Заброшенный вокзал

Заброшенный вокзал

патрио-апокалиптическая новелла*
Происходит от др.-греч. ;;;;;; — отечество, ;;;;;;;;;; «открытие, раскрытие, откровение».



Площадь

Кузяка и Перхатый наконец подобрались к намеченному вчера пролому. Для этого им, как крысам, пришлось преодолеть потайной путь под большой рассыпавшейся кучей  старых досок  наваленных на 100-летний бетонный разборный забор, бесцеремонно перегородивший трамвайный путь. Покосившийся забор давно рухнул бы, если не эта гора досок. Лазутчикам повезло, что тот, кто очень давно бросал эти доски, явно не заботился о компактности кучи, поэтому под ними можно было пролезть.  Две секции забора уже лежали рядом с кучей. Миновав всё это, они приблизились к пролому в стене, в котором Кузяка, все таки  порвёт об арматуру свой единственный, измазанный пылью, полузимний комбинезон.

Мальчики примерно 10–ти лет Адрон и Василий, такие имена имели они в той жизни, которая уже почти забылась, чувствовали, что у них посасывает в желудках.   Но не есть пару суток им уже стало привычным. К тому же –  на хвосте у них явно кто-то висел и вряд ли это был крупный хищник. Скорее это был некрупный робот. 

Так, потихоньку, по груде кирпичных и обломков, каких-то бетонных строительных конструкций они подобрались к более широкому пролому с другой стороны полуразрушенного здания.

 Через пролом открылась величественная панорама, на старую заброшенную, некогда перекрытую очень высоким навесом, площадь освещенную слабым солнцем сквозь тонкие облака и беловатую пыль, висевшую в воздухе над городом.  Здесь было уже не так пыльно, поэтому маски у мальчиков висели на груди. 

Пересечённая парой ржавых до черноты трамвайных путей, сеткой трещин в  асфальте, занесенная мусором продолговатая площадь обрамлялась с одной стороны старинным помпезным зданием, с другой подпорной стенкой с какими-то кучами хлама и временными полусгнившими павильонами под косогором высотой выше здания вокзала почти без травы с засохшими кустистыми деревьями.

Еще на площади стояли автомобили, придавая ей некий сюжетный облик. грузовик и тягач без фургона, припаркованная возле бордюра старинная 5-ти местная легковушка и какой-то брошенный как попало прицеп непонятного назначения. Казалось, что эти обтекаемые, как будто для возвращения с орбиты, допотопные автомобили когда-то бились здесь между собой, но закончив свою битву, все умерли. Стало быть –  победителя не было. Или победитель  смог уползти сам на побитых, почти, квадратных как у этих машин,  ободах. Странно, почему часто у брошенных автомобилей не идеально ровные, пусть насквозь ржавые, обода, а помятые? Может быть ночами инопланетяне, на спор тренируются по отвичиванию земных гаек и разбортовке?  Кувалда у них тоже разрешённый метод...


Кузяка размазал под носом, явно аллергические сопли, вперемешку  с пылью, которая их и вызвала.   Перхатый прокашлялся и достал из кармана последние два брикета и передал один другу. Этого хватит еще на сутки – организм получит все необходимое, вот только есть –  всё равно хочется.  В углу площади  виднелась старая водопроводная колонка, система, построенная еще в паровозную эпоху, не снесённая позднее,  все еще работала.  Парни напились, внимательно поглядывая по сторонам, наполнили фляги и сложили их в рюкзачки. 

Кроме скелетов старых автомобилей оживлявших площадь, её пересекали какие-то уже нерабочие коммуникации на ножках и некоторые были проложены прямо по грунту. Тот, кто прокладывал их, даже не потрудился убрать с площади автомобили. Нет, вот тот тягач явно был опрокинут много лет тому назад, так как мешал опоре. Друзья, перебираясь от машины к машине, от опоры к опоре, оказались в центре площади, возле центральной опоры цилиндрического купола над ней, стоящей аккурат между трамвайных путей,.

Теперь стало понятно, что это за площадь. На старинном  здании с гипсовой лепниной красовалась древняя надпись на русском «ВОКЗАЛ» её еще можно было прочесть, по более светлым отпечаткам плутораметровых букв на щите, заботливо придуманном кем-то хитрым, чтобы название города с обратной стороны не мешало читать слово «ВОКЗАЛ». 

На здании, из которого они пришли на площадь, мигала светодиодами  довольно старая автономная вывеска, зажженная около лет 30 тому назад... «Первая грузовая». Какие-то огоньки были поражены известной болезнью светодиодов: выгорать и там, где они по программе включались чаще. Там они уже почти не светились, придавая рекламе зловещий вид. Только сейчас «пластуны» заметили старую сетчатую  изгородь  с некогда оранжевыми, а частично ржавыми табличками «НЕ ВХОДИТЬ, СОБСТВЕННОСТЬ КОМПАНИИ»       

Досасывая очень вкусные брикеты, друзья рассматривали площадь, оказавшуюся привокзальной. Небо прояснилось, и солнце осветило ветхий, но по-прежнему захватывающий дух вид фасада  старинного вокзала мимо которого с другой стороны когда-то ходили паровозы по самой длинной на земном шаре магистрали, имевшей всего лишь два направления. Штукатурка с вокзала отвалилась и местами обнажились кирпичи. Перхатый достал хроноскоп. Эта привычка осталась у Василия с тех пор, когда  он путешествовал с родителями по городам мира. Так всегда делала мама на руинах древних храмов. 

Прибор обозначил на экране первый слой самых новых объектов, обозначенных интегральным прибором, это какие-то коммуникации и современный мусор, следы роботов бывших здесь пару недель назад.

Второй слой это обстроенный павильонами, временными стеклянными сооружениями интерьер эпохи, когда наружная площадь стала закрытой  от дождя и ветра, и в нее заезжали только электромобили и еще ходили, громыхая, трамвайчики последнего поколения снятые с производства еще когда наши герои не родились.

