Израиль Аткинсон. Обязанность и право верить

ОБЯЗАННОСТЬ ВЕРИТЬ
Израиль Аткинсон

Существует ли обязанность верить во Христа, налагаемая на всех людей, которые слышат Писание – это вопрос, по которому уже давно ведутся горячие споры. Обычно со стороны тех, кто верит в обязанность верить, аргументом было то, что если вера не является обязанностью, то неверие не является грехом, но это краткое утверждение, которое, казалось бы, должно было решить дело, фактически лишь окончательно запутало его. По сути никто не понял, что сама эта постановка вопроса неверна. Говоря о том, что вера во Христа не есть обязанность, никто не спорит с тем, что неверие – это грех. Но есть люди, которые решительно отрицают и считают, что они могут четко опровергнуть утверждение, что если грешник не вносит никакого вклада в спасение, то он все равно остается обязанным спасаться, и это ничем не отличается от прочих обязанностей человека. Тем не менее, беспристрастные исследователи, подготовленные к тому, чтобы в детской простоте обрести свидетельство от Бога, и убежденные в том, что между всеми истинами Божьими есть существенная  гармония, придут к выводу, что вера во Христа не является обязанностью, несмотря на то, что неверие остается грехом.
То, что Бог может с радостью явить нам факты и истину, несущую в себе веские доказательства, не означает, что Божие свидетельство должно быть с необходимостью принято всеми, кто может его услышать и понять. Также ясно, что если налицо ясное подтверждение фактов и истины авторитетом Божьим, то на нас лежит обязанность принять их, и тот, кто их отвергнет, совершит грех, выставляя Бога лжецом. Но разве это не означает, что таковая обязанность вытекает лишь из определенных отношений человека с Богом; что это требование первой скрижали закона, что это послушание, обязательство и дело закона, и награда, которая положена за него, находится целиком в рамках завета дел, который не способен оправдать и спасти, и что все это никак не дает грешнику оправдания и спасения? Все, что является обязанностью человека, есть его долг по отношению к Богу, предписанный законом. Кроме того, всегда, когда имеет место обязанность перед законом и долг перед Господом по закону, послушание человека означает право на награду. Но как это совмещается в головах с той истиной, что грешник может быть оправдан и спастись только по благодати? Что может быть яснее того, что обязанность, которая на нас налагается свыше, есть закон и дело? Что очевиднее того, что закон дел не может иметь места в оправдании и спасении грешника, ибо делами закона не оправдается и не спасется никакая плоть?
Верить в то, что Евангелие есть свидетельство о фактах и истине, которую Бог засвидетельствовал о Своем Сыне, является обязанностью каждого, кто ознакомился с этой истиной, и неверие в нее является грехом. Но этот грех ничем не отличается от других грехов неверующих. Тот, кто выводит отсюда их дополнительные обязанности, ошибается в принципе. Ибо, истинно, спасение от Господа и по Его благодати от начала и до конца, и то, что любое возражение против этого противоречит Писанию, можно считать доказанным. Спасение по благодати и не от дел целиком и полностью. Поэтому, когда свидетельство Божие в Евангелии понимается как провозглашение фактов и истины о Сыне Божием, и обетование спасения в Нем, мы сразу выходим из рамок обязанности, долга и награды, и вступаем туда, где имеет место не обязанность, а дар.  Не только каждое благословение спасения есть дар чистой благодати, но  все, что ведет ко спасению и вытекает из него, является таковым же. Если бы было не так, спасение не могло бы быть полностью по благодати. Если бы оно зависело от обязанностей, которые должны быть исполнены, чтобы принять дар, то благодать была бы смешана с делами. Спасение в этом случае не было бы полностью от Господа, а люди отчасти спасали бы сами себя. Они бы выполняли свои обязанности и имели право на награду. По меньшей мере, они имели бы право хвалиться друг перед другом, что они выполнили свой долг и получили право на награду, и, возможно, они могли бы даже присваивать славу Божию себе. Но то, что такие понятия абсолютно далеки от истины и чужды ей, должно быть очевидно каждому верующему во Христа, и такие понятия должны быть отвратительны ему, как пренебрежение благодатью Божией в деле спасения. Они должны возбуждать в верующем отвращение и возмущение, и он несомненно должен быть готов противостоять тем, кто их распространяет. Лучше, если он утратит от этого что-то земное, чем верность принципам. Он может потерять многое, но не отступить и сохранить правду, честь и совесть пред Богом. Соглашаться с такой ложью будет не христианской любовью и не искренней добротой, а неверностью и изменой Христу. По слову апостола, даже ангела следует предать анафеме, если он будет учить о спасении делами. Пусть все вещи называются своими именами. Мы обязаны ясно сказать каждому человеку, который умаляет роль благодати Божьей в оправдании и спасении, что он принципиально ошибается. Это столь важно, что здесь нельзя позволять себе ни медоточивых слов, ни иносказаний, ни любезностей и извинений, ибо всякий человек, который противоречит правде Божией, будет лжецом, независимо от того, в какие слова он облекает свои возражения против того, что грешники спасены только благодатью.
