Изгоев. Приютивший строки

        "Кому живется весело,
         Вольготно на Руси?"
           Н.А. Некрасов.

 Думаю, в российском, в первую очередь в русскоговорящем человеке соединяются два стремления. Первое, обусловленное образом жизни далеких предков, -некая территориальная экспансия. Возможно, именно это пробудившееся древнее чувство и подняло сейчас волну всеобщего ликования. Втрое-индивидуальное стремление к центру, к его более сытой кормушке и прочим благам цивилизации.

 Хрестоматийных примеров и того, и другого предостаточно. Богатство России Сибирью прирастать будет, словно глядя в необозримые нефтяные озера, провозгласил четверть тысячелетия назад Михайло Васильевич. Нынешним "ломоносовым" ближе паника чеховских сестер: "В Москву, блин! В Москву!" Вот и пойми, за чей счет будет прирастать страна, если провинция навострила лыжи в третий Рим. Я уж не говорю о тех, кто до первого охоч. Типа, я уеду жить в Лондон. Но не летят туда сегодня сАмолеты...

 Во времена Изгоева эта тенденция была не столь очевидна. Да и альтернатива в виде "хождения в народ" довольно подробно описана в едином советском учебнике истории. Отдельная и трагическая страница в летописи российской интеллигенции. Одно несомненно, это были не только светлые головы, но и чистые, горячие сердца. Увы, движение, как и остальные факторы, так раскачало лодку, вернее, огромное и неуклюжее корыто империи, что оно очень быстро наполнилось, нет, не водой, дымящейся кровью самих молодых борцов.

 Попытка осмысления вклада Изгоева в отражение тех, трагических событий сегодня наткнулась на огромную историческую глыбу. И имя её-Столыпин. Вслед за "Вехами", где Арон Соломонович высвечивает проблемы предреволюционной молодежи, выходит большой труд о реформаторе. Он так и называется "П.А. Столыпин. Очерк жизни и творчества". Об этой работе напомнил мне один из рецензентов. Реально-омут, со всей откровенностью, недостижимой нынешним публицистам, раскрывающий столкновение интересов разных групп "той" интеллигенции. Понимая, что трудно выбраться из этих глубин, все же рискну осветить недооцененное.

 Но сегодня чуть о другом. О приютившем строки Изгоева, о издателе, несомненно, соединившем народ и "ту" интеллигенцию. Несколько раз перечитывая очерк, вдруг отвлекся третьей фамилией на обложке книги. Для многих она даже более узнаваема по фамилии известного поэта. И привязка, "КН-ВО К.Ф. НЕКРАСОВА. МОСКВА 1912." Оказалось, что именно этот человек и отразил ту смычку "народа" и интеллигенции" на стыке эпох. И то, что именно у этого издателя Изгоев разместил свой основной труд, тоже, думаю, не случайно.

 А тут новая параллель, думаю, напоминающая о событиях более близких-разгоне депутатов в 1993 году. Словом, ещё один загон по полной программе, говорящий о повторяемости исторических событий. Для понимания ситуации коснемся чуть судьбы этого незаслуженно забытого интеллигента из провинции.  Реальный племянник своего знаменитого дяди, Константин провел свое детство в доме Николая Алексеевича. Поэт продал усадьбу своему брату, оставив за собой восточный флигель. Подробности этой истории  можно узнать из очерка "Некрасовы из Карабихи". Но в контексте нынешней заметки, думаю, интереснее дальнейшая судьба Константина.

 Судя по википедии, он не подстилался под вышестоящих начальников. За "бодание" с ярославским губернатором был уволен с поста без права занимать государственные и общественные должности.  В судьбоносном для России пятом году вступает в партию Милюкова. Став кадетом, Константин избирается в Госдуму. Законодательный орган просуществовал два с половиной месяца и был прикрыт императором.  Одновременно Николай отправляет в отставку и весь кабинет министров. Уходит с поста министра внутренних дел и занимающий эту должность всего несколько месяцев Столыпин. Петр Аркадьевич тут же возвращается уже в должности премьера. Остается за ним и предыдущее, весьма грозное в складывающихся условиях кресло. Жить великому реформатору оставалось чуть более пяти лет. Но за это время он поучаствовал в роспуске и Думы второго созыва. Третья учла горькие уроки предыдущих созывов и не слишком противилась Столыпину.