Третий слой – кем-то сохраненная красота паровозной эпохи все промежуточные слои были неоднократно переделаны, а павильон другой эпохи, когда на всем экономили справа, хранил следы уже последующей отделки под старину. Тогда, видимо, старинные фасады зданий окружающих площадь были отреконструированы в последний раз.


Хроноскоп преодолел актуальную толщину времени до каких-то кустов и березок на берегу реки, и начал реконструировать историю уже в нормальном естественном соответствующем ходу времени порядке...

А ведь когда-то эта площадь была наполнена конными повозками, дилижансами. По ней, не спеша, гуляют толпы народа в старинной одежде, старушки торгуют мочеными яблоками, а мальчики вроде наших сталкеров – чистят сапоги офицерам.

Затем следующая  суетная эпоха,  когда по площади снуют быстрые автомобили. Старушки торгуют солнечными очками, носками и семечками. Толпы людей грузятся на поезда и пригородные электрички.   Во все 5 подъездов непрерывно входили и выходили люди.

Затем еще более сумасшедшая эпоха, когда пути были переоборудованы под  скоростные поезда меньшей массы, соединившие соседние города линейными почти непрерывными мегаполисами. Почти такие же, только крупнее мегалинии опоясали старые города. Все как в песне старинного барда, некогда ушедшего молодым, «город в дорожной петле». Эта эпоха, а не вкравшаяся в неё последняя глобальная гибридная война, и прикончила старый вокзал.



Опасность

Вдалеке послышалась какая-то возня. Чувство опасности заставило ребят переглянуться. С громким свистящим дыханием, с мерзким скрипом когтей по камню, стараясь не спугнуть намеченные жертвы громким лаем, из-за поворота «вытекала» свора одичавших собак. Стая, не меньше 15 особей, неслась вскачь. Не полинявшей еще с зимы свалявшейся шерстью некоторые собаки понимали трехметровые клубы пыли. Сталкерята решили не испытывать судьбу и мгновенно оценив ситуацию, не сговариваясь перебежали к  ближнему тягачу и стали карабкаться на бок его кубической кабины.

Скрежет жести тягача, громкий лай спугнули птиц, прикорнувших на остатках купола, и площадь наполнилась пылью так, что заново пришлось одеть маски.

Запоздало осознав, что жертвы стали недосягаемы собаки лениво добежали остаток пути и со злобным рычанием рыскали внизу, надеясь что от их страшного лая у жертв вывалилось, что-нибудь съедобное.

Благодаря опыту быстрой оценки ситуаций положение у наших героев не было безвыходным.  Если пробежаться по борту тягача и оттолкнуться от не вращающегося от времени колеса с окаменевшей резиной, преодолев всего полтора метра можно уцепиться руками за коммуникацию на опорах, проходящую на уровне лица. Затем перебраться руками до опоры, задействовать ноги и взобраться на опору  Нужно выяснить: не сломается ли борт кабины, не крутанётся ли колесо, не скользкая ли на нём потрескавшаяся  резина и, наконец, не защищена ли коммуникация электрическим током.

Проверить защиту оказалось самым простым: они отодрали декоративную алюминиевую профильную полосу от ржавого борта и Перхатый, надев перчатки, осторожно  трогал опору и коммуникацию с местами осыпавшейся изоляцией. Похоже, что коммуникация не использовалась лет 10. Это Кузяка подтвердил снова достав хроноскоп из рюкзака друга. Заметив неспешную активность своего ужина, собаки истерично разлаялись, прыгая на кабину.  Кузяка спрятал хроноскоп, так как просматривать через него можно только прошлое, и достал ультразвуковой  пугач. Однако  толку от этого устройства было мало. На свору это не действовало… Очередная собака, отведавшая пугача, прижав уши и хвост,  отбегала от своры метров на 50, и через минуту возвращалась обратно, надрываться от лая и качать лапами тягач с новой силой.

– Зачем ты возишься?  Все равно –  ни какого толку, – возмутился   Перхатый…

– Есть толк, – Кузяка чувствовал себя великим дрессировщиком – всего лишь нужно обработать каждую собаку по минимум 3 раза. Собаки свяжут это с нашим воздействием и  начнут нас бояться… – что бы «закрепить воздействие», он кричал «пшла!» поле каждого удачного попадания.

Однако свора оказалась более тонким организмом, и то, что сработало бы на 1,2,3 животных,  на 15 как-то не действовало или действовало совсем наоборот.

Кузяка спрятал и пугач, так как им предстояло перебраться на эстакаду. Для двух усталых, но натренированных мальчишек это особого труда не составило. 

И вот они стоят на эстакаде. Через одноэтажную часть ансамбля  величественного вокзала  стало видно панораму старинного города на другом берегу реки. Там, где-то должны быть люди. Сегодня будний день, поэтому их там мало. Наверное, только сторож в развлекательном парке-музее.      

Пыль над привокзальной площадью немного рассеялась и где-то в дымке за горизонтом, над пустыми глазницами заброшенного города и парка развлечений с космическим размахом возвышалась эстакада транспортно-жилого кольца вокруг частично заброшенного старинного городского ядра. Сверху – «авианосцы»  взлетно-посадочных центров. Ниже уровень непрерывного скоростного поезда. Еще ниже слой электротранспорта большой ёмкости. А там, совсем низу невидимый  за горизонтом электротранспортный буфер с шириной 50 км. Вся эта  горизонтальная линия прерывалась редкими высотками более старых деловых центров.

Пока друзья осматривались наверху эстакады, собаки демонстрировали злобу бешенство и все атрибуты того, чем животные отличаются от человека  в интеллектуальном плане. Но стоило им двинуться по направлению противоположному углу площади, где они заправляли  фляги чистой артезианской водой, собаки, моментально перестав лаять, показали: насколько эти животные умны. Противоположный конец труб уходил в грунт и был отгорожен заборчиком из железной решетки. Для бомжа это было бы серьезным препятствием, но не для некрупной уличной собаки. И не смотря на то, что надо еще сообразить подняться по лестнице на подпорную стенку, собаки моментально все это рассчитали и учли, и снова включив внутри себя по «агрессивной дуре» решительно ринулись за оказавшейся в ловушке  добычей. Мальчикам же пришлось двигаться обратно приставными шагами с раскинутыми в стороны руками.

