Воспоминания матери. часть 1. начало и 1990г

                ПАМЯТИ МАТЕРИ. РАЗНЫЕ ЕЁ ЗАПИСКИ, ДНЕВНИКИ И ИСТОРИИ.
                ( 1921-2009)
12 Июля 1990.  В 7:40 я вошла к маме и нашла её мёртвой (это-моя бабушка). Вначале я подумала,что она спит. Лицо спокойное, руки поверх одеяла.  Присмотрелась- она не дышит, пульса нет. Хотя ещё не остыла. Губы цианотичны, кончики пальцев рук- тоже.
Последние дни были тяжёлые. Она отказывалась от еды, почти всё время спала, мочилась под себя.Этому предшествовал день возбуждения, неадекватные высказывания. Уже давно она путала день с ночью, всё спрашивала о том, надо спать или вставать?
Старость мамы была жалкой. Уже много лет круг её интересов  был сужен до кухонных,  и всё сужался. После перелома плеча пару лет назад она боялась ходить о доходила до туалета с большим трудом. Боялась упасть. Так остальная жизнь сузилась до предела, до пребывания в кровати и около неё на стуле… Жизнь её  требовала постоянного ухода. Последние три года я ездила к ней через день, а затем ежедневно, чтобы обслуживать её. А с сентября 1989г забрала её к себе, ибо и сама уже была не в состоянии ездить так часто.
И вот, она умерла. Не стало на Земле ещё одного человека. Человека, прожившего почти весь XX век… Родилась она в 1899г в многодетной семье, в местечке Жагаре, на границе Литвы с Латвией. Мать её долго болела, умерла в 1928г. Мамы уже не было с ними, но до того, как она покинула Жагаре, ей приходилось много работать по дому, ухаживать за младшими… Отец не мог дать образование детям: работал на мельнице и жестянщиком.Одна сестра умерла в детстве; одна осталась жить с отцом. Остальные разбрелись кто куда. В 1919-ом мама поехала разыскивать брата Илью, который служил в тогда уже в Красной Армии, и попала в Петроград, где вышла замуж за моего отца. Он был участником Первой Мировой, разведчиком. В 1915г он был ранен: пуля прошла недалеко от сердца и задела срединный нерв. Так он и стал инвалидом-пальцы левой руки остались согнутыми в кисти. (Георгиевский крест он получил от самого Государя Императора и так был поражён приёмом в Зимнем Дворце, что боялся что-нибудь съесть на приёме.)Как инвалид он работал потом в артели инвалидов- продавал в киоске табачные изделия и газеты. Они пережили голод 1921; как раз тогда родилась и я.
(Курсив мой- Ю.С.)
Маме пришлось впитать в себя все горести, всю трагедию века- и Гражданскую войну, и голод, и сталинский террор, и снова войну, Блокаду Ленинграда с её страшным голодом, эвакуацию, снова голод. разруху… В самые трудные периоды жизни она не теряла присутствия духа. Помогала и обездоленным, и больным, кто встречался на её пути. Не имея образования, ей приходилось работать на самых тяжёлых, непрестижных работах…..Эта маленькая, худенькая, незаметная женщина воспринимала жизнь такой, как она есть, ничего не требуя от неё. М.б. отчасти и в этом секрет её долголетия. ….Почти 91год.
Вчера, 15 июля, была кремация. Всю ночь шёл дождь, да и почти весь день . Заметно похолодало . Продавщицы цветов разбежались из-за дождя, но утром мне удалось купить красно-бордовые розы. Вместе с Лёвой и Юрой (он ночевал у нас) поехали в морг больницы №3, что на Вавиловых. Морг открывается в полдесятого, но нам пришлось ещё с четверть часа помокнуть под дождём. Хотя вчера дала санитару 25р, чтобы в 9:30 он выдал тело.
В гробу лежало тело моей мамы, подгримированное. Лицо спокойное, но несколько другое, чем я видела после смерти, в постели. Там ещё было что-то от спящего человека, а здесь- тело и всё. Пришли ещё несколько близких родственников. Мужчины погрузили гроб в машину и поехали в крематорий.
