Детектив на чужую тему

                ДЕТЕКТИВ  НА  ЧУЖУЮ  ТЕМУ
               
Уже  стыдно  становится  писать  о  России,                когда  думаешь:  почему  это  никому  не  нужно,  почему  это  не  понятно?
Я  знаю,  что  писать  о  России   не  перестану.  Но  сей час  устал.  Отдохну
и  продолжу.  И  вот  произвёл  небольшую  реконструкцию  -перед  вами,  друзья,  детектив  на  чужую  тему.  Заметьте,  не  ШОУ  на  заданную  тему.                (Вместо  эпиграфа)



                *****

Джозеф  Валаччи   -   гангстер,  который  попал   за  решётку  и  отбывал пожизненное наказание  в  техасской  тюрьме  Ла – Тюна  в  захолустье  штата  у  самой  границы   с  Мексикой. Охрана  тюрьмы,  наблюдавшая  за  Валаччи  круглые  сутки  безотрывно,  была единственной  надеждой   избежать  «поцелуя  смерти»,  которым  его  наградил   Вито  Дженовезе.
А  Вито  Дженновезе,  это  всем  известный    некоронованный  король   американского  преступного  мира,  который  продолжал  править  им  из-за  стальных решёток  уже  своей  камеры.
Оба    преступника,  казалось  бы,  оказались    в  одинаковых  стеснённых  ситуациях, однако,  это  не  так.  Кроме  пожизненного  срока под  присмотром  тюремщиков  Джосеф  Валаччи  опасался   своей  смерти  по  приговору  своих  друзей  по  рэкету.  Вито  Дженовезе  просто  отсиживал  свой  бессрочный  срок.
Нет,  нет.  Валаччи   отсиживал  свой  срок  за  торговлю  героином  поначалу,  конечно,  находясь  членом  преступной  известной  организации,  которая  своим  названием  наводила  страх  и  ужас  на  обывателей  не  только  Соединённых  Штатов,  но  и  в  Европе  было  известно  -   эти  люди,  как  государство,  имеют  деньги,  влияние, людей,
своих  руководителей,  свои  тайны и  своих  осведомителей  там,  где  можно  и   не  поверить.  А  зря,  их  люди  были  везде,  где  они   только  захотят.  И  не  были  там,  где  они  посчитали  быть  ненужными.
Так  Валаччи  поначалу  был  тем  самым,  которым  он  и  был  в  тюрьме  Ла-Тюна.  Уважаемым  преступником,  крупным  торговцем  наркотиками,  членом  никому  не  известной  «Коза  ностра». Его  многолетний  срок  подходил  к  концу  и  он  начал  добиваться  условно-досрочного освобождения,  когда  им  заинтересовался  Джеймс Флинн,  легендарный  в  ту  пору  «чемпион  по  раскалыванию»  самых  молчаливых  и  самых  упорных  в  молчании  преступников.
Тридцать  лет  Валаччи  состоял    членом  «Коза  ностры»  и  все  эти  годы  свято  хранил клятву  верности,  данную  её  главарям  и  лично  Вито  Дженовезе. И  тут,  как  то  на  прогулке  в  тюремном  дворе  Джозеф  Валаччи  увидел  как к  нему  не  спеша   подходил Вито  Дженовезе.  Валаччи  не  заметил  за  Дженовезе  никаких  изменений,  он не  обратил  внимания,  что  шляпа    Вито  надвинута  на  глаза  и  сам  Вито  одет  в  споротивный  костюм  фирмы  «adidas». Потому,  что  ничто  не  предвещало  в  Вито    угрозы. Да  и  с  чего  бы  этим  угрозам  быть  или  появиться,  когда  он,  Джозеф   Валаччи
служил  «Коза ностра»  тридцать  лет  безоговорочно  и  незапятнанно.   И  вот  сейчас  они  идут  друг  другу  навстречу,  а  за  ними  следят  глаза  тюремщиков     -   чем  закончится  эта  встреча.
В  таких  же  спортивных  костюмах  играют  в  футбол  арестанты.  Завидя  Дженовезе  останавливают  игру  и  громко  приветствуют  ещё  крепкого  старика.  А   тот  ответно  посылает  им  привет  -  поднимает  вверх  две  сжатые  в  ладонях  руки.  Следователь  ФБР  Джеймс  Флинн   наблюдает  за  этой  картиной  из  окна   в  кабинете  начальника  тюрьмы.  И  он  видел,  как  встретились  два  старика  и,  казалось,  что  оба  были  рады  встрече.  Но  встреча  была  недолгой,  уже  после   обязательного  поцелуя   руки,  протянутой  на  прощание  Вито  своему  давнему  приятелю,  эта  же   рука  обхватила  за  шею  старика  Валаччи  и  притянула  к  себе  его  лицо  и  пикрывшись  сдвинутой  шляпой Вито  Дженовезе  поцеловал  в губы  живого  покойника.
-  Вы  видели   это?  -  вскричал  Флинн.  -  Валаччи  обречён!  Вы  видели  это?  -  повторил  вопрос  Флинн,  обращаясь  к  начальнику  тюрьмы.
-  Конечно.  -  заключил  Грубер  утвердительно.  И также  утвердительно  со  знанием  дела  продолжал:  Теперь  я  должен  в  особом  случае  оберегать   Валаччи  от  неизвестно  откуда  подоспевшей  к  нему  смерти.  Ведь  она бы  сама  пришла  без  напоминания  и  неожиданностей.   Осталось   старикам  уж  недолго  жить  -  хоть  тому,  хоть  этому.
И  никто не  слыхал  как  Валаччи сказал  надрывно  в  сторону,  не  пиятелю:
-   Я  ведь  знал,  Дженовезе,  что  придёшь  та  ко  мне  однажда.  Хотя  я  ни  в  чём не  виноват  -  ни  перед  тобой.  Ни  перед  богом.
-   Не  может  быть!  -  Искренне поразился  Дженовезе.  -  А  зачем,  отчего  и  почему  знал?
-   Потому  что  ты,  Вито,  человек  от  всех  особый,  нет  для  тебя  ни  дружбы,  ни  любви, ни верности,  ни   родных,  ни  детей  … .  Ничего  нет.  Даже у  волков  в  стае   -   и  у  тех есть  закон.  А  у  тебя  ничего  нет   -   дьявол  в  тебе  живёт.
-   Перестань,  Джозеф,  не  выдумывай,  не  пугай   меня.  Не  расстраивай  -  заплакать  могу …
-   Тебя,  Вито,  ничем   не  расстроишь.  Скажи  мне,  сколько  же  ты   лет  держал  у  себя  эти  бумаги,  когда  они   мои. И   ты  знал  об  этом,  и   сегодня  их  не  принёс.
-  А  ты  ждал  их,  когда  они  мои?  Ты  совсем  с  катушек  съехал,  Джосеф. У  меня   они
уже  тридцать  лет!    -   громко  зашипел  Дженовезе,  глядя  в  глаза  Валаччи.  -  Верно  сказано:  ни  одно   доброе  дело  не  проходит  безнаказанно.  Хорошо  же  ты  меня  отблагодарил  за  товарищеский   поступок!
      Валаччи  криво  ухмыльнулся: 
-   Тебе  моя  благодарность  не  на  словах  нужна?
      Дженовезе  глубоко  вздохнул  и  равнодушно  сказал:
-   Ты  человек  с  этого  момента  один  -  и  совсем  лишний и  никому  не  нужный. Прощай,  я  тебя  не  задерживаю.
-  Как?  Совсем?
-  Да,  совсем.
Оба  молчали.
-   Если  я  умру … -  заговорил  было  Валаччи   неспешно,  и  судя  по  этой  обстоятельности  с  которой  он  заговорил,  он  не  сомневался   в  существовании  альтернативы. Но  почему  то  замолчал,  утонув  в  глубину  приготовления  к  смерти.
-   Что  будет, если  ты  умрёшь?    -   поинтересовался   Дженовезе.
-   Ничего, неважно.  Ты  только  мне  скажи, Вито,  зачем  тебе  всё  это?
-   Трудно  объяснить, Джозеф.  Но,  если  коротко,  я  хочу  победить  в жизни.
-   В   жизни  нельзя  победить. Жизнь  -  игра  на  проигрыш.  Всё  одно  -  всякая жизнь,
жизнь  у  каждого   кончается  смертью.
-  Джозеф!  -  воскликнул  Дженовезе.  -  Смерть  -  это  не  проигрыш,  смерть  -  это окончание  игры.  Ты  кончил  свою  игру.
Ах,  какая  тишина,  какое  молчание,  какая  тяжесть  немоты  разделяла  их!

                2

Тридцать  лет    состоял  Вилаччи    членом  «Коза  ностры»,  тридцать  лет   свято  хранил  ей  клятву  верности,  никогда  не  посмел  погрешить  против  неё  и   её   отцов.  Как  он  полагал  и  как  себя  утверждал   в  этом.  Но  тем  не  менее  его  заподозрили  в  измене.
И  Вито  Дженовезе,  старый  друг,  донёс  до  него  приговор: лично  подошёл  на  тюремном   дворе  и  крепко  поцеловал  в  губы,  но  прежде   подал  руку  приговорённому   для  поцелуя  на  прощание.  В   этот  же  вечер   к  Вилачче  в  камеру  пришёл  сам  начальник  тюрьмы  Грубер и   с  ним  какой    то  молодой   из  ФБР,  которого  он  не  запомнил  с  первого  раза. Они  издевательски  поздравили   Вито  с  «поцелуем   смерти» и  пообещали,  как  то  оберегать  по  возможности  от  смертельной  опасности.
За  смерть  Валаччи  была  назначена   награда   в  сто  тысяч  долларов  и  желающих  её  исполнить  было  множество.  Поэтому  Джозеф,  обременённый  возрастом,  с  трудом   справлялся  с  состоянием  зайца,  бегущего  от    стаи  борзых.  Его,  как  сам  Валаччи  установил,  пытались  непосредственно  устранить  в   тюрьме  при  усмирении,  так  называемого  бунта,  его  пытались  отравить  в  столовой   крысиным  ядом,  его  пытались
зарезать  в  бане,  где  обычно  совершались  подобные  экзекуции.  Убийцы  в   этом  случае  забыли,  а  может  не  знали,  что  и  затравленный  охотниками  заяц  может  так  же  опасен,  как,  предположим,  кабан  или  бешеная   лисица.
И  поэтому  Валаччи,  затравленный  до  умопомешательства , перестал  есть,  опасаясь яда,  и  ходить  в  баню,  что  и  советовали  ему  начальник  тюрьмы  Грубер  и  следователь  ФБР    Джеймс  Флинн.  Они  то  и  пришли  к  нему  в  камеру  как  тогда,  когда  сводили  его  с  Дженовезе  получить  «поцелуй  смерти».  И  не  стараясь  быть  ласковыми,  как  тогда,  прямо заявили:
-  Твой  убийца  Ди  Палермо  получил  заказ  от  Дженовезе  за  всё  те же  сто  тысяч.  У  тебя  есть  возможность  познакомиться  с  ним,  выйдя  прямо  сейчас  во  двор  тюрьмы.
И  ты  увидишь  его  среди  шестерых  молодчиков  у  баскетбольного  кольца самого  здорового  и   самого  высокого.  Ты  сразу  поймёшь,  что  он  не  намерен  ждать  и  будет  убивать  тебя,  Джозеф,  сразу  как  увидит  тебя  во  дворе. Единственное  твоё  спасение,  это  обрезок  трубы,  который  приготовил  Ди   Палермо  для  тебя,  лежащий  под  лестницей ,  при  выходе  во двор.   Воспользуйся  этим  шансом,   Джозеф,  или   Ди  Палермо  заработает  на   тебе  сто  тысяч  баков.
Валаччи  сник. Но  ясность  ума  не  потерял.  Сказал:
-   Как  я  понимаю  сейчас,  что  жизнь    -   это  игра  на  проигрыш.  И  я  продолжаю  играть, господа!  Полагаю,  что  окончание  игры  ещё  не  наступило.  И  я  продолжаю,  чёрт  побери. Господи,  какое  счастье,  что  мы    очень   мало  знаем  друг  про  друга!  Как  усложнило  бы  нашу  жизнь   ненужное  знание  человеческих  характеров. Если  бы 
Ди  Палермо  знал  всё,  он,  может  быть,   не стал  бы  ждать  меня  с  приготовленным
обрезком  трубы  у  баскетбольного  кольца,  а  полоснул  бы  меня  своим  тесаком
и  выпустил  кишки  по  всему   двору,  что  бы  затрясся  от  страха  весь  наш  бесстрашный  контингент.
-  Ну что,  Джозеф,  до  завтра?
-  Нет,  я луше  -  до  сегодня.  Я   отдохну  часа  три  и  выйду  опередить  Ди  Палермо.
-  Тогда  бывай  здоров.  Желаем  тебе  удачи.
А  в  послеобеденный  час  в  каторжной  тюрьме  города  Атланта  заключённый  номер
82811  по  имени  Джозеф  Валаччи,  осуждённый  за  торговлю  наркотиками,  подобрав  под лестницей  приготовленный  ему  для  защиты  обрезок  трубы,  убил    этим  обрезком 
другого  заключённого  по  имени  Ди  Палермо.  Как  выяснилось  впоследстви,  Валаччи  ошибся  в  объекте  -  Ди  Палермо  не  помышлял  его  убивать.
Джеймс  Флинн  допрашивал  Валаччи  в  течении  нескольких  месяцев,  пытаясь  уяснить,
как  могло  случиться,  что  Джозеф   убил  самого  примерного  арестанта  вместо  предназначенного  для  него  Дженовезе  киллера.  И  сам  Валаччи  не  смог  этого  объяснить.  И  Флинн  и  Грубер  решили  и  объяснили  поначалу,  что  виноват  в  путанице   сам  престарелый   и  выживший   из  ума  Валаччи,  но у  них  самих  не  хватило
фантазии  представить,  что  сам  Дженовезе  сыграл  со  всеми  злую  шутку  и  он,  Дженовезе,  определил  такой  конец  -  такое окончание  игры  для  Валаччи  -   пожизненное  заключение,  но  не  смерть.  И  пожизненное  заключение  престарелый  Валаччи  получил  по  планам  Дженовезе, но  в  итоге  то  Валаччи  выдал  тайну  преступной  организации,  её  название  «Коза  ностра».
Или   просто  заигрался  Дженовезе? В  смертельные  игры  для  людей  как  в  оловянных  солдатиков.
Суд  штата  Нью-Йорк    готов  был  вынести   смертный  приговор  Джозефу  Валаччи,  когда  тот  неожиданно  предложил  властям  сделку  -   выдать  им  тайну  преступного  синдиката  в  обмен  на  сохранение  ему  жизни.  И  смертная  казнь  была  заменена  на  пожизненное  заключение.
И  появились  байки,  как   легендарный  Джеймс  Флинн  выудил  это   страшное  название 
преступной  организации  мафии  у  Джозефа  Валаччи.  Это  повторяется   примерно  так:
«Дело  происходило  8  сентября  1964  года.  Джеймс  Флинн  вёл  допрос  Джосефа Валаччи  по  делу  об  убийстве  Ди  Палермо.   Но  всех  уже  давно  интересовал  вопрос:  какое  название  носит  эта  преступная  организация.  И  тут,  естественно,  Флинн  не  выпускал  это  из  головы,  этот  вопрос  даже  мешал  другим  вопросам.  И  в  сердцах  Флинн  неожиданно   возвысил  голос:
-  Джо,  кончай  вилять…  Я  хочу .  что  бы  рассказал   об  организации …  Как  она  называется?  Мафия?
-  Нет,  не  мафия.  Этим   выражением  пользуются  посторонние.
-  Название  итальянского  происхождения?
-  Что  вы  имеете  в виду?
-   Мы  знаем  больше,  чем  ты  предполагаешь,  -  схитрил  Флинн. -  Давай  я  признесу  первую  часть   названия,  а  ты  -  вторую.  Итак,  «Коза …»
Тут  Валаччи  побледнел.  Придя  в  себя  он  пробормотал:
-  «Коза  ностра»!  Так  вы  о  ней  знаете?»
Это  версия  Джеймса  Флинна.  И  средств  массовой информации.

