В плену свободы. Глава 6

Глава 6

Погода выдалась скверная, дождливая, и до бара Алан решил доехать на автобусе. Оказалось, далеко не он один так решил, и салон автобуса был битком набит сонными и хмурыми, как этот день, людьми. Внутри было душно, и Алан задремал на пару минут прямо на ходу, пока двери автобуса не раскрылись на одной из остановок, и толпа не начала пробиваться к выходу. Автобус заметно опустел, поскольку гораздо больше людей покинуло салон, но было по-прежнему тесно и многие ехали стоя. Прямо перед Аланом встала темноволосая девушка и аромат ее парфюма оказался первой приятной нотой в этой тоскливой мелодии вокруг, состоящей из зевков, шума двигателя и скрипучих, то и дело распахивающихся дверей. Алан вновь задремал, но автобус резко остановился и дернулся. Алан держался за поручень и устоял, а девушка рядом стояла до этого ровно, удерживая сумку обеими руками и опустив ее к ступням. Когда салон встряхнуло, она потеряла равновесие, и Алан, сам того не ожидая, подхватил ее за талию, но скользкий плащ девушки не позволил ее крепко удержать, и потому она, уже падая, резко взмахнула рукой и обхватила его шею. Автобус, полностью остановившись, качнулся в обратную сторону, и вот девушка уже вплотную прижималась к Алану. У нее были большие и темные, как два ночных озера, глаза, а ее пышные темные волосы от тряски прикрыли ей щеки и уголок рта. Все произошло настолько быстро, что они не сразу заметили, как смотрят друг другу прямо в глаза, и еще позднее заметили, как стоял в обнимку. Алану даже показалось, что она вовсе не собирается отходить и плавно снял руку с талии, она же в свою очередь, скользнула пальцами по его шее, да так приятно, что Алан дернулся от удовольствия. Он раскраснелся, и они оба, смутившись, заулыбались. Девушка его поблагодарила и вновь встала рядом. Но Алан никак не мог забыть ее прикосновения, это плавное движение ее прохладных пальцев, скользнувших, как капелька воды, не мог забыть тепло ее тела, находящегося в его крепких мимолетных объятиях. И в миг, когда он осознал это, он себя вновь возненавидел. Даже испугался. Он уставился на рисунок техники безопасности, делая вид, что детально и с интересом изучает его. Поездка длилась бесконечно, и казалось, что пешком он одолел бы этот путь раза три, не меньше. Алан надеялся, что на этом все кончится, но тут же почувствовал на себе ее взгляд. Ему захотелось ее обнять. Просто так. Такое неодолимое желание он чувствовал впервые. Не в силах, да и в нежелании сопротивляться, он посмотрел на нее в ответ. Со второго взгляда она была еще красивее, и он быстро отвел взгляд. Но ему захотелось еще, и он вновь взглянул, а она взглянула на него. Приблизилась остановка Алана, и он почувствовал противоречивое чувство облегчения и желания остаться с ней здесь навсегда. Автобус остановился и Алан, устремив взгляд под ноги, взялся за поручень около ступенек, как почувствовал знакомое и холодное мимолетное прикосновение. Девушка выходила с ним на одной остановке и, взявшись за поручень, кончиками пальцев дотронулась до его руки. Сердце Алана сжалось, и он не понимал, что с ним происходит. Ему хотелось убежать. Эта мысль казалась ему абсурдной, но ноги уже ускорили шаг и он быстрым шагом, не поворачиваясь, удалился от остановки. Бар был метрах в пятидесяти и Алан оказался возле его дверей уже через пару секунд. При входе посетителей встречал администратор – Марк Флинн, который тут же подошел к Алану со словами: - Ну что, готов? Алан кивнул и пожал ему руку, и тут возле его плеча что-то юркнуло. 

– Оливия! Опять опаздываешь! Сегодня ты должна была явиться на пятнадцать минут раньше! Значит завтра на двадцать минут! – крикнул в сторону Марк Флинн.

«Это была она – та девушка. Она здесь работает, и ее зовут Оливия. Ну почему, почему ты знаешь ее имя? Ее красивое имя» – Перебирал мысли Алан.

