Учительница немецкого языка

После окончания начальной школы Анну перевели в восьмилетку, которая находилась рядом, где она и проучилась с 5 по 7 класс, а там из - за сноса бараков, пришлось переезжать.
С пятого класса начали преподавать иностранные языки. Всех детей поделили на две группы. В одной вели английский язык, а в другой немецкий. Анна попала в группу немецкого языка. Там была строгая учительница. Звали её Никитина Фаина Ивановна. Интересное совпадение в их фамилиях, которые были очень похожи и отличались, только одной буквой: Никитина - Никишина. Было ей тогда лет за сорок. Она редко улыбалась, а говорила по-немецки отрывисто, будто овчарка лаяла. Любила указкой  стучать по парте, если что - то не нравилось. Один раз так грохнула, что
 указка не выдержала и сломалась. Она всех детей спрашивала, почти каждый день. Если Анна сегодня получила пятёрку, а на завтра решила, что её не спросят и не учила, то именно на завтра её вызывали первую и…конечно, Анна получала два. Поэтому приходилось учить каждый день. По обстоятельствам,  конечно. Если отец напьётся, то тут уж никакие уроки не выучишь. Поэтому в дневнике пестрели оценки от единицы до пятёрки. А оценки Фаина Ивановна ставила высотой, аж в три клетки. Многие учителя даже возмущались, что негде было ставить отметку. Ну, чего же поделаешь, если человек такой, с размахом.

На уроках немецкого языка были свои дежурные. Фаина Ивановна любила, чтобы в классе была чистота и свежесть. Как - то на своём уроке она сразу стала ругаться, что пол грязный и приказала немедленно намыть. Как назло была очередь Анны. Фаина Ивановна раздражённо прикрикнула:
-Bitte schnell!
Она встала и пошла за ведром с тряпкой:
-Пожалуйста, быстрее!- передразнила шёпотом она учительницу. Налила в туалете воды, пришла в класс и начала потихоньку мыть. Швабры не было. Мыть пришлось вприсядку и руками. Анна не могла при всех мыть, как положено из - за одежды. Шёл 70 - ый год. Все девочки ходили тогда в чулках на резинках и рейтузиках - это такие были штанишки, почти до колен, которые часто сверкали из - под платья. Если руку поднять, чтобы на доске писать, то часто эти штанишки было видно. Колготки ещё только начали появляться, но мать их покупала только младшенькой сестрёнке, а на старшую денег жалко было тратить. Она и так обойдётся.
Вприсядку мыть неудобно, но что делать. Фаину Ивановну такое мытьё не устроило. Её всё раздражало. Она перешла на крик:
-Это что ещё такое?! Что за безобразие?! Какая ты девочка, если пол не умеешь мыть!
Анна сопела, молчала. Но учительницу было не остановить. Она всё унижала девчонку и унижала. Анне было обидно, неужели женщина не понимает, что у неё будут видны все штаны, если она начнёт мыть  правильно. Ну и пусть! Ей вдруг стало всё равно. Пусть будет стыдно учительнице! Анна психанула, подняла свой красивый зад и начала мыть, как положено, на вытянутых ногах. Наступила гробовая тишина.
Фаина Ивановна сразу поняла свою ошибку, ибо Анна сверкала своими голубыми панталонами из-под коричневой формы на всю. А что делать, если приказано намыть, да ещё унижают ни за что?! Бедные мальчики! Зрелище не из приятных! Никто даже не засмеялся. Дети оказались умнее учительницы. Они всё поняли, хотя им было по 12 - 13 лет. В таком положении Анна быстро домыла пол.

В дальнейшем на отношения и на оценки этот случай не повлиял. Фаина Ивановна была справедливой учительницей. Она никогда не завышала, но и не занижала никому оценок. Всегда ставила то, что заслужил ученик. Анна была одна из сильных учениц, она с большим интересом учила немецкий язык. За четверть и за год всегда была твёрдая четвёрка. Конечно, могла быть пятёрка, если бы не пьяные скандалы отца дома, из - за которого девочка часто приходила с невыученными уроками и получала соответственно единицу или двойку. Оценки в дневнике выглядели смешно: 5, 1, 5, 5, 5, 2, 5, 5, 2, 5, 1,5,5,5.

Прошло 18 лет.
 
