеет возможность приобщиться. Под его могучим крылом все арендаторы торговых центров, любую их проблему он решает за их счёт – мимо кассы конечно. И это нынешнее сложившееся положение его обязывает. Врать напрополую. Договор он, мол, не помнит, подписывал не он, а какой-то зам генерального, то ли любовница, то ли племянница, которая нынче в декрете на Мальдивах. Ему решать такие проблемы недосуг. И с генеральным он лично сам про это говорить не будет!

Лучше прямо сейчас описается.

Во всяком случае, лицо выглядело именно настолько трагическим.
И очень, очень, очень правильным! Даже немножко честным!

Да, капитализм – это великая вещь! Не обманешь, не поедешь. И чуть что – можно сильно описаться. 

Ему с этого договора причиталось 10 % агентских. А это 1000 рублей.
Ну, и достаточно про него!

Агентом он являлся плохоньким. Толку от него было мало. Намутить в ситуации и наобещать всем заинтересованным лицам вокруг мог выше крыши, хотя мало понимал, что говорит, и больше всего беспокоился о своём вознаграждении.

Девушка лет двадцати, посредница между нами и заказчиком. Молоденькая, но ядовитая штучка, иметь дело с которой опасались все, включая гендиректора. Ураган безумной глупости, которым являлась эта девушка, сметал на своём пути всех. Приносимые её проекты оказывались всегда недоделанными и откровенно ошибочными. Всё приходилось делать заново – перемерять размеры, переделывать картинки, придумывать новые конструкции. Девушка тут была абсолютный и полный нуль. Ни на один вопрос она ответить не могла, наоборот, тут же агрессивно лезла в бутылку, мол, вам проект принесли, готовы денег дать, давайте сами соображайте-придумывайте, что хотите, только чтобы в срок уложились. Иначе всех покусаю! Срок, конечно, шёл уже на изготовление, а переделка проекта являлась в такой ситуации приятным сюрпризом, на которые девушка не скупилась. Кстати сказать, совершенно непонятно, как она со своими выдающимся гонором и полным отсутствием какого-либо конструкторского и дизайнерского соображения могла вообще что-нибудь согласовать с заказчиком. А впрочем, заказчик был тот же фрукт, и плюс к тому плохо понималЬ русский язык. Возможно, они общались на уровне инстинктов и понимали друг друга без всяких лишних слов.
Единственное, что девушка умела делать в совершенстве – считать деньги. В основном, гипотетические. Это главное, а может быть – просто единственное ремесло, которым необходимо владеть, чтобы крутиться в мире. Можно всё перепутать, наврать в размерах, сроках и объёмах работ. Но твёрдо держаться своего мнения по сути: было написано (сказано) столько-то, и больше никаких гвоздей!
Остаётся добавить, что со своими недоделанными проектами девушка знакомила нас уже где-то ближе к середине срока, отведённого на изготовление. Она считала ниже своего достоинства сделать что-нибудь вовремя, уточнить с заказчиком какие-нибудь детали или обстоятельства. Она жила и живёт, надо полагать, прекрасно, в своём душевном «далёко», где все за её красивые глазки делают ей разные презенты, а она счастливо пожинает плоды. Удивительнейшее, очаровательно глупое создание. Способное мгновенно выскочить и страшно покусать.
Однажды позвонила и попросила сделать кое-какую срочную работу. Не исключено, что ту, про которую она просто напрочь забыла. Согласилась, что за срочность стоимость работ должна быть выше обычной. Посчитали, договорились. После выполнения работ, девушка заявила, что оговоренная сумма её не устраивает. Она получила деньги с заказчика, но подумала хорошенько и решила, что с нас будет достаточно обычной суммы, без надбавки за срочность. Просто потому, что мы должны войти в её положение, и быть довольными тем, что она у нас такая расчудесная вообще есть, солнышко ясное, в чёрных пятнышках, регулярно приносит заказы и оказывает великую честь.

Мы точно не стали первыми, кто прекратил с ней работать. И наверняка не оказались последними.
Хватит с неё, забыли.      