- Мистер Флинн, простите, это все погода, больше не повторится. – Прожурчала Оливия, уставившись в пол, а затем приподняла голову и посмотрела на Алана.
Глаза ее блестели, а вместе с тем, ответным огоньком, блеснули глаза Алана. Он возненавидел себя вновь, но в этот раз это было как-то по-новому приятно.

Первый день выдался очень напряженным. Как оказалось, заведение пользовалось большим успехом, и посетителей было довольно много, в особенности в обеденное время, поскольку меню располагало дешевым ланчем, а так же вечером, поскольку каждую четвертую кружку пива наливали бесплатно. Алан толком не успел познакомиться с остальным персоналом, успев завязать разговор только с барменом – Итаном, когда они оба вышли постоять у запасного выхода. Алан вышел отдышаться от никотинового смога, поскольку сегодня обслуживал зал для курящих, а Итан, напротив – заполнить им легкие. Итан был рослым, веселым парнем, он ловко выпускал кольца дыма и умело жонглировал бутылками, за что получал неплохие чаевые. Он был обаятелен в своей простоте и ветрености, а так же очень энергичен, и было сложно представить профессию, которая ему больше бы подходила. Они были единственными молодыми людьми, работавшими в зале, не считая администратора – Марка Флинна, которого Алан не успел раскусить за их десятиминутный диалог о правилах общения с клиентами и содержания меню. Из остальных Алан запомнил только Майю – зеленоглазую, ослепительно-рыжую девушку с обаятельной и широкой улыбкой, которая была одета в непристойно которую юбку за что и получала самые большие чаевые, пока Итан, точно циркач, жонглировал десятком бутылок. А Оливию ему хотелось забыть, но каждый раз глядя на нее, он тут же отрекался от этой мысли. За день он хорошо рассмотрел ее. В движении она была еще обаятельнее и женственней.  Она была тихой и очень милой девушкой, которую странным образом так сильно хотелось обнять.

Вернувшись домой, Алан сразу завалился на кровать и мгновенно уснул. Мысль о том, чтобы писать проскользнула в его разуме словно одинокий разряд тока, но была заземлена усталостью. Следующие несколько дней были не столь изматывающими, но возвращаясь домой, Алан по-прежнему даже не думал о писательстве, а выходные дни он старался провести с Евой, прогуливаясь или же бездумно валяясь дома. Всепоглощающие трудовые будни сменялись столь же бессмысленными выходными. На работе Алан часто прокручивал в голове мысли, которые хотел бы записать вечером, но возвращаясь домой, раз за разом оправдывался перед собой. «Вот вольюсь в работу и буду снова писать» - пока вовсе не позабыл о своих пустых обещаниях. И так, день за днем, прошел и месяц.

- Ал, клиентов почти нет, может пойдем проветримся? – шепнул Итан в то время, когда Алан забирал напитки.

- Через минуту подойду.

Алан обслужил посетителей, вышел на улицу и глубоко вздохнул. В этот раз даже запах подворотни показался ему бодрящим и освежающим.

- Ну, что скажешь о наших официанточках? – иронично спросил Итан, постукивая указательным пальцем по щеке и выпуская колечки дыма.

- Милые и приветливые, как и все официантки, дальше я и не смотрел, заметил только, что Майю каждый день встречают новые молодые люди.

- Ох уж эта Майа. Сложно припомнить молодого человека, который бы появлялся здесь чаще трех раз. А как тебе Оливия? Сложно не заметить, что она на тебя глаз положила.

- О чем это ты?

- Да перестань, я даже за стойкой слышу, как она говорит тебе: «Ах, Алан, привет» и провожает взглядом, - слегка толкнув локтем Алана, продолжал Итан.

– Она ведь никого никогда не приветствует по имени, разве что мерзавца Флинна. Я несколько месяцев пытался к ней подкатить, а она до сих пор путает мое имя. А у меня ведь никогда с этим проблем не было, понимаешь?

- Я уверен, тебе показалось. Я бы точно заметил. – Отмахнулся Алан.

- О да, Алан Райз бы заметил! Да ты вечно где-то летаешь, словно отрешенный, особенно в последнее время. Напомнишь, сколько раз за последние дни ты перепутал заказы?