Фабрика мертвецов. Страшное место. Приближаясь, чувствуешь запах гари. А рядом- колумбарий- стены прахов. Всё, что остаётся от когда-то мыслящего человека… Мы с Юрой пошли в помещение для регистрации, а рядом ворота, куда завозят гробы, и слышна работа. Лязг подъёмника и т.п. Во дворе к нам подошёл старый, оборванный истощённый человек, разгрузчик гробов. Попросил немного денег. Дали 2 рубля… В канцелярии женщина с лицом, подобающим обстоятельствам записала данные о маме в журнал, сообщила по селектору, чтобы тело поднимали в средний зал, и выдала квитанцию для получения урны через 3 дня. Мы поднялись по лестнице в холл для ожидания, где были все остальные. В холл выходят двери- из разных залов. Оживлённо. Много людей, провожающих в царство огня близких, знакомых. Почти все с цветами. Некоторые встречаются здесь, и только. Поэтому есть о чём поговорить, порасспросить. В каждой группе 1-2 скорбных лица. Остальные заняты своими разговорами и даже знакомствами. Жизнь презирает смерть.
В 11часов меня вызвали в траурный зал. Служащая- женщина лет 35-40 в скромном синем костюме. Лицо её выражало скорбное сочувствие. Предложила сесть, расспросила некоторые биографические данные мамы. Затем были приглашены остальные. То, что было Евгенией Мироновной безразлично лежало в гробу. Да, это было лишь тело. Люди совершали ритуал, отдавали долг. Покойнику безразлично. Ритуалы нужны для живых: они подготавливают их к той же будущей участи, к неизбежности. Безразличным человеком, служащей, были сказаны тёплые слова. (Работа выполнена). Я не могла подавить ком в горле, боль в сердце, слёзы. Старалась, чтобы это не было заметно. Почему мне было тяжело? Ведь ей 90 лет…Она никогда не проявляла любви ко мне. Видимо, мне было жаль её, прожившую безрадостную, трудную жизнь, и, кроме того, я чувствовала, что от меня больно откололась часть моего корня.  Да, я очень устала…. Все обошли гроб, попрощались, дотрагиваясь до его края. Закрыли крышку, и гроб пошёл вниз. Верхние створки медленно закрылись. Там, где-то огонь. Всё. А мы пошли к автобусу.
В автобусе было говорливо-шумно. Каждый старался перекричать шум двигателя, решить какие-то неотложные дела с соседом. По пути почти все вышли. К нам домой приехали Юра,Ира,Алла, Лёва и я. Я всех накормила обедом. (Поминок не было- не полагается). В четвёртом часу все поехали домой. Почувствовала страшную усталость, сидела, как истукан, без всяких мыслей в голове. Затем приняла душ и рано легла спать.
20 Июля- Вчера захоронили урну. Утром мы поехали с Лёвой на такси в крематорий. В 10ч получили урну из белой керамики с надписью : Мерина Гейна Мееровна. 1899.10.10- 1990.12.07.В урне-прах- всё что осталось от мамы и всей её жизни. На такси и на метро , с переходами через ж/д дошли до кладбища «Жертв 9 Января». Там, в конторе, в деревянном домике, оформили документы, чтобы захоронить на Еврейском кладбище. Пошёл дождь. Пока шли с одного кладбища до другого- промокли. На Еврейском кладбище, около конторы, нас ждали Юра и Ира. Договорились с мастером и пошли к папиной могиле. Там, в цветнике захоронили урну. Я бросила горсть земли, посадили «анютины глазки». Там же договорилась с другим мастером- сделать дополнительную надпись на памятнике. (больше 27 лет «ждал» дедушка бабушку).Дождь всё лил. Всё закончилось, кроме дождя. Мы прошли по кладбищу, подошли к могиле Ириной мамы и бабушки, а также к могилам Лёвиных родителей. Домой вернулись в половине третьего. Помылись, и я уснула до 6часов. Потом уже пообедали.
Сегодня напишу письмо маминому брату. Траурное письмо.