Понятие, что неверующие обязаны верить во Христа ко спасению, противоречит фактам и истине о нашем спасении, данной в Писании. Общее свидетельство о спасении вполне ясно представлено в словах апостола: «Истинно и всякого принятия достойно, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников» (1 Тим.1.15). Хотя нельзя переоценить значение этой истины, вполне возможно, что в эти слова люди вкладывают смысл, который им полностью чужд. Вполне возможно, что такие люди согласны с тем, что грешник не может сам себя спасти, и тем не менее они считают, что спасение возможно для всех, и отбрасывают все, что не благоприятствует такому суждению о грехе и спасении. В то же время они не дают никому уверенности в своем спасении. Но если кто-то думает, что на основании своих религиозных и моральных добродетелей он может быть спасен, то эти слова полностью уничтожат его претензии и опровергнут его выводы. Если какой-либо нераскаянный грешник сомневается в том, что он может быть спасен, то его подозрение и страх оправданы. Если человек считает, что он должен быть спасен просто потому, что он чувствует себя грешником, то он безусловно заблуждается. Эти слова означают, что спасение любого грешника, как бы он ни был грешен, возможно и что в нем можно быть уверенным, но из них нельзя сделать вывод, что любой грешник будет спасен просто потому, что он верит этому свидетельству. Они содержат общее свидетельство Бога о спасении грешников, но не говорят о личном спасении каждого конкретно, и услышав их, грешник не обязан верить, что лично он будет спасен.  Они не учат об обязанности верить.
Еще меньше это понятие вытекает из заповеди неверующим верить в Евангелие. Ничто не может быть яснее, что неверующие призываются верить в Евангелие. Но это повеление имеет природу закона. Оно не должно игнорироваться с неверием, и те, кто исполняют его, будут иметь соответствующую награду, но эта награда еще не есть спасение. Можно ли не видеть, что тот, кто хранит заповеди Божьи и исполняет то, что должно по закону, получит награду? Но тем не менее, если любое упущение в делах спасения лишает этой награды, то спасение уже не будет иметь ничего общего с делами. Можно ли представить что-то, что больше покажет ошибочность такого толкования повеления верить в Евангелие? Опять же, ничто не может быть более очевидно, как то, что по домостроительству Божию вера в Господа нашего Иисуса Христа необходима для спасения. Но эта вера есть особый дар Божий, и она отличается от того, что повелевается неверующим. Им повелевается лишь поверить в доказательства фактов и истины. Спасительная вера во Христа требует особого просвещения от Бога, это Его чистое дело, позволяющее нам с благодарностью принять совершенство нашего Спасителя. И это, наряду с самим Его посредничеством, составляет отличительный характер спасительной веры. От дара можно было бы отказаться, если бы вера не была необходима для его принятия, но сам дар – это не обязанность, возлагаемая Божественным Дарителем на того, кто его получает. Ибо если грешники спасаются полностью по благодати, то даже дополнительные ко спасению вещи не могут иметь характер дел, и ни один элемент их избавления не может быть наградой или заслугой. В домостроительстве спасения ничто, от его начала до конца, не может смешиваться с делами, любое учение об этом неприемлемо и должно быть осуждено.