- И все же, я уверен, что ты видишь то, чего нет. Даже если и есть – мне ведь все равно.

- Да-да, Ева, знаю-знаю. Но не верю во все это.

- А сейчас-то ты к чему?

- Не верю я в эту любовь до конца дней наших и не знаю ни одного удачного примера. Я говорю о той любви, в которой бушует страсть, в которой ты точно в танце на раскаленных углях, все время в движении, понимаешь? – А не это смиренное еле теплое и такое тихое, что приходится прислушиваться… даже не знаю, как все это назвать, но точно не любовью.

- Но ведь ты даже не пытался. С Евой четыре года промчались обжигающим ветром, словно день.

- Я не пытался? Ох, Алан,  я расскажу тебе короткую историю, основавшую своего рода мою философию. Была такая девушка – Мари, был я, и было нечто общее длиной в три года между нами. Нечто общее – то, что я и называю любовью. И мне казалось, это будет вечно, ведь каждый новый день, казалось, я все больше и больше влюблялся, понимаешь? Но, однажды, просто вернувшись домой, она сказала, что не чувствует ко мне ничего похожего на то, что чувствовала раньше и что было бы честно обо всем этом рассказать мне. И ушла. Случилось это настолько же резко и ошеломляюще, насколько это сейчас и прозвучало. Разумеется, я был подавлен и уничтожен, но со временем я кое-что понял: все, кто говорят, что все в наших руках – слепые глупцы! Мы ничего не можем удержать и ничего не можем изменить. Разве могу я влюбиться по желанию? Могу ли я разлюбить по желанию? – Нет! Однажды все решится за нас. И ведь никто в этом не виноват. И Мари была не виновата. И уж тем более я был не прав, когда казнил себя. И даже если бы с ней этого не произошло, то рано или поздно произошло бы со мной. Поэтому, старик, просто следуй за чувствами, что возникают спонтанно, сражают, словно крепкий удар в грудь и мигом выбивают тебя из колеи. Все остальное – просто отсрочка, понимаешь? – напористо рассказывал Итан, не заметив, как истлела его сигарета.

Алан ничего не ответил, погрузившись в мысли. Все, о чем рассуждал Итан, было настолько просто и логично, что сложно было в это не поверить, но одновременно, именно эта незамысловатость и вызывала сомнения. Он хотел было что-то сказать, но тут из двери вылетел мистер Флинн с криками:

- Райз, Ривз! Да вы, черт возьми, кем себя возомнили? Весь чай за сегодня в кассу! И мигом за работу. Ну же, бегом!

Сегодня Алан неплохо заработал, но, к сожалению, Марк Флинн никогда не ронял слов впустую. Алан вышел из бара и съежился от холода, стиснувшего своей стылой хваткой Город, предвещавшей близившиеся холода. У входа, под светом неона, стояли, обнимаясь, Майа и ее очередной безликий молодой человек с неизменными тремя розами в руке, увядающими на глазах от холода. Они были слишком увлечены друг другом, обмениваясь горячим паром дыхания, и Алан не стал своим заурядным прощанием нарушать их мнимую романтику. Он прошел сотню метров, как услышал сзади приближающиеся шаги – то был Итан.

- Ал, постой, я совсем забыл - мне в ту же сторону сегодня. Ну и холод, а?  Хорошо, что меня сегодня есть кому согреть. - Укутавшись в ворот куртки, ознобшим голосом проговорил Итан.

- И как же ее зовут в этот раз?

- Виктория! Всегда любил это имя. Звучит победоносно, не находишь?

- Не понимаю, как ты каждый раз можешь засыпать с чужим тебе человеком, вернее сказать – телом, вы ведь даже не знаете толком друг друга. От него ведь даже нет тепла, которое навевало бы благие сны. Все равно, что спать с куском мяса.

- Ох уж эта твоя странная поэтичность. Не знай я тебя лучше, только рассмеялся бы. Ну, давай по-твоему. Что мне твое тепло! Зато сколько огня! Да и кто тебе сказал, что я собираюсь спать? Ты просто не понимаешь, Ал. Перестав себя сковывать, я словно ощутил жизнь, обрел свободу. Нет – ты меня точно не поймешь.

