Набережная Жданова

Из цикла "Подробности"

От автора.
Я начинал писать этот цикл - "Подробности",- о том, чему свидетелем был сам, лично.
Сейчас разбираюсь в архиве, готовлю книгу к публикации.
Наиболее интересное отберу для книги.
Что-то опубликую здесь.



Была такая в городе Горьком. Сегодня - не знаю. И город по-другому называется, и набережная, наверное, тоже. Я шел по набережной Жданова и искал дом номер 7 или 9, уже не помню. Стоял летний вечер, часов пять, солнце ползло за крышами домов, освещая противоположную сторону Большой реки. “Интересно, а четные дома - на другой стороне реки?” - но, наконец, я нашел нужный дом и стал разбираться в подъездах.
Наши гастроли в Горьком шли успешно, и я осмелился явиться в гости к человеку, которого знал с детства, уважал и боялся. Сейчас я пытаюсь вспомнить, почему же боялся? Ни разу в отношениях его ко мне я не встретил ничего, кроме доброжелательного уважения, - а вот ведь боялся! Наверное, объясняю я себе-взрослому, страх был в собственном несоответствии величию этого человека, - а он был действительно Великим! Григорий Алексеевич Разуваев, академик или почетный академик кучи Академий, известный в мире больше, чем на родине. Знавший множество языков, сделавший массу открытий, проведший пол-жизни в тюрьмах и лагерях, отправленный на поселение в город Горький, ставший в то время полноценным филиалом АН СССР.
...Мы пили чай с сушками и каким-то диковинным вареньем (на губах до сих пор остался вкус рябины и маленьких красных яблок). Только невежество и грубость юности оправдывали те вопросы, которые я извергал за столом.
- А Вам не обидно: Вы живете на улице, названной в честь человека, из-за которого Вы и претерпели все неприятности?
- Что Вы, Андрей, где сейчас он, - и как прекрасно проводим время мы с Вами...
...Мы действительно проводили время прекрасно! Он спорил - не со мной, наверное, с самим собой, - почему такие разные Фаусты написаны Гете и Пушкиным. Он был академик-химик, я забыл сказать.
- А вот, послушайте, как Гете описывает его взгляд... Я попробую перевести, - хотя по-немецки это отличие чувствуется еще сильнее...
Он пришел потом к нам на спектакль, - а я даже не смог с ним поговорить подробнее: за кулисы насыпалась милиция, сначала потребовала отменить спектакль, потом высадились в зал и за кулисы. “Сахаров пришел!” - это на их языке звучало как “Атас!”
- Вы извините, пожалуйста...
- Да, я знаю, Андрей здесь, я его уже встретил...

Сегодня я вспоминаю не тот бред, который я нёс с комсомольским задором и с наглостью юного невежества, - его не стоило бы и запоминать. Я вспоминаю то внимание, ту готовность понять всё, что я попробую выжать из своих худосочных мозгов, - то благородство Силы и Величия, которые заставляли меня не говорить глупости. Тогда же я, - наверное, впервые в жизни, - осмелел и позволил себе сказать: “Я не знаю”. - “Тогда знайте, милый человек, что Шлиман был удачливый коммерсант, а не ученый! Он погубил Трою, - словно выковырял изюм из булки, выбросив остальное...” Гнев его был неподдельным.
Спасибо, что на набережной Жданова я нашел тогда этот дом - старый дом, как тогда говорили, “сталинский”, или “генеральский”... И Бог с ними, с названиями улиц, - ведь действительно, где они все, и как мы прекрасно проводим время! Когда нам это удается, - когда встречаются такие люди!..