 Вернемся к судьбе "непровинциального провинциала" Некрасова. Не смирившись с роспуском, он присоединяется к большой группе депутатов, костяк которой составляют его однопартийцы-кадеты. На свет появляется информационная "бомба"-"Выборгское воззвание". По тем временам это был крутяк, равный поведению нардепов в 1993 году. Судите сами по стокам из текста документа.

 "Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную Думу. Ни одного дня Россия не должна оставаться без народного представительства. У вас есть способ добиться этого: Правительство не имеет права без согласия народного представительства ни собирать налоги с народа, ни призывать народ на военную службу. А потому теперь, когда Правительство распустило Государственную Думу, вы вправе не давать ему ни солдат, ни денег."

 Тактический ход Николая II, не готового к серьезным преобразованиям в социальной сфере, уже не мог остановить саморазрушение империи. Даже такой политический титан, как Столыпин, равного которого нет и сейчас, не мог остановить неуправляемых верхами процессов. Думаю, "Воззвание", направленное и против Петра Аркадьевича, лишь усугубило ситуацию.

 А "подписант" Некрасов, как и его товарищи по партии и разогнанной Думе, попадает в тюрьму. Константину запрещают любую политическую деятельность. В заключении бывший депутат много читает и раздумывает над приложением своих творческих сил в преобразовании России. И выход найден. После заключения Константин внедряется в масс-медийное, тогда ещё не такое насыщенное, пространство. Обширен круг интересов начинающего издателя. Он налаживает выпуск лубочных, очевидно, одних их последних, изданий. Для понимания нынешнего поколения-типа современных комиксов о Человеке-Пауке и других покемонах. Правда, редакционный состав там покруче-Блок, Бальмонт, Брюсов, Толстой и другие малоизвестные иным сегодняшним авторы.

 Но главной задачей начинающий "медиамагнат" ставит продвижение либеральных идей в народные массы. Книга Изгоева о Столыпине пишется ещё до убийства премьера. Но и после трагедии оценка деятельности Петра Аркадьевича не изменяется. Вносятся лишь незначительные изменения. Последующие исторические события затмили труд Изгоева, да и работы остальных "веховцев". Советскому поколению фигура Столыпина "подавалась" под определенным идеологическим "соусом". После девяносто первого, а особенно-после очередного разгона Думы, ситуация поменялась на противоположную. Но думаю, без осмысления текста Изгоева, фигура "реформатора" будет лишь лубочным изображением некого виртуального идеала. Поговорим об этом попозже, а пока вернемся к Некрасову.

 Мировая война заставила его свернуть книгоиздательскую деятельность. Но даже в этих условиях Некрасов не перестает быть "народником". В тяжелое для страны время активно участвует в работе общества "Молодая жизнь",заботившемся о детях из малоимущих семей. После Октября Константин Федорович работает в госучреждениях. Приходя домой, продолжает трудиться над книгой "О фресковой живописи старых русских мастеров". Он ещё не знает, что его труд так и не увидит своего читателя. Время было не то, да и сейчас не так. Хотя, вот про "Вехи" вдруг вспомнили. Или про Ильина и про его рассуждения о фашизме почему-то не забывают.

 Сколько же может дать пищи для ума знакомство с судьбой одного человека. Так, оказывается, привязаны детали его биографии с эпохальными историческими событиями. Другое дело, влияли ли его творческие усилия на стремительно ускоряющееся течение? Да и вопрос, поставленный его дядей, до сих пор вызывает лишь философские размышления. Разве им хорошо живется? Особенно после санкций.

 Фотография из семейного архива Некрасовых. Она сделана в год выхода книги Изгоева о Столыпине.