27 Июля- сегодня утром ездила на кладбище. Вчера вечером позвонил мастер- камнерез. Он высек на папином памятнике, внизу, мамины данные. Я расплатилась (100р), прибрала могилу. «Анютины глазки» на завяли, прижились. Утром на кладбище было пустынно и тихо. Город прахов, где всем хватает места, но и здесь не все равны. Здесь тоже соревнуются, тоже богатые и бедные.  Родственники ухаживают за могилами, а некоторые уже не ухаживают. Много неухоженных могил: или одинокие, или уже некому ухаживать. Умерли сами или уехали за рубеж. Иные просто забывают. День тихий, безветренный, солнечный.+18. Возвращалась в 12 часов, и дорожки уже стали оживать. Группы посетителей шли мне навстречу. Похороны обошлись в 400р, а Собес выдал 20.
В памяти возникают те немногие воспоминания мамы о своём детстве, которые когда-то она рассказывала мне.
19 Августа 1990, Воскресенье. Боже, как быстро бегут дни в суете, в этой повседневной суете, которая обеспечивает существование и почти не оставляет времени на духовные радости. (?) Завтра 40 дней, как умерла мама. Сегодня были на кладбище- я, Юра, Аня и Лида. Инициатива Ани (не моей дочери, а племянницы Льва Яковлевича). Договаривались встретиться у метро Ломоносовская в 12 часов. Я прождала их до 12:30. Пришла Лида, надутая, в плохом настроении. Трудный она человек, и для себя, и для окружающих; нетерпима, резка, злопамятна, нетактична… День был пасмурный, но тёплый, без дождя. Убрали могилу. Я покрасила битумом ограду. Пробыли там около часа. Сегодня было довольно много посетителей . Приехала домой усталая: какая-то не физическая, моральная усталость. Помыла пол на кухне, постирала, помылась, и стало легче. В 21:40 по телевизору была воскресная проповедь. Выступал писатель Алексин, очень проникновенно о Матери, о её самоотверженности, самоотдаче и о малой признательности детей при жизни матери. В начале 11-го позвонил Юра. Спросил, что я делаю и поговорил ни о чём. Видимо, слушал проповедь и подействовало. Завтра поеду к нему, сварю обед.
1 Сентября 90. Сегодня написала письмо Вилли (бабушкин брат). Он ждёт писем; они смягчают его одиночество. Как часто, почти всегда старение  сопровождается одиночеством, усугубляемым немощью. Последнее страшнее одиночества. Мама была очень одинока и немощна в последние годы. Когда ей было лет 60-70 она иногда рассказывала о своём детстве.
Маленькое местечко в Литве- Жагара. Большая, малообеспеченная семья. Восемь детей- 3 девочки и 5 мальчиков. Одна девочка умерла рано. Мать (моя бабушка- Ида) умерла в 40 лет; дети остались с отцом. (Насколько мне известно, Ида умерла в 1928г,около 50лет, когда все дети были уже взрослыми и только одна младшая, Циля, оставалась при родителях. Да и ей уже было около 18-ти) Отец был жестянщиком, много работал, а дома во всём помогала моя мама. Она была старшая девочка. Их отец не мог обеспечить учёбу всем детям.
Когда маме исполнилось 19 лет её отправили разыскивать одного из братьев, который служил в армии и от него не было никаких известий. Их мать, уже тяжело больная, очень беспокоилась. Мама отправилась с подружкой в Гродно, где служил брат, но там его уже не было, и она поехала в товарном вагоне в Петроград,где жили тогда бабушкины (Иды) брат и сестра. «Теплушка» была набита солдатами. Один из солдат с Георгиевским крестом уступил ей место. Так она познакомилась с моим будущим отцом. Он был ранен под Перемышлем (см.выше), и ему, как Георгиевскому кавалеру разрешили жить в Петрограде («Так просто» евреям не разрешали жить в столичных и крупных городах). То был 1919, а м.б. и 20й год.