Шёл 1988 год. Анне уже было 30 годков. Она работала в горячем вредном цеху уже шесть лет, когда шестилетняя дочка упала из окна с третьего этажа. У дочери обошлось, а у Анны бесследно не прошло. Поднялась температура и держалась несколько месяцев. Анализы, как всегда все в норме. Терапевт честно сказала, что больничный давать не будет. Работа в этом цеху ей не идёт, пусть увольняется. Деваться было некуда, и Анна пошла в отдел кадров. Ей там предложили:
-Вот проводится эксперимент по обслуживанию престарелых. Требуются инспектора, зарплата 120 рублей. Надо развозить продукты на машинах.
Пойдёте?
Инспектор в райсобесе - это звучит неплохо. Анна согласилась. Она оформила перевод с автозавода. Смешно было, когда она пришла в этот райсобес. Заведующая ей тут же всё подкорректировала:
-Таак! Не инспектор, а социальный работник, не на машине, а на своих двоих, милочка, пешком, пешком и продукты  руками носить. Ну, и зарплата, не 120, а 80 рублей.

Даа! Вот это поворот! С зарплаты в 200, что получала в цеху, уйти на 80.
Тут есть, над чем задуматься. К тому времени Анна была в разводе и на руках росли двое детей шести и семи лет, дочь и сын. А сможет ли она их прокормить на такую зарплату? Бабушки не помогут, ни её мать, ни бывшего мужа, да и от самого мужа алиментов бесполезно ждать. Анна прокручивала в голове все минусы, но сердце, вопреки всему было – за!
И Анна согласилась. Действительно, всё оказалось не так страшно. Проезд был бесплатный, день ненормированный, на обеды не надо, поэтому разница в зарплате почти не ощущалась. А работа эта ей понравилась. Она жалела бабулек и с удовольствием уделяла им время. В её обязанность входила обеспечить продуктами, сходить в аптеку, вызвать врача, проводить до больницы, вызвать на дом разных мастеров. Стирать, готовить, мыть, в обязанности не входило, но разве можно устоять, если у бабки рука в гипсе, и, нет сил вымыть пол?! Одна пожаловалась, что ей хочется новую ночнушку с рукавом, а то руки мёрзнут. Она дала Анне свой пододеяльник и та ей сшила две ночнушки. Ой, как бабка радовалась! Многие были одинокими и любили просто поговорить с живым человеком.

Были смешные случаи. Анна навещала семью из старой бабки с её психбольным сыном. Бабке было лет 80 и сыну лет 50. Они всегда были добрыми, спокойными. А тут, вдруг у них в мозгу чего - то переключилось и они дружно стали Анну обвинять, что она им подсунула пузырёк с лекарствами, чтобы они отравились. Причём, сын этот встал в дверях так, что Анна даже не могла сбежать от них. Ох, и страху она натерпелась тогда. Уж и не помнит, чего им говорила, как уговаривала. Думала, что живой оттуда не выйдет. Как выбралась, не знает, но пулей полетела к своей заведующей. Причитала, умоляла избавить от этого семейства. Боялась туда идти ещё хоть раз. Решили создать комиссию из трёх человек и пойти все вместе к этой семье с проверкой. На другой день Анна и две заведующие встретились с этой семьёй. Стали спрашивать бабку, нравится ли ей Анна, не обижает ли, есть ли какие претензии. Бабка сразу заверила, что Анна очень добра к ним и они всем довольны. Тогда женщина спросила в лоб:
-А вот вчера, например, Анна, рассказывала, что вы были не очень довольны.
-А что вчера? А вчера всё хорошо было. Наша Анна – это звезда, которая нам всегда светит! Мы без неё не можем. Вы у нас её не забирайте!
-Ну, ладно, тогда забирать не будем. До свидания, бабуль. Всего доброго!
Сын стоял, переминался с ноги на ногу и всё повторял:
-Не забирайте, не забирайте, не забирайте.
Все женщины молча, вышли. Шли, также тихо, молча в подъезде, но как только оказались на улице, дружно покатились со смеху.
-Ну, раз ты у нас звезда, то продолжай работать!