Что делать? Вернуться на кабину и сшибать налёту спрыгивающих на неё с трубы собак?


Битва


– Дай-ка мне пугач… –  сказал Перхатый. Василий устроился верхом на трубе, спиной упершись в ненесущее вес коммуникации продолжение  опоры над эстакадой, ноги поставил на выступающий лоток  внизу. Пугач как пистолет он взял двумя руками, –  а ты  держи фонарь, стой сзади и бей по голове, если кто прорвется и нацелится мне в горло. – сказал он Андрону.

Крупный самец, с по-волчьи сморщивший моську и раскрывший оскал, с голодным блеском в глазах напоминал локомотив  страшного зубастого, поезда за  минуту приблизившегося к ним.      

– Не стреляй слишком рано, подпусти поближе,  а то батарейка на исходе, –  посоветовал Андрон.

–  Тебе легко советовать, –   с пафосом произнес Вася и затаился, нацелив пугач на собак.

Как только  вожак миновал ближайшую опору, Вася не выдержал и выстрелил для пробы. Но это остановило собак. Второй выстрел заставил его потерять равновесие. Второй выстрел оказался слабее, так как конденсатор не успел перезарядиться. Перхатый осознав свою ошибку, дал себе установку  стрелять реже и точнее.

По-балансировав под напором стаи и получив третий импульс в бок, вожак спрыгнул на кабину, на которой, только что спасались мальчики, стал метаться по ней с грозным лаем. Сначала он хотел запрыгнуть на эстакаду обратно, но это не под силу даже кошке, разве что только рыси. Потом хотел бежать снова в хвост потока, который он только что возглавлял. Он принял, более соответствующее его роли, решение – подбадривать  сородичей своим страшным лаем.   

Собаки, немного помявшись на месте, остервенело ринулись на мальчиков. Четыре из них зашатались на узкой трубе и, хватаясь зубами за кабели, отбивая лапы, попадали на асфальт. Очередная порция грозного лая вожака, одна собака, испугавшись, прыгнула к нему, но в воздухе сообразив, что сейчас ей просто  перегрызут горло за малодушие, извернулась и ударилась спиной о то, что когда-то было бампером.   

Один молодой длиннолапый пес в 3 прыжка преодолел расстояние до Василия, но был остановлен Андроном почему-то включенным фонариком и прямо стеклом поносу.

– Сбоку бей – закричал Перхатый – и показал, как это надо делать: с размаху сбросил с себя этого пса  вправо. Кобель уцепился в полете за карман на рукаве и разорвав его рассыпал охотничьи спички, которые посыпались на него сверху когда тот хромая стал отползать отряхиваясь.

Наконец Василий осознал, что его позиция хороша для кино, но не практична в этом бою, отодвинул Андрона и сам ушел за опору. К тому же УЗО-пугач вдруг заговорил, но не «огнем ультразвука»,  а женским голосом  сервисной программы: «Низкий уровень заряда батареи, срочно замените элемент питания»

– Дай фонарик! Стреляй через меня, – закричал Перхатый поменявшись оружием, с Андроном. 

Вожак лаял так, что казалось: его вывернет наизнанку. Поэтому после замены батарейки Вася прицельно шмальнул прямо по пасти вожака на кабине. Животное, скукожившись от боли в ушах, соскочило на асфальт.   

Всего пяти импульсов хватило, что бы разогнать оставшуюся часть из собак отважившихся атаковать по эстакаде. Еще один импульс вдогонку заставил грохнуться вниз бросившуюся наутёк собаку.  Три щенка так и не отважились подняться на эстакаду. Похоже, они даже не поняли, как остальные собаки из стаи оказались наверху.

Когда казалось: все уже закончилось, и рассеялась пыль над эстакадой, новое зрелище заставило похолодеть. Возле решетки тяжело дыша сидела желтая матерая сука с черной мордой и хвостом. Она пару раз отведала ультразвука и успела сообразить, что он не убивает. Прижав уши, хвост, зажмурив глаза, она двигалась на мальчиков, громко скуля после каждого попадания. Её смертельной установкой было наказать этих наглецов  заставивших скулить псов из её своры и её детей. «Кусну и пусть делают со мной, что хотят» говорила вся её собачья природа.

Как посмели они – эти двое двуногих появиться в самом центре культовой пощади её стаи. Там, где собаки гордо пробегают раз в месяц и устраивают весной свои свадьбы. Где из случайной своры родилась её родная – такая послушная стая. Ишь, стоят никого не боятся, как цари природы и пытаются разнюхать что-то про историю этого места в этом глобальном мире...

Вася взял фонарь и вложил в него разрядившийся аккумулятор из пугача.

– Крепко держи меня за рюкзак, – приказал он Андрону… Приближаясь к мальчикам собака не то дышала со свистом, не то скулила уже просто так, поскольку  в нее ни кто не стрелял. В полуметре от мальчиков сука нацелилась на кузякину коленку. Удар ботинка заставил её превратиться в комок. Еще один страшный УЗ-импульс в упор заставил этот комок стать комком нервов который целые 10 секунд приходил в себя.. Этот комок  моментальной пружиной распрямился бросился в лицо Васе в отчаянной попытке, но, Вася не растерялся и вставил в зубастую пасть ручку фонарика, которым буквально через секунду пронесшейся перед ним жизни он решил пожертвовать.            

Желтая собака с черной мордой лежала внизу, сжав в зубах фонарик, она не шевелилась. Ребята, быстро собрав силы и пожитки, торопливо уходили по эстакаде. Однако преследования больше не было. Не успели они преодолеть третий пролет,  как площадь уже очистилась от своры. Только что дружная стая  вдруг разделилась и разбежалась в обе  стороны маленькими группками. Лишь через пару часов ребята поймут, что «успокоило»  этих собак...