Прав был Итан в своих суждениях или нет, но Алан действительно не смог бы понять его даже при всем своем желании. Он просто опирался на свои познания о том, что хорошо, а что – плохо. Ведь сколько существует человечество, столько же существуют легенды и истории о прекрасной любви, поборовшей само время. Не может быть бармен умнее всего человечества!  И те чувства, которые Алан испытывал к Еве, были внеземными, возвышенными, вдохновляющими на подвиги. Но не так давно Алан почувствовал что-то еще сильнее, гораздо ниже, чуть ниже живота, но гораздо сильнее, и только сегодня, спустя месяц, вспомнил об этом. Та давняя встреча с Оливией вновь ревущим потоком влилась ему в голову, а затем и в сердце, да так резко, что его кольнуло.

- Может возьмем такси на двоих? – А то я вовсе продрог. - Отрезал Алан.

- Отличная идея, старик. Лови, а то мимо проедет!
Добравшись до дома, Алан позвонил Еве. Она уже давно спала, но все же не подала виду, обрадовавшись его голосу. Алан заметил ее сонный тон и не стал настаивать на разговоре. Вскоре, обменявшись нежными словами, они повесили трубки. После всех этих разговоров с Итаном, Алана вдруг резко пронзила тоска по Еве, по ее нежным и теплым объятиям. В эту секунду он жалел, что они не живут вместе, но уже с утра, разумеется, он позабудет об этом. Он лег в постель и мгновенно уснул.

- Привет, Алан, - игриво произнесла Оливия, стоя вплотную к нему, - почему ты даже не смотришь на меня?
Алан отшатнулся и остервенелая паника, охватившая его, заставила уйти как можно скорее. Стены вокруг словно сжимались, образуя темный узкий коридор, бесконечно простилавшийся в одном направлении.

- Куда же ты, Алан! Постой, прошу, милый! – доносился со всех сторон голос, заливаясь игристым, но в то же время зловещим смехом.
Алан попытался ускориться, но колени его подгибались и ноги, словно наполнившись свинцом, при каждом движении заставляли предпринимать неимоверные усилия.

- Алан! Алан, милый! – все громче и ближе доносилось со всех сторон, отдаваясь эхом.
 
Алан смог сделать всего несколько шагов и уже изнемогал от усталости. Он нагнулся, чтобы отдышаться и затем, подняв взгляд,  увидел перед собой Оливию.


- Обними меня, Алан. Ну же! - Оливия кинулась Алану на шею и его руки, против собственной воли сомкнулись у нее за спиной. Алан вдохнул сладкий аромат ее волос и словно одурманенный, уже не сопротивлялся.

- А теперь поцелуй меня, Алан! Поцелуй! – шептала Оливия, приблизившись вплотную к его губам.

Она слегка прикусила нижнюю губу, изнемогая от желания. Алан заглянул в ее большие, бесконечные глаза и увидел томившееся в них пламя. Вновь им овладело нечто первородное, по-звериному страстное и в этот раз он не смог устоять. Они сплелись посреди пустоты в поцелуе, и все вокруг запылало так ярко, что он закрыл глаза. Оливия знойно вздыхала и игриво прикусила Алану нижнюю губу, что еще сильнее воспламенило поцелуй. Алан забыл обо всем на свете, полностью отдавшись этому сладкому, эфемерному пороку.

- Алан? – услышал он полный скорби голос, но все же очень знакомый.
Он открыл глаза и увидел Еву, смотревшую стеклянным взглядом словно сквозь него. По щекам ее стекали слезы и, замерзая по пути, падали снежинками. - Алан… - тихо и горько прошептала она.

Алан резко вскочил с кровати весь в холодном поту и начал жадно глотать воздух. «Боже, ну и сон» - отдышавшись, подумал он и вновь откинулся назад. Минут десять он еще лежал, глядя на потолок, но вскоре сон вновь овладел им, на этот раз оставив созерцать лишь пустоту.