Через год за хорошую работу Анну повысили, перевели на должность заведующей отделом соц. защиты.
Эксперимент набирал силу и расширялся. Теперь количество увеличилось престарелых, и соц.работников, и заведующих. У них была начальница, заместитель заведующей Райсо Кузнецова Татьяна Сергеевна. Возрастом, почти ровесница  Анне, чуть постарше. Она  обладала красивым бархатным голосом, который быстро мог перейти на истеричный крик. Бедные бабульки, она кричала на них, как на глупых школьниц. А те боялись возразить, только плакали.
Её очень раздражал тот факт, что она сидела в кабинете с 9 до 18, а подчинённые гуляли ненормированно. Тут же был приказ, чтобы сидели у неё в кабинете хотя бы до обеда, а после патрулировали свои участки. В обязанность Анны входило контролировать своих работников и посещать престарелых стариков, которых, к слову сказать, было 120 человек. Эти полдня она могла потратить на них, узнать, что нужно, в чём нуждаются,
нравится ли приставленный соц. работник. Многие жили за чертой города, в частных домах, куда добираться далеко и долго. Автозаводский район, ооой, какой большой: от частных домов до многоэтажек! Один район, как целый город. Но, деваться некуда, приказ начальства не обсуждается.

Анна вышла утром на работу, по дороге встретила коллегу. Пошли, вместе обсуждая начальство:
-И зачем мы там полдня просто так просиживаем? Даже время жалко! Ведь делать нечего совсем, просто сидим и всё, - возмущалась Анна, - Надь, вот ты чего будешь делать?- спросила она коллегу.
-Бумажками шуршать, создавать рабочую видимость. Писать список бабушек, переписывать их. Пусть она видит, что я занята. Лишь бы её душа была спокойная.
-Да, больше ничего не остаётся делать. Кстати, сколько там время, посмотри?
Мы не опоздаем?
-Без семи минут девять. Как раз, придём вовремя.

Они вошли в кабинет. Татьяна Сергеевна была уже там. Женщины вежливо поздоровались, но та сразу перешла на крик, что они опоздали на работу.
Анна, было, попробовала возразить, что время ещё без пяти минут доходит,
но начальница не собиралась никого слушать и продолжала. Она орала и орала. И чего только молодые женщины про себя не услышали! Но они молчали и больше не возражали. Пусть прокричится человек, может дома с мужем поругалась, надо, хоть здесь пар выпустить. Наконец, она выдохлась и замолчала. Наступила долгожданная тишина. Вдруг, в этот момент запикало радио, и громкий голос произнёс:
- Московское время 9:00.
Лицо у Татьяны Сергеевны сделалось пунцовым, но она даже звука не издала. Женщины переглянулись между собой и заулыбались. И, ведь радио молчало и чего его так во время прорвало - то? Случаются же чудеса. Само  радио за них заступилось, поставило начальницу на место.
Вскоре пошли посетители на приём.
Вдруг заглянула пожилая женщина и спросила, можно ли войти. На что Татьяна Сергеевна ответила раздражённо:
-Куда Вы идёте?! Сидите и ждите. Я позову!
Анна узнала свою бывшую учительницу по немецкому языку. Она не выдержала и воскликнула:
-Ой, Фаина Ивановна, здравствуйте! Извините, Татьяна Сергеевна, но это моя бывшая учительница.
Татьяна Сергеевна поперхнулась от такого поворота. Не какая – нибудь бабка неграмотная, а учительница всё - таки. Она сразу с ней заговорила мягким бархатным голосом. Когда Фаина Ивановна освободилась, Анна выскочила вслед за ней. Они уселись рядом и начали беседовать.
-Анечка Никишина. Какая ты стала взрослая, но я тебя всё равно узнала. Наверное, меня вспоминала плохо?
-Ой, что Вы, Фаина Ивановна! Я Вам, очень благодарна! Ведь у меня в аттестате по немецкому - пятёрка и, это, только благодаря знанию,
полученному на Ваших уроках. Вы всегда были строгой, но справедливой. И, лично Вас я вспоминала всегда с улыбкой. У нас бараки сломали, и мне пришлось перейти в другую школу. Там учитель был мужчина. Преподаватель из него никакой. Он давал только всегда одни переводы. А я их легко выполняла и  получала одни пятёрки. Но заслуга в этом Ваша! Это Вы мне дали хороший старт. Я, даже думала в ин - яз поступать, но не получилось, мать на работу послала. Сейчас жалею. Надо было не послушаться её.
Фаина Ивановна смахнула слезу. Улыбнулась:
- А я всё вспоминала и думала, что ненавидела ты меня. Спасибо тебе, милая. Камень с души сняла.
Анна тронула её за руку:
-Я училась, аж в трёх школах. Разных учителей повидала, но таких, как Вы побольше бы.
Женщины, ещё долго беседовали и, не только о школе, а просто о своём, о женском, будто две старинные подруги.