Парни слезли и пошли за фонариком. Однако не желтой суки, ни фонарика на месте не оказалось. Без второго фонарика ночью придётся туго — хотя бы спички собрать. Впрочем, впереди еще долгий день, который надо как-то прожить. Набив карманы камнями и взяв в руки по пластиковой композитной арматурине, они двинулись к единственной не заколоченной двери вокзала...      



Ресторан «Старый Вокзал»

Дверь была прикрыта неплотно, но с почти отломанной ручкой. Страшным усилием  ребята смогли её открыть. Проверив, легко ли откроется дверь от толчка, если вдруг придется бежать, ребята попали в разруху бывшего ресторана. Следы на полу показывали, что периодически этой дверью кто-то пользовался. Кто-то, кто ходил в старых беспротекторных башмаках. Других следов не было.

Миновав зал с опрокинутыми столами и стульями, они попали на кухню с двумя плитами: одной опрокинутой, а другой полностью заржавевшей от текущей крыши. Лет 50 назад кто-то немного готовил здесь, а лет 70 тому назад крысы доели случайные остатки продуктов давно закрывшейся точки общественного питания. 

Поскольку окна со стороны путей и дверь со стороны касс были заколочены, ребята двинулись через кухню в административный коридор с высокими рассохшимися, но запертыми на ключ дверьми.  В паре дверей много лет тому назад какие-то воришки   выломали филенки и стекла. Кроме старой мебели, офисного хлама и вороха пожелтевших бумаг ничего  не просматривалось.  Висевшая на одной петле дверь в конце коридора вела в фронтофисное помещение, а через него в огромный зал ожидания. Почти все стекла касс были когда-то вынуты или выбиты. Офис был завален жестяными коробочками допотопных компьютеров и панельками мониторов с ножкой. Кто-то стащил их все сюда, наверное: перед вероятной утилизацией. 

Кузяка нечаянно штаниной  зацепил коробочку на верху одной из пирамид громкий, похожий на выстрел, щелчок гулким эхом раздался в помещении Зала Ожидания.  Ребята замерли. Тишина послужившая ответом на этот звук, ни вспорхнувших птиц, ни других шумов, окончательно убедили мальчишек в полной пустоте помещения и они, успокоившись,  перестав соблюдать тишину двинулись дальше.

Первым делом  надо поискать что-нибудь съедобное. 



Ряды автоматов


Много лет тому назад человечество победило время. выпустив серию «бесконечно долго» хранящихся продуктов, создало продукты со сроком годности до 100 лет. Но утверждать это можно номинально-условно, так как никто пока не смог бы это проверить. Упаковкам, которые лежали, в почти пустых и везде взломанных  автоматах, до контрольной даты годности оставалось какая-то малость – всего половину. Автоматы хотя и были взломаны, но все же кем-то заботливо прикрыты. То, что человеку едва съедобно, крысам пир горой.

Всё, что нашлось, ребята по экземпляру стащили в относительно чистый и тихий угол и устроили «ревизию напополам с дегустацией». Сперва проверили все жидкости. Все алкогольное и ставшее таковым от времени выбраковали по запаху –   выставив в шеренгу. Чистую воду, особенно не газированную, испортил пластик упаковки. Пара архаично дорого смотревшихся бутылок оказалась вполне пригодной. Особенно хорошо сохранилась ароматизированная вода правда только с лимонным вкусом. Один только запах  «клубничной» заставлял содрогнуться. Из сублиматов сохранилась половина и только самой глубокой сублимации. Каменные конфеты и окаменевшие батончики по горсти растолкали по рюкзакам, решив больше не брать.

В результате рюкзаки наполнились лишь на половину. Больше всего обрадовались упаковке питательных брикетов старого образца – теперь всего хватит на неделю дойти до следующей заброски.



Зал ожидания повышенной комфортности


Так гласила, потрескавшаяся от времени, вывеска висевшая на одной опоре. Она как бы приглашала наверх перекошенная почти  параллельно углу подъёма лестницы. В пыли на ступеньках было гораздо больше следов — похоже, что сюда кто-то периодически ходил.

Обойдя пару, провалившихся от землетрясения, перекрытий друзья отправились к окнам, где в одиноком автомате нашли еще две упаковки с брикетами – теперь запасов хватило бы на месяц бродяжничества. Зал был уставлен когда-то мягкими креслами. Из обгрызенной крысами лопнувшей кожаной обивки высыпался песок пересохшего поролона. На стенах помигивали и похрипывали  автономные информационные панели пытаясь бледно показывать какой-то слабый цифровой сигнал, когда какие-то невнятные, с трудом различаемые картинки, то и дело рассыпались на квадратики. Из севших динамиков шелестел неразборчивый цифровой звук шума далёкой от этого заброшенного места цивилизации.   

Генерал Скворцов, академик Петров, бизнесмены Воронов и Новсеенко всё те же лица из Президентского Комитета Пяти...  Пятого — Рустама Халилова  больше не показывали – так как он, в следствие развода с одной из своих жён, не имел больше права быть высшей властью. Вместо него появился 5-й, молодой со смешной фамилией – Филькенштейн. От этой фамилии становилось как-то тревожно на душе. Какое-то смешанное чувство, со  слабой надеждой на какие-то, давно назревшие, локальные перемены...   


Внимательно, по очереди, слушая тишину нижнего этажа, они еще раз перекусили, поглядывая в окна на путевое хозяйство. Мальчишки, наевшись  впервые за 3 дня, почувствовали себя  уверенней. На втором этаже благодаря солнцу сетившему через в общем целые окна было значительно теплее... Перхатый-Василий развалился на диване из трех спаренных кресел и сказал, положив руку под голову: 

– Это… Давай бросим жребий, кто караулит: ты – если чёт, я – нечет... раз-два... три... – его глаза поплыли, веки предательски схлопнулись оставив 2 щёлки белков закатившихся в сон глаз. Укротитель  страшной суки засопел, уронив руку с выкинутыми тремя пальцами себе на грудь.