                .
                3
               
Пусть  версия  Флинна  существует.  И  пусть  Флинн  ходит в  героях,  добывших  тайну  «Коза  ностры».  Другая  версия  не  менее  привлекательна.
Мафия,  раскинувшая  сеть  над  капиталистическим  миром,  представляла  интерес  правоохранной  системе  Соединённых  Штатов  для  борьбы    с этой  очевидно  преступной  организацией  изнутри.  И если  система  не знала  названия  этой  организации, значит  о  ней  ей  было  неизвестно    хотя  бы  что либо.  И  значит,   что   ни   капли  сведений  система  не  получила  об  этой  организации,  значит    ещё  не  было  случаев  предательства  среди  её  членов.
И  вот  однажды  в  Америке,  в  издательстве  «Патнам  и  сыновья»  была  получена  заявка  на  один  экземпляр  только  что  выпущенной  им в  продажу   книги.  Заявка  поступила из  тюрьмы  особого  назначения  в  Левенворте,  от  её  наиболее   знаменитого  узника  -  Вито  Дженовазе,  некоронованного  короля  американского  преступного  мира,  который  продолжал  править    им  из  застенка.  Заявка  касалась    «Записок Валаччи»  Питера  Мааса.
Над  своими  «Записками» малограмотный  Валаччи  трудился  в  камере   больше года  и  исписал  более  тысячи  страниц.  Учитывая  важность  разоблачений  Валаччи,  департамент  юстиции  в  исключение  из  правил  дал  добро  на  издание  книги  и  к  её  редактированию  привлёк    известного  журналиста  и  адвоката  Питера  Мааса. Сотрудники  ФБР  и  Бюро  по  борьбе  с  торговлей  наркотиками  проверяли  изложенное,  издательства  вступили  в  конкурентную  борьбу   за  опубликование  «Записок».  И  тут  департамент  юстиции  наложил  вето  на  публикацию. В  «Записках»  была  названа эта  таинственная  органзация  -  «Коза  ностра».  Всего  скорее  это   было  впервые.  И лишь  вторично  -  следователю  Джеймсу  Флинну
Хотя  принятые  меры  «Коза  нострой», превентивные  меры,  против  публикации  и  против  самого Валаччи  не  достигли  результатов,  но  в  кампанию  давления   были  вовлечены  все  или  почти  все  -  сенаторы,  конгрессмены, члены  Верховного  суда,  руководители   министерств  и  других  правительственных  департаментов  и  даже  Белый  дом.
Белый  дом  есть  и  у  России.  Это  на  Краснопресненской  набережной,  против  гостиницы  «Украина». Так ли  я  помню?  Допустим.

Да,  о  ней  не  знали.  Знали  о  мафии.  Преступности  из  сицилийских  преступников. Так  и  думали  все  американцы   -   мафия,  это  сицилийцы  или  итальнцы,  что  одно  и  то же.  Но  откровения  Валаччи   в  своих  «Записках»  превзошли  все  опасения  Соединённых  Штатов  Америки.  «Коза  ностра»,  то  есть  «Наше  дело»,  оказалось  подлинным    государством  в  государстве,  а  его  главари  или  отцы,  со  слов  Валаччи  «вторым   правительством».
Предоставляя   стопки исписанной  бумаги  Джеймсу  Флинну  или  Петеру  Маасу,  Валаччи  объятый  страхом    перед  «Коза  ностра»  и  перед  тем,  что  никто не  поверит
его  исповеди,  настолько  были  неправдоподобны  его  слова  и  фантастичен  его  рассказ.
Целый  мир  был  потрясён  тем,  что  узналось:  Да,  преступность  это  мафия,  как  и  предполпагалось,  но  это  как  бы  уже  и  не  мафия,  так  и  хочется  назвать  её   «старая  добрая  мафия»,  завезённая  из  старушки  Европы,  откуда то  из  дикой  Сицилии. Так  это  же  романтика!  Но!
Так  и  хочется  в  это  поверить,  что  преступность  состоит всего  лишь  из  мафии.  Но  уже  нет  той  доброй  старой  мафии,  которую  помнят  лишь  немногие.  Но  уже  есть  новая 
преступная  организация,  прародительницей  которой  явилась  как  раз  та  самая   старая  добрая  мафия  с   новым  тайным   названием  «Коза  ностра».  Да  это  просто  преступность  взрослеет  и  умнеет.  Через  университеты,  через  депутатство,  через  сенаторство,  через  правительственного  чиновника.  Неужели  через  Президенство  то  же   не  исключается.  Лишь  нужно  время  подождать. И  непременно.  Разве  такого   не  бывало  в  наших  краях,  когда  не  только  в  Карпатах,  но  и  в  славных  российских  городах  нацисты  шумят  на   площадях. Так  чему  удивляться  нам,  что  делается  за  океаном.  А  ведь  «Коза  ностра» всё  таки  не  смогла  и  не  сможет  сладить  с  государством  США,  а  ведь эта  преступная  организация  несравнимо    круче  нашей  коррупции. А  «Коза  ностра»  жива  ли?  Не  думаю.  А  вот  наша  коррупция  процветает.
Флинн  долго  вёл  беседы  с  Валаччи  и  из  этих  бесед  под  протокол  и  вполне  доверительных  общений  установил,  что  «Коза  ностра»  организационно  делится  на  так  называемы   «семьи».  Практически  все  крупные  города  США  имели  свои «семьи», возглавляемые   боссом   или  капо.  У  босса  или  капо  имелся  заместитель  (субкапо).
А  вся  преступная  сеть  «Коза  ностра»  возглавляется  «мистером  Биг»  (мистером  Большим).Вслед  за  капо  на    иерархической  лестнице стоят  «лейтенанты»,  под  началом  которых  находятся  «солдаты»   -  рядовые  члены  организации.
Валаччи  в  своих  «записках»  называет  Вито  Дженовезе  капо  одной  из  «семей»   «Коза  ностра»,  он  так же   называет  всех  респектабельных   отцов «семейств»,  никогда  не  сидевших   в  тюрьме.
Вито  Дженовезе  исподволь  подбирался  к  титулу   «Большой  мистер»   и  по  мнению  многих  это  для   него  не  исключалось.  Общими  делами  организации   вершит  «Комиссия»,  которую  назначает  «боссов»,  разбирает  тяжбы., координирует  действия  отдельных  семей.
Иногда   и  нередко  Валаччи  прерывал   без  объяснений  свою « работу  над  ошибками», перечитывал  исписанные  листы  и  прекращал  вовсе  свои  признания,  впадал  в  тяжёлую  меланхолию.  Такое  состояние  длилось  долго  и  он  спрашивал  в  такие   минуты:   Есть  ли  смысл  рассказывать  всё  это?  Всё  равно  никто  не  сможет  сладить  с  «Коза  ностра».  Она  слишком  велика  и  могущественна.  И  даже  встреча  Валаччи  с  сенаторами  не  рассеяла  его  меланхолии  и  скептицизма.  Психическое  состояние  Валаччи  было  далеко  не  беспричинным.  А  что  может  произойти  с  человеком  убившем  за  свою  жизнь  тридцать  три   человека?  Не  на  войне,  где  он  мог  бы  защищать  независимость  Соединённых  Штатов,  не  в  смертельной  схватке  с  вооружённым  грабителем,  где  Валаччи  защищал  жизнь  американца  или  свою  собственную  жизнь.  Он  убивал  тех,  кого  ему  прикажут  убить  и  без  объяснений.
Так  или  иначе,  крайне  медленно  или  неожиданно  быстротечно,  за  сенсацией  Валаччи  должна  последовать  волна  арестов.  Но  этого  не  произошло. А  мы  до  сих  пор  делаем удивлённые  глаза  и  выпучиваем  на  оппонента:  Как  это  могло  произойти,  что  бы  в  стране,  самой  демократической  стране  мира  никого  не  арестовали  по  признаниям  этого  чудовища?
А  я  должен  вам  заметить,  читатель,  что  признания  «этого  чудовища»,  признания    не  протокольные,  не  процессуальные.  Это  скорее  всего  ужас  человека  от  содеянного,  который  при  определённых  обстоятельствах  воздействовал  на  психику   человека,  не  готового  принять  к  сердцу,  в  душу   такого  количества  насилия.  Это  ужас,  который  существовал  где  то  отдельно  и  не   касался  Джозефа   Валаччи,  вдруг  повернулся  к нему  и  заглянул   в его  глаза,  оказалось,  что  глаза  человеческие,  но  наполненные  сатанинской   беспричинной   злобой,  стяжательством  и  беззаконием  и   даже  человеческим  простым  страхом.  Вот  и  писал  Валаччи    свои  записки,  гонимый  этим  страхом  одновременно  -  перел   организацией,  перед  Государством  и,  может  быть, перед   людьми,  в  чём  я  сомневаюсь.  Потому  что  не  было  в  нём  покаяния  перед  Церковью,  к  чему  принадлежат люди  -  к  Богу.
Этого  всего  не  происходило.
  Тем  временем  «Коза  Ностра»  вызнала  о  содержании   допросов   Валаччи  и  стала  принимать  превентивные  меры  на влияние  в  обществе  таких  сногсшибающих  новостей.  Пример.  Одна  из  заповедей  «Коза  ностра»  гласит  -  не  оставляй  на  месте  преступления  тела  убитого!  Вот  почему  её  жертвы  как  правило  исчезали. И  вместо  ожидающейся   волны  арестов  пронеслась  волна  бесследного  исчезновения  людей,  которые  могли  бы  подтвердить  показания   Валаччи.
Убийцы  преспокойно  разгуливали  на  свободе.  А  если  и  попадали  за  решётку,  то 
за  более    мелкие  уголовные  преступления.         
 