Поэтому когда Писание указывает на связь между верой и спасением, эта связь не может толковаться как предписание или обязанность. Слова: «Кто будет веровать и крестится, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16.16) – это просто наставление о том, как возвещать спасение и верующим, и неверующим. Проще говоря, мы знаем, как можно спастись, а как нельзя. Значительно основательнее эта тема звучит в словах: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, ибо не уверовал в Единородного Сына Божия» (Иоан.3.18). Мы знаем, что всякий, кто сердцем верует во Христа к праведности, будет избавлен от осуждения, а кто не верует, уже осужден. Союз «ибо» может вызвать затруднения, поэтому давайте сравним значение слова «верить» в этом стихе с Иоан.16.27 и 6.29, ибо ничто не может быть полезнее, чтобы прояснить это. Некоторые толкователи здесь недоумевают, хотя ясно, что речь не идет о возможности спасения всех. Г-н Холдейн, говоря о законе веры в Рим.3.27, пишет: «Слово «закон» употребляется здесь применительно к делам, как это часто встречается в Писании. Иисус говорит:   «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал».  Здесь вера называется делом по той же причине». Но это ошибка, ибо такого смысла в текстах нет. Понятие «дела» должно здесь использоваться в обычном смысле, как и везде в Писании. Закон означает здесь принцип правления, а дела – то, за что положена награда. Хотя Холдейн полагает здесь, что спасительная вера рассматривается здесь как обязанность, он чувствует, что эту формулировку надо смягчить, что это лишь фигура речи. Бенгель говорит, что «дело Божие» - это то, что утверждено Богом. Ольсхаузен пытается сделать шаг вперед; он говорит, что вера есть не только богоугодное дело, но и то, что Бог осуществляет благодатью, то есть работа Бога в душе человека. Джилл, который достаточно далек от того, чтобы считать спасительную веру обязанностью, впадает в другую ошибку. Он говорит: «Как принцип вера является в чистом виде делом Божьим, но как акт, осуществляющийся в соответствии с влиянием благодати Божьей, она есть дело человека». Но даже самому поверхностному наблюдателю ясно, что все идеи о том, действует ли Бог непосредственно или опосредованно, далеки от явного смысла этого текста и не имеют к нему отношения. Понятие дел должно употребляться здесь в обычном для Писания и вполне ясном смысле. Вера здесь – это просто Божие повеление и человеческая обязанность в соответствии с законом, не больше и не меньше. Бог послал Своего Сына в мир и предоставил людям достаточные доказательства, чтобы они верили Его словам. Но эта вера, будучи нашей обязанностью, не есть спасительная вера, ибо она полностью от Бога, как и Его благодать, от начала до конца. 
Рассмотрим и другие места Писания, касающиеся обязанности неверующих верить. В 1 Иоан.3.23 сказано: «А заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его, Иисуса Христа». Заповедь и повеление несомненно относится к закону и подпадают закону дел. Но закон находится внутри домостроительства благодати, и потому во всех повелениях, касающихся Царства Божия, мы находим обетование наград и угрозу наказаний. Одна из заповедей – верить во Имя Христа. Но это совершенно не идентично «делу Божию» в Иоан.6.29.  Это относится и к верующим, и к неверующим. Есть вера, связанная с неверующими и связанная с верующими. Первая – это просто акт умственного принятия истины, вторая – это осуществление тех духовных способностей, которые даются только возрожденным. Элфорд говорит о том, что в Иоан.6.29 употребляется аорист, который означает не однократный акт веры, но постоянную практику. Поэтому Бог, с той властью, которой Он же возродил человека, требует от него практиковать веру. Нельзя читать в Писании о вере, не учитывая эту разницу. Каждый, кто читает в Слове то, что касается веры, должен видеть, что есть вера, которая не является спасительной, которую могут иметь и неверующие, получившие свидетельство о Сыне Божием. Он также должен понимать, что есть спасительная вера во Христа, которая никогда не может быть чем-то иным, чем безмерным величием Его силы, действующей в верных (Еф.1.19). И он должен понимать, что верующие, которым дана вера во Христа, должны практиковать ее постоянно.  Наконец, должно знать, что первое есть обязанность человека в соответствии с заветом дел, обязанность изначальная, по отношению к Творцу и Господу. Третье есть обязанность нового человека в новых отношениях с Богом. Второе же не может быть обязанностью никого и ни в каком отношении, ибо спасение от начала до конца, во всех отношениях целиком от Бога, оно полностью по благодати.