Андрон посмотрел на свои 2 пальца и усмехнулся. Несмотря на меньший рост, вес мышечную энергию он давно заметил, что сильнее духом и довольно часто выигрывал у сверстников за счёт ловкости, ума, умению не сдаваться. Подолгу не спать он научился благодаря  случайно найденной им самим психотехнике. Когда хочешь спать – представь, что все вокруг происходит во сне.

Спать итак не очень-то хотелось. Когда в опасной обстановке остаешься один –  появляется новый адреналин хотя и старый, похоже, еще не совсем выветрился, сердце почему-то начало «прыгать», а нога трястись. Кузяка, немного успокоившись, осмотрелся внутри зала и решил заняться «наружкой» сквозь невероятно пыльные стекла.   



Сон в первомайский день.


«Смотреть сон» про привокзальную площадь недавнего собачьего ристалища как-то уже не хотелось, да и не безопасно это.  Поисковый робот  наверняка уже рыщет среди ржавых машин, фотографируя все вокруг. Его фотонный мозг, наверное, взрывается от анализа следов собачьей травли, хотя хроноскоп там помощнее нашего будет. Если бы не спички можно было бы сбить его со следа совсем. Но оператор через неделю все равно выведет  на след другой «марсоход», как уже не раз бывало. Робот неопасен стрельба снотворным с них сейчас запрещена, да и препараты никто не производит. Поэтому  тратят дротики только на диких зверей и особо опасных преступников. Но если нечаянно заснуть перед появлением робота и сладко поспать часов 6 под его чутким наблюдением – жди к утру группу захвата.  Сначала стреляют сеткой со своих автономных дронов. Будешь обездвиженный час валяться на снегу до подъезда ЗАКа интерфедералов хорошо если успеешь ножом перерезать 20-40 ниток  особой наноструктуры. Нож нужен с особой сталью. Такой у ребят только один, в рукаве у Перхатого – кровельную сталь режет как картон.

В конце зала виднелась приоткрытая служебная дверь со сваренной из уголка и арматуры лестницей куда-то на  чердак, поэтому оставалось только изучать платформы и ржавые пути,  на одном из которых рыжел абсолютно проржавевший локомотив, напоминая гигантского таракана с обкусанными ногами и усами. 

Восемь высоких замаскированных снаружи под старину окон местами сохранили прозрачность благодаря участкам с остатками самоочищающегося покрытия. Прозрачная кровля навесов над путями почти везде была унесена ветром или только обвалилась. Поэтому с определенных точек  на путях было видно всё: и выходы в город через тоннель и светопрозрачное продолжение тоннеля ведущее к реке, и более поздние прозрачные конкорсы, и противоположный берег и мост . «Вот не плохо было бы туда сходить, говорили что года 2 назад вода очистилась и теперь ее можно пить прямо из реки» – подумалось Андрону. На противоположной стороне реки виднелись белые весенние забереги не стаявшего льда.

Туман пыли рассеялся. Над городом ярко светило солнце. Воздух стал прозрачен. На другом берегу реки виднелся полуразрушенный местами город. За ним в далекой дымке бледно-фиолетовое сооружение мегаполисного кольца и северная башня Якутского бизнес-центра. Слева виднелся старый мост. Ради каких-то судов власти города пытались сделать его разводным, но механизм так и не был смонтирован. Мост навек замер в разведённом положении. Кто-то сплёл, качавшийся от легкого ветерка, верёвочный переход между берегами на стрелах недоразведенных поворотных секций. 



Война войной, а бизнес ждать не будет.


Старый Город, засыпанный пылью от мощного металлургического комбината на юге, давно не знал ни травы, ни зелени. Поглотивший всю свободную энергию реки сильно усовершенствованной ГЭС, построенный на подветренной стороне и в 100 километрах от города, он засушил тысячи гектаров леса и садоводств. Пожары давно завершили дело превратив некогда цветущий пригород в безлесную пустыню. Когда Комбинат закрыли на консервацию, в городе еще была какая-то зелень в горшках и деревья, но тянувшаяся на юго-восток красная ядовитая пылевая пустыня, с каждым редким теплым ветерком, накрывала город пыльными ядовитыми бурями из желтой страны. Она накрывала город даже зимой.   Две реки, маленькая чистая горная и вонючая с отходами скотоводства, сливаясь возле комбината щедро посыпались шлаковой абразивной и гидролизной гербицидной пылью превращали в мертвую воду, крупнейшую реку из гигантского крупнейшего в мире пресного озера арестованого и обявленного мировым стратегическим запасом наиболее чистой воды. От чего весь каскад электростанций ниже по течению постепенно вышел из строя, а города опустели, так как предприятия стали обслуживаться вахтовым методом, что ускорило необходимость развития национального проекта линейного города. Огромная страна превратилась в надежную стратегическую сеть скоростного транспорта.

Вольный люд наконец осознал себя единым наследником великой цивилизации. Силы промышленного холодного края соединились с силами теплого аграрного и двинулись дальше на сближение  с старокультурным центром. Новая, вполне властная госкорпорация снова взяла страну под крылья двуглавой птицы.
 
