Жизнь сложаная штука. Операция

Глава 3 часть 2 Операция.

Не успели подруги поздороваться, как в палату впорхнула Анечка со шприцем в руках и направилась к Нине:

- Ну, Нина Николаевна, тихоня вы наша, какого кавалера закадрила, - лепетала она, подготавливаясь к уколу.

- Кого это моя сестра закадрила, - сверкнув глазами, спросила Катя.

Нина дернула Анечку за халатик, но это не помогло.

- Как кого, военкома, - Анечка сделала укол, игриво погрозила Нине пальчиком и удалилась.

Глаза  Катерины извергали молнии, но Нина и не собиралась оправдываться.
Она вдруг почувствовала себя снова  женщиной, привлекательной женщиной, нравящейся мужчинам, это льстило, поднимала самооценку. Катя присела на край постели. Женщины молчали и каждая думала о своем. Больше о военкоме  разговора в этот день не велось.


Прошло  несколько дней.
После обхода к Нине подошел профессор Соловьев.

- Ну что, Ниночка, я готов, а ты?

- И я готова Николай Николаевич, - пытаясь изобразить улыбку, ответила она.

- Вот и ладненько, тогда я даю команду готовить тебя к завтрашней операции,– профессор похлопал Нину по руке, - выше нос, все будет отлично.

- А я даже в этом и не сомневаюсь, профессор, - ответила Нина, но душу ее на какое-то мгновение сковал страх.

Он кивнул ей в ответ и вышел из палаты, а у Нины все похолодело внутри. Вот и настал ее час.


- Нина, Нина Николаевна, просыпайтесь, - услышала она далекий голос и изо всех сил постаралась поднять отяжелевшие веки. Перед глазами поплыл туман.

- Ну, давай, давай, просыпайся, - узнала она голос профессора, - открывай глазки то, все уже закончено.

- Я жива, - прошептала Нина непослушными губами.

- Еще как жива,  еще 100 лет жить будешь! – снова раздался смеющийся, но очень усталый  голос профессора. – А вот тебе талисман на счастье, -  и он вложил в ее ослабевшую  ладонь, что-то холодное и острое. – Это твой осколок.

Не в силах, что-либо сказать, Нина прикрыла веки в знак согласия и из-под них покатились слезы.

- Вот тебе и раз, чего теперь-то реветь, все хорошо, радоваться надо, - в ее голове голос профессора звучал резко и громко, а от этих его слов слезы потекли еще сильнее.

-  Ниночка, Ниночка, я мокротень не люблю, -  и уже обращаясь к персоналу, -  пошел я девочки, а вы приводите ее в порядок, - с этими словами Николай Николаевич развернулся и вышел из операционной. Операция была трудной и он просто валился с ног.

Нина слышала вокруг себя голоса, но не понимала слов, единственное, что она сейчас ощущала - это какое-то блаженное счастье и от этого слезы все катились и катились по ее щекам. Она жива, жива!  Операция прошла успешно, осколок удален, теперь ей ничто не угрожает и  она будет жить, жить  долго и счастливо. Вырастит сына и увидит его   не только суворовцем, но и офицером, а может еще и внуков дождется. Какое же  это счастье жизнь!

Но вот она собралась с силами и открыла глаза. Над ней склонилась старшая операционная сестра и что-то  говорила. Нина улыбнулась ей.

- Вот и хорошо, Ниночка, - улыбнулась  в ответ та, - у профессора просто золотые руки, операцию провел блестяще, правда он совсем обессилил и сейчас спит, прислонившись к стене в предоперационной.

- Спасибо, - это все, что Нина смогла произнести в ответ.

Нина  понемногу приходила в себя. Когда бы она ни открыла глаза, всегда кто-то был около нее, либо медсестра, либо Катя, либо брат. Сейчас она увидела Володю. Тот бодро улыбнулся ей и спросил:

- Ну как ты, сестренка?

- Жива, - улыбнулась ему Нина, - приведи сына ко мне.

- Хорошо, если доктор разрешит, то в выходной заберу его к себе и приведу.

- Разрешит, - уверенно сказала Нина, - это положительные эмоции