Прибегает одна заказчица и спрашивает таинственно и загадочно: я вам присылала на просчёт один заказик, мол, так и так, посчитали правильно?
Посмотрели, проверили. Правильно, отвечаем. Так всё и есть. Какие проблемы? Заказывайте!
Э, нет, говорит заказчица ещё более загадочно. Мол, она первую часть заказа уже оплатила другой фирме, и там вышло в два раза дороже... Если вторую часть она отдаст нам за меньшую сумму, то начальник – строгий человек! – спросит, почему же первую половину сделали так дорого?
Ха! Намекаем деликатно – никаких проблем! Заказывайте нам за ту сумму, что мы назвали, а начальнику выставляете ту же большую сумму. Разницу – вам! Наличными! Никаких проблем, это же бизнес! Капитализм! Делай, что можешь!
Увы, говорит заказчица с грустью. Боюсь! Начальник больно в гневе страшен! Узнает – голова с плеч! Жаль, жаль, может быть в следующий раз как-нибудь обязательно...

Другая заказчица, наоборот, жалуется: начальство не ценит, поэтому ему в отместку, ребяты, как на счёт агентского вознаграждения?
Как, как... Да легко, за милую душу, ага!
Детям, внукам её лишняя копеечка. Дело понятное.
Копеечка эта и нам бы пригодилась.
Ну, надо войти в положение заказчицы. Обижает начальство! Жаль человека! Сделаем ей откат!
Купим материалы похуже, кое-что сделаем попроще. Сэкономим, на чём сможем, но дадим стране угля, ля-ля! Не обидим всех заинтересованных официальных лиц!

Время другое.
Не то, что в советское время, когда ездили бесплатно в поля, на овощебазу, на субботник...

Теперь за любое доброе участие...
Ну, то есть, и тогда было – доброе участие. Почему ничего и не было, что у кого-то было много. Так оно и сейчас у кого-то есть и много, а у кого-то нет.

Выросло количество тех, кто даёт, и тех, кто берёт.
Поэтому и благосостояние – в среднем – повысилось. Потому что где-то наверху и дают и берут так много, что даже вниз чуть-чуть ссыпается, сползает.
Жить стало экстремальнее и экстраординарнее.
Время другое, строй – другой, бизнес – тот же.
На улицах, в метро и так далее – просят милостыню.
На работе – точно с теми же добрыми глазами и очень жалостливо – отката.
Впрочем, да, порой – не жалостливо, а весело, с умным прищуром, с мудрой издёвкой, всё-таки тут люди деловые, тёртые калачи, а не люди!

Ах, как славно вспоминать слова инженера Щукина, например, «...взяток не беру...»
Тогда ещё казалось, что это просто смешно.
Теперь кажется, что это просто позорно. 

Если не дают – то всё, ты экономический труп... Если нечего дать – собственно, тоже.
Урвать свою нетрудовую копеечку при любом удобном случае – это современно и почётно.

Удивительно, что машинисты поездов, метро, водители муниципального транспорта, летчики, моряки ещё не спрашивают с пассажиров отката за свою честно сделанную работу. «Осторожно, двери открываются! Занимайте очередь к кабине машиниста! Соблюдайте добрую традицию!»
Тогда уже точно – конец.   

Заводик почти в центре Большого Города. Наверное, ещё дореволюционной постройки. Древние сооружения из бурого кирпича. Страшная путаница кабелей и проводов по всем стенкам, какие-то замусоренные закутки, покосившиеся будки из ржавого железа, пыльные и разбитые стёкла.
Заводик, конечно, уже давно ничего не производит, живёт за сёт многочисленных арендаторов, понаехавших со своими пожитками в едва-едва живые корпуса цехов, в бывшие складские помещения без окон, без дверей.

Обустраиваться на века здесь никто не собирается. Приехали, подключились к какому-нибудь кабелю – уже электричество. Договорились с генеральным директором, сколько ему денег платить, и работа пошла. Про канализацию – вопрос десятый. За свой счёт делать уж очень накладно, а с заводским руководством о чём-нибудь договориться – целая история. Закутков же чудесных много! Наш человек за лишними удобствами не гонится, лишь бы работа была, работать можно и на коленках, всё остальное – дело житейское, ко всему можно привыкнуть.

Единственное обустроенное и цивилизованное строение на территории заводика – бывшее заводоуправление. У входа клумбы.
Райский уголок среди средневекового безумия.

Перед зданием заводоуправления небольшая площадь, заставленная блестящими иномарками. Сын хозяина... то есть, сын гендиректора... нет, всё-таки сын хозяина заводика занимается перепродажей дорогих авто.

Изрядно попорченный временем, чугунотелый, с почерневшим лицом Владимир Ильич Ленин ошалело взирает на контрасты окружающей действительности, сдвинутый далеко в сторону с прежнего блатного места у заводоуправления, и стыдливо прикрывает распахнутым пальто один из самых популярных и уютных закутков заводика.

Но это всё мелочи.
Если же брать по-крупному, то будет совсем не весело.