Поначалу, она с подружкой Густой остановилась у своего дяди- Эльяшева, на Кирочной улице. Но он вскоре эмигрировал (она даже не знала- куда), и оставил двух девушек в квартире. Несколько дней они прожили там, но потом пришли военные и прогнали их. Тогда они отправились на Васильевский Остров, где жила мамина тётя. Она была замужем за адвокатом Розенгартеном. Детей у них не было и занимали они 4-х комнатную квартирку. Все комнаты были небольшие. Розенгартены приютили маму с подругой. Густа вскоре уехала в Москву, где её ждал жених. Мама же везде разыскивала брата. В 1920г она вышла замуж. Вскоре тётя с мужем уехали в Америку,а квартиру и всё, что в ней было оставили племяннице- моей маме и моему папе. Там же, в 1921г родилась я (и я там родился: разумеется, сначала в роддоме) .Дом этот и сейчас (1990) стоит на прежнем месте: угол 8й линии и Малого проспекта. Окна квартиры выходят на 8-ю Линию, на 3-м этаже, прямо над воротами. Там прошло моё детство, школьные годы, Блокада Ленинграда…. Недавно была там. Дом на капитальном ремонте. С 1924г произвели «уплотнение». Нам оставили две комнаты-12 и 18кв. м. Так что все годы мы жили в «коммуналке» со всеми её «прелестями»…..
ХАЙФА. Михаэль 23. 11Августа 1999г. (Между предыдущим и последующим прошло 9 лет, и за это время тоже есть записи. Однако, хронологически предыдущие и последующие записи  сильно связаны. Возможно, есть повторения, но я не всё стал редактировать. Многое из того, что здесь есть я сам узнал из уст уже покойного Вилли и пересказал маме).
Сегодня- день Солнечного Затмения. Мне 78 лет. Возраст старческий. Впереди неизбежность. Разбирая фотографии, я решила систематизировать их в альбоме по годам, и, перелистывая страницы альбома вспомнить кое-какие эпизоды из моей жизни. Многое, конечно забыто.
Из рассказов моей мамы…  Мой дедушка Мейер Янкельсон (1) и бабушка Ида Янкельсон (Эльяшев) (2) жили в Литве, в местечке Жагаре. (Об этом уже упоминается 3й раз.Правильное окончание Е). Дедушка ездил в Ригу и поменял фамилию Янкель на Янкельсон. Работал он жестянщиком; чинил кастрюли, примусы и т.д. Болел глазами. Бабушка родила восьмерых детей (10?). Одна девочка (или 2?) умерли в раннем детстве. Семеро выросли- (точнее 8- старший был Давид)- Мойше(Мозес), Эли(Илья),Натан, Зээв (Вилли),Калман, Циля. И моя мама- Гейна-(между Мойше и Эли). Жили они в доме на главной проезжей улице. Там выросла моя мама. Бабушка умерла рано, от заболеваний почек. Дедушка вторично не женился. Мальчиков –Мойше, Калмана и Натана отправил в Южную Африку, кажется, в Иоганнесбург. Кое-какие фотографии сохранились у Вилли (и у Сидни Коэна- мужа Виллиной племянницы). Мамина и Цилина фото сохранились и у нас. Здесь маме 19 лет. В этом возрасте она уехала в Петроград (см.выше)… Уже замужем, она встретила своего брата, на Невском проспекте, на трамвайной остановке. (Даже я ещё помню с детства, что по Невскому ходили трамваи; Когда пришло время Гене рожать МОЮ маму в мае 1921г, он отвёз её на телеге- или на извозчике- в роддом-б-цу Видемана). Илья родился в 1901г,умер в 1963 в Израиле. В Палестину он уехал в 1922(?)году. (У меня другие данные, более достоверные, как мне кажется. Эли вряд ли ездил в Палестину, но вот в Южной Африке он прожил если не всю, то бОльшую часть жизни. По-видимому, мы с ним были очень похожи- и внешне, по молодым фотографиям, и оба были алкоголиками[родственники говорили,что пить он научился в Красной Армии((=];умер он во время операции по поводу опухоли надпочечника ,каковую недавно обнаружили и у меня) (Предшествующие события известны из предыдущей записи)….((Хочу добавить вкратце историю-довольно тёмную- о самом старшем брате, Давиде. Родился он в 1892, и из этой семьи раньше всех попал в Южную Африку. Там он устроился, кажется, приказчиком в некоей лавке. Была там ещё девушка, с которой у них произошло что-то вроде романа. А, возможно, и самый настоящий роман. Но, к несчастью, и сам хозяин лавки положил глаз на неё же. Этот хозяин сделал как-то так, что Давида можно было обвинить в краже. Давиду пришлось бежать, но полиция настигла его в каком-то городишке. Его заперли покуда в комнате, в участке. А там, увы!-висело на стене ружьё. Давид взял, и выстрелил в себя. Так он погиб. Всё это мне рассказал Вилли. Кажется, я и сам видел полицейский отчёт,хотя точно не скажу: возможно это был отчёт о гибели Калмана в 1938г.Вот, такая драма.)