Но, страна еще 100-150 лет тому назад дала себе негласный зарок действовать только в рамках закона в рамках ранее принятого порядка. Закон принес свободу. Принес кажущееся  процветание новой элите не такой жадной и более образованной, поэтому более многочисленной. Принес влияние на международной арене. Элита испугалась за уменьшающееся население и впервые за всю историю человечества начала о нём заботиться, правда, довольно коряво. Президентский Комитет пятерых – одного человека уже не избирали нигде в мире – осознал важность суверенных преобразований. И они происходили, постепенно заставляя народ снова гордиться своей страной.  Но тот самый закон принес тот самый новый вид войны – юстициональной.  Юридический штурм, когда все цивилизации мира штурмовали одну, цепляясь за каждую ранее навязанную ими же закорючку буквы закона. С воздействием и последствиями этого штурма, абордажа, прессинга не смогли бы сравниться ни последняя материковая война, унёсшая 100 миллионов населения планеты. Ни ядерные бомбардировки восточного островного государства, ни последующая Холодная Война принесшая на 20 миллионов падения демографии, ни последующая гибридная война уничтожившая 5 миллионов в следствие климатической атаки почти уничтожившей тайгу, ни социально-экономическая война продолжавшаяся 100 лет за счёт которой население страны упавшее до  отметки 100 миллионов до сих пор так и не смогло вырасти. Главное оружие извечного волка в овечьей шкуре – высосанная из пальца претензия к самому факту существования потенциальной жертвы.

Главная Цель –  будущее народа –  той почти бескровной войны сидела на мертвой холодной алюминиевой радиаторной панели и смотрела в окно на заброшенное путевое хозяйство.   
      

 Андрон не мог не заметить еще лысое деревце дикой яблони выросшее прямо посреди путей. Всё покрывшееся бело-розовыми цветами оно едва отличалось по цвету от красно-коричневого  парапета за путями покрытого белой  пылью, а ствол совпадал по цвету со стальными опорами с еще сохранившейся на них серой молотковой эмалью. Несмотря на расстояние, оно читалось лишь своим бросающим вызов миру техники живим и скорее даже эмоциональным силуэтом.

С неба грохнул звук гиперзвукового лайнера преодолевшего звуковой барьер. Лишь 2 рейса по выхлодным, а когда-то...  Василий перевернулся на другой бок с невнятным бормотанием:

– Теперь... моя... очередь..., – и тихонечко захрапел…


Повернувшись к окну,  Андрон резко отпрянул –  на ветке в середине путей  появилась грузовая беспилотная платформа. Как стадо гусей, двигаясь мягкими рывками, её сопровождали роботы-погрузчики. Этим нет дела до человека, пока вы не стоите у них прямо на пути. Только сейчас Андрону стало заметно, что путевое хозяйство совсем не заброшено, а живет едва заметной жизнью. И рыжие рельсы хотя и не блестят, но намного темнее ржавчины боковых плоскостей. Большой синий облупившийся местами ящик за 15 минут сменил свое положение на платформе и затем полчаса стоял неподвижно.   Со, стремительно подлетевшей к этому ящику, беспилотной платформы высыпали 3 робопогрузчика и стали бойко перегружать какие-то ящики, коробки внутрь, её низкой для вагонов обтекаемой оболочки. Оставленные, как бы для примера, несколько мертвых сильно помятых, высоких и казавшихся неустойчивыми старых вагонов  ржавели в обозримом пространстве...

Андрон схватился за хроноскоп, чтобы получить дополнительную информацию. Для этого требовалось поменять в нем батарею с единственного оставшегося у ребят короткого фонарика, но с удивлением обнаружил, что батарея  на хроноскопе полностью заряжена, то же самое на последнем фонарике, на пугаче...! Везде элементы полные под завязку. В лесу эти же батареи сами заряжаются за 2-е суток если приборами не пользоваться. Такое возможно лишь там, где рядом присутствует мощная система автономного питания... какой-то качер импульсов. «Неужели контактная сеть»?

«Нет, это не от неё, вон – провода лежат прямо на земле – так как эра контактных электровозов давно закончилась... Значит!!!». Андрон похолодел, замер и осторожно оглядывался по сторонам. Рука потянулась к пугачу. Выстрел! Черная точка размером с майского жука рухнула на пол,  дернулась и замерла... со стороны лестницы бесшумно висел дрон с кулак. От выстрела он только покачнулся, но  так остался висеть на месте, покрутив камерой во все стороны.               

– ...вАСЯ !!! – со свистящим шепотом Андрон бросился  будить друга

Уже не спавший Перхатый лежал, прислушиваясь с широко открытыми глазами... палец одной руки перечеркивал рот, а другой указывал в конец зала

– Туда... – прошипел он.

Через несколько секунд, бесшумно похватав манатки, ребята стояли прислушиваясь за полуоткрытой дверью венткамеры над рестораном. Снизу послышались осторожно шаркающие шаги...



Начальник Забайкалья


– Есть тут кто?  – пропел с лестницы высокий голос пожилого мужчины наполненный сердитой строгостью и обезоруживающей радостью одновременно.

«Понятно! Радуется, что спалил. Глаза «гаврошей» обменялись информацией. Сейчас запрёт дверь. Либо парализует шокером, вызовет китайцев или американцев...»   


Венткамера оказалась не таким уж глухим помещением. Пролом от рукава – ведущий наружу откуда светило солнце и дуло холодным майским воздухом, проём в полу –  откуда веяло пыльной тишиной ресторана, наконец, вентканал ведущий куда-то за пределы венткамеры. Огромный старинный вентилятор   покрытый серой краской с тяжелым мотором был отсоединён  и  отодвинут почти на метр открывая доступ в замысловатую сеть коробов.

Никогда не подводивший ребят стереотип – действовать наиболее спонтанно и запутанно, не раз помогавший уходить от весьма близкого преследования, сейчас не оставил  вариантов бегства через проёмы наружу и заставил их двигаться сквозь вентканал. Несмотря на заброшенность здания один канал втягивал в себя воздух, что обещало отсутствие ловушки. А если что, то  нож Перхатого разрежет тонкую сталь и они  смогут покинуть вентиляционный короб. Короче: ребята чувствовали шкурой, что это однозначный выход, хотя к чувству динамической  безопасности примешивалось странное, доселе неведомое предчувствие, как будто ребят стало разом трое или больше...

– Ах, вот вы где! – злорадно блефовал голос, когда беглецы уже замерли ниже пола над кухней ресторана. Голос откуда-то знал что «крутые спецназовцы» — просто дети... Спустя минуту шаги скрылись в «Зале ожидания повышенной комфортности». Выждав ровно две минуты, Перхатый стал обследовать вентканал не потолке кухни на предмет, что бы спрыгнуть в ресторан... Кузяка наблюдал сквозь решетки за дверями кухни.