Поразительна природа сновидения, ведь это загадочное, даже мистическое действо навещает порой каждого из нас. У него словно существует своя жизнь, свой разум и свое настроение, в зависимости от которого оно может нас напугать, рассмешить или же просто рассказать что-то важное или не очень. Страшно подумать, насколько человек мало знает себя самого, но так стремится узнать обо всем вокруг. И все же, кто они – эти сновидения? Кто-то считает, что они посланники нашего подсознания, а кто-то, что предвестники будущего. Кто-то сочтет их странной шуткой, а кто-то наделит глубочайшим смыслом. Но никто не останется к ним равнодушен.

Сегодня Алан проспал и, впопыхах собравшись, впервые поймал такси, чтобы добраться до работы. Мистер Флинн стоял у входа и неодобрительно посматривал на часы – значит сегодня снова день без чаевых. «Ну и ладно, значит, расслаблюсь» - подумал Алан.

Сделав несколько шагов вперед, за спиной послышалось: - Доброе утро, мистер Флинн. Простите, просто я… Да, я поняла, мистер Флинн. - Как оказалось, Оливия сегодня тоже опоздала.

- О, Алан, привет! Ну что, как я вижу, сегодня мы с тобой точно безвольные рабы? – прошла мимо Оливия, посмотрев Алану прямо в глаза и нежно улыбнувшись.

И в этот миг Алан вспомнил, о чем ему говорил Итан. Она действительно смотрела на него как-то иначе, как-то глубже и чувственней. И за ее, казалось бы, простыми словами, скрывается нечто большее, а за ее взглядом, где Алан читал раньше только интересе, томилось совершенно иное. Алан вспомнил и сон, что приснился ему, но он его только смутил и воздуха вокруг, казалось, стало меньше. Лицо его слегка побагровело – неловко ему было смотреть на нее после таких хоть и нереальных, но все же интимных воспоминаний. - Пр-ривет. - вымолвил он, запинаясь, и покраснел еще сильнее.

Сложно было не заметить странного поведения Алана, и Оливия, сделав пару шагов вперед, обернулась и вновь ему улыбнулась.

- Молодчина! Теперь она что-нибудь, да надумает. - Обвинил себя Алан.

- Привет, Оливия! – Прокричал Итан из-за стойки.

- Доброе утро. – Довольно холодно ответила она.

Итан посмотрел на Алана и, поймав его взгляд, шутливо подмигнул ему, кивнув в сторону Оливии. Алан же в ответ закатил глаза и покачал головой.
Рабочий день тянулся медленно и вяло, не имея за собой шелестящей мотивации, да и посетители сегодня были какие-то хмурые, казалось, что все они вернулись с одних и тех же похорон. Но такая атмосфера позволяла ему постоянно находиться в своих мыслях, расталкивая сонные идеи после долгой спячки. Распрощавшись с последним посетителем, еле стоявшим на ногах, и проводив его под руку в такси, Алан вернулся, чтобы снять форму и отправиться домой.

- Ал, слушай, не хочешь подзаработать немного? – Задал вопрос Итан, как только Алан подошел к шкафчику.

- Не помешало бы. Что за работа?

- Неподалеку один оптовик платит очень неплохие деньги за разгрузку. Всего пара грузовиков, а выходит как неделя хороших чаевых. Ну что, ты с нами?
Алан согласился, и они отправились на автобусную остановку. По дороге Алан заметил, что Майю встречает тот же молодой человек, что и вчера. Да и выглядела она счастливей, чем обычно. Обнимала она его искренней, а затем и руку держала крепко-крепко, точно поднос, заставленный самым дорогим виски. Прибыв к складу, на месте их встретил крайне суетливый мужчина и записал их имена в блокнот.

- Итан, где остальные? Ты в ответе за своих друзей. – Не отрывая взгляда от блокнота, жестко проговорил мужчина.

- Будут с минуты на минуту. Мы же вас ни разу не подводили. А вот и они. – Указал он рукой в сторону дальнего поворота, откуда вылетела какая-то развалюха, скрипя тормозными колодками, а когда она подъехала, было отчетливо слышно, как стучал каждый клапан.

- Фил, Макс, вам деньги не нужны? – Здороваясь по очереди с ними за руку, упрекнул их Итан. – Это Алан. Сегодня он с нами.

- Прости, старик, Макс все никак не мог разобраться со своей Анной. Простоял у его дома около часа. Так что все упреки к нему. Хотя ему и так досталось.

