о смерти

Она говорит, что у нее рак. Та стадия, когда лечить уже некого. Все это время я догадывался. Знать и догадываться - разные вещи. Совсем разные истории. Совершенно разные эмоции и мысли. Она называет срок, который ей поставил врач. Срок на жизнь. Срок не боль. Срок ей и мне. Мне срок на отчаяние и попытки успокоить расшалившееся сердце, унять истерику, заткнуть за пазуху эмоции и снова включить мозг. Ей все остальные сроки. Я забираюсь на второй ярус кровати и прячу себя под синим пологом. Как в детстве. С головой. Под одеяло. Накрывшись плотно, зажмурившись. Кажется, что откроешь глаза, скинешь одеяло, вылезешь головой из-под полога, и жизнь побежит по накатанной, страха не будет, отчаяние пропадет и забудется. Но мир не так сказочен. Я выбираюсь из своего убежища, и ничего не меняется. Сказка не случится. Я снова заболеваю. Я заболеваю всегда, когда что-то идет не по плану, тому грандиозному плану, что я построил, который я стремлюсь осуществить. Этот раз не стал исключением. Я просыпаюсь утром с кашлем и больным горлом, свербящими суставами и защемленным нервов между позвоночными дисками. Я сдался, хотя сдаваться совсем не время. Я звоню и сообщаю родственникам. А в голове крутятся слова: "когда-то... ты говорила, что никому его не отдаешь, не оставишь..."... Она напомнила мне их, хотя они выбиты краской на моем теле, а потому никогда не забудутся. Я его не оставлю. Я не оставляю тех, кто в меня врос. Я не иду в церковь ставить свечки за здравие, я услышал ее. Она хочет умереть. И я поддерживаю ее в этом. Я из тех, кто не боится смерти. И она не пугает меня. Я не люблю лишь ее сладкий запах. Как не люблю боль, не приемлю боль. И потому мне бы хотелось, чтобы ее мучения были не такими долгими, как могут случиться. Я закрываю глаза в последней надежде спрятаться. Не выходит. Соленые потоки пробивают себе путь дволь шеи на подушку, слышно, как в сосудах стучит кровь, бьется о стенки. Я дышу. Иногда закашливаюсь.

Я знал, что она умрёт. Знал даже срок, который ей отведен, но отказывался верить, отказывался понимать и принимать. Но говорил, чтобы знали другие. Все случилось, как и думалось, словно по графику на работе с дедлайном, в прямом значении этого слова. Я очень хочу заплакать, но не могу. Никак не могу отпустить боль, вытечь слезами, признаться себе в собственных чувствах, словно молчанием и отрицанием можно что-то изменить