– Шшшш! – зашипел он, услышав шаги. Сквозь щель в проржавевшей решетке он увидел его. Пожилой человек миролюбивой наружности, а ля профессор Верховцев из детской электронной книжки, в серой теплой незастегнутой куртке поверх рабочего комбинизона, седые волосы с короткой военной стрижкой...  Знаем мы этих вредных вахтёров алкоголиков…

– Выходите... вам ничего не будет... , – последний из начальников вокзала, он же сторож был абсолютно не вооружен. За ним семенил какой-то старый робот, а над плечом парил компактный безаккумуляторный дрон.
 


«Наверх!»


Быстро обменявшись взглядами, стараясь не опираться на гремящее железо, быстро и, по-возможности бесшумно, легко,  как обезьяны они взлетели до чердака. Ветер давно свернул на бок проржавевшее крепление дефлектора.  Сейчас, свистя в дырочках от заклепок, он свежо и плотно дул с севера, как будто решительно собираясь вернуть  всю бокситную пыль из города обратно на металлургический комбинат... Похоже что, через эту  трубу осадки, талый снег заливали кухню.

От яркой синевы, от ослепительного серпа внутренней поверхности вентканала у  ребят захватило дух, так как днем они часто прятались от белого света.

– Эй! Вы там...? –  снизу кто-то стучал не по тем жестяным коробам. Ребята затихли, давая глазам привыкнуть к солнечному свету... Андрон тихонечко чихнул в перчатку...

«Бах!!!»  Северный Баргузин взвыл и с грохотом вернул на место дефлектор отогнутый своим пыльным южным братом Култуком... в канале стало темно и пыльно... Теперь, содрогнувшись всем телом, чихнул и Вася, да так, что выпускной канал где-то внизу оторвался и под весом двух мальчишек со скрежетом стал раскачиваться от ветра. Он явно норовил оторваться и упасть на покатую крышу – «Быстрей...» подумал Вася и ударил кулаком по дефлектору, от чего тот упал и с грохотом куда-то покатился.  Крепко ухватившись за край трубы обратным хватом он сделал «подъём переворот» – стараясь не раскачивать конструкцию, болтавшуюся всего на двух уцелевших вантах, помог, так и не выспавшемуся,  Андрону выбраться на ржавую крышу, присыпанную слоем пылящего грунта.

Ровный холодный ветер свистел, унося клубы пыли, жарило солнце, гремело железо. Ребята не услышали воя моторов и  не заметили ничего, пока глаза привыкали к свету. Андрон сидел, не вставая, облокотившись на скат. И почему-то плакал. Такой сильный духом Кузяка – плакал как дошкольник.   Вася помог Андорону подняться...

– Ты чего... это?

– Мама! – вскрикнул Андрон, глядя куда-то мимо Васи. «Бредит что ли» – подумал Василий и повернулся...   

В полутора метрах над скатом висела до боли знакомая, большая синяя продолговатая  пластиковая грузовая платформа. На платформе стояли  гражданские люди, шестеро, Всё, что было еще 10 минут назад, день, месяц, год... превратилось в кошмарный сон. Это были  не просто люди. Это были родные люди, всегда скупые на чувства Васины родители, эмоциональная мама Андорона и вечно недовольная его старшая сестра, сосед почтальон, Васин тёзка. Платформой управлял, держа в руках смешной игровой пульт,  дядя Андрона Серафим. Даун от рождения он не любил свое имя, всегда расстраивался и поэтому –  все его звали просто: Боря.

Года 3 назад Серафим взял в гараж Васиного папы списанную курьерскую беспилотную платформу. Собрал-разобрал и еще раз и сумел починить. Однако платформы, как подвид грузовых дронов  – так просто не управляются.  Сложнейшая иерархическая система алгоритмов, зашитых глубоко в систему управления роторами. Чем переделать – проще выкинуть...  Однако дядя Боря никуда не спешил. Он соединил пульт от игровой приставки с системой указания координат и стал единственным человеком на планете, который может управлять беспилотным дроном. ведь сверхумная система подчиненная лишь безопасности полёта и сохранности груза требует  деликатности  нежного обращения, поскольку ведёт себя как пугливая летающая лошадь...  Сделать фигуры высшего пилотажа конечно система бы не смогла, но вместо необычного транспортного средства стала вполне пригодна – бьющий вниз поток воздуха от её 32-х низко-оборотистых винтов мало отличался  от вихрей ветра восходящего по скату, отчего казалось, что малой нагрузкой платформа магически левитирует, не опираясь на воздух... 

Как удалось вычислить мальчишек известно только сейчас грустной сестре Андрона практиковавшей ноосферную биоинформатику.  Ведь  в интересах семьи, родины, планеты было дать им буквально исчезнуть, не дать себя прочипировать, не дать произвести биометрический замер и занести его в базу... Мальчики росли в семье среди родных. Они не ходили в школу, детский сад... Страна методично прятала сотни тысяч мальчиков от участи слуг Золотого Миллиарда. Прятать от  такого, свиду положительного «О сохраниении генофонда планеты» по факту полунацистского закона

Мировой юстициональный фонд сорвался с цепи. В возраст изъятия 10-12 летних  мальчиков и некоторых девочек для разнообразия. Детей отправляли в  центры развития –  по сути сортировочные. «Сортир.центры» как называли их понимающие этот процесс, где сразу изымалась, вывозилась в «развитые» страны элита «ботаников» якобы «для управления миром, элита технарей отбиралась для развития технологий, физические «образцы» через спорт определялись на  шоу, спорт, силовые ведомства –   остальные калечились с помощью рациона и готовились как специализированые работники – считай рабы. Домой как бы «с позором» возвращался «не годный материал» всякие художники и творческие импотенты, так что даун дяда Боря был бы  гением рядом с ними.    Процесс выглядел вполне безобидно, имел признаки добровольности, но за мальчиков семьям давали огромные суммы... Мальчики из территорий бывшей Российской Империи  были особо в цене.