                4
Отец  Валаччи  был  горьким  пьяницей,  мать    -  забитая  неграмотная  женщина.  Сам  Джо  еле осилил  начальную  школу и  уже  в  ранние  годы  освоил  успешно  грамоту  преступности  в  банде    Восточного  Гарлема  в  Нью-  Йорке.  В  банде  Валаччи  исполнял  роль  шофёра.  Он  должен   привозить  членов  банды  к  месту  преступления  и  увозить  её  с  награбленным  до  прибытия  полиции.   С этой  бандой  с   названием  «Минитмены»  он  принял  участие  в нескольких  сотнях  ограблений  и  в  1923  году  Валаччи  был  впервые  арестован  и  упрятан  в  известную  тюрьму  Синг-Синг.  Выйдя  из  тюрьмы  он  обрёл  нового  хозяина  Сиро  Терранову,  который  держал  в  своих  руках  торговлю  артишоками  для  всего  Нью-  Йорка.  Служа  у  Сиро  Террановы  Валаччи  был   ранен  в  перестрелке  с  полицией  и  чудом  выжил.
Вскоре  тюрьма  Синг-Синг  снова  приняла  Валаччо,  распахнув  гостеприимно перед  ним  ворота  и  именно  там  во  время  второго   визита   он  познакомился  с  гангстером  Воллеро, отбывающим  в   Синг-Синг    пожизненное  заключение  за  убийство.  Воллеро  дал  ему  рекомендации  для  поездки  в  Чикаго  к  Аль-Капоне  и  впервые  намекнул  о  существовании  «Коза- Ностры».
Закончился  срок  отсидки   в  Синг-Синг  и  Валаччи  снова  принялся  за  старое  -  грабежами  в ирландской  банде.  Он,  конечно,    не  знал  доподлинно,  что  «Коза-ностра»  внимательно  присматривалась  к  нему,  но  уже  имея  солидный  стаж  в  преступном  мире,  синдикат  настораживало  одно  -  Валаччи  постоянно  путался  с  ирландцами,  а,  как  известно,   в  «Коза-ностра»  верховодили   итальянцы.
Для  того,  что  бы  поверить  Валаччи,  ему  несколько  раз    предлагалось  убить  кого –либо  из  прежних  его  партнёров,  на  что  он  без  лишних  разговоров  соглашался.  И  доверие  к  нему  росло.
К концу  1930  года  руководящее  ядро  «Коза  ностра»  составляли  Джузеппе  Массерия
(Джо-босс),  Чарли  Лучиано,  Вито Дженовезе,  Вильям  Моретти,  Джо  Дото  и  Фрэнк  Кастелло.  Любопытно  отметить,  что  знаменитый  Аль-Капоне  играл  в иерархии  «Коза ностра»  далеко  не  первостепенную  роль.
   
                5


Джозеф  Валаччи  тупо  переживал  сообщение  с  воли  о  смерти  отца,  не  вынесшего  операции  на  печени. Он  сидел  над  чашкой  кофе  в камере  знаменитой  тюрьмы Синг-Синг  и  вдыхал  аромат к  которому  недоставало  аромата  шоколада  и  сигарного  дыма.  Одновременно  с  этим и  не  мешая  одно  с  другим  он  был  готов  к  встрече  в    тюремной  камере  с  главой  одной  из  крупнейших  цитрусовых  Сицилии  Джузеппе  Спине,  который  в  своём  бизнесе  не  хотел  оставить  социалистический  рынок.  И  сей час Джузеппе должен  переубедить  его,  своего  земляка, направить  крупные  партии  лимонов  на  рынки  Канады  и  Аляски.
Поначалу  разговор    касался  общих  тем.
-   Да,  наш  остров  как  апельсин.  Он  кажется  спелым.  Пока  его  не  очистишь  от  золотистой  кожуры.  Люди  живут  более  или  менее  сносно  только  там,  куда  приезжают  туристы.  Причины  бедности?  Они  всё  те же:  однобокое  развитие  экономики,  недостаток  капиталовложений,  неграмотность  населения  … 
-   И  мафия…  -  уколол  Валаччи. Ему  очень  хотелось  узнать  об  отношении  торговца  к  преступности  в  мире.
-  Ну  что  вы!  Журналисты  выдумали  эту  мафию.  Есть  тут,  конечно,  всякие  преступники,  которых  по  недоразумению  именуют  мафией.  А  ведь  она  не  так  давно  была   символом  справедливости.  В  те  времена  в  мафии были  люди  авторитетные,  уважаемые.  Шли  тогда  не  в  суд,  а  к  ним,  их  слово  улаживало    конфликты,  помогало.  А  сей  час   именем  мафии  творятся  беззакония  -   вымогательство,  прямой  бандитизм.  С  этой  вывеской  даже  лезут  в  парламент. Мафия?  -  Продолжал  Спине,  -это  те  люди,  которые  желают  всё  захватить  в  свои  руки.
Ответ понравился  Валаччи. И  он  с  ласковостью  в  голосе  спросил:
-  Скажите,  а  число    прихожан  церкви  с  годами  растёт  или   нет?  -  Валаччи  надеялся,
что  его  вопрос  возвратит  Спине  к   прозе   церковной  жизни  и  прямой  ответ  на  него  не  таит  неприяностей    для  Джузеппе.  Так  и  есть,  Джузеппе  ответил:
-   Видите  ли,  если  говорить  о  числе   тех,  кто  ходит  в  церковь,  то  оно  сократилось,  Но  ещё  нужно  выяснить,  плохо  ли это.  Ведь  раньше  многие  приходили  в  церковь,  что  бы  провести  досуг,  встретиться  с   девушкой,  например.  Ведь  раньше  было  меньше  развлечений.  Теперь  у  людей  появились  автомобили  и  прочие  соблазны.  Поэтому  в  церковь  ходят  не  все,  а  только  те,  кто  в ней  нуждается  и  в  ком  нуждается  сама  церковь.
-    Совершенно  правильно!  Церкви  нужны  только  те,  кто  в  ней  нуждается  и  церковь  принимает  только  нуждающихся  в  ней  прихожан.  -  Заключил  Валаччи.  -  Остальные   церковь  не  интересуют.  И  наперёд  знайте,  что  церковь  не  имеет  никаких  отношений
с  организацией,  о  которой  вы,  господин  Спине,  сей час  не  говорите, но  постоянно  держите в  голове.  Если,  допустить,  что  такая  организация  существует,  конечно.  Так  как  вы  называете?
Спине  долго  молчит. Ему  нечего   сказать  от  неожиданности  вопроса.  Но  потом  выдавливает из  себя:
-   Я  думаю,  что  её  название  «мафия». А  сей час   я  не  знаю,  что  такое  мафия. 
-   Не  знаете?  Бросьте,  я  вам  не  поверю.
-   Знаю  только  то,  что  если  сложить  первые  буквы  лозунга   «Смерть  французам,  захватчикам  и  убийцам»,  то  получим   -  мафия.  Вот  и  всё.
-   Спасибо,  вы  хорошо  ответили.  А  сей  час  я  прощаюсь  с  вами  и  до  встречи  в  Чикаго,  куда  я  вас  приглашаю,  что  бы  продолжить  наше  знакомство  на  свободе  и  с  иными  авторитетными  людьми  нашей  организации.
               
                6

Джузеппе  Массерия,  невзрачного  вида  даже  не  человек,  а  человечек,  низенького  роста,  в  потёртом  пиджаке,  осыпанном  перхотью  шёл  по  116  стрит  Нью-Йорка  с  задумчивым  видом. В   его  голове,  в   извилинах  мозга  рисовались  грандиозные  планы  исполнения  человеческой  мечты  стать  единоличным  повелителем  «Коза  ностры».
За  ним  неотступно  продвигался  Джо  Валаччи,  его  телохранитель  и  шофёр,  приготовивший для  своего  «босса»  жуткую  смерть  в  год  жестокой  гангстерской  междоусобицы  1930  -  год  побед  выходцев  ведущих  членов  организации  из   сицилийского  местечка  Кастелламмарезе – дель -  Гольфо  над  выходцами  из  других  мест  Сицилии.
Джузеппе  спешил  на   сходку  и  был  уверен  в  победе  на  «комиссии»  стать   «мистером  Биг»  в  организации.  Он  даже  подготовил  что  то  своё  в  подарок  сходке,  называемой  «комиссией»  -   он  подготовил  убийство  за  карточным  столом   Вито  Дженовезе,  наиболее  вероятного  соперника  среди  прочих.  И  Джозеф  Валаччи  сделает  это  безукоризненно.  Он  нальёт  рюмку  коньяка   у  фуршетного  столика,  выпьет  её  и  глянет  на  Джузеппе.  Который  встанет  за  игральным  столом и   опустит  голову  в  знак  согласия  на  акцию.  Этого  никто  не  заметит в  телодвижении  Джузеппе,  собирающимся  в  туалет.  И  тут  подходит  Валаччи  и  стреляет Дженовезе  в  затылок.
Это  должно  произойти  мгновенно,  как  рассчитывали  заговорщики. 
Но  Джузеппе  Массерия  был  недалёк  в  своих  планах,  когда  сговаривался  с  Валаччи.
Выбрав  Валаччи  в  сподручные, он  не  учёл,  что  Джо  с  Дженовезе  были  местечковые 
земляки  и  этот  факт  у  сицилийцев  решающий  -  как   братство,  как  клятва  от  рождения,  как  семья,  что  родилась  раньше  клятвопреступничества  перед  «Коза ностра».
Они  были  земляки,  Джозеф  Валаччи  и  Вито    Дженовезе,  из   Кастелламарезе – дель -
Гольфо.  Они  помнили  всё.
 Они  шли  по  прибрежному  песку,  отойдя  значительно  от  городка, оставив  позади  себя  лимонные,   апельсиновые  и  мандариновые  сады .  Скоро  по  левую  руку  должно  показаться  ущелье,  по  которому  протекает  шумный  ручей. Им  предстояло  решить  важное   дело,  оттого  оба  были  сосредоточенны  и  молчаливы.  Только  ожидание  увидеть  сам  вход  в  это  широкое  ущелье   заставило  учащённо   забиться  сердце,  но
их  остановило  много -  много  звуков,  словно  лилась  песня  из  утробы  этого  ущелья.
Звуки  эти  были  широки  и  распевны.  Но  вдруг  становились  надрывными  и  просящими  пощады. А  под  конец   победными  и  поэтому  успокоительными  для  слушателя  и  исполнителя.  И  не  успели  Джо  и  Вито  переглянуться  в  недоумении от  громких  слов  песни,  таких  неожиданных  в этой  тиши,  заглушающих  ласковое   в  тиши звучание  моря,  как  песня  зазвучала  вновь. Её  нельзя  было  не  узнать.

         Скажите  девушки  подружке  вашей,
         Что  я  не  сплю  ночей,  о  ней  мечтаю,
         Что  всех  красавиц  она  милей  и  краше.
          Я  сам  хотел  признаться  ей,
          Но  слов  я  не  нашёл.

           Очей  прекрасных,  огонь   я  обожаю,
           Скажите,  что  иного  я  счастья  не  желаю.
           Что  нежной  страстью,  как  цепью  к  ней  прикован,
           Что  без  неё  в  душе  моей  трвоги  не  унять
            Когда  б  я  только  смелости набрался,
            Я   б  ей  сказал:  Напрасно  ты  скрываешь,
            Что  нежной  страстью  сама  ко  мне  пылаешь,
             Расстанься  с  глупой  маской
            И  сердце  мне  открой.
            Очей  прелестных  огонь  я  обожаю,
            И  на  земле иного  я  счастья  не  желаю,
            К  тебе  я  страстью как  цепью  прикован.
            Хочу   тебе  всю  жизнь  отдать,  одной  тобой  дышать.

Оба  не  изменились  в  лице,  только  за  поясом   поправили  свои  пистолеты.  Сказали   друг  другу:  Пошли!
Берег  начал   заметно  возвышаться.  Солнце  клонилось  к  видневшимся  за  заливом   горам.  И  они,  уставшие,  вошли  в  ущелье,  уже  потемневшее   под  склонами.
Ущелье,  начавшееся  дельтой  быстрого  ручья  и  виноградником,  перешло  в  посадки  апельсиновых  деревьев,  потом  они  увидели  ещё  не  поспелую  пшеницу,  а   на  дольнем  конце  пшеничного  поля   стал  отчётливо  виден  дом,  выложенный  из  плитняка  и  застывшей  лавы.
Они,  подходящие   к  дому  не  скрываясь,  стали  заметны  из  окон  этого  дома и  они  остановились,  услышав  ружейный   выстрел,  потом  второй.  Пригнулись  под  пшеничными  колосьями.  Пули  просвистели над  головой.
-   Оказывается  нас   поджидали, Джо.  -  сказал  спокойно  Дженовезе,  стоя  на  коленях перед  стеной  пшеницы.  -  Наша  акция  не  выполнима  -  ведь  не  полезем  же  мы    под  винчестер, правда.
-   Да,  это  не  оспоримо.  -  согласился   Валаччи.  -  И   что  же  ты  намерен  придпринять?
-   Да что  то  делать  надо.  И  немедленно.  Так  думаю.  -   Задумчиво   проговорил  Вито,  а  сам  уже  тряс  коробок  спичек  в  руке.  -  Ты  вот  что,  Джозеф.  Вползай  ка  в  это  пшеничное  поле,  да  подальше, в  глубину  его  и  там  навяжи  каких  нибудь   кукол  не  меньше  пяти,  зажги   их    и  быстро  ползи  ,  беги    только  прочь  от  поджёга.  А  я  буду  ждать  тебя  на  берегу  у  костра.

