Слишком яркое солнце, море и дети

О солнце.

…Нет, вовсе не тот тысячекратно описанный раскаленный диск, отсвечивающий белым металлом, ограненным по диаметру узкой черной полоской, рассыпающий вокруг себя блистающие лучи;

И уж тем более, не желтый немного неровный акварельный круг, будто сошедший с нежного детского рисунка;

И даже  не пляжное золотистое  буйство, протягивающее свои драгоценные нити-лучи всем и каждому;

А просто – разлитый по небу свет, само Божество Света, в своей самодостаточности  даже не подозревающее  о существовании истинного Творца; оставившее своих поклонников в глубокой древности и более в них не нуждающееся;

…Просто – разлитый по ярко-небесному ослепительный белый свет…Тот самый, на который даже при взгляде украдкой делается нестерпимо больно глазам…

Потом девочка.

Она действительно, как и решила сегодня, изменила своему любимому месту и прошла значительно дальше – почти через весь залив, к большой гряде камней, где совсем никого не было.

Она, правда, никогда не заходила так далеко одна, но ей ничуть не было страшно. Она совсем никого и ничего не боялась.
Девочка привыкла приходить каждый день на море и постепенно приучилась дружить с ним в любую погоду, кроме сильного шторма. В такие дни ее не пускали на море родители.

С небом она подружилась гораздо раньше – и даже не смогла бы вспомнить когда, если бы ее об этом спросили. Как будто бы небо всегда было с ней, а с морем она просто познакомилась позднее. А может быть, именно так оно все и было.
В этот день девочку слегка тревожило какое-то особое предчувствие;  какая-то радостно волнующая ее детскую душу нота, которую она знала как обещающую  что-то совсем необычное.

Для этого необычного она и зашла так далеко, и, как раз, когда дошла до этого места, вдруг совершенно успокоилась…И поняла, что сегодня у нее все должно получиться…

Она сбросила с ног легкие сандалии, встала у самой кромки воды, которая немедленно и ласково подобралась к ее загорелым ножкам, и немного постояла, как будто к чему-то готовилась. И потом, проследив взглядом дорожку, причудливо расчерченную игривым солнечным бликом, подняла голову, и, не зажмуриваясь, посмотрела прямо на солнце…

Теперь мальчик.

Он вышел откуда-то из-за камней, где оставил свой рюкзак и одежду. В руках он держал ласты, маску и дыхательную трубку.

У него выбралась свободная минутка и он пришел на свое любимое место, понырять и поплавать. В этот раз он тоже пришел сюда ( как и в прошлый раз, и в позапрошлый тоже: как приходил всегда, кроме дней сильного шторма).
Этот залив хорошо знал мальчика и всегда ждал его прихода.

Занятый осмотром маски и прилаживанием трубки, мальчик не сразу увидел, что он на берегу не один. А когда увидел, остановился и замер от неожиданности.
Девочка стояла на берегу у самой кромки воды, которая играя и подыгрывая самой себе, как всегда в этом заливе, норовила лизнуть ее босые ноги.Подняв голову, девочка смотрела прямо перед собой. Вдаль и вверх, - туда, куда уходила от ее ног переливающаяся зыбкая блестящая дорожка, где-то на самой линии горизонта упирающаяся прямо в сияющий свет огромного неподвижного диска.

Девочка, не зажмуриваясь, смотрела прямо в это сияющее светлое пространство, и, конечно, ничего не могла больше видеть…И появления мальчика, замершего с ластами и маской в руках, она тоже не заметила.

Мальчик же застыл в удивлении. Он никогда не видел эту девочку, и, самое важное, - он никогда не видел никого, кто мог бы так смотреть на солнце. Именно так,- открытыми глазами, совершенно не зажмуриваясь. Как умел только он сам.

Какие чувства всколыхнулись в нем!
Он смотрел, изо всех сил стараясь сдержать дыхание, - так, как он никогда ни на кого не смотрел – только на море, только на небо, и только на солнце…
Она стояла в светлом летнем сарафанчике, невысокого роста, с кожей, нежно облитой любимым ею солнцем; с легким хвостиком волос, схваченным цветной резинкой в виде цветка. С тремя пластиковыми цветными браслетами на запястье правой руки.
Он почти не видел ее лица: только профиль - тонкую шею, так же окрашенную солнцем, часть щеки и немного курносый нос.
 
Смятение чувств – что было в них?

Мужская, не по годам зрелая привычка оценивать и анализировать новую ситуацию как будто впервые отступила куда-то…Тревожа обеспокоенное сердце из него легкой, невесомой, но совершенно осязаемой бабочкой вдруг выпорхнула радость. Мальчик даже немного испугался – так это было неожиданно для него самого…
И эта неожиданная радость – как много пообещала она ему! Какие новые мысли, новые чувства и надежды в нем породила!

Вот…они познакомятся и станут друзьями – застучало мальчишечье сердце,- и, держась за руки, будут убегать от волны, а, может быть, стараться ее перепрыгнуть, рассыпая брызги-бриллианты. Он научит ее нырять, и даст ей маску и ласты, и покажет ей тот удивительный мир, которого нет нигде на земле.

И…потом они будут вместе смотреть на солнце, на море, на небо…
И он расскажет ей все о себе. Все-все – как он никому никогда не рассказывал. И она…быть может, тоже…

Он повернулся к ней, и почти сделал движение, и почти выдохнул имя, которого не знал…как вдруг увидел поднимающуюся с берега, с того самого места, где только что стояла девочка, небольшую белую птицу, легко и сильно  взмахивающую крыльями  и быстро набирающую высоту. Улетающую поверх ослепительной дорожки прямо туда, к невыносимо сияющему, потерявшему всякие очертания солнечному пространству.

…Мальчик проводил птицу взглядом, пока ее силуэт окончательно не растворился в одном из солнечных бликов; постоял еще немного, не замечая, как волна, играя и подыгрывая самой себе, ласкается к его загорелым ногам,

а потом повернулся и пошел, держа в руках маску и трубку, к камням, где оставил свой рюкзак и одежду.