Настало время вернуться к тому, с чего начали. Когда свидетельство Бога о Своем Сыне принимает характер обязанности, можно столь же решительно утверждать, что нет обязанности верить ко спасению, сколь ясно то, что необходимо верить провозглашению в Писании фактов и истины, и то, что есть необходимая связь между верой и спасением. Очевидно, что этот вопрос может быть решен лишь в соответствии с условиями, но основе которых сделаны обетования. Обетования могут быть приостановлены, если некоторые их условия не выполняются человеком. Так было с овладением евреями Ханааном, который был дан им по обетованию Аврааму. Обетование дать землю было всецело безусловным, она была дана во владение тем, для кого предназначалась, но тем не менее все они явили непослушание и неверие, которое было справедливо наказано свыше. Они были потомками Авраама, но их грех не остался без последствий. Тем не менее, наказав их за нечестие, Бог вспомнил безусловный завет с их отцами и даровал им землю во владение. Завет о земле был учрежден на основе безусловного обетования и исполнен соответствующим образом. Но обетование сохранить это наследие отличалось от самого завета, ибо оно было условным.   Бог заключил завет с отцами Израиля, когда вывел их из Египта, чтобы дать им во владение землю, которую Он уже дал Аврааму, и реализация этого была приостановлена, ибо она зависела от определенных условий, несоблюдение которых привело к сокрушению и рассеянию евреев. Условия завета могут быть двоякими, это отличие больше, чем отличие двух заветов, и их смешение есть вопиющая ошибка многих христианских учителей, которые в одинаковом смысле ссылаются на разные вещи. Постоянное смешение этих обетований порождает характерные ошибки и внутренние противоречия. Любой внимательный читатель Писания поймет, что завет с Авраамом и завет с руководителями Израиля построены на разных принципах, ибо второе не есть завет спасения. Надо перестать вчитывать доктрины веры в завет дел. То, что принцип завета спасения дан Аврааму, но не руководителям Израиля – это апостольское учение, и мы исходим именно из этого пункта. Об отличии этих вещей говорится в Евр.8.6-12. Здесь апостол говорит о завете спасения как об утвержденном на лучших обетованиях. Будет большой ошибкой, если мы будем понимать лучшие обетования только исходя из их предмета.  Без сомнения, они имеют превосходство и в этом отношении, но их истинное превосходство апостол усматривает именно в их безусловности. То, что этот подход правилен, вытекает уже из того, что Откровение убеждает нас, что обетование о спасении во Христе по своей сути лучше, чем то, которое имеет в виду осуществление только земной надежды. Совершенно ясно, однако, что для человечества необходимо, чтобы обетования Нового Завета превосходили прежние именно в силу своей безусловности. Истина Евангелия с самого начала была пререкаема и отвергаема именно потому, что по своей природе она выше, чем условные обетования о земной надежде, и ее обетования более возвышенны и при этом более конкретны по отношению к тем, к кому они обращены.
Итак, если завет спасения устанавливается исходя из безусловных обетований, то вера ко спасению не может быть обязанностью человека, ибо обязанность предполагает обетование условным. Вера в Божие обетование по домостроительству Божию несомненно необходима для спасения, но она суть дар и не может быть обязанностью, если обетование является безусловным и безоговорочным. Если бы это было не так, то каждый мог бы, в меру выполнения своих обязанностей, быть самому себе спасителем, и принципом его спасения, избавления и духовного роста была бы не благодать, а дела. Что может быть более полным опровержением этого гнусного антиевангельского вымысла?
