Глава 1. Сквозь Тьму к Рассвету - Часть 4

Сквозь Тьму к Рассвету

ISBN – 9781311809971

**Продолжение...**

* * *

В тот их последний вечер, когда практически всё было решено и всё кончено, жена перечисляла его грехи. «Ты неудачник, Строгов! Что ждёт тебя в твоей России? Ты просто БИЧ теперь! Понимаешь, БИЧ – бывший интеллигентный человек! Хотя по-настоящему интеллигентным ты никогда не был, даже мать твоя, по большому счёту, стеснялась тебя: никогда не выходила с тобой на люди – ты ведь ни говорить, ни вести себя в приличном обществе не умеешь. Сопьёшься, кончишь жизнь под забором! И не говори потом, что я тебя не предупреждала!»

Не среагировал на упоминание о матери, что её беспокоить – три года, как её не стало! Хотя Сонька говорила правду – его отношения с матерью были, мягко говоря, сложными. Могла бы сказать, что и отец его не любил, – упустила возможность ударить больнее.

Стальная пружина внутри сжималась всё сильнее. В крепкий замок сложились пальцы и сжались так, что побелели костяшки. Сложились и сжались не для того, чтобы защититься или спрятаться от яростных нападок жены и злых её пророчеств. Силы никакой Сонька не имела. В ту минуту даже никаких особенных эмоций не испытывала. Просто так, ради пущего удовольствия, размазывала по стене бывшего мужа. Делая вид, что оскорблена, что устала жить и терпеть, – играла роль, причём играла довольно вяло. Она всё решила за него, за себя и детей и вела свою партию к концу, стараясь эффектнее обставить его, обвинить во всём мужа, по документам ещё настоящего, а по сути – давно уже бывшего.

А муж сидел на краешке кресла, не имея сил шевельнуться, потому что понимал, что теряет всё, что любил, чем жил; не мог принять этого и изменить ничего не мог. Понимал причину спокойной Сонькиной бравады: на кухне у плиты колдовал гер Себастьян, сосед, владелец мясной лавки. Он давно начал проявлять интерес к его жене, а сегодня днём, по-соседски, взялся обучать Соньку искусству приготовления знаменитых свиных ножек. Демонстрировал процесс изготовления маринада. Толстыми, короткими, как обрубки, и неприятно жирными пальцами старался коснуться Сонькиной руки: «Сонь-я, Сонь-я!» Явная похоть, сильно сдобренная презрением, вспыхивала и разливалась в его глазах.

Сонька не видела презрения, с отчаянной готовностью вступая на тропу флирта, то призывно хихикала, то неприлично громко хохотала, закинув голову и смахивая ладонью выступившую от смеха слезу. И снова: «Сонь-я, Сонь-я!» А Димычу слышалось «Свинь-я», «Свинь-я», и рожа самого хера Себастьяна казалась истинно свинской. Отчаянно жалел дочь, которая вздрагивала при каждом всплеске визгливого смеха матери. Хотелось стукнуть кулаком по столу так, чтобы взлетели чёртовы банки с приправами и соусами, закатить скандал, дать пинком под зад херу Себастьяну, схватить за руки дочь и сына, вытащить отсюда, спрятать, увезти домой. И забыть об этом кошмаре, как страшном сне.

Хотелось многого. Но любое даже самое малое его действие окончилось бы встречей с полицией, неминуемыми разговорами о том, что русские снова перепились, устроили скандал.

Нет! Он обязан был сдерживаться. И пальцы сплетались в замок, чтобы удержать себя в рамках, не взорваться, не развалиться, не растечься лужей здесь, прямо на ковре перед большим портретом бабки Ольгуши. Когда-то он сам увеличил бабушкину фотографию, купил для неё рамку и повесил на стене гостиной.

Сонька не возражала – фотография дореволюционная. На ней Ольгуша молодая, элегантная – волосы уложены венчиком, воротник-стоечка, длинная юбка с воланом – образец изысканности и вкуса. Ольгуша в то время служила горничной у жены мастера Императорского фарфорового завода в Петербурге и выглядела соответственно статусу. Для его жены сам портрет и правда не имели никакого значения. Как не имели значения мудрый, всё понимающий взгляд Ольгуши, добрая улыбка. Для Соньки портрет был подтверждением её благородного происхождения. «Это наша бабушка», – будто бы вскользь, но с соответствующим ударением, говорила она нужным гостям. И те, по её мнению, должны были прочувствовать важность её, Сонькиной, персоны.

Воспоминание об Ольгуше расслабило его, словно омыло благодатной волной. И хоть сказывалось напряжение последних дней: он заболевал, саднило горло, – но тело получило возможность двигаться, замок ослаб, кожа приняла нормальный оттенок. Поймал внимательный взгляд дочери, спокойно пояснил ей, что простыл, пока ехал в машине, что включил кондиционер на слишком большую мощность. Про себя понимал: жизнь дала трещину, расстроенный, разбалансированный организм впускает в себя болезни.

Пора было прощаться. Ещё раз взглянул на портрет – намеренно не забрал его с собой, Сонька из тщеславия не станет выбрасывать. А Ольгуша в трудную минуту оградит его детей от беды.

На вокзал отца провожала только Настюша. Неловко чмокнула в щёку: «Пока, пап! Не волнуйся, всё устроится. Мама отойдёт. И ты, может, ещё передумаешь. Что у нас осталось в России? Даже жилья нет. Сам где станешь жить? В дедушкином доме? Так там дядя Женя с тётей Симой. Думаешь, они тебя примут?»

На светофоре загорелся зелёный. Обнял дочь. Протиснулся в вагон. Без сил свалился на полку.

* * *

Продолжение следует...

Полную версию книги в формате EPUB вы можете получить отправив свой запрос автору Надежде Выглазовой (vyglazova46@mail.ru) или Николаю Выглазову (nvyglazov@btinternet.com)