 Итак, остались мы жить в 2х комнатах(с 1924г) 4х-комнатной квартиры Розенгартенов, уехавших в Америку. Она находилась по адресу Васильевский Остров, 8-я Линия, д.59, кв.13. (Это и я помню). В этой квартире я жила с рождения и прожила много лет. Об этом дальше.
А теперь вернусь к альбому. Мамина сестра Циля. Она одна из всех детей осталась жить с отцом. По профессии была бухгалтером. Осталась старой девой, т.к. не было приданого, чтобы выйти замуж. Об этом дедушка писал моей маме. Циля ухаживала за отцом, вела хозяйство. В 1941г их убили немцы. (Моему прадеду было около 70 лет, а Циле -31). До войны, в 30-х годах, кода в Ленинграде было плохо с продуктами, они посылали нам посылки и деньги через Красный Крест. В те же годы мама регулярно переписывалась с ними. В 1941г она решила поехать в Жагаре, навестить отца и сестру. Зимой она хлопотала пропуск в отделе виз. Собралась ехать вместе с женщиной из нашего дома, из семейства Шур. Та тоже ехала в Прибалтику, к родственникам.
Документы были получены, но перед отъездом мама заболела, была очень высокая температура и она не смогла поехать. Это было в Июне. Соседка уехала с детьми и была убита немцами вместе с детьми.
Война началась 21 Июня (в 4ч утра 22 Июня) Мама осталась жива. Такова была её судьба. Через неделю после начала войны немцы были в Жагаре. Что отец и сестра убиты немцами мама узнала от брата Зеева(Вилли), из его письма из Палестины. Вскоре переписка прекратилась. Прошло много лет, прежде чем я побывала на родине моей мамы, на месте гибели моего деда и тёти. Но об этом дальше….
13.08.1999. Продолжаю. Перелистываю  страницу альбома. Здесь- братья моей мамы. Моше (Мозес) Янкельсон (1898?-1968). Отец отправил его в Южную Африку, (кажется в Кейптаун). (Это точнее, нежели в Иоганнесбург- я уточнил от Сидни Коэна). Занимался мелким бизнесом. Очень любил книги. Женился, имел троих дочерей. На фото Мозес с братом Элей (Ильёй). Об Илье я писала выше (1901-1963) . Он служил в Армии во время Гражданской войны. Затем эмигрировал в Палестину. Был женат, детей не было. Любил выпивать. (Я тоже писал о нём. Всё же, бОльшую часть жизни прожил в Южной Африке. )
Калман Янкельсон(1908-1938) тоже жил в Южной Африке, работал в магазине. Погиб от удара молнии в 29 лет.( Была сильная гроза. Калман  ехал с хозяином в кабине грузовика. Молния ударила в кабину и разряд попал в  дужку очков. Так он и погиб. Эти подробности мне рассказал Вилли).
 Следующий из братьев- Зеев (Вульф, Вилли). (1905-1995.)Эмигрировал в Палестину в 1927. Идеалист, романтик. Поехал в надежде  строить еврейское государство. Тяжело работал на разных работал.  Служил в армии (скорее- в сопротивлении, а вовремя ВОВ был в английской армии, в еврейском батальоне) Жил в Хайфе. Женился на любимой женщине- Пнине. Очень её любил, но детей не было. Пнина умерла в 67 лет. Он в одиночестве прожил ещё 23 года. Я с ним встретилась в 1991, (я –первый раз-в 1989, а потом- в конце 1990). Хороший был человек. В нём своеобразное джентльменство даже  было и в старости: он много общался с англичанами.