                7   

Валаччи  бежал  от   огня  по  пшеничному  полю,  которое  превращалось  у  него  за  спиной   как  Этна,   в   огонь из  костров  ада,  в  кипящие  котлы  воды  и  раскалённые  сковородки   для  грешников. Было  нестерпимо  жарко, было  нестерпимо  больно  от  прикосновения  прожаренной  рубахи  к  коже   на  спине  и  плечах.  Но  он  бежал  и  бежал,  не  видя  куда  -  лишь  бы  прочь  от  огня.  Но  огонь  не  отступал  и  было  ему  непонятна  его  прилипчивость,    его  скорость   по  пятам  за  ним. Но  он  даже  не  допускал  мысли  о  смерти  в  этой  кипящей  огнём  Этне.  Он  почувствовал  конец  пшеничного  поля  и  остановился  и  сразу  увидел  перед  собой  человека  и  опередившие  клубы  чёрного  дыма,  тучами  несущимися  через  его      голову  и  окутавшие  стоящего  перед  ним  человека    с  ружьём   наготове. И  думать  было  не  надо,  что  этот  человек  ждал  смерти   от   него,  Валаччи   и   его  друга  Вито  Дженовезе,  который,  видимо,  уже  сейчас  раскладывал  костёр  на  берегу.  Человек  с  винчестером  в  руках  готов  был  защитить  себя  и  свой   дом,  где  только  что  он    прощально  слушал  Энрике  Карузо.   А  значит  в  любой  момент  может  убить  его.
И  как  только  человек  поднял  свой  винчестер  и  ещё  не  успел направить  в  цель,   как  белая  его  рубаха  закрылась  чёрным  дымом  догорающего  пшеничного  поля,  так  тут же  Валаччи  упал  на  землю  и  покатился  в  сторону,  выхватывая  из-за  пояса  совсем  новенький  наган,  подаренный  Дженовезе,  и  дважды  выстрелил  не  целясь  в  человеческий  контур.
Дым  придавил  его  к  земле  и   Валаччи  долго  лежал  вслушиваясь,  стараясь  уловить  хоть  какие  то  живые  звуки.  Наконец  он  встал  во  весь  рост и  шагнул  в  сторону  защитника  своего  дома,  как  ему  казалось.  И  он  не  ошибся.  Только  на  том  месте,  где  тот  только  что  стоял  готовый  защищаться  и  нападать  со  своим  винчестером,  его  не  было.  Ружьё  лежало  на  земле. А  человек  полз  раненый  куда  то  в  сторон,  спасая  свою  жизнь  и  оставляя  за собой  кровавый  след.  Он  полз  к  своему  дому. Только  там  было  его  спесение.
Валаччи  бех  всякой  надобности  пнул   ружьё  без  сожаления  и  пошёл  по  этому  красному  следу,  на  глазах  становящимся  чёрным  и  без  опаски  подошёл  к  цепляющемуся  за  жизнь  человеку.  Равнодушно  и  устало  отвернулся  от   предсмертного  дикого  взгляда  и  выстрелил  два  раза  -   в  лицо  без  разбора  и  в  грудь  ближе  к  сердцу.
Дальние  горы  через  залив,  обвеянные  синеватой  мглой,  реяли,  буд  то  расплавлялись 
в  вечерней  истоме.  А  лёгкий  ветер  шевелил  пожарище,  словно  кто  то    плеснул  черноты  в  море,  в  цытрусовые  сады и  в  само   сицилианское  солнце.  Казалось,  что  сама  природа  тоскует  и  печалится    о  чём  то   необъяснимом   случившемся  в  райском  уголке  земли.            
                8
               
Вито  ждал  Валаччи  у  костра.
Валаччи   был  слышен  задолго  как  подошёл  из  синеватого  полумрака  ночи. Вито  лежал  возле  костра,  упираясь  на  локти    и  высматривал  подходящего.  Было  слышно  как  Джозеф   подходил  быстрым  шагом.
Вито  испуганным  шакалом  бегло  посмотрел  на  Джо,  ища  в  нём  измену.  -  Садись  к  огню.  -   Джо  опустился  на  землю,  поджал    под  себя  ноги  и  успокаивая  тяжёлое  дыхание  сказал:
-   Ниву  сжёг. Человека  убил.  По  другому  никак.  По  другому  -  он  бы  меня  хлопнул.
-   Что  за  человек?
-   Не  знаю,  не встречал.
-   И  где  он?
-   Лежит  на  своём  месте.
Вито  встрепенулся:  На каком  месте!
Джо  неподдельно удивился:  На  том  самом  месте,  где  я  его  пристрелил.
-   Эх,  ты,  охламон!  -  недовольно   прикрикнул  Вито.  -  Так  ли  это  -  пойдём  посмотрим  кого  ты  на  тот  свет  отправил.
-   Коли  хочешь  посмотреть    и  удостовериться,  пойдём  и посмотрим.  Увидишь  …  Смешно  -  руками  - ногами   дрыгнул …  Дрыг –дрыг,  словно  плясать  пустился,  да  упал.
Они  возвратились  туда,  где Джо оставил  убитым  человека.
Лежащий  человек  перед  ними  -  как  символ  своей  беспомощности,  как  предел общечеловеческой  беззащитности,  как  гарантия  всеобщей  безопасности.  Но  они  то  знали,  что   этот  лежащий  человек  перед  ними  -  павший  человек  от  их  рук.  А  если  павший,  и  независимо  от  чьих  рук  -  это  всегда  призыв  к  помощи,  призыв  к  человеку,  к  обывательскому  милосердию.
Но!  В  то  же  время!  Дурацкая  добродетель  сама  гнёт  шею,  сгибает  спину,  подгибает  колени,  клонит  поверженного  наземь.  И,  в  то  же  время,  по  этому  принципу,  принципу  действия  дурацкой  добродетели,  они  не   знали  и  не  хотели  знать  к  чему  призывает  их  павший  человек,  они  помнили  принцип  дурацкой  добродетели  -  ни  перед  чем  не  останавливаться,  ни перед  чем  не  задумываться.
Человек  лежал  на  том  же  самом  месте,  на  котором  оставил  его  Валаччи.  Джо,   как  увидел  только  что  брошенную  им  картину  и  не  успевшую  забыться,  что  то  всполошно  забормотал.  Вито коротко  повторил  уже  сказанное:
-   Эх,  ты,  охламон!  Я  не  просил  тебя убивать  этого  человека,  ты  кого  ухлопал?
-   А я что?  Я  ничего …  Я  так  …  Я  защищался
-   Защищался …  Кто  тебе  поверит?
Вито  заторопился,  засуетился.  Нагнулся  перед  трупом  на  колени,  торопливо  сложил  ему  руки  на   груди   и  выпрямил  согнутые  в  коленях  ноги.
-   Несчастный  человек.  -  Жалостливо  и  неожиданно  заговорил  Дженовезе.  -   Как  бы  его  судьба   ни  складывалась,  но  в  конце  подстерегла  его  судьба  в  живописном  месте  Сицилии.  Но  -  определённо  его  путь  был  прочерчен    через  это  место  и  определено  потерять  в  этом  месте  всё,  что  имел  при  жизни  -  дом,  семью,  своё  имя  и  превратиться  в  пепельный  прах. Аминь!  -   Вито  перекрестился  и.  не  теряя  скорбного  вида,  приказал:
-   Иди  в  дом,  Джозеф  и  готовь  там  адскую  сковородку.  А  я  здесь  побуду  с  усопшим.
-   С  убитым.  -  робко  поправил   Валаччи.
-  Пусть  с  убитым.  Иди,  иди.  Ночь  не  вечно  длится,  ступай.
-   Мы  его  сожжём?
-   Мы  его  уничтожим.
-   Я   понял  тебя,  Вито.  Мне  нужно  подготовить  гигантский   пожар?
-   И  это  то же.
-   А  что  ещё?
-   Подумай  и  посоветуйся  со  мной.  Я  то же  буду  думать.  Впрочем,  я,  кажется,  знаю,
что  нам  делать.  А  ты  войди  в  дом  и  найди  там  цемент  или   бензин  или  автомобильное  масло,  а  в  ванной  комнате  приготовь  ванну  для  ритуала.  Понял?
-  Всё   понял.  -  Быстро  и  согласно  ответил  Валаччи.
Его  ответ  был  готов  почти  сразу.  Некольких  минут  хватило,  а  Джо  уже  радостно рапортовал   товарищу:
-   Сицилийский  цемент  в  мешках,  бензин  в  американских  бочках. И  всё  это  в  достаточном  количестве.

Это  была  вторая   акция  Джозефа  Валаччи, это  было второе  его  убийство   из  тридцати  трёх,  вменённых  ему  судом  за всю  его  жизнь. У   Вито  Дженовезе  был  свой  счёт,  неизвестный  Джозефу.  Но  он  полагал,  что  не  меньший,  а  скорее  больший.  Но  не  завидовал  и  ,  естественно,  не  осуждал.  У  обоих   под  ногами  была  скользкая  дорожка,  на  которой  было  трудно  эквилибрировать,  что  бы  удержаться  на   ногах.
Но  они  держались  и  удерживались.  Одним  словом,  жизнь  хоть  и  была  под  ногами у  Лжозефа  Валаччи,  но  было  скользкой  и  требовала   изощрённости,  что  бы  не  подскользнуться,  что  бы  не  оступиться.  И  вроде  бы  всё  шло  в  спокойствии.  Но  как  то,  уже  в  Америке  Джозеф  зашёл  в  телефонную  будку  и  долго  шарил  по  карманам 
мелочь  и  тупо  рассматривал  нацарапанную    по  серой  краске  фашистскую  свастику  и   весёлый  беззаботный  призыв:  «смерть  евреям!»

В  то  лето  1929  года  Джозеф  Валаччи  и  Вито  Дженовезе  неожиданно  стали  знаменитостями.  За  несколько  месяцев  до   отъезда  из  Италии,  в  Милане  они    явно
предсказуемо  для  себя  выиграли приличную  сумму  в  лотерею.  Всё  смахивало  на  рекламу,  если   бы  не     их  кисловатые  и  даже  испуганные  рожи  в  газетах  Италии. Конечно,  их  известность  дальше   Милана,  Турина  или  курортного  Кортино  не  распространилась,  но  именно  этого  им  было  и  нужно. Они  остановились  на  несколько  дней  в Кортино,  но  из  газет узнали,  что  полиция  Сицилии  объявила  их  розыск  и  им  пришлось  перебраться  в  Германию.  А  вскоре  и  в  Соединённые  штаты  Америки.  А  на  Сицилии  остались  за  ними  грехи   перед  сицилийцами,  жаждущими  отмщения.               


                9

Джузеппе  Массерия так  и  не  догадался,  кто   вёл  за  ним  терпеливую  долгую  слежку,  что  бы  убить так  просто  -   за  карточным  столом,  что  бы  встать  с  намерением  выйти  в  туалет   и   на  мгновение  увидеть  перед  собой   ствол  9миллиметрового  «Смит-Вессон»  и  пропасть  сознанием  в  небытие лишь  оперевшись  на  столешницу,  покрытую   зелёным  сукном  и  рухнуть  в  проём  между  краем  стола  и  креслом  с  которого  он  только  что  встал  -  прямо  на  пол  себе  под  ноги.  Так  выходит.  Хорошо,  что  он  был  щуплого  телосложения  и  бухнулся  как  в  поток  Тибра,  можно  было  и  не  заметить  упавшего  в  поток  человека.  Заметили,  но  словно  кто то  выронил  глиняную  свистульку  в  древнюю  реку.  Не  больше.
Но  Валаччи  и  Дженовезе  пришлось  удалиться  с  глаз  долой.  И  они  быстренько  удалились    на  глазах  «комиссии»,  но  буд то  бы  тайно  покинули  штаты,  боясь  расправы  «семьи» Массерии.  Но  в  то  же  время  сама «семья»  боялась  расправы  над  собой  и ждала  её  ежедневно,  ежечасно,  еженощно.
Но, во  всяком  случае,   Вито  Дженовезе  знал  причины  своего  «бегства». «Комиссия»  уже  давно  искала  Фрэнка  Кастелло,  пропавшего  несколько  месяцев  назад  с несколькими  миллионами  долларов.  Это  с  её  молчаливого  согласия  Дженовезе,  прихватив  с собой  Валаччи,  отправился  на  поиск   Кастелло.   И  нашёл   его,  и  совершил  над  ним  такое   жестокое  убийство,  что  не  приведи  господь  такое  видеть.
И  вот  теперь  оба  возвратились  перед очи  «комиссии»  ответить  за   смерть   Джузеппе  Массерии.  И,  конечно  же,    ответили  своим  улыбчивым  довольным  видом,  многозначительным   молчанием  и  видом  отдохнувших    загорелых  людей,  буд  то  отдыхали  во  Флориде.
Обоих   дома  ждали  почести  друзей  и  врагов.
Итак,  «Джо – босс», Джузеппе  Массерия  был  убит,  если  по справедливости,  Вито  Джевенозе  и  Джозефом  Валаччи. Казалось  бы,   их  лавры  должны  принадлежать  им.  Но  лавровый  венок  преступного  мира,  мафии,  для  некоторых  сведущих  «Коза  ностры» был  водружён  на  башкоголового   Сальваторе   Маранзано.  Это  он  с  почестями  встречал  двух  героев  из  Сицилии.
Вито  Дженовезе  снова  торжественно  был  избран  в  руководящее  ядро  «Коза  ностры»   -   и  стал  членом  «Комиссии»,  состоящей  из  семи   нью – йоркских  «капо».  Джозеф  Валаччи  стал  шофером  и  телохранителем   самого  Сальваторе.  Недостатком,  по  мнению  друзей,  стало  их  общеизвестность  в  организации  как  друзья  и  земляки.
Но  события  имели  место  развиваться. Почтение  к  Дженовезе  возросло  до  положения 
князя    какого  -  лнибудь  Монако  или  Лихтенштейна,  а  Валаччи  однажды  получил  приглашение  на  загородную  увеселительную   поездку с  намёком,  что эта  поездка
для  него  изменит  многое  в  жизни.  Его  отвезли  за  девяносто  миль  от  Нью-Йорка
и  высадили  возле  роскошной  виллы.  После  недолгого  ожидания  Валаччи  ввели  в  большой  зал,  посреди  зала  стоял  стол,  уставленный  всевозможными  яствами.  Вокруг  стола  сидели  сорок  человек,  а  во  главе  его    -   Сальваторе  Маранзано.  «Он  выглядел  как   банкир,  -  писал  Валаччи  в  своих  записках,  -  ни  за  какие  миллионы    нельзя  было  признать  в  нём  рэкетира».
Валаччи  предложили  сесть  за  стол.  Перед  ним   положили  револьвер  и  нож.  Это  означало, что  отныне  он  будет  «жить   с  револьвером  и  ножом  и  умрёт  от  револьвера  и  ножа».
-   Каким  пальцем ты  спускаешь  курок?  -  спросили  Валаччи.
-   Указательным  пальцем  правой  руки.  -  ответил  Валаччи.
-   Хорошо.  А  теперь  сложи  вместе  ладони.
Валаччи  сложил  ладони.  Ему сунули  в  ладони  клочок  бумаги  и  подожгли.
А  теперь повторяй  за  нами:  «Пусть так  сгорю  я,  если   предам  «Коза  ностру».
И  тут  сказал  Маранзано:
-   Мы  воюем  со  всем  миром.  Поэтому  я  буду  краток.  Ты  должен  запомнить  две  наиболее  важные  вещи  и  завинти  их  себе  в  башку.  Первое  -  предательство  организации  означает  для  тебя  смерть  без  суда.  Понял?
Валаччи  согласно  кивнул:  понял.
Второе  -  если  ты  дотронешься  пальцем  до  жены  любого  члена  «Коза  ностра»,  тебя ждёт  смерть.  Понял?
Валаччи  согласно  кивнул:  понял.
И  ту же  приступили   к избранию  «крестного  отца»  для  Валаччи.  Им  оказался  гангстер Джо   Бонано,  один  из  семи  «капо»  Нью-Йорка.
-   А  ну ка  давай  твой  палец,  которым  ты   спускаешь курок.  -  приказал  Бонано.
Валаччи  протянул  руку. Бонано  проколол   иглой  указательный  палец  Валаччи  и  выдавил  из  него  кровь.
Раздались  аплодисменты.
-   Эта  твоя  кровь  породнила  тебя  с  «семьёй».  -  торжественно   произнёс  Маранзано.
И  снова  раздались  аплодисменты.
Так  Джозеф   Валаччи  стал  полноправным членом  «Коза  ностры».          