Один пример подтвердит наше учение об обетовании спасения. Если Божие обетование может быть обязанностью человека, если его долгом является спастись через веру в это обетование, то стоит вспомнить Иоиль 2.32, стих, который цитируется и в Новом Завете: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Никто не может желать того, чтобы это обетование было ограничено. Никакие внешние ограничения, обстоятельства, происхождение не могут помешать ему. Язычники здесь находятся в равном положении с евреями. Речь не идет ни о гражданской принадлежности, ни о природных различиях, ни о моральном превосходстве. Обетование дается людям без этих различий, и оно широко как мир. Но нельзя тем не менее не видеть, что оно дается не абы кому, но конкретным людям. Что должен сделать нечестивый мир, чтобы оно совершилось? Нет человека, согласно Писанию, который бы имел право призвать имя Господне, чтобы спастись, и нет никого, кто был бы обязан верить ко спасению, потому что ни у кого нет предварительных доказательств истины такого обетования. Если кто-то говорит, что каждый, кто слышит слово Евангелия, может призвать имя Господне, чтобы спастись, и тем самым будет исполнено обетование, то будет достаточным ответить, что ничего подобного ни здесь, ни вообще в Писании нет, и такие методы толкования есть просто передергивание. Они могут понравиться духовным разбойникам, которые готовы поддерживать свои теории с помощью любых средств, но они явно не могут удовлетворить никого, кто ищет истину. Осуществление обетования не должно ошибаться. Каждый истинный духовный характер имеет свое ложное подобие, так как есть неразумные девы наряду с мудрыми. Далеко не является само собой разумеющимся, что те, кто призывают имя Господне, благочестивы на самом деле. Можно быть уверенным, что призвать имя Господне – это нечто большее, чем просто помолиться. Можно, более того, с уверенностью утверждать, что всякое подлинное дело благочестия может иметь только благодатный характер, исходя от Слова, Которое совершает великое дело спасения, которое, по опыту всех духовно просвещенных умов, не по силам падшему человеку. Призыв, хвала и благодарение Богу под влиянием набожных чувств и горячих слов еще не есть призвание имени Господа. Могут существовать разные духовные упражнения, глубочайшие литургические молитвы и прошения, совершаемые с огромным усердием и множеством обрядов, самые красноречивые выражения импровизированной молитвы и хвалы, даже слезы, но все это по своему характеру может не иметь никакого отношения к благословенному делу Господа и остаться глухим к нему.      
Но далее. Вера во Христа без веры в здравое учение о спасении – это ничто. Если учение о спасении является здравым, а не заблуждением, оно несомненно содержит опыт спасения. Вполне очевидно, что любое учение о спасении, которое основано на истине, отражает опыт кого-то, кто был спасен. Тем не менее нет более сильного аргумента против доктрины об обязанности верить, чем тот факт, в котором не может быть никаких сомнений, что мы никогда не можем сами войти в опыт другого грешника, спасенного благодатью. Разве кто-то может услышать от другого человека обо всех без исключения обстоятельствах его возрождения? Кто-то может подтвердить, что исповедание веры возникло как исполнение предполагаемой обязанности верить? Абсолютно никто. Но если спасительная вера есть обязанность, если принять спасение есть исполнение закона, то мы вообще ничего не знаем и не можем знать об опыте благодати у грешников. Столь же очевидно, что истинное учение о спасении не может быть воспринято однозначно и по-разному влияет даже на спасенных. Любая попытка доказать, что спасительная вера есть обязанность, некорректна. Мы никогда не проследим возрождение других людей на опыте в своей молитве и поклонении и не сможем повлиять на него, и оно не может повлиять на наши молитвы, благодарение и хвалу. Насколько я знаю, гимнографы никогда не предписывали таких вещей, ни для общего, ни для домашнего поклонения. Никто из них ни малейшим образом не намекал на возможность таких переживаний даже в выражении самой высокой благодарности, любви и хвалы. Литургисты не отразили доктрину обязанности верить ни в одном моменте служения, значимом для евангелиста или проповедника. Почему же эта доктрина по сей день совершенно не оказала влияния на поклонение и не нашла в нем места? Да просто потому, что она не нужна. Она совершенно неизвестна поклонению спасенных, потому что она чужда чувствам, которые они испытывают, и духовным упражнениям, которые они практикуют. Не только любой человек, который действительно спасен благодатью и знает об этом, не может поклоняться Богу в соответствии с этой доктриной, это невозможно по самой природе вещей.  Мы слышали, как Неемия говорит Богу: «Помяни, Боже мой, во благо мне все, что сделал я для народа сего» (Неем.5.19). «Помяни меня за это, Боже мой, и не изгладь усердных дел моих, которые я сделал для дома Бога и для служения при нем» (Неем.13.14). Ничто из этого не связано со спасением, это лишь еврейское домостроительство, и руководящий принцип отношений здесь – закон дел, а не веры. В молитве Неемии нет ничего необычного, она вполне достойна. Но если Неемия говорит так с полным правом, ни один человек, если он не фанатик и не маньяк, не посмеет сказать Богу: помяни мне во благо, Господи, что я исполнил свою обязанность и спасся! Если верить во Христа ко спасению – это обязанность каждого, то любой человек вправе применить слова Неемии к своему спасению и стать таким маньяком. И в этом будет ничего постыдного, ибо это будет в пределах наших привилегий. Но если человек в здравом уме попытается поклоняться Богу в соответствии с этой доктриной, я осмелюсь сказать с абсолютной уверенностью, что он не только утратит духовные привилегии, он оцепенеет от страха, и ничто на земле никогда не заставит его повторить слова, оскорбительные и приносящие проклятие по своей страшной самонадеянности. То, что обязанность верить абсолютно чужда поклонению спасенных, это ясно как дважды два четыре. Но как она тогда может сочетаться с истиной о спасении? Не должны ли любая доктрина стимулировать, наставлять и руководить, и сохранять духовную жизнь в душе ее адепта, и приводить его к надлежащему поклонению? Я считаю самоочевидным то, что каждая доктрина, которая не руководит спасенными грешниками и не влияет на их поклонение Богу, ложна по своей природе.