На следующей странице-Моше со своей семьёй: женой Фридой и тремя дочерями, моими  двоюродными сёстрами. Моше до30года переписывался с нами. Затем переписка прекратилась. Связь с заграницей считалась преступлением. Людей увольняли с работы (это ещё самое малое). Мама боялась писать братьям. Поэтому о двоюродных  сёстрах я ничего не знала. Лишь в 1991, когда я приехала в Израиль к Вилли и Юре, я встретилась с Эделин (см.дальше). Она подарила фото моих сестер с их отцом и матерью, 1945г. Перевернём  страницу. Ниже фотография  1977г- Натан, Пнина и Вилли. Натан приезжал из Ю.Африки в гости. (В этом году Пнина умерла ) Перевернём страницу.  На следующей странице  Вилли с Натаном около дома. 1981год. Натан приехал из Иоганнесбурга навестить Вилли в Киръят-Тивоне.  В Иоганнесбурге Натан жил и работал в кошерном ресторане. Он был человек религиозный и наблюдал за кашрутом. Умер ,кажется, в 1993, тоже около 90 лет, как Вилли и мама.
 14/08/1999г. Итак, род Янкельсон- это мой дедушка Меир, его 3брата и 2 сестры. Род Эльяшев- это моя бабушка Ида, 2 ее брата и 4 сестры.  Один брат бабушки Иды был адвокатом (к нему в начале заехала моя мама). Сестра бабушки Иды была замужем тоже за адвокатом. Их фамилия была Рознгартен. Они тоже жили в Петрограде, на Васильевском Острове. В 1920-21г (?) они эмигрировали в Америку, а квартиру оставили моим родителям.
Отец мой- Мерин Мейер  Мойшевич(1893- 1963) родился в Волынской Губернии, Ковенского уезда, в деревне Борок. Отец его сплавлял лес по Висле. Вначале жили в землянке. Семья, как обычно в то время, была большая. Из рассказов отца я помню, что брат его уехал учиться в Америку, где стал врачом. Сестра вышла замуж, была убита во время погрома в Гражданскую войну. Отец мой участвовал в Iй Мировой Войне. Был разведчиком, ранен в плечевое сплетение под Перемышлем. Он был награждён Георгиевским крестом и получил документ о том, что «Мерин Мейер  Мошкович, иудейского происхождения, награждён-Георгиевский кавалер. Ему разрешено жить в Петербурге.» На документе была маленькая фотография отца (в военной форме и с Георгием на груди). (см. также выше)
В 1937 (или 1934, или после Войны?)в нашем доме многих арестовали. Мама, испугавшись возможного обыска, решила уничтожить этот документ и Георгиевский крест. Она достала их с верхней полки буфета. Документ разорвала, а крест выбросила в мусор. Фотография оказалась на полу, хотя и смята. Я её спрятала и сохранила. После Отечественной Войны я её увеличила. Вот и история этой фотографии… На ней мой папа молодой, до женитьбы. В результате ранения он остался инвалидом (см. выше). Когда они обручились, маме был 21год.
В 1921г, 28 Мая родилась я. Папа хотел мальчика, но постепенно смирился. Когда я была маленькая, он сидел возле меня, если я заболевала. И это запомнилось. Ночью, накануне моего дня рождения он клал мне под подушку, или на стул рядом подарок. Любил меня. Ходил со мной гулять. И обычно расхваливал меня всем знакомым.