               
                10

Незадолго  до  принятия  Валаччи   в  «семью»,  пока  он  с  Вито  Дженовезе  вынюхивал 
Фрэнка  Кастелло  на  берегу  Сицилии,  уголовный  мир  Америки  или  к  тому  времени  сложившаяся  мафия  впустила  в  себя и  дала  питательную  среду  для  развития   новой  преступной  организации под  секретным  названием  «Коза  ностра»,  которое    сразу же  стало  сверхсекретным для  тех,  кто  не  являлся  её   членом,  а  лишь  входил  в  какую  то  иную  организацию, вроде  бандитской  группировки  на  116  стрит.  А  «Коза  ностра»  -это  организация  в  преступном  мире  наиболее  возвышенная  и  влиятельная,  но  и  особо  жестокая  к  тем,  кто  нарушает,  хоть  и  невольно,   кажущиеся  детскими  её  правила.  Удивительно,  но  кажущаяся  детскость  правил  среди  молодёжи,   людей  среднего  возраста  и  даже  стариков  дали  тот требуемый результат  преданности  организации.  Валаччи   стал  единственным   предателем  в   «Козо  ностра».  До  его  разоблачений  о  делах  «Коза  ностры»  лишь  догодывались,  а  организацию  называли  по -  простонародному и  привычно  для  всех   -   мафией.  Не  случайно  Роберт  Кеннеди,  бывший  в то  время   министром  юстиции  США,  назвал  разоблачения,  сделанные  Валаччи,  «крупнейшим    единичным  прорывом  в  борьбе    против  организованной  преступности   и  рэкета  в Соединённых  Штатах».
И  тем  более  не  случайно,   то  «Коза  ностра»  приговорила  к  смертной  казни  Вадаччи
-    и  пока  что  единственного  своего  члена,   открыто  предавшего   её,  признавшегося
в  её  существовании  и  в  своей   принадлежности   к  ней.
Итак,  в   преступном  мире  появился  новый  властитель  Сальватор  Маранзано,  на  первых  порах  благосклонно  относившийся  к  возвратившимся  с  родины  братьям  по  крови  и  даже  Вито  Дженовезе    занимал  высокое   положение  в  организации.  А   сам
Маранзано  стал  «капо  ди  тутти  капи»   -   боссом  над  всеми  боссами  или  босс  всем  боссам  босс.  Именно  при  Сальваторе  Маранзано   организационная  структура  «Коза  ностры»  совершентвовалась.  Это  при  Сальваторе  Маранзано  выстроилась   организация  и  существует  так
как  сейчас  мы  можем   её  увидеть  или  узнать  от  знающих  людей.  Одним  словом,  она  существует  так,  как  придумал  её  Сальваторе  Маранзано.
Но  как  бы  не  изощрался  Маранзано  над  укреплением  дисциплины  и  особых  правил  в  организации,  слабые  места всё  равно  находились.  Не  сразу,  но  находились,  проявлялись   особо  болезненно,  а  значит  жестоко.   Но  обязательная  жестокость,  как  ни  странно,  укрепляла  «Козу  ностру».  И  на  этот  раз,  о  котором  пойдёт речь  ниже,  жестокость  проявится  к  виновным,  напугает  трусливых,  застращает  кто  посильнее  духом  и  установит  тишину.  И  снова  «Коза  ностра»  явится  страшилищем  на  всю  страну.  Но  это   всё  будет  чуть  позже.
А  пока.  Джозеф   Валаччи  работает  у  Маранзано  водителем  и  телохранителем,  он  словно  не  знает  какую  роль  играл  Джо    в  устранениии  Фрэнка  Кастелло  или  Джузеппе  Массерии.  Но  ведь  приблизил,  ведь  надеялся,  ведь  был  уверен.  Или  не  был  уверен,  но  приблизил?  Тогда  с  какой  целью?  Что  бы  был  на виду,  вместе  с  Вито  Дженовезе.  А  уж  потом  враз  обоих …  Может  быть  и  так.  По  иному  не  домыслить.
Казалось  бы,  судьба  благоприятствовала  Джо  Валаччи.  Поначалу.

Но  было  очевидно,  что  прежде,  чем  быть  убитым  Джозефом  Валаччи,  Джузеппе  Массерия,  коронованый  Джо – босс  «Коза ностра», посчитал  необходимым ликвидировать  некоронованного  Маранзано  и   других  его  строптивых  сторонников.
Началась  как  раз  та  жестокая  война,  которая  грозила  смертью  обоим  кланам  преступного  мира,  а  может  и  самой  «Коза-ностра». Недовольных  и  изменников  нашлось  достаточно  с  обоих  сторон.
Мы  уже  знаем,  что  Валаччи  сыграл   решающую  роль  в  убийстве   Массерии  и  тут  же  преступный  мир узнал,  что  не  последнюю  роль  в  убийстве  Джо-босса  сыграл  Дженовезе  и   другой  «капо» Нью-Йорка  Лучиано. Но  все  почему  то  молчали  и  домолчались  до  того,  что  Сальваторе  Маранзано  стал  некоронованным  королём  «Коза  ностра». Впрочем, и  ему  властвовать  времени  досталось  немного. Официально  Маранзано  был  главой  фирмы  по  продаже  недвижимости.  Его  оффис  размещался в  здании  вокзала  на  углу  46  стрит  и  Парк -  авеню.  Его  гангстеры  имели  строгий  приказ  не  появляться  в  оффисе  с  оружием.  Это  то  и  сыграло  свою   роль  в  его  гибели   -   среди  своих  ему  не  нашлось  спасителей,  когда  в  его  кабинет  вошли  двое  неизвестных  и  застрелили  его  в  упор,  а  затем  для  верности  перерезали  ему  горло.
В  ту  же  ночь  было  убито  около  сорока  главарей  «Коза  ностра»,  что  и  привело    к  власти  Лучиано,  связанного  с  Дженовезе  непонятной  дружбой,  при  том,  что  Валаччи
был  в  этой  войне  на  стороне  Джо- босса.
Дворцовый  переворот  в  «Коза  ностре»  был  совершён  Лучиано.  Валаччи  чудом  уцелел  в  этой  резне.  Он  ушёл  в  глубокое   подполье  и  стал  выжидать,  надеясь  снова  на  Вито.  Валаччи  не  сомневался,  что  Дженовезе  знает  все  его  схроны  и  верил  ему,  что  друг  его   не  выдаст  и  ждёт  так  же  как  сам  Валаччи,  что  новый   король   подарит  ему  жизнь  и  объявит  амнистию   своим  врагам.  И  через  две,  недели  не  больше,  Лучиано  объявил  амнистию,  посчитал,  что достаточно  перебито  врагов,  чья  смерть
нагонит  страху  и  установится  мир   в  преступном  королевстве.
Лучиано  не  был  скромником.  Он    жил  в  фешенебельном  отеле  «Уолдорф – Астория»,  где  останавливались  министры  и  другие  крупные  государственные  деятели.  Правление  Лучиано  было  отмечено  ещё  более  масштабным  сращиванием    «Коза  ностры»  с  легальным   бизнесом. И  что  бы не  разжигать  зависти  соперников  Лучиано
отменил  титул  «босса  над  всеми  боссами»,  а  потом  установил  перемирие  между  «Коза  нострой»  и  другими  преступными  синдикатами.
Оказывается  «Коза  ностра»  не   одна  в  этом  свободном  от  несвобод  мире.  Их,  других,  как  в  космосе  бессчётное   количество  и  все  вращаются,  крутятся  вокруг  государства,  образуя  космическую  пыль  при  вращении  и  этой  пылью,  как   санаторной  грязью  спасаются  от  болезней  и  ,  в  конечном  итоге,  от  смерти.  Лучиано 
своим  подсознанием   предполагал  опасность  для  «Коза  ностры» вращение   двойников  вокруг  легального  бизнеса.  И  он   после  непродолжительных  раздумий решил  затормозить  их  вращение  до  нуля,  заморозить  их  в  космосе  без  движения. И  выбор  был  не  трудным  -  это  не  организованные  синдикаты  Датча   Шульца  и  Мейера   Ланского.

Но  в  это  самое  время  Джозеф  Валаччи  начал  то  ли  оживать  как   засушенная  в  пустыне  герань,  напоённая   грозовым  дождём,  то  ли   в  предсмертном  ожидании  готов  был  лечь  в  гроб  живым  и  здоровым.  Он  не  мог  забыть  своей  Си-
цилии,  когда  бежал  от  огня  и  чёрных  клубов  дыма   и  прибежал  под  ноги   Фрэнку   Кастелло,  как  уверял  его  Вито  Дженовезе.  И  как  в  страхе  палил  в  него  -   и  в  пустоту,  и  в  уже  бледное мёртвое  лицо.  Но  потом  то.  спустя три  года  Фрэнк  Кастелло   появился  из  небытия.  Как  это  могло  случится? Кого  он  убил?
Когда  он  был  моложе,  глупее  и  на что  то  надеялся,  Валаччи  придумал  себе  утешительную  басню:  жизнь  Рафаэлю  сгубила  подзаборная  шлюха,  которая одна  на  свете  казалась  ему  Мадонной.  То есть  в  его  жизни  недостойные  люди  занимают  слишком  много  места  и  поэтому  он  не  художник,  а  кромешник  и  у  него  нет   в  сердце  Мадонны,  а  есть   шлюха  по  имени  Маргарита.  И  он,  безумный  в  своих  размышлениях,  уговаривал  себя,  что  проститутка  дана  ему   Иисусом  для  терпения  и   отвлечения  мыслью  от  Мадонны.  Или,  как  он  подозревал,  он  был,  всё- таки, ущербным,  что  бы  мечтать  о  прекрасном.  И  он    существовал  тихо  в  своей  ущербности  и  был  счастлив,  как  рвущийся  на  запах  чучела  хряк.
-   Плоховато  мне.  Грудь  сильно  болит. Колет  давит,  ноет.  Как  острый  тяжёлый  камень.  -  Подумал  Валаччи  о  себе  с  жалостью.
Но  пришёл  Дженовезе  и  сказал:   в  жизни  всё  бывает. И  он  послушно  согласился.