- Все, хватит. Давайте за работу. Справитесь меньше чем за час, накину еще половину. – Махнул мужчина головой в сторону грузовиков, и все мигом и без вопросов ринулись к ним.

- Так, Ал, смотри. Коробки в тот угол, а мешки сюда. Три вдоль и два поперек, чтобы не упали. Понял? За работу.

В бешеном ритме, мотивированные шелестом воображаемых купюр, они принялись за работу. В какой-то момент Алану даже стало противно за свое новое отношение к деньгам, но мышцы работали в разы усиленней, нежели голова, и потому мысли отступили. Они справились меньше чем за час, и руки у всех дрожали от напряжения. Деньги, которые им выдали, после работы вовсе не имели веса, и Фил обронил пару своих купюр, а затем слишком долго подбирал их своими дрожащими пальцами.

- Тебе бы отдохнуть пора. Две работы, плюс такие вот выезды. Не слишком ли? – Вопросительно посмотрел на него Итан.

- Да какая разница. Если что и случится, то «там» и отдохну.

- Если «там» вообще существует. Хотя, настолько хорошо зная, какими может быть «здесь», то «там» мы увидим скорее, чем хотелось бы. – Подметил Макс, подойдя к своей развалюхе и проведя рукой по сохнущему слою недавней краски.

– Ал, прокатишься нами? Там и подбросим до дома.

- Сейчас это все, чего я, пожалуй, хочу.

- Тогда лови пиво. – Кинул в него бутылку Итан, и со второго раза захлопнул дверь.

Они мчались по Городу на этом корыте, которое с каждой кочкой, казалось, вступало в последнюю битву. Фил включил музыку, но колонки слева молчали. – Стукните по двери. – Крикнул он назад. Алан ударил коленом по обшивке, колонки заработали, и шум каждой детали автомобиля заглушила музыка. – В старших классах мы это переигрывали в гараже. Боже, как давно я их не слушал. – Алан осушил бутылку пива и покачивал головой в такт. Затем Итан открыл окно, высунул руку и покачивал ей по ветру. Алану было крайне приятно ни о чем не думать. Тело его устало, а от мозга требовалось только не засыпать, что было все сложнее с каждой бутылкой пива, которую Макс передавал с переднего сидения. Подъехав к людным улицам, они медленно двигались возле тротуара, подмигивая проходящим мимо девушкам, волосы которых переливались под светом неоновых вывесок. Некоторые даже махали ручкой в ответ. Когда пиво кончилось, они подъехали к парку, где было гораздо темнее и тише, и разговоры со временем стали все глубже.

- …так чем вы думаете заниматься потом? – Откинув голову, спросил Алан.

- Потом? – Переспросил Итан.

- Ну, в будущем.

- А, парни? Чем вы думаете заниматься? – На выдохе, с легкой иронией произнес Итан. Ответа спереди не последовало.

- Ладно. У нас тут о таком не приято говорить что ли. Вычитал как-то в книжке: «Шагаю левой. Шагаю правой. Только и всего». Не помню, кто автор.

- Так и живем. – Заключил Макс. – Автор, вроде, Джон Стейбнек.

- Так и живем. – Вторил ему Фил. – Ну, кажется, пора всех развозить.
Пока Фил приближался к дому, сонливость Алана исчезала, и возле дома он был вовсе бодр.

- Ал, как думаешь, может нам всем как-нибудь собраться в какой-нибудь забегаловке? Я знаю отличное место, да и бармен у меня там свой, плеснет чего-нибудь за счет заведения. Что скажешь? Прямо как в больших корпорациях, устроим корпоратив? – Зевая и потягиваясь, спросил Итан.

- Не сказать, что вожделею этого, мне скорее все равно, - подцепив зевок, ответил Алан, - если устроишь, я приду, чтобы поддержать тебя.

- Всегда на тебя можно положиться, дружище. Хороших выходных!