Во время НЭПа родители продавали масло на рынке. Когда закончился НЭП папа работал в артели инвалидов, продавал папиросы в киоске, а затем работал продавцом в Союзпечати. Мама работала с ним. Вскоре издали приказ об уплотнении жилплощади и к нам подселили семью Бондаревых: мужа, жену и мальчика. Мы остались  втроём в 2х комнатах-18 и 12м. Квартира стала коммунальной. Соседка заболела туберкулёзом и умерла. Появилась новая жена соседа, ребёнок. Мальчика первой жены отдали в интернат. Затем соседи поменялись. Поселились малосимпатичные люди- муж и жена Чесноковы. Всё это было значительно позже- ближе к 1940 и во время войны. (Здесь и моя память начинает проклёвываться. Я-то родился уже в конце 1949г при этом хорошо помню Аркашу Бондарева, с которым мы достаточно общались , играли, гуляли. Он был года на 2 старше меня, и, по-видимому, был младшим сыном соседа. Последнего я не помню- он тоже умер от каких-то мозговых дел ещё раньше. А вот вторую жену его, Аркашину мать, Веру Васильевну, я помню очень хорошо . Старший сын, которого отдали в интернат,-Валя- утонул в Финском Заливе. Занимался парусным спортом. О нём я помню только со слов… Впрочем, снова дадим слово моей маме) (Кстати, прошу прощения, Чеснокову Полину ? я помню и ничего сказать о её симпатичности не могу. Со мной она общалась нормально((=)
Мама была доброй женщиной. В нашем доме она со многими  была в   дружественных отношениях. В нашей квартире было 2 входа- «чёрный и парадный». По чёрной лестнице, на 1 этаже, жила многодетная еврейская семья Масиных. Отец, старый человек, был сапожник. Мама иногда оставляла меня у них. Там  я подружилась с их внучкой, Юлей. Эта дружба сохранилась на много лет…  На 5-м этаже, тоже по «чёрной лестнице», жили тётя Мотя и дядя Федя. Он портняжил. Детей у них не было, и они очень привязались ко мне. Мама часто оставляла меня у них, когда я была совсем маленькой. У них мне нравилось. Очень уютно. Там я слушала сказки. Там меня приучили к домашнему труду.
Мы жили на 3 этаже, в квартире№13. На нашей лестничной площадке, в 14й квартире жила еврейская семья Шур: Моисей, Мира и два сына. Младший, Вова, мой ровесник. В детстве мы дружили, часто вместе играли. Старшее поколение Шур жили по другой лестнице, в кв№1. Большая еврейская семья. Рядом, в кв№2 жили мамины друзья- Яблоновские. Муж, жена и две дочери. Мама очень была дружна с ними. Дружба эта сохранилась на многие годы с дочерями, Кларой и Матильдой. (Это и я помню, но путано, обрывками и в детстве).
На 4-м этаже, по нашей «парадной» лестнице, в кв№16 жили две сестры- Вера Николаевна и Нина Николаевна. Чудесные, интеллигентные женщины. Они содержали частный детский сад. С 4-х лет и до школы я ходила в этот садик. У тёти Верочки и тёти Ниночки было замечательно интересно. Всего приходило 4-5 детей. Квартирка уютная, из трёх небольших комнат. Всё было обдумано, чтобы детям было хорошо и радостно. Занималась с нами тётя Верочка, а тётя Ниночка вела хозяйство. Читали сказки, читали из детской энциклопедии. Учили буквы. Играли в разные игры, танцевали, слушали музыку, лепили, клеили, рисовали. Прогулки были очень интересными, с рассказами обо всём, что мы видели. Эти чудные женщины привили мне любовь к науке, к музыке, желание учиться. Я с радостью пошла в школу . Училась отлично. Сама пошла в Дом пионеров и поступила в музыкальный класс, а затем- в музыкальную школу… Тётя Верочка и тётя Ниночка умерли от голода во время блокады Ленинграда.
Летом, с мамой, мы ездили  на дачу, загород, в деревню. Несколько лет подряд мы ездили в «Струги Красные». Это примерно 200км от Ленинграда+7км от станции- озеро «Щир». (Это, конечно, не «загород» ,и не «дача»). Изумительно живописные места. Там была дача художника Маковского. Остался лишь сад и фундамент от дома. На другой стороне озера, на холме, д.Кошкино. Красотища! На самом берегу запущенный сад и парк, и фундамент Клодта. А сколько ягод, грибов! Моё раннее детство связано с воспоминаниях об этих прелестных местах.