                11

После  двух  Варфоломеевских  ночей,  во  время  которых   в  резне  погибло сорок  главарей   «Коза  ностра»,  Лучиано   проявил  ожидаемое  миролюбие  к  врагам.  Валаччи 
чудом уцелел  в  этой  резне,  однако  ему  стало  известно    отношени  к  нему   самого  Лучиано  и  что  шепнул  ему  Вито  Дженовезе,  что  ему   больше  не  верят  в  организации  и  надо  спасать  себя. И  это его  по  настояшему  поразило. Но  как?  Он  не  находил  выхода.  Дженовезе  тоже  как  то  устранился  от   дружбы.  А  друзей  других  у  него   не  было  -  по  старой  сицилийской  привычке  их  у  него  не  должно  быть.  Должна  быть  только  организация. .
Но  Лучиано  объявил  амнистию.  И  предатели  повылезали  из  своих  тайных   нор  и  поползли  на  поклон  к  хозяину.  Лучиано  благоволил  всем.
Всё-таки,  Дженовезе  пригласил  к себе  Валаччи,  как  он  сказал  по  телефону,  для  крайне   важного  разговора. Валаччи  в  тайне  ждал  этого  приглашения,  хотя  не  знал
для  чего  ему  она  нужна,  дружба  явно  заканчивалась,  если  не  закончилась. Наверное  не  верил  себе  в  измену  друга.
И  он  пришёл  в  «Уолдорф Асторию»,  где  Дженовезе    проживал  в  роскошных  аппартаментах.
Встреча  началась  прямыми  взглядами  в  глаза,  крепким  рукопожатием,  улыбками  и
вежливым  молчанием.
-   Друг!  Я  рад  тебя  видеть  после  долгого  отсутствия  и  неизвестности  о  тебе. Скажи,  как ты  пережил  эти  страшные  дни.  -   Сказал  Дженовезе,  усаживая  Валаччи  в  кресло.
-   Вито! Мой  дорогой  Вито!  -   пробормотал  Джозеф.  -  Я  скучаю  постоянно  по  тебе  и  я  не  вижу  ни  в  ком  поддержки  без  тебя.  Скажи,  что  случилось?  Босс  отринул  от  себя  и  я  вижу  в  этом  плохой  признак. Что  мне  делать?
-   Не  паникуй,  мой  друг.  Успокойся.  И  я  расскажу что  тебе  предстоит  делать.  Но  сначала  успокойся.  Дела  твои  вовсе  не  плохи.  Напротив,  Босс  по-прежнему  доверяет  тебе  и  надеется,  что  ты  готов служить  организации,  как  всегда безоговорочно. В  знак  того,  что   я  сказал  тебе,  получи  от  организации  эту  сумму  баков.  -  Подойдя  к  секретеру Дженовезе  открыл  потайной  ящичек  и  достал  из  его  глубины  пачку долларов  в  банковской  упаковке  и  легко  бросил  их в  руки  Джозефа. Валаччи   так  же легко  поймал  награду  авансом.
-   Что  это,  Вито?
-    Это  плата  за  доверенную  тебе  работу. А  теперь  послушай  меня  что  тебе  предстоит. Внимательно  послушай. Отказаться нет  причины,.  нет  оснований  и  нет  возможности. Так  вот.  Для  организации  сейчас  не  лучшие  времена.  Ты  знаешь,  что  Лучиано  установил  перемирие  с  синдикатами,  свободными  от  влияния  нашей  организации.  Его  интересует  в  первую  очередь  та,  которую  возглавляет  Датч  Шульц,  этот  рыжий  жирный  немец  в  тирольской  шляпе  с  пером, король,  видите ли  Гарлема,  который  не  ладит   с  другими,  да  что  там,  со  всеми  свободными  от  нашей  организации  группами.  Думаю,  ты уже  понял  меня?
Валаччи  утвердительно  кивнул.
-   Хорошо.  Но  всё  же. Наше  общество  должно  его  похоронить  с  почестями  и  как  можно  быстрее.  Если  расходы  необходимо  увеличить,  то  давай  увеличим.  -  Дженовезе  внимательно  смотрел  на  Валаччи.
-   Гонорар  меня  устраивает  более  чем.  У  меня  вопрос только  один:  сроки. И   где  его  искать.
-   Где  искать?  Естественно  в  Гарлеме.  А  сроки?  Хоть   завтра.  Но  ты  одиночка,  ты  должен это  знать  и  не  отступать  от  своего   одиночества.  Понял?
-   Но всем  же  известно,  что  я  его  телохранитель  и  водитель.  -  возразил  Джозеф.  - 
Поэтому  акцию  я  буду  исполнять без  свидетелей.  Я  так  думаю.
-   Хорошо  бы  так.  Но,  всё-таки,  ты  одиночка,  Лучиано  тебя  преследует  за  старые  твои  грехи.  Ты  домогался  его  дочери,  и  всё  в  этом  роде.  Ты  скрываешься  от  него.
-  Я  всё  понял. А  с  Шульцем  я  не  знаком.  Я  поссорился  с  ним  из-за  какой-нибудь  бабы.
-   Вот  такая  схема  происшествия.  Давай  ка  выкурим  по  сигаре  и  выпьем  по  бокалу  нашего  сицилийского  вина.  И  примемся  за  дела.  И  по  доброму  расстанемся  до  следующей   встречи.
Но  они  расстались  не  сразу. Пили  потихоньку  красное  сицилийское  вино,  курили  кубинские  сигары  и  Дженовезе  словно  невзначай  продолжал  открывать   Валаччи   тайны   Лучиано.
В  Нью-Йорке  для  организации  наступили  далеко   не  лучшие  времена.  Находившегося  на  содержании  у  Лучиано  мэра  Уокера  сменил  Ла  Гардиа,  а  окружным  прокурором  стал  Томас  Дьюи,  бывший  кандидат  в  президенты от республиканской партии.  Опасаясь  этих  перемен,  Лучиано  счёл  за  благо  не  дразнить  честолюбивого  Дьюи,  желавшего  сделать  карьеру  на  борьбе  с  организованной  преступностью.  И  Дьюи  в  этом  направлении  сделал  уже  некоторые  успехи.  Так   например,  игорный  бизнес  перекочевал  из  Нью-Йорка  в  Новый  Орлеан.  И  традиционно  в  Америке  всегда  были  сильны  прокуроры,  в  отличие  от  других  многих  стран.  А  вот  с  губернаторами    -   беда,  они   не  отличались  от  других  губернаторов  в  других  странах,  пусть  и  считающих  себя  цивилизованным  миром.
В  преступном  мире  Нью-Йорка  у  Лучиано  не  было людей,   разделяющих  его  взгляды. Противники  были  и  не  мало. Особо    опасен  своей  агрессивностью  был  свободный  от  обязательств     «король  Гарлема» Датч  Шульц.  Так  этот  король   вознамерился   убить  самого  Томаса  Дьюи.
Когда  Лучиано  узнал  об  этом,  то  пришёл  в  ужас.  Эти  планы  Шульца  были  не  бредовыми  идеями  маньяка,  это  была  реальность  преступного  мира  и  самой  преступности  -  такова  была  реальность.  Слабую,  хилую  общественность  страны  это   бы  возмутило  до  крайности,  но  и  подкосило её  последние  жизненные  усилия,   но  ответные  репрессивные  удары  государства    могли  бы  уничтожить  «Коза   ностра»  ещё  до  её  признания  и  о  ней  никто  бы  не  узнал  и  не  слагал  страшных  мифов,  так  похожих  на   развитие  самого  государства. Интересно  какого  отвращения  достигло   бы  само  учение   теории  государства  и  права? Но,  слова   богу,  этого  не  произошло.  Лучиано  вошёл  в  сговор  с  Ланским,  другим  влиятельным   лидером  преступного  мира. С  этим  был  ознакомлен  лишь  Дженовезе  и  по   необходимости  Валаччи.

-   Господи!Господи!  Остави  нам  долги  наши,  яко  же  и  мы  оставляем  должникам  нашим … О   чём  прошу  тебя,  Господи?  Я  просто  сумасшедший!  Кто  числится  на  всей   земле  должником  моим?  Как  упросить  тебя  списать  долги  наши?  К  чему  вся  эта  бухгалтерия?  Долги  наши,  долги  наши!  Давайте  ликвидируем  прошлое,  как  прогоревшее обанкротившееся  предприятие!
   И  не  введи  нас   во  искушение … .
  Это  дьявол  вчера  меня   ввёл  во  искушение,  когда  я  поехал  на  встречу  с моим  боссом,  моим  другом,  моим  земляком  Вито  Дженовезе  и  дал  согласие  убить  кого  то.  А  что  же  мне   было  делать?  Если  он,  Дженовезе,  сильнее  дьявола,   живущего  во  мне.
-  Отведи,  Господи,  от меня  эту  сатану.  Так  куда  я  иду?  В  бар,  что бы  убить  Шульца. Это  он,  Дженовезе,  позвонил  мне  и  сообщил,  что  Шульц  готов  встретить  свою  смерть  и  ждёт её  с  наслаждением  среди  проституток  за  барной  стойкой.  И  я всё-таки  иду.
Валаччи  вошёл  в  бар,  ничем  не  примечательный  бар  на  захламлённлй  улице  Гарлема. Первый  кто  встретился  ему  в  полупустом  зале  был  русский   парень  Витторио   Багрофф  из  охраны  Шульца. Он  преградил  путь  перед  стойкой,  за  которой
сидел  Шульц,  но  сделал  это  не  агрессивно,  не  враждебно  к  Валаччи  и  без  всякой  опаски  -  Джо  был   известен  ему  как  водитель  Лучиано.
-   Делать  нечего,  извини    Витторио.  -  Подумал  Валаччи. И  выстрелил  ему   в  грудь.
Шульц  услыхал  выстрел,  обернулся,  увидел  лежащего  своего  охранника  и  стоящего  с  пистолетом  в  руке  Валаччи.  Замер.  Проститутка  возле  него  завизжала,  бармен  присел  за  стойку. Редкие  посетители  в зале  рассматривали  картину  перед  ними  в  молчаливом  испуге.  Валаччи   перешагнул  через   лежащего  охранника  и  прицельно  стрелял  в  рыжую   громадину,  не  сдвинувшуюся  с  места. Пули  Валаччи   достигали  цели  из  проститутки  и  Шульца.  Было  видно  как  проститутка  вывалилась  из  рук  рыжей  свиньи  и  брякнулась  об  пол.  Шульцвстать  не  мог.  Хотя  пытался.  А  потом  застыл,      словно  уснул,  спиной  повалившись  на  стойку.
Валаччи  достал  бумажную  салфетку,  неспеша  и  тщательно  протёр  револьвер     и бросил его на  пол,  потом  резко  бросился  к  выходу.  Вой  полицейской  сирены  он  услышал  уже  в  такси.          
 

                12
По  радио  играла  радостная  на  все  времена  музыка. Из  «Серенады  солнечной  долины». Но  у  него  из  головы  не  выходил  Вито  Дженовезе  -  засел  там  крепко.  Но  должно  же,  наконец, что  то  измениться  в  его  жизни.  Но  так  долго  ожидать  этих  перемен -   и  ничего  не  меняется.
-    О  боже!  Пусть  так  будет.  Всё  у  тебя,  боже   -   и  царство  небесное, и  сила,  и  слава.  А  мне  совсем  мало  нужно,  боже.   Дай   мне  спокойствие   и  сними  с  меня  страх  жизни.
Валаччи  верил  в  великую  старую  мудрость  всех  народов:  стерпится  -  слюбится.  Конечно,  слюбится!  Целые  народы  со  своими  «лидерами»  слюбились    и  не  раз,  и  не  два  -  постоянно.  А  нам  почему  жить  без  уважения  друг  к  другу.
И  гудела  в  душе  у  него  горькая  горечь, жестокая  обида,  острое  желание  наказать  за  его  собственные  преступления  и  повёрнутую  жизнь  поперёк  непреодолимого  потока
крови.
Окружной  прокурор  Нью-Йорка  Томас  Дьюи  выловил  крупную  дичь  в  деле  об  убийстве  Шульца,  проститутки  и  охранника.  Это  был  Лучиано. По  иронии судьбы,  Лучиано  спас   Дьюи  от  смерти.  Но  сам  Лучиано  не  смог  избежать  следствия  и  суда,  но  наказания  -  тюремной  отсидки  не  избежал. Но  избежал  электрического  стула,  поскольку  все  свидетели,  хоть  как то  замешанные   в  покушениии  на  Шульца,   были  ликвидированы.  В  их  ликвидации  активно  участвовал  Джозеф  Валаччи. И  здесь  Джо
сумел  остаться  вне  подозрений.  А  Лучиано  был  осуждён  за  поощрение  «принудительной  проституции». И  все  остались  довольны   друг  другом.