Они распрощались, и Алан побрел домой. Войдя в квартирку, он сел за стол и впервые за все время, что работал, начал писать. Но о чем были эти несколько строк, никто не узнает – перечитав их, он скомкал лист и кинул в корзину. Но это было достижение. Маленькое, сонное, но все же достижение. Еще несколько минут побродив по комнате, он взял в руки совместное фото с Евой и долго рассматривал его. Сегодня его тесная квартирка показалась ему какой-то пустой и прохладной после такого насыщенного вечера, о котором было некому рассказать. Вскоре он лег в постель. Но сон где-то задерживался, видимо, по более важным делам, а быть может и намеренно, дав еще времени на раздумья. Алан включил телевизор, но тот вовсе не справлялся с поставленной задачей бездушного сожителя. Через час или два, Алан все же уснул с мыслью о том, что хотел бы видеть Еву каждый день, и именно здесь. И на утро он вовсе не забыл об этом. Вот так, неожиданно и просто, это и произошло. Ева, нисколько не раздумывая, легко согласилась, ведь она давно этого ждала, но никогда не торопила его. Алан попросил об услуге своего соседа – владельца старенького минивэна, перевезти некоторые вещи Евы. И тот не отказал бы только потому, что Алан часто выручал его, занимая ему денег. Но не отказал он по совсем другим причинам – он был на редкость честным человеком, почти растерявшим свою жизнь, но не растерявшим человеческое благородство.

Выходные выдались теплые и чудесные. Видимо, осень, перед тем, как вовсе отступить, собрала все свои силы и испустила последнее тепло, поддерживавшее в ней жизнь, чтобы через год восстать подобно яркому фениксу разноцветными листьями, парящими над Городом. Алан с Евой много гуляли по паркам, топтав последнюю листву, а дома неторопливо расставляли вещи. Порой они поднимались на крышу и, накрывшись теплым пледом вновь внимали к звездам, награждая их собственными названиями. Однажды у них завязался разговор о будущем, и вновь Алан начал мечтать:- Когда-нибудь все изменится, милая. Я куплю нам квартиру на самом высоком этаже самого высокого здания. Там мы будем устраивать вечеринки, которые будут посещать обворожительные кинозвезды. Вокруг будет много веселья и шума, что плавно растворяется в игристом вине. А когда нам все надоест, мы переедем в дом в лесной глуши, а рядом с ним будет гладкое, нетронутое озеро. Мы будем молча сидеть, взявшись за руки и созерцать, как багровое солнце опускается в водную гладь. У тебя будут лучшие платья всех цветов, которые будут задавать настроение целому миру. Мы обязательно вырвемся. Обязательно.

Ева любила эти невероятные фантазии Алана. Любила его сияющие глаза. Она любила его. Она простит ему все на свете, любое дурачество и любую глупость. Она простит ему все, кроме предательства. Предательство уничтожит ее навсегда, ведь в этот раз она влилась в Алана каждой частичкой своей души, истратив все до капли, ничего не оставив себе. Теперь все в руках Алана, и он это знал.

- Я и сейчас счастлива, и вряд ли смогу стать еще счастливее. - Прижавшись к Алану, ответила она.
 