Когда мне  было 10-12 лет, у нас была домработница Пашенька. Я к ней очень привязалась. Иногда мы ездили к её родне, там же, на Псковщине.  Деревня Сашихино. Помню, что от станции мы ездили на лошадях, тридцать километров! Места там гористые, горки покрыты орешником. Там мне приходилось работать в колхозе со всей семьёй Пашеньки. Научилась жать, тягать лён, работать на огороде. Чтобы уехать к 1-му Сентября, надо было заработать «трудодни». За заработанные трудодни нам давали лошадь, чтобы доехать до станции . Ходили в горы, за орехами (фундук), вязали веники, ходили на «посиделки», пели частушки….
В школу я пошла в 8лет. В начале я училась в школе, где  было только 7 классов. На 8й Линии, недалеко от Большого Проспекта… Там была, как все, октябрёнком и на уроках пения пела:
«Мы-весёлые ребята, наше имя октябрята. Мы не знаем лишних слов. Будь готов- Всегда готов!»
Затем- пионеры. Воспоминания смутные. Училась до 7-го класса и в музыкальной школе. После 7-го перешла в 8ой класс14й школы, которая располагалась на 13й Линии Вас. Острова. Училась хорошо. Школу окончила с отличием. Очень много читала. В комсомол не поступила… Была ли влюблена? Пожалуй, нет. Я отвергала симпатии ко мне со стороны мальчиков. В 9м классе дружила с Виктором Шаховым. Интересный внешне и по содержанию. На уроках он рисовал меня и передавал рисунки . Рисовал хорошо, увлекался театром, играл в любительских спектаклях, был в драмкружке. Я тоже была в драмкружке. Мы ставили «Маленькие Трагедии» Пушкина. Виктор играл в спектакле «Без вины виноватые». В 10 классе он перешёл в другую школу. Мы просто дружили. После войны встречала нашу соученицу. Она сказала, что он погиб на войне. В нашем классе были очень талантливые мальчики. Почти все погибли на войне.
На фотографии 9-го класса мои подруги с 1-го класса и всей жизни. Ида Глезина (Дворкина и Оля Эдельштейн (Нечёсова) . Сними я прошла всю жизнь… Об это потом.
Вернусь назад, к фото моих родителей. Они ,видимо, не любили друг друга.  Часто ссорились, ревновали друг друга. Несколько раз расходились и сходились, хотя жили в одной квартире, в разных комнатах. Лишь в 1955г, в ноябре, уже будучи замужем и имея сына 6 лет, пошла с ними в ЗАГС и они окончательно зарегистрировались. Отсутствие любви между родителями отразилось на всей моей жизни. Я не была счастлива в браке. Я не верила мужчинам… Я не любила…
(16 Августа 1999, понедельник); В 1939 году я окончила  десятилетку. Имея диплом с отличием я могла поступить в любой институт без экзаменов. Я подала документы в 1-й Ленинградский Медицинский Институт им. Академика Павлова, что на Карповке, в Петроградском р-не.
В Августе я поехала –первый раз- на Кавказ. В это увлекательное путешествие меня взяли Берта  Михайловна Шур и её муж Жан. Она- врач эпидемиолог, он-инженер. У них дочь Юля- лет 14-15. Вчетвером мы проехали на автобусах по Черноморскому Побережью. Останавливались в любой деревушке, посёлке. Я была очень довольна поездкой. Хорошо отдохнула перед началом занятий в институте.
1-го Сентября 1939 начались занятия в институте. К анатомичке пришлось привыкать. Прекрасно читал лекции по анатомии профессор Привес. Я увлеклась биологией (зав. кафедрой –проф. Кацнельсон), посещала СНО (студенческое научное общество), сделала доклад. Прекрасные были лекции по биохимии. Училась я с интересом, отлично.
В 1939-40гг была война с Финляндией. Мы, студентки, работали бесплатно на кафедре хирургии, ухаживали за ранеными. Было много обморожений, т.к. зима была суровая. Занятия на 2-ом курсе были значительно интереснее…. Надвигался 1941 год.