Я отвергаю учение, что я обязан верить во Христа ко спасению, я обвиняю его в нелепой самонадеянности и молюсь о том, чтобы люди, которые верят в обязанность верить, не были осуждены. Нигде во всей сфере религии эта доктрина не находит обоснования и она должна быть осуждена как необоснованная и чуждая истине во многих отношениях.  Очевидно также, что каждая предполагаемая доктрина о спасении, которая не может оправдать свои претензии на практике, является ложной.  Я призываю сторонников обязанности верить продумать, чему они учат на самом деле. Это вполне доступно любому христианскому наставнику, ибо самой драгоценной помощью в преподавании всех вопросов веры является его личный опыт и пример других людей.  Но кто когда-либо слышал от проповедника здравые примеры тому, что верить во Христа ко спасению – это обязанность по закону и что он или другие люди получили преимущества от исполнения таковой обязанности? Разве у подлинно христианского учителя может быть такая надменность и дерзость, чтобы на собственном опыте и примере учить своему личному вкладу в спасение и призывать к тому же других? Может ли христианин вообще быть виновным в такой чудовищной лжи, может ли такая дерзость и гордыня обмануть здравомыслящих людей? Если бы были известны такие случаи, чтобы христианский наставник учил на собственном примере соблюдению обязанности верить и люди это приняли, то это означало бы, по меньшей мере, что слепой ведет слепых. Если лидер ослеплен самонадеянностью, это обычно сочетается еще и с невежеством.
Дальнейшее обсуждение данной доктрины сверх того, что сказано, я полагаю излишним и ненужным. Если какая-либо предполагаемая доктрина о спасении не подтверждается на опыте, если она не была известна в истории, если ее долго вообще не существовало, если она не может руководить поклонением, и если ее самые ярые сторонники не могут подтвердить ее собственным примером, то этого достаточно, чтобы сделать выводы и закрыть дело. Именно к этому мы приходим, и больших свидетельств уже не нужно. Суд может принять решение и вынести вердикт. Учение, которое торжественно санкционировали, с любовью защищали, ссылаясь на великие имена, по справедливости должно быть признано неправдой, основанной на убийственной фальши. Этот факт должен побудить осудить его, и соответственно в дальнейшем изменить существующую практику и обеспечить последование истине.
 
ПРАВО НА ВЕРУ
Израиль Аткинсон
http://againstdutyfaith.blogspot.com/search/label/Israel

То, что называют правом на веру, вводит человеческие умы в недоумение, причем гораздо большее, если речь идет о богословах, а не о грешниках. Как бы различны ни были мнения и утверждения на эту тему, возникает не так много трудностей с тем, что нельзя подтвердить на опыте право на веру, если мы знаем о зависимости нашей веры от Христа во спасении. Практически, пробужденные и смиренные грешники имеют опыт гораздо больших тревог и сомнений по поводу качества своей веры во Христа, чем по поводу права на веру. 