Теперь дорога до работы у Евы занимала больше времени, поэтому она просыпалась раньше Алана, и на цыпочках, стараясь не потревожить его сна, тихо собиралась. Так пролетело месяца полтора и теперь, возвращаясь с работы, Алан знал, ради чего он это делает. В первую неделю Алан написал небольшой рассказ о ветреной девушке по имени, очень созвучным с «Майа», а так же несколько очерков, с которыми пока не определился. Алан заметил, что лучше всего получается писать, находясь словно бы в полусне и старался не упускать мысли, посещавшие его уже на пороге бездны сновидений. Он положил рядом с кроватью блокнот с ручкой и каждый раз, захватив мысль, изливал ее на бумагу. Ева была счастлива видеть Алана за тем, что ему действительно нравится и что заставляет его позабыть о времени. Получив надбавку на работе, она сделала ему подарок, который его очень смутил, но вместе с тем и неимоверно обрадовал – она подарила ему навороченную печатную машинку с глянцевым покрытием. Алан был счастлив и безмерно благодарен ей, но, скорее не за сам подарок, а за ее отношение к его, казалось бы, нелепой авантюре. После этого, его писательский труд пошел в гору. Стук клавиш по ночам подбадривал Алана, а Еву, напротив, убаюкивал. Однажды Ева предложила ему безвозмездно отправить один из рассказов в какой-нибудь журнал, пусть даже их эпоха практически прошла. Алан отправил, слегка переделав «В плену свободы» в несколько журналов, еще печатавших прозу. Через две недели в одном из них он увидел свое творение, над которым немного поработал редактор, в том числе и над именем Алана. Автор – Алан Ройс – красовалась подпись внизу текста. Алан испытывал одновременно и гордость и стыд, с ужасом осознавая, что его прочтут совершенно незнакомые ему люди. Кто-то в автобусе, решив скоротать дорогу, кто-то просто от скуки, лежа на диване, кто-то, возможно, в приемной у стоматолога, решив отвлечься от нагоняющих ужас мыслей и звуков, а кто-то и в туалете. Кто-то дочитает до конца, а кто-то забросит после заглавия. Возможно, это будут сотни людей, а возможно и меньше десятка. Но все они словно заглянут в его внутренний мир, в его мысли и переживания. Но написал все это – некто Алан Ройс, и это его успокаивало. Что же касается очерков, со временем они складывались в нечто единое и значительное, гораздо значительнее и объемнее остальных работ Алана. Он начал создавать целый огромный мир, о котором всегда мечтал, совсем отличный от того, увидеть который можно было за окном. Придумал он и главного героя, вовсе непохожего на тех, которыми пестрила современная литература и кинематограф – эгоцентричными, нахальными, с подстегнутым чувством юмора и вечной иронией ко всему живому, правда, если копнуть глубже,  до тошноты ранимыми и чувствительными. Алан вновь зачитывал вслух все, что написал, а Ева с бескорыстной жадностью вслушивалась. Разумеется, случались между ними и небольшие ссоры после напряженных рабочих дней, но они быстро забывались и заглушались либо сладкими вздохами, либо глухим стуком клавиш по ночам. Порой Алана гложило новое чувство – ответственность. До этого момента он был в ответе только за себя, что его никогда не тревожило, но теперь, он словно был ответственен и за жизнь Евы, за все ее счастье и несчастья, за каждую ее улыбку и за каждую слезу. Не то, чтобы ему было тяжело вздохнуть, но прежней свободы не стало и его мятежный дух, порой угнетая, напоминал о себе, но лишь до того момента, пока он вновь не видел Еву. И в этот миг все сомнения испарялись. Алан по-прежнему созванивался с Хелен, повествуя о новшествах, теперь уже их с Евой, жизни. Хелен была очень обрадована, чувствуя, как укрепляется почва под ногами сына. Сама же она жила теперь вместе с Виктором и по ее словам словно помолодела на пару десятков лет. А в их доме – кто бы мог подумать – жил Генри! Как оказалось, у него все же хватило сил разжать мертвую хватку Клэр Боттом и бежать, хоть и спустя целую вечность. Алан пообещался в скором времени приехать вместе с Евой. Однажды, в тоскливый, дождливый день, вместе возвращаясь домой, около подъезда они обнаружили голодного, красивого пса, который настолько жалобно окинул их взглядом, что они наперегонки побежали за угощениями для него. С тех пор каждый день его ждали новые вкусности, а он поселился неподалеку среди коробок. Теперь, каждое утро, радостно скуля и виляя хвостом, пес встречал своих новых покровителей, а вечером провожал до подъезда, ожидая их в паре улиц от дома. Они долго думали, как назвать его, в конце концов, согласившись на «Трампи». В остальном же, все придерживалось стабильности. В баре разве что сменилась пара официанток. Итан по-прежнему беспечно веселился в свободное время, а мистер Флинн все так же сурово, но справедливо взирал вокруг. Посетители закатывали сцены и затевали драки посреди ночи после нескольких бесплатных кружек пива. Даже жизнь Майи отличалась постоянством – вот уже второй месяц ее встречал один и тот же, уже не безликий, рослый и кучерявый молодой человек. Оливия, как и прежде, кидала в сторону Алана нежный взгляд, на что он старался не реагировать и лишь иногда случайно встретив ее взор, он терялся, но скорее просто от смущения, нежели от чего-то совсем другого, но все же порой что-то в нем и шевелилось, давая о себе знать, как и в каждом из нас.