Мужичков за руки подняли на платформу, которую дядя Боря тотчас посадил на перрон... С рыжей шевелюрой в ярком красновато-желтом флисомеховом комбенизоне типа конвертик она напоминала веселого клоуна... 

– Какой ты стал сильный...

– Мама, Вы заберёте нас домой... ?               

– Нет, милый, пока нельзя – блокпост нас будет проверять... но, через 2 дня  вы сможете сами вернуться прямо домой – и вас больше не заберут... С завтрашнего дня официально это запрещено. Но, будьте осторожны Они могут устроить последнюю облаву, хотя говорят, что их уже в пятницу убрали...

Комитет Пятерых сумел провести через Парламент разрешение «о запрете на изъятие» и то только пока в совсем демографически ущербных регионах... Запад не справляется с оприходованием российского «элитарного материала». В генах наших пацанов, все равно таилась масса человеческих качеств, которые, как правило, не всегда удавалось искалечить, взаимовыручка, абсолютная, а не показная порядочность, чувство справедливости и многое другое... Мир, отобрав у России все её ресурсы, подавился последним и самым главным.   Ложка мёда никак не испортит бочку дёгтя. А бочку сладкой патоки ведро мёда только улучшит. Мир устал от жадных злобных меркантильных генов «всё себе», «всё для себя» с изуитским «спасись сам» и жди 2000 лет, пока отдельные зарвавшиеся  тоже захотят.

– Мама, а как Петя...? 

– Петю забрали. Мы думали, что с его недугом на него даже не поглядят. Но, они сказали, что это сейчас лечится... Папа полетел за ним с медицинской карточкой, возможно удастся его вернуть...  В прошлом месяце много было обысков... в  линейном городе на север обнаружили много здоровых детей...

– Мама, кто это!!! – в глазах Андрона неподдельный ужас, к ним решительно приближался «начальник вокзала». – Кто этот дядька?

– Это твой дедушка, милый... Папа, вот твой внук...    

Общение с генералом вокзала не получилось, но напряжение спало. «Коварный враг» целую минуту уважительно жал руки мальчиком. Его молчаливость свидетельствовала, что он давно привык командовать одними роботами...

– Слушайте внимательно... – посерьёзнев сказала  кузякина мама, – Идите вдоль берега до нового Крылатого моста, так как он двухэтажный. По нижнему этажу в разделителе полос есть тубы по ним переходите на полуостров Юность..  Парк заканчивается на Байкальской. В 130-м будьте крайне осторожны – если что, под ним есть тоннель. Байкальскую перейдите под мостом, когда во всем городе отключат свет..., – на ее большом планшете крутились объёмные фрагменты города, в понедельник вечером мы заберем вас на Радарной Площади в конце  Взлетного проспекта, идущего от старого аэропорта и отвезем к маме в музей-деревню.         

После слов кузякиной мамы брюнетки Алины, как бы отправившись от шока, активировалась серьезная белокурая Васина мама – Людмила. Оторвавшись от сына,  она погнала мальчиков мыться в бытовку и переодела их в новые чистые комбинезоны  которые вчера печатала всю ночь.

Бытовка «начальника Забайкалской Ж/Д» бесцеремонно заняла первый путь и часть перрона е вокзала   так как весь трафик шел с по 3-го по 8-й путь. Неказистая снаружи внутри по внутреннему оборудованию она напоминала космическую станцию: кухня, душ, спальня, пультовая –  настоящий командный пункт. Комбинезоны спроектированные по летним образцам для северного спецназа по окрасу  напоминали темносерые спецухи рабочих по обслуживанию сетей. Из-за роста ребята вполне бы сошли за пару китайских рабочих. Вот только светоотражающие полоски, весьма натурально играющие перламутром днем, ночью свет вообще никуда не отражали.


Пришло время расставаться. Чистых с заново наполненными рюкзачками (на всякий случай) калик перехожих с новенькими тепловизорами на плечах затискали-зацеловали-взерошили на ступеньках тоннеля, Юным «гиви» и «моторолле» прдстоял еще путь. Потом быстро попрыгали на платформу и улетели в сторону «ЯкутАлмаз»-ного небоскреба, превратив в огромный вихрь дымок  от сгоревших в печи старых рюкзаков и комбинезонов... Много лет спустя друзья еще будут на связи, хотя и не дома... Один в Мурманске в нахимовском училище им Путина, другой в Находке в Суворовском имени Сталина...   
   

Через час на привокзальной площади появилась дежурная инспекция из двух пузатых американцев в полускафандрах цвета пустынной формы. Лениво покрутив вокруг себя дальнобойными биосканерами, как будто плазменными винтовками, что также висели за плечами, обшарили бытовку и обыскали «начальника вокзала». Никого, не обнаружив, забрали робота-перехватчика и, помочившись на опору навеса, улетели на своём шестироторном по схеме «Звезда Давида» патрульном экокоптере. 

Северный ветер стих. Полуденное солнце сквозь решетку  местами сохранившихся стропил по-июньски жарило привокзальную площадь. В её центре грелся  одинокий, уже самостоятельный, щенок, карикатурно похожий на маленькую мохнатую коротконогую немецкую овчарку…  Он то лениво ловил себя за умеющий свиваться в кольцо длинный  подвижный хвост, то догрызал сьедобную экопластиковую ручку вечного фонарика, пахнущего двуногими, потешно чихая, когда яркий свет фонарика попадал ему прямо в глаз…   

Начиналась новая светлая, продуктивная эпоха для страны…  На целых 2 года и 1 месяц… эпоха – затянувшийся финал кали-юги –  длящийся 2100 лет всё никак не заканчивался…

Все хочешь изменить мир? Может лучше сначала понять его вектор движения …начав с себя?