В этом вопросе Абрахам Бут, похоже, допустил ошибку.  Говоря о разочаровании пробужденного грешника в праве на веру, он пишет: «Он хочет найти в себе, в отличие от других, святые чувства и освященные привязанности, как истинное проявление благодати.  Другими словами, он чувствует себя недостаточно смиренным чувством своего греха, не имеющим достаточного отвращения к нему и не обладающим тем горячим стремлением к святости, которое, как он полагает, необходимо, прежде чем он сможет быть оправданным через веру в Иисуса и обоснованно надеяться на это». Несомненно, перед нами ошибка. Все эти упражнения и многие другие, как это достаточно хорошо известно, имеют место в пробужденном грешнике, но в то же время они ничем не мешают ему убедиться в зависимости своего акта веры ко спасению от Христа. Эти проявления, которые столь болезненны и которых тем не менее многие ищут, на самом деле не поощряют такую зависимость, но лишь подтверждают ее, ибо через них тот, к кому относятся обетования о спасении, убеждается, что он действительно будет спасен. Другими словами, если верующий ищет этих признаков в себе, это не значит, что он не может верить свидетельству Божией истины в Сыне Его, как Спасителе грешников, и зависеть от Его слова. Считается, однако, что он может найти в себе особенности характера, принадлежащие тем, кто подпадает под обетование спасения и о ком говорится, что таковые спасутся.
Заботой для каждого благочестивого служителя Христа должно быть сохранение доктрины свободы благодати от малейшей заразы растления в виде права грешника на веру во Христа для спасения. Будет ошибкой полагать, что никакие субъективные проявления здесь не являются необходимыми и все они должны быть отвергнуты. По этому вопросу г-н Бут выразился не вполне ясно. Ревностный сторонник права на веру, он, кажется, был вовлечен в ту же ошибку, что и д-р Хопкинс, которого он весьма сурово критикует. Д-р Хопкинс считал, что «сердечное принятие, молчаливое согласие и удовольствие в законе Божием должны быть правильно поняты, и потому истинная ненависть ко греху должна осуществляться в любом опытном восприятии Евангелия… Вера и доверие ко Христу со стороны грешника, приходящего ко Христу для спасения, приходят как истинное раскаяние и покаяние, и они необходимы для веры». На фоне этих заявлений г-н Бут приводит очень длинный аргумент, которому не стоит следовать. Что касается настроений д-ра Хопкинса, следующих из этой цитаты, то  он никогда не предполагал, что эти вещи были необходимы, как ростки истинной святости, для того, чтобы грешник мог положиться на Слово ко спасению, но лишь как образующие то особое состояние ума, которое по самой природе вещей делает зависимость веры во Христа от исправления характера просто невозможной. Предположим, д-р Хопкинс действительно считал, что это всего лишь исключение, но если он требовал такие вещи, как святые нравы или по сути любую святость как таковую, как право на веру для грешников ко спасению, то он явно ошибался. Здесь слишком много аргументов тратится впустую, чтобы г-н Бут пришел к выводу, что покаяние должно предшествовать вере.  Он признает это, впрочем, лишь отчасти. Изменение ума и осознание греха есть не покаяние, предшествующее вере, а не более чем печаль о грехе и отвращение от него. Это не более чем ощущение человека, что он не только не хорош, но совсем недостоин. Было бы бесполезно следовать за всеми его рассуждениями, ибо все, о чем он говорит, можно описать проще и совсем кратко.
Не подлежит сомнению, что большинство неправедных, нечестивых и грешников в этом злом мире оправданы, приходя ко Христу, если есть Божья воля сразу открыть им истину. Тогда у них есть возможность в должной мере оценить всепревосходство милостивого характера Христа, подтверждаемое свидетельством Слова Божия, что приходящих к Нему Он не изгонит вон. Другими словами, если у грешника есть уши слышать, он может услышать, и если он может прийти ко Христу, он придет. Он воспримет это как милостивое прощение, такое же свободное, как для женщины в доме фарисея. Но если лишь сознательная потребность в познании всепревосходства Христа будет достаточным основанием для виновного человечества, чтобы оно ощутило зависимость от Него в своей вере ко спасению, то должно быть очевидно, что Спаситель грешников не примет приходящих к Нему без этой серьезной нешуточной потребности. Все таковые будут рассматриваться Им как люди, пришедшие на брачный пир не в брачной одежде. Больные могут обратиться к великому Врачу с полной уверенностью, имея в Слове полное право на веру, но подражатели и лицемеры должны знать, что у Бога нет кары тяжелее, нежели та, что обрушится на них.   
