Жизнь - Отечеству, честь - никому

  В детстве у майора ВВС Дмитрия  Анатольевича Журова  была горячая мальчишечья мечта: он хотел стать военным.  Отца он не помнил. Лейтенант милиции Анатолий Журов умер от потери крови  при ножевом ранении, когда брал рецидивиста. Мальчику тогда исполнилось два года.

На стене в комнате висел портрет отца. На фотографии  тот был в форме, молодой и красивый.  Димка им гордился. Жили они с матерью вдвоём, тихо и скромно. И когда сослуживцы отца предложили устроить мальчика в кадетский корпус, мать согласилась. Она понимала, что сын взрослеет, а мужчины рядом нет.  Дмитрий написал заявление в военкомат, прошёл медкомиссию и стал ждать вызов на экзамены.
В конце июля военком отвёз его в корпус, где мальчик сдал экзамены по математике и русскому, нормативы по физкультуре и был зачислен на обучение.
 
         Жизнь в кадетском корпусе оказалась не такой радужной, как представлялась.  В учебном заведении было шесть рот, по две роты на курс.
Для первокурсников наступили суровые армейские будни. Первое время от физподготовки болело всё. Но больше всего Димке хотелось спать. Дома он привык вставать почти в восемь, школьные занятия начинались с девяти.  Большинство мальчиков были из неполных семей или совсем не имеющие родителей. Здесь были все равны.

 В выходные дни приезжала мать. Увольнение кадетам первые полгода обучения не полагалось. Мать привозила сладости, домашние пирожки и блины, которые Димка любил больше всего. По законам кадетского братства он всем делился с друзьями. Каждый раз мать давала немного денег. Мальчик был не жадный, но и не транжира. Он знал, как мать устаёт, стараясь заработать для него.  Деньги он складывал в тетрадку и хранил в тумбочке.

 Год прошёл быстро. Дмитрий подрос и возмужал. Он любил заниматься в зале рукопашного боя, увлекался лёгкой атлетикой. После летнего учебного лагеря кадетам предоставили отпуск. Дмитрий привёз домой друга.  У Серёги не было родителей, и Димка упросил мать договориться с начальником корпуса, что во время отпуска Сергей поживёт  в их семье.

  Сергей был воспитанником детского дома из Читы. Директор детдома сам  прошёл через  Суворовское училища и считал, что, пройдя через подобные учебно-воспитательные заведения, человек не потеряется в жизни, не сломается. Он знал, что воспитанникам помочь некому, и старался устроить их судьбы. Он лично привёз шестерых мальчиков, дождался, когда они сдадут экзамены и будут зачислены, и только тогда отправился обратно.

В казарме кровати Димы и Сергея стояли рядом, да и на занятиях они старались попасть за один учебный стол. Дима жалел Сергея. Всегда оставлял ему что-нибудь вкусное, когда приезжала мама и привозила гостинцы. Серёга был смышленый, учёба давалась ему без особого труда, а Димка брал усидчивостью.  Зато Дмитрий любил всё делать руками. В свободное время он бежал в мастерскую. Там можно было выпиливать, вырезать, там можно было творить. Вместе с преподавателем труда он украсил актовый зал ажурной резьбой по дереву.  Когда в праздничные дни приезжали гости, все ахали, увидев такую красоту. Сергей же больше читал. Он любил фантастику и мечтал стать космонавтом.

  Второй год обучения начался с приятной новости: кадетам разрешили ходить в увольнение. Теперь можно было на выходные уехать домой.  Димка ездил домой, чтобы помочь матери. Была осень, и на даче было много работы. А вскоре начались неприятности. У воспитанников стали пропадать деньги. Причём, деньги исчезали небольшими суммами. Казалось, что вор, жалея жертву, оставлял немного и ей. Кадеты называли это крысятничеством.

  Заместитель начальника корпуса по воспитательной работе проводил беседы о чести и достоинстве, говорил, что основной завет: «Душу – Богу, сердце – даме, жизнь – Отечеству, честь – никому» - это не просто слова, это жизненный принцип  каждого кадета. И тот, кто берёт деньги у своего же собрата, попирает свою честь. На общем построении начальник корпуса зачитал Устав, доходчиво объяснив последствия воровства, наконец, сами кадеты стали выявлять воришку, но всё было тщетно.

         Деньги  пропадали всегда перед увольнением. Тогда всей казарме перестали давать увольнительные. Воровство на некоторое время прекратилось, но атмосфера стала ещё хуже. Теперь все друг друга подозревали, каждый следил за соседом. Некоторые воспитанники пытались не спать всю ночь, чтобы выследить вора, а потом засыпали на занятиях. Ухудшились показатели по учёбе и физподготовке.

  Психолог посоветовал прапорщику отпускать воспитанников по двое, постоянно меняя пары, по всем неотложным делам и поручениям. Вначале все смеялись и отпускали двусмысленные шутки, но кражи, действительно, прекратились.

  А в субботу к Дмитрию приехала мать. Мальчик очень обрадовался. Мать была единственным человеком, которому он мог рассказать все свои огорчения. Серёга собирался отпросится в туалет, когда прапорщик крикнул: «Кадет Журов, на выход!».
- Я с ним!- обрадовано воскликнул Сергей, и они вышли.

  Узнав от сына причину, по которой не дают увольнения, мать попросила дежурного проводить её к начальнику корпуса.
Полковник, выслушав просьбу женщины забрать сына на выходной день, объяснил ситуацию. Но, увидев расстроенное лицо матери, сказал: «Ладно, пусть пишет рапорт на увольнение».
- Повезло тебе! – сказа Сергей.- Давай, быстрее пиши, отнесём ротному, а то наши на обед строятся.

  Димка отнёс рапорт и  побежал в спальный корпус, чтобы взять кое-какие вещи. Выходя, уже на пороге, от столкнулся с Сергеем.
- Я тебя провожу,- сказал тот, забирая пакет с гостинцами, которые привезла мать.

 Они прошли до поворота в столовую. Дмитрий махнул другу рукой и, не оглядываясь, поспешил к ожидающей его матери.

Если бы он знал, чем обернётся это последнее увольнение, вероятно, никогда бы на него не согласился. Но человеку не дано заглядывать в будущее.


  Вернулся Дмитрий на следующий день, к вечеру. Предвкушая, как обрадуются друзья его возвращению, ведь он принёс им настоящий пирог, который они испекли с матерью, мальчик переступил порог корпуса. У кадетов было свободное время, и каждый занимался своим делом.

- Привет всем! – радостно сказал Димка и осекся.
Все молча смотрели на него.

- Вы чего? Случилось что?- спросил он.- Я вот вам пирог привёз.
- Сам его жри,- послышался ответ их угла казармы.
- На мои деньги купил и нас же угощает,- добавил второй.
- Постойте, ребята, какие деньги? Я же домой ездил,- удивлённо и растерянно сказал Дмитрий.
- Вот-вот, поэтому и домой поехал, что денежки стащил, крыса,- зло сказал худощавый Виктор.
- Я же сразу ушёл. Серёга, скажи им,- обратился он к Сергею,- мы же с тобою вместе были.
- Вот Серёга и говорит, что пока он в туалет отлучился, ты в комнате один был,- добавил сосед Дмитрия по кровати слева.
- Да я вещи взял и сразу вышел.
- Может, ты в эти вещи как раз мои пятьсот рублей и спрятал,- зло сказал Виктор.

  Димка беспомощно стоял посреди казармы, а со всех сторон на него смотрели настороженные, подозревающие, недобрые глаза. Их обладатели были уже не дети, но ещё и не взрослые люди, которые могли бы проанализировать и сопоставить события. Большинство из них в этой жизни были подранками. Суровые условия выживания рано ожесточили их сердца. И если бы ни вовремя вошедший прапорщик, Димка бы узнал иную боль.

- Журов, явился!- сказал тот.- В кабинет к майору Усову! А вы чего ощетинились? Строиться на ужин!

  Майор Усов, замначальника по воспитательной работе, стоял у окна, когда вошёл Дмитрий.
- Садись,- указал он на стул, когда Димка представился.- Догадываешься, почему я тебя пригласил?
- Никак нет, товарищ майор,- ответил тот.
- Вчера, сразу же после твоего ухода, у кадета Иванова пропали деньги – пятьсот рублей. Твой товарищ Рычков Сергей утверждает, что видел, как ты один был в корпусе и вышел с сумкой.
- Я заходил на одну минуту, меня видел дневальный. Взял сумку и вышел сразу же. Рычков Сергей стоял на пороге, он видел, как я кинул в сумку носки и майку.
- Потом вы оба пошли?
- Да, только я пошёл к выходу, а он – в столовую.
- Ты видел, что он свернул в столовую?
- Нет, я не оглядывался, торопился.
- Телефон матери можешь дать?
- Пожалуйста,- сказал Дмитрий и набрал номер матери.

  Последовал разговор майора с матерью Димки, из которого тот убедился, что мать с сыном вместе приехали домой, что на обратную дорогу она дала Диме деньги  - триста рублей, что никаких других денег у сына не было, и из дома он не отлучался.
- Ладно, свободен,- сказал майор мальчику.- Пока вор не найдётся, тебе придётся не сладко. Обращайся, если не выдержишь.

 Дальше для Дмитрия началась жизнь, о которой он даже не подозревал. Он стал мишенью отчуждения для всего корпуса. Бойкот – страшное состояние даже для взрослого человека. А тут был мальчишка, воспитанный мамой, мягкий и добрый.
 Бойкот начинался с подъёма и зарядки. Никто не хотел стоять рядом с Димкой. В столовой он один сидел за столом, на занятиях – тоже. За окном падали жёлтые листья. Димка смотрел на горки, в которые собирались листья, и вспомнил, как в детстве поджигал их.  Соседи пожаловались матери. Она тогда отшлёпала его полотенцем, а потом заплакала и всё говорила: «Вот был бы жив твой отец».
- Был бы жив отец,- думал мальчик,- он бы поверил, что я не виновен, он бы помог.

  Через две недели приехала мать. Увидев сына, она заволновалась. Димка был вялым и очень бледным. Наводящими вопросами она добилась, чтобы  сын рассказал о положении, в котором находится. Многолетний опыт работы в школе с подростками помог ей принять на тот момент единственное и верное решение. Она взяла Димку за руки и твёрдо сказала:

- Сейчас мы идём забирать документы. Ты уйдёшь сам, не дожидаясь приказа об отчислении. Сегодня ты ничего доказать не сможешь. Толпа слепа и жестока. Вор проявится после твоего ухода, и тогда его всё равно поймают – это дело времени. Ты вернёшься в обычную школу. Учебный год ещё только начался. Можешь пойти в ту школу, где работаю я. Директору объясним, что пришлось уйти по состоянию здоровья. Кадетский корпус – это ещё не гарантия профессии. Если тебя по-прежнему будет привлекать профессия военного, можешь после школы поступать в любое военное училище. Ваш общий девиз: «Жизнь – Отечеству» ты сможешь выполнить после его окончания, но зато честь твоя будет не поругана. Ты знаешь, что ни в чём не виноват, я это знаю. Да и начальник корпуса, думаю, верит, что ты не брал этих денег, иначе он бы давно написал приказ об отчислении тебя из корпуса.

                2
  Через два года Дмитрий окончил школу и поступил в Высшее военное лётное училище. Здесь-то и произошла встреча, после которой с его души был снят груз незаслуженной обиды.

 Уже на втором курсе он увидел на плацу знакомое лицо. Тогда только подумал, что уже где-то видел курсанта. Потом встретил того в столовой. В голове всё время вертелась мысль: «Где же я его видел?». Однажды, стоя в наряде, вспомнил: в кадетском корпусе!  Мальчик был тихий, молчаливый. Вспомнил, что тот давал ему украдкой свою обувную щётку, когда все бойкотировали. Увидев в очередной раз курсанта, спросил, не учился ли он в кадетском корпусе? Юноша некоторое время молча смотрел на него, потом широкая, радостная улыбка осветила всё лицо.

- Димка! – воскликнул он.- Ты! А я тебя столько лет ищу! Ты так неожиданно и быстро ушёл. Я как раз в тот день хотел тебе рассказать, что видел, как Сергей покупал в ларьке симкарту. Я же знал, что у него денег не было.  Но ты ушёл, а я смолчал. Побоялся, что и мне бойкот устроят. Он же всех подговаривал против тебя. А прапорщик, когда узнал, что ты документы забрал, просто озверел и сказал, что всё равно найдёт подлеца.

- Нашёл? – спросил Дмитрий.
- Конечно, нашёл. Он с Витькой договорился, чтобы тот объявил, что перевод получил. А сам дал ему триста рублей пятидесятками, чтобы больше казалось. Деньги посыпал марганцовкой и положил в кошелёк. Витька кошелёк спрятал под матрас. Он его туда всегда прятал, все об этом знали.

 Серёга дневальным в этот день был. Пошли на обед, а когда вернулись, прапорщик повёл всех в умывальную и приказал всем мыть руки. По одному входили и мыли, а он стоял и смотрел. Потом дневального привёл, Серёгу. Тут и увидел, что, когда тот намочил руки, они стали бурыми от марганцовки.

- А дальше? -  спросил Дмитрий, чувствуя, как застарелая, огромная обида глухо понималась в груди и сдавливала сердце.
- Дальше было общее построение всего корпуса. Начальник корпуса лично зачитал приказ об отчислении Рычкова за воровство. Потом сказал, что мы все и каждый в отдельности  перед тобой виноваты, что круговая порука – это своего рода преступление, что кадетская честь проявляется в помощи товарищу, а не в его уничтожении всей толпой. Ты прости меня, Димка, за малодушие.
- Да ладно тебе! – сказал  Дмитрий,- всё давно прошло. Ты сейчас с моей души такой груз обиды снял! Можно сказать, прямо реабилитировал меня перед потомками.