Только  Валаччи ,  как  всегда,  оказался  отринутым  от  всего  -  как  бы  тут  же,  вслед
суду  и  следствию  и  самой  причастности  к  убийству  отгороженным  невидимой  стеной.  И  тут  же  всё  это  стало  казаться  в  давно  прошедших   временах  -  то  ли  годах,  то  ли  месяцах,  то  ли  днях.  Но  слишком   давно,  что  бы  хранить  памятью.  Годы  хранится,  хоть  фактически  где  то  рядом,  только  за  прошедшее  время   воды  утекло  много.  Жизнь  Валаччи  совсем  по-иному   пошла,   не  поэтому  ли  и  кажется    всё,  что  давно  это  было.  Крепко  тогда  обидели  его  начальники.  А  тут  и  бог  вдобавок   не  пожалел:   молодая   жена  да  маленький  сын    в  одночасье  померли. От   родителей  уехал  в  самые  ранние  свои  годы  и  переплыв  океан,  тут  же  на  берегу  встретил  земляка   из  маленького  своего  сицилийского  городка  Кастелламмарезе,  Вито  Дженовезе,  который  и  стал  ему  за  родителей  и  за  друга.  И  видя  такую  беспрекословную  заботу  о   себе,  стал  Джозеф  задумываться.  По правде,  долго  задумывался  и,  наконец,  пошатнулся  в   вере.  И  окончательно  веру  в  себе  к  Христу  потерял. А  новой  не  приобрёл.  Не  встретилась,  как  бывало  встретился  земляк  Дженовезе.
Раздумья  долго  им  владели,  пока  не  увидел  вокруг  себя  горы  трупов. Попросит  Вито,  а он  чуть  ли  не  опережая  его,   ещё  не  произнесённое  исполняет,   оставляя
Дженовезе  в  недоумении  -  как  догадался?
Конечно,  грамоте  Валаччи  был  обучен  плохо и  поэтому  себе  доверия  не  было.  От  этого  часто   брала  его  за  горло    от  этих  мыслей  тоска,  да  такая,  что  рад   бы  на белом   свете  не  жить.  И  приходила  мысль:  так  ли  бы  жить  надо,  если  по  божьему  закону?  Ну,  что  ещё,  если  сомневаться  до  конца:  если  грабитель  закован  в  кандалы так  или  тот,  которому  электрический  стул  грозит  и  так ли,  что  только  они  и  есть  кромешники?
Но   трясло  его,  лихорадило  и  устрашало  до  потери  сознания  страх  попасть  в  лапы  к  прокурору  Томасу  Дьюи.  Но  на  удивление   он    прокурору  был  не   интересен.  А  попался  ему  в   руки  сам  Лучиано,  которому  прокурор  должен  быть,  наверное,  жизнью,  ибо  у  Шульца  пустых  намерений  не  бывало.
Итак,  спектакль  для  Лучиано  закончился,  где  отыграл  он  роль  короля  какого  то    страшного  государства  с  названием   «Коза  ностра»  на  планете   мафия.  А  если   всё
это  возвратить  в  реальность и  не  фантазировать,  то  Лучиано    своим  правлением 
и  своим  арестом  ( а  здесь  всё  послужило  в одном  направлении)  расчистил  путь  к   власти  своему  другу-сопернику  Вито  Дженовезе.
Но!   Пока  Лучиано  сидел  в  тюрьме,  а  Дженовезе  улизнул  снова  в  Италию  к  своим 
фашистам- чернорубашечникам  во  главе  «Коза – ностра»  встал  Фрэнк  Кастелло,  восставший  из  огня  и  воскресший  из смерти  от   пуль,  выпущенных  в  него  Джозефом  Валаччи.  Эта  загадка  Кастелло  по  всей  вероятности  остаётся  не  разгаданной  до  настоящего  времени.  Для  всех  он  оставался  «дипломатом  и  гурманом». Он  предпочитал  слово   пуле,  а  хорошую  трапезу   ставил  выше  всего.
Таков  был  соперник  Дженовезе,  которому  предстояло  соперничать    не с  простым  гангстером. Впрочем ,  «дон  Витоне»,   как почтительно  называли  его  в  преступном  мире,  то  же  был  не  прост,  хотя  предпочитал  кошельку  револьвер.  В  своих записках
Валаччи  вспоминает  об  этом  гангстере :
«Когда  кто-нибудь   приходил  к  нему  с  доносом  на другого,  он  сначала  приказывал  убить   жертву  доноса,  а  затем  и  самого   доносчика».
Весьма  характерна  и  история  женитьбы   Дженовезе.  Ему  приглянулась  замужняя  женщина.  И  он  приказал  подручным, среди   которых  был  и  Валаччи,  убрать  со  своего  пути  препятствие  -   мужа.  И  его  убили.  А  уже  через  две  недели  после  убийства  мужа  Дженовезе  обвенчался    с  его  вдовой.
А   Дженовезе  продолжал   оставаться  в  Италии  до  1945  года,  то  есть  до  окончания  войны,  когда  американцы  добились  от  Италии  редепортации  в  связи  с  делом  об очередном  убийстве,  за  которое  ему  грозил  электрический  стул.
Когда  была  установлена  личность  Дженовезе  и  он  был  арестован  по требованию  американцев  и  помещён  в  тюрьму  Неаполя,  Италия  стала  готовить  его  к  отправке  в  Америку.  Но  Дженовезе  был,  всё-таки,  удивительным  гангстером,  он  ухитрился  каким  то  образом  связаться  из  военной  тюрьмы  Неаполя,  где  его  содержали  в  предварительном  заключении,  с  американской  «Коза ностра»  и  сообщить  ей  о  своём  скором   и  вынужденном  возвращении,  где  ему  был  приготовлен  электрический  стул.
Организация  немедленно  позаботилась  обо  всём  что  было  нужно.  Безопасное   путешествие  через  океан  было  обеспечено,  свидетели  обвинения  против  Дженовезе  были  устранены  -  один  отравлен,  другому  размозжили  череп.  Вместо  электрического  стула   его  ожидал  трон   «Коза  ностры».А  при отсутствии  свидетелей  и  миновало  ему  наказание  -  смертная  казнь  и  даже  суд  оправдал  его.
А  где  то  рядом   с  Дженовезе  оставался  существовать  и  Валаччи,  он  где  то  существовал,  где  то  жил,  но  без  дружеской  поддержки  Вито.  Их  связи  прекратились
без  каких –либо  объяснений  со  стороны  Дженовезе.  А  Валаччи  не лез  к  нему  со  своей  дружбой,  не  просил  о  помощи  или  совета  -  знал, что  всё   это  может   быть  опасно  для него.  И  не  напоминал  о  себе,  буд то  сам  такой   -    не  обязательный  в  дружбе,  было  и  не  стало,  словно  случайная  связь  с  женщиной.  Только  это  приносило  какое  то  спокойствие  до  тех  пор,  пока  ему  не  вспомнятся  прежние  годы.
А  как  вспомнятся …

Но  всё  продолжалось.  Несколько  по  иному,  но  всё  то же.
-    Ну,  слышь,  мужик,  - напутствовал  его  старик,  -  смотри,  мужик,   в  оба.  Сам  знаешь -   Знаю…  -  ответил  Валаччи  и  нырнул  во  тьму  сицилийской  ночи.
Лошадь   бежала  ровно  и  быстро  мчала его  к  роковому  логу.  Однако   до лога  было  ещё  не  близко.  И  Валаччи  мог  на   свободе  и  в  ночи  обдумать  своё  положение.  Как
это   случается  иногда   в  минуту  возбуждения,  оно  представилось  Валаччи  вдруг  с  поразительной   ясностью.  Вспоминая  странную  неотвязчивость  с  какою    следовали  за  ним  эти  странные  люди,  Джозеф  заключил,  что  в  логу  его    непременно  ожидает  какое то  неприятное,  но  скорее  опасное  приключение.  Какую  роль  будут  играть  каждый  из  них,    он  представить  не мог.
Загадка эта  скоро,   должно  быть,   должна  разрешиться.  Посветлевшее  небо  без  луны  и  звёзд  оставалось   довольно  тёмным,  На  нём   вырисовывался  только  горный  хребет,  похожий  на  театральные   декорации.   На  его  вершине,  на  ветру  шумел  оливковый  лес,  внизу,  в  темноте  плескалось  море.
Пыльная  дорога   пробивалась  между   берегом  моря  и  горами.  Это  было  самое опасное  место,  прославленное  многочисленными  подвигами  рыцарей  сицилийской  ночи.  Дорога  спускалась  к  логу  и  стала  каменистой.  Лошадь  перестала  бежать. Рассветлело  и  можно  было  рассмотреть  сплошь  тучное  небо,  а  под  копытами  лошади   редкие  кусты.
Валаччи  спрыгнул  с  седла. Огляделся  и  прислушался.  Было тихо  и,  слава  богу,  никого  кругом.
         
                13, 14

Итак,  Дженовезе  оправдан.   Он  избежал  электрического  стула  и  перед  ним трон,  а  на  троне  Фрэнк  Кастелло.  Но  он  сам  себя  считал  претендентом   №1 на  этот  трон,  а  Фрэнка  Кастеллу.,  сидящего  на  троне,  не  достойным этого  высокого  места  в  корелевстве  «Коза  ностра».
Но  Дженовезе  уже  опытен.  Перед  ним  несли  испытание  Лучиано,  Маранзано,  Массерия  и  не  выдержали  изощрённости,  терпения,  хитрости  и  жестокости  этого  человека.  Его  опыт,  как  признавали  кровные  братья,   был  предпочтительнее.  И  не  удивительно,   что  кровные  братья  исолнив  все  инструкции  «донна  Витоне»  из  далёкой  Италии,  и  поначалу  готовые  его  принять  как  короля  организации,  позволили  действовать  ему  по  собственному  разумению.
И  заручившись  доверием  своих  людей,  Вито  Дженовезе  воздержался  от  прямой  атаки  на  трон  Кастелло  и  начал   присматриваться  и  принюхиваться  к  слабым  местам  своего  крестника.  И  Фрэнк  об этом  знал.  Но  у  Фрэнка  не  было  доказательств   убийства  своего  двойника  Вито  Дженовезе  и   Джозефом  Валаччи.  При  этих  обстоятельствах  Фрэнк  был безоружен  против  Вито.  За  исключением  единственного,
 что  ему  попало  в  руки  случайно  -  сам  Валаччи.
Валаччи  сам  пришёл  к  нему  просить  о  защите  с  предложением  убить  Дженовезе  взамен.  И  Фрэнк  согласился:
-    Только  вначале  тебе  предстоит  поездка  на  Сицилию,  что  бы  привезти  оттуда  человека,   что  бы  тебе  самому  не  стать  свидетелем.  Сделаешь  это,  а  потом  убьёшь 
своего  друга.
-   Ты гарантируешь  мне  жизнь?  -  спросил  на  это  Валаччи.
-   Я  гарантирую,  что  я  не  приму никаких  мер  по  отношению  к  твоему  убийству  лично  от  меня.
Сделка  была совершена,  Валаччи   получил  какие  то  гарантии от  Фрэнка  не  убивать  его  за  расправу  над  его  двойником,  но  это были  хоть  и  слова  человека  знающего  цену  своим словам,  но  какие  то  обтекаемые  и  абстрактные.  Но  для  Валаччи  доносились  слухи,  что  компаньонов  Дженовезе  одного  за  другим  и  неминуемо  настанет   и  его  очередь  и  он  согласился  на  эту  протянутую  Кастелло  соломинку,  что  бы   вытянуть  его  из болота.
А  Дженовезе  плёл  сети   вокруг  Кастелло.  И  вот  паук  Дженовезе ухватил  липкими  лапами  Вильяма  Моретти,  ближайшего  соратника  Кастелло  -   что бы  показать  тому его  уязвимость.  Моретти  был  ещё  тот  фрукт,  сифилитик,  отчего  и  паралитик,  равный  Аль-Капоне  в  этом,  во  всяком  случае  ему  не  уступающий  и  поэтому  он  был  опасен  не  только  лично  для   Кастелло,  но  и  для  всей  «Коза- Ностра».  Его  мозги  были  поражены  сифилисом  и  он  часто  впадал в  состояние  слезливости  или  излишней  болтливости.  И  тогда  он  был  особенно  опасен.  Однажды  на  допросе  в  комиссии  Сената,  он    выболтал  столько  тайн,  что  терпеть  Дженовезе  больше  не  стал,  а  на  защитительные  слова  Кастелло  сказал,  как  плюнул:  ему  больше  не  жить.  И  выполнил  что  сказал. Октябрьским  утром  1951  года Моретти  был  застрелен  в  одном  из  ресторанов  Нью-Йорка.
Любопытно,  но  статистика  говорит,  что  большинство  своих  экзекуций  «Коза-ностра»  совершала  там  -  в  ресторанах  и барах.  Это  была  традиция  -  сначала  вкусно  накормить  и  напоить  жертву.  Джеовезе  среди  своих  братьев   не  скрывал  своей  причастности  к смерти  Моретти,  наверное  лишний  раз  напомнить  Кастелло  кто  в  организации  действительный  и  реальный  король.
Были  устроены  пышные  похороны  и  Дженовезе  произнёс  надгробную  речь,  сказав буквально  следующее: «Да   простит  господь  бог  раба  своего».  И  больше  ничего.
Устранив  Моретти  Дженовези  принялся  за  главную  дичь.  Ожидал  ли   опасности  Кастелло?  Не  мог  не  ожидать.  Почему  он  несколько  лет  жил  в  этой  опасности?
Кто  скажет  сей  час!  Привык?  Или  не  верил,  что  Дженовезе  готов и   его  убрать  со  своего   пути.  Так  или  иначе,  но  однажды  войдя  в  холл  своего  дома,  он  услышал  за  спиной:
-   Это  тебе,  Фрэнк!
Он  обернулся    и  получил  пулю  в  голову.
Рана  Кастелло  оказалась  не  смертельной.  Он  выжил.  В  полиции  и  на  суде  Кастелло  отказался  признать  покушавшегося  и   назвать  того,  кто   его  подослал.             
               
                14
Валаччи  испугался  этой  тишины.  Притихшая тоже  лошадь  вдруг  взыграла  головой  и  ударила  копытом  о  камень.  Произошло  какое  то  нарушение  в  этой  тишине.
-   Вот  и  вся  история  моей  неудачливой  жизни,  так  кончилась  и  разрешилась  моя   судьба  на   этой  сицилийской  земле,  куда  я  возвратился  лишь  для  того,  что  бы  снова  вершить  свои  гнусные  дела.  Что  же  я  готов  сей час  же  умереть.  -  Мысли   улетали  из  головы  Валаччи,  не  задерживаясь,  лишь  взмах  их  крыльев передавал  смысл.  Мысли  его  мертвели  в  полёте,  ноги  подкашивались.
Небо  посветлело  и,  казалось,  освободилось  от  туч.  Начиналось  утро   и   в  утреннем  свете  стал  виден  берег  моря  и  полоса  прибрежного  песка,  по  которому  он  с  Дженновезе   когда  то брели  к  ущелью  по  горячему  песку,  что  бы  там убить  человека,  слушающего  Энрике   Карузо.  Чем  тот  человек  помешал  ему?  За  что он  наказал  его?
Всё  было  тихо  по-прежнему.   Только  вдали   от  дороги,  где  море  вставало  широким  заливом  препятствовать  её  прямоте  и  заставляло  свернуть  и  продолжаться  вдоль  берега,  стали  слышаться  шумы  утреннего  ветра  в  близких  кустах  и  в  отдалённом  массиве  оливковых  деревьев.
Успокоившись,  Валаччи   вспомнил  о  старике, сажающим  его  на  лошадь,  и  с  ним  последний  разговор  о  делах,  с  которыми  он  пожаловал  к  нему  от  Фрэнка  Кастелло.
Старик  раздражённо  говорил:
-    Я  ожидал  от  него  чего  то  высокого  и  значительного,  а вместо  этого  сплошная  кровь  на  руках   сицилийцев,  что  обыкновенно  происходит  в  мире,  а он  ещё  добавляет   своего.  Странно  всё  это!  Не  по  сицилиански!  И  у  меня  нет  восторга  от  его  дел.  Да  ладно,  поезжай.  Мои люди  сдадут  тебе  этого  свидетеля.  Только сам  будь  осторожен.  Люди  стали  другими,  это  ты  должен  помнить.
Вдруг  из   ближних  кустов   в  серости  утра   сверкнул  огонёк и  раскатисто  прогремел  выстрел.
-   Вот  оно.  -  Бессмысленно  подумал  Валаччи.
И  тут  же  из  кустов  появились  люди,  словно  вывалились  ни  откуда.
-  Оружие  на  землю!  Что  говорят!  Оружие  на  землю  и  жив  будешь!  -  раздался  зычный  голос  от  появившихся  людей.
Что  бы  ответить  у  Валаччи  не  бало  сил.  Он  послушно  сделал    шаг  навстречу    и  молча  бросил  револьвер  на  землю.
-   Кто  вы?  -  выдавил  он  из  себя  и  не  ожидал  ответа.  Он  сам  догадался,  что  это  люди  Дженовезе. Он  продолжал  играть  с  ним  как  и   всю  жизнь. А  сам  он  проигрывает  и  проигрывает  ему.  Игру  за  игрой.      
               
                15

После  покушения  Кастелло  неожиданно  для  Дженовезе   добровольно  вышел  из игры.
Вскоре  его  арестовали  за  махинации  в  игорном  бизнесе   и  он  стол  вообще  безопасен  для  Дженовезе. Однако   «дон  Витоне»  не  оставлял  его  вниманием,  поскольку  знал  о  ранее  замышляемых  им  акциях  против  него.  И  Дженовезе, что  бы  окончательно  обезопасить  себя,  посылает   своих  людей  в  Европу,  схватить  Валаччи  и  живым  приволочь  под  его  очи.  Живым  и  невредимым. А  здесь  в  Нью-Йорке  оставался   лишь  один  человек  не  подчиняющийся  ему  -   глава  «Синдиката  убийств»
Анастасия,  гангстер,  выделяющийся  паталогической  жестокостью  даже  среди   самых  отпетых  убийц  «Коза  ностры».  Убийство  Анастасии  произошло  так,  как  любил  убивать  Дженовезе  -  неожиданно  для  жертвы,  когда  Анастасия  сидел  в  кресле  у  парикмахера  с  горячей  салфеткой  на  лице.  Он  так  и  не  увидел   своих  убийц,  которые  изрешетили  его  пулями.
Но  и  Вито  Дженовезе  недолго  был   фактическим  главарём  «Коза  ностра»,  его  вскоре  осудили  за    нелегальную  торговлю  наркотиками.  И  поместили  в  федеральную  тюрьму  Атланты.  Тут  то    он  снова  встретился  с  Валаччи. Он  долго  ждал  этой  встречи  с  ним.  Но  ведь  поначалу  и  не  помышлял  с  ним  встречаться,  лишь  хотел  навешать  на  него    неподъёмные  обязательства  за  прегрешения  лично  перед ним  и  перед  «Коза  ностра».  В  своих  отношениях  с  Валаччи  он  сам  так  запутался  и  запутал  друга,  что  со  стороны  при  объективной  разборке  их  отношений  сразу  невозможно  было  определить  кто  виноват  и  кто  более  достоин  «поцелуя  смерти».
«Добрые  молодцы»  Дженовезе  доставили   Валаччи   в  Нью-Йорк  и  передали  ему  приказ   «босса»  -  убить  Фрэнка  Кастелло.  Сам  Дженовезе  встречи  с  другом  избежал
  и  Валаччи  понял,  что  поскольку  врагов  у того    не  остаётся,  то  следующм  на  очереди  будет   он.
ДЖеновезе  в  Валаччи  нашёл   и  имел    всю  жизнь  при  себе  приручённого   острозубого  волка   рядом  с  пастухом,  пасущим   свои  стада  на  вечно  зелёных  сочных  просторных   сицилийских  лугах.  Пастухом  мнил   себя  Дженовезе,  а  волк,  в  противоречие  всякой  логике,  стерёг  эти  стада  и  пас  глупую  безрогую  и  рогатую   животину,  а  сам  Вито  доил  коров  и  получал  отличную  мраморную  говядину и  вместе  с  Голландией  и  Францией  делал  непревзойдённые    сыры,  стриг  овец  и   продавал  шерсть  всей  Европе,  что  бы  Европа  обработав  эту  шерсть  на  шерстобитных фабриках,  из  отличной  шерсти  кроила  итальянские   костюмы,  вязала  теплые  свитеры и  много,  много  чего  ещё  производила  Европа  от носков  до  спотивных  шапочек  и  утеплённого   нижнего  белья   -   и  всё  это  Европа  получала  от  него,  от  Вито  Дженовезе.  Или,  точнее  сказать,   от  первоначальной  деятельности.  Но   как  то  незаметно  вся  его  деятельность  трансформировалась  в  нечто  другое,  в  то  же  самое, но  с  примешиванием  каких  то  функций  из  области  криминальных  отношений.  И  это 
происходило  как  то  незаметно  для  Дженовезе, отчего  пришлось  даже  ужаснуться   поначалу.  Но  его  характер,  его  суть  всё  перенесли.  Говорят,  привычка    -  вторая  натура.  И  он  привык  -  узнал  или  познакомился  со  своей  второй  натурой  и  не  нашёл
что  то  противное  своей  первой   натуре,  натуре  от  рождения.  Они  были  идентичны!
Валаччи   понял    -    Дженовезе  видеть  его  не  хочет,  опять  играет  великую  и  трагическую  игру   товарищества,  спасая Джозефа от  электрического  стула.  Предотвратив  от  одного  преступления,  что  на  его  языке  означало:  я  спасаю  тебя,  но  обязываю  то  же  самое  делать  для  меня.  И Валаччи   безропотно  согласился не  добывать никаких  доказательств  для Фрэнка  Кастелло  против  Дженовезе,  но  выполнить  заказ  Дженовезе   против  Кастелло,  но  какой  заказ!  -  убить  Фрэнка.  Но  нечего  возвышать один  заказ  против  другого, по  сути  они  равны,  поскольку,  если  бы  операцию  начал  первым   Дженовезе,  то  это  не  факт, что  он  устранит  Кастелло.  И  наоборот. Но,  всё-таки,  Валаччи  стрелял  в  Кастелло! И  -  Валаччи  не  стрелял в  Дженовезе!   Значит  победу  одержал  Дженовезе!
Валаччи  вошёл  в  дом  Кастелло  во   входную  дверь,  которая  на  запиралась   и  все  об  этом  знали. Кастелло  этим  всех  и  шокировал  -  зная,  что  за   ним  идёт охота  и  не  заботился  о  своей  безопасности.  Валаччи  разместился  на  втором этаже,  ему  был  виден   входящий  в  холл  на первом  этаже  Кастелло.  Валаччи   быстро  спустился  к  нему,  снимающему  пальто  и  сказал  громко,  как  велел  Дженовезе:
-  Фрэнк,  оглянись.  Эту  серебряную  пулю,  подарок  от  друга,  прихвати  с собой.  -  И,  помедлив  ровно  секунду,  прицелился  и  выстрелил  ему  в  лоб.
Но  выжил  же  Кастелло,  и  не  пытался  отомстить,  и помня  о  порялках  и  правилах  организации,  не назвал  убийцу  и  не  назвал  заказчика,  хотя  убийца назвал  Фрэнка,  как  заказчика  убийства  Дженовезе.
Валаччи   с  секунду  медлил.  Это  казалось  долгим  промежутком  времени. Он  видел  бегающие  зрачки  Кастелло  и  потому  как  они  остановились  понял,  Фрэнк  на  что  то  решился  и  медлить  нельзя,  иначе  ситуация  может  изменится   до  наоборот.  И  он  нажал   на  курок,  уже  понимая ,  что   убивать  больше    не  может  -   Фрэнк  последний.
   
                16

Правосудие  не  смогло  доказать  причастность  Валаччи  к убийству  Кастелло  и  он  был  упрятан,  всё-таки,  за  решётку  за  торговлю  наркотиками.  Там  и  встретил  его  Дженовезе,  осуждённый  за  то  же  самое,  будучи  абсолютным  монархом  уголовного  мира. Во  дворе  тюрьмы  города  Атланты  «дон  Витоне»  объявил  о  предстоящей  скорой  смерти  своего  друга   -   прилюдно  поцеловав  его  в   губы.  Это   была  воля  Вито  Джеовезе,  а  его  воля  была  священной   и  для   тюремного  персонала.,  который  наблюдал  за  событиями  и  не  сделал  ничего,  что  бы  предотвратить  экзекуцию.  Однако,  как  можно  лишь предположить,  Дженовезе  своё  решение  оставил  решением
для  себя  и  не  окончательным  для  Валаччи  и  для  исполнителя.  Кстати,  исполнителя
правосудие  установило  только  со  слов  следователя  ФБР  Джеймса  Флинна,  то  есть   исполнителем    или  убийцей    Валаччи  был  признан  в  недостаточной  степени.  чтобы  отправить   его   на  элекрический  стул.  И  Валаччи   справедливо  и   безошибочно  сказал себе:  это  всё  проделки  Дженовезе.,  он  подводил  его  к  смерти   и  держал  его  жизнь  возле  неё  и   так  всю  их  жизнь,  всю   их  дружбу.  И  не  по  своей  воле  Кастелло  не  признал  Валаччи,  когда  он   прекрасно  его  знал  ещё  со  времён   Сальваторе  Маранзано.  И  само    это  иезуитское  покушенение  в  характере  Дженовезе  -   отправить  человека  на  тот  свет  с  подарком  -  с  серебряной  пулей   в  голове  и   весь  Нью-Йорк  знал,  чьи  это  проделки.
А  разве менее  иезуитское  придумывание  для  Валаччи  прилюдного  «поцелуя  смерти»  и  спасение  Валаччи  ценой  жизни  невинного   человека,  что   отдалённо  напоминало  бои  римских  рабов,  в  тюремном  колизее  Атланты. Валаччи  всю  жизнь  будет  помнить
этого  Ди  Палермо,  лежащего  под  баскетбольным кольцом  с  разбитлй  головой,  а рядом  совершенно  новый, словно только  что  из  прокатного  цеха,  обрезок  трубы,  диаметром  чуть  больше  водопроводной,  но  очень  удобный в  обхвате,  что  бы  совершать  экзекуции.
С  этого  убийства  на  тюремном   дворе  города  Атланты  началась  история  известности 
преступной  организации  «Коза  ностра»,  рождённой  преступным  миром  под  названием   мафия.   Имя  организации  стало  известно  в  1962  году   от  гангстера   -лейтенанта  Джозефа  Валаччи  в   обмен   на  жизнь.  Выдав   имя  организации,  Валаччи
выторговал  себе  жизнь.  А  Джановезе  свою  жизнь  не  выторговывал,  его  никогда  не  приговаривал  суд  к  смертной  казни.  Не  удивительно  ли?  И  даже  есть  мнение,  что  истинным  предателем  «Коза  ностра»  является не  сицилиец  Джозеф  Валаччи,  а  его  смертельный  друг,  иезуит  по  жизни,  вечно  взбирающийся  по    иерархической  лестнице  «Коза  ностра»  и  гениально  исполнивший  свою  задумку  создать  преступную организацию,   а  потом  её  расколоть  и  уничтожить  чужими  руками,  как  бы  ради  собственного  интереса  -  это  Вито  Дженовезе.
Он  умер  от  сепрдечного  приступа в  феврале  1969  года  в  госпитале  тюрьмы  Спрингфильда,  когда  ему было  семьдесят  два  неполных  года.  Никто  не  знает,  читал  ли он  «Записки  Валаччи»,  заказанные  им    у  издательской  фирмы   «Патнам  и  сыновья».  Скорее   всего  нет,  не  читал.  Он  и  так  заранее  знал  каждую  мысль  своего  друга.  А  впрочем,  кто  знает.
Месса  была  недолгой.  Гранитная  плита,  закрывающая  вход  в  фамильный  склеп
«дона  Витоне»,  уже  заранее  была  сдвинута  с  места.
Гроб  опустили  на  ложе  из  белых  хризантем.  Преподобный  отец    вознёс  молитву,  какая  то  женщина  с  повязкой  на рукаве   осыпала  гроб  цветами.  Затем  за  дело  принялись  могильщики.  Через  десять  минут    всё  было готово.  На гранитном  памятнике,  припечатавшим  свежую  могилу,  красовался  ангел  со  сложенными  руками.  Под  ним  было   выбито  всего  одно  слово  -   Дженовезе.               

                КОНЕЦ
  © Copyright: Владимир Хрулёв, 2014
Свидетельство о публикации №214040500332