Поэтому те, кто борется за право на веру без ограничений, то есть независимо от всех субъективных соображений, явно ошибаются. Обычно и часто очень походя о свидетельстве Божьем для неверующих говорится: «Отбрось свои чувства и просто поверь в это». Совершенно очевидно, что людям, которые говорят так, еще лишь предстоит познать самые начала моральной и религиозной истины. Они говорят по сути, что можно обрести прощение без сознания своей неправоты и без желания оставить ее, или что если они могут быть помилованы, то без покаяния. Они, кажется, понимают, что истина спасения благодатна. Но независимо от осознания своей испорченности и зла освобождение не происходит. Такие люди, как представляется, просто игнорируют тот факт, что человек есть нравственное существо. С плачевным невежеством при похвальном рвении они говорят: «Верь! Просто верь! Поверь сейчас!» и т.п., а если на это следует страстный ответ: «Я верю», то этого достаточно, чтобы вся община начала петь: «Аллилуйя! Грешник спасен!». Но если эти люди придадут реальную силу тому, что они представляют, то они увидят, что они поют тому, что грешник исполнил свои мнимые обязанности при наличии у него предполагаемого права на веру, которое поднимает его через акт веры из окружающей массы неверующих через простое произнесение некой молитвенной формулы, рассматриваемой чуть ли не как каббалистическое заклинание. Что подразумевается, когда человека призывают верить, и когда он говорит, что он верит – это вещи, которые они не слишком четко представляют и, кажется, рассматривают как незначительные мелочи. Но действительно ли они таковы?
Бесспорно, предмет веры – это то, во что нужно верить. Это свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем. Таким образом, прежде чем говорить о праве на веру, если оно принимается без ограничений, надо сначала спросить: дается ли это свидетельство всем людям без различий и является ли оно независимо от всех субъективных соображений оправдывающей верой? Речь не идет о том, что люди должны быть спасены, ибо обетование спасения не дается всем людям без различия, а только тем, кому оно дается, и, следовательно, обетование спасения не может дать никаких доказательств того, что оно спасает, пока оно не проявляется через конкретные различия. Никто независимо от субъективных соображений и отдельно от всех чувств не может оправданно полагаться в смысле доверия на Божью цель его спасения. То, что первым для этого требуется призвать имя Господне и обратиться ко Христу – это правда.  Но нельзя просить Господа об исцелении и ничего не делать, и никто не может быть оправдан, если будет лицемерить и лишь говорить ложь, что он пришел ко Христу.  Вся посредническая полнота Христа по исправлению положения должна быть пережита реально и на опыте. Христос сделался для нас мудростью, праведностью, освящением и искуплением. Все это реальные и заметные события. По самой природе вещей для любого человека невозможно прийти ко Христу и обрести все это, пока он не осознает, что он хочет этого, и совершенно неоправданно оказывать Спасителю хвалу устами, прося Господа сделать или воздать ему то, о чем грешник не может знать. Дару предшествует многое, он есть лишь завершение, и Божьи дары спасают тех, кто может попросить и получить на самом деле то, что эти дары есть. Просить истины и получить ее как она есть может лишь тот, кто имеет четкое убеждение в своей виновности, а это невозможно без чувств. Так обстоит дело и со всем остальным. В целом истина такова, что люди без различия не имеют права верить свидетельству Божию о Сыне Своем сверх того, что они обязаны верить фактам и истинам как таковым, которые в нем явлены. Но этот неизбежный вывод ни в чем не мешает и не препятствует тем, кто верит в обетование спасения во Христе. Можно сказать с большой уверенностью и принять с полным основанием, что право на веру имеет те же пределы, что и обязанность верить. Тот, кто не хочет ни иметь опыта спасения, ни принять его благословений, не имеет полномочий просить Бога об этом и зависеть от Христа в этом, но если человек просит этого, то он может прийти ко Христу. Более того, если он просит о спасении, то он уже верит и уже реально зависит от Христа, ибо все, кто ныне верят, уже оправданы, а все, кто оправданы, будут прославлены.   

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn