Если бы не ты

С Таней я подружился давно, когда ещё учился в школе. Таня была очень замкнутой девочкой и почти ни с кем не общалась. На переменах она обычно стояла в коридоре. Стояла одна и молчала. Иногда она читала учебники и тетрадки. Я стал общаться с Таней, когда учился в восьмом классе. Она была классом старше и к тому времени училась уже в девятом. Я никогда не забуду свои разговоры с Таней. С ней можно было поговорить на очень разные темы. Такие люди, как Таня, на самом деле любят общаться и испытывают нехватку в общении.
Постепенно я раскрывал для себя эту девочку. Я понял, что Таня – очень хороший человек, светлая личность. Просто это не видно сразу. Её духовный мир таился под бронёй замкнутости, но я его разглядел и полюбил. Через несколько месяцев после того, как я подружился  с Таней, она стала меняться. Она стала более общительной, стала улыбаться, когда я к ней подходил, чтобы поговорить, спросить, как у неё дела. Тогда глаза её загорались, вся она будто преображалась. Я никогда не забуду эти улыбку и блеск глаз. Через год она уже дружила с моими школьными друзьями. Мы с Таней обменялись телефонами и стали созваниваться. Когда я пропускал занятия, она звонила мне, спрашивала, как у меня дела и говорила, что скучает.
Когда Таня закончила 11 класс, она первая подарила мне открытку. Это была открытка «Для любимого». На этой открытке рукой Тани были написаны строчки: «ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, НЕ БЫЛО Б МЕНЯ. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Эти слова обозначали, что если бы не я, Таня не была бы такой, какая она есть. Позже я узнал, что строчка «Если бы не ты, и не было б меня» – это строчка из песни Стаса Михайлова, но тогда я этого не знал. Тогда меня очень тронула эта открытка. Я не мог оставить этот жест со стороны Тани без внимания и стал с ней встречаться. Так у меня появилась девушка.
Я хорошо помню наши встречи. Много раз я бывал у неё в гостях, после чего мы ходили в районный парк. В парке мы гуляли и беседовали.
Помню, как мы гуляли на ВДНХ. Таня любила кататься на колесе обозрения. Таня говорила мне, что в детстве ей было страшно кататься, а сейчас она любит. Я покупал билеты в закрытую кабину – и мы с Таней поднимались над городом, любуясь видом сверху.
Особенно мне запомнилась одна наша встреча в Измайловском парке. Помню, как мы с Таней сидела вдвоём на скамейке. Я обнял её и сказал: «Таня, я тебя люблю!» Таня просияла от счастья и сказала: «Я тебя тоже! Первый раз ты мне это вслух сказал! Я такая счастливая!» «Хорошие слова надо говорить вслух!» – сказал я тогда, – «не всю ведь жизнь нам говорить их СМС-ками, как дети!»
Мы с Таней никогда не ссорились. С родителями Тани у меня были очень хорошие отношения. Они говорили, что раньше даже не думали, что у их дочери будет парень, ведь раньше у неё и друзей-то по сути не было. Они удивлялись, как я изменил Таню и были мне за это очень благодарны.
Это были счастливые дни моей жизни. Тогда я был точно уверен, что живу не напрасно. Я жил для Тани, ведь если бы не я, может быть, и правда, не было б её такой, какая она стала.
Последняя наша встреча была в Царицыно. Тогда Таня сказала мне: «Знаешь, а мне нельзя детей иметь.» «Почему?» – спросил я, – это было полной неожиданностью для меня. «У меня такое наследуемое психическое заболевание. Знаешь, оно реже бывает у девочек, зато при таком случае это часто наследуется. Вероятность большая, что родится тяжёлый ребёнок. Поэтому если мы поженимся, нам придётся не заводить детей.» Таня была честной и открытой девочкой. Она сказала мне правду о себе. Это признание вызвало у меня бурю чувств. Я вспомнил, как моя мама часто говорила мне, что у любого человека должна быть семья – место, где он всегда нужен и где его любят. Но поскольку человек со временем стареет, он должен создать свою семью и у него должны быть дети. Свою любовь надо обязательно надо отдать детям. У меня стоял выбор: бросить Таню или отказаться от возможности в будущем иметь детей.  И тогда я совершил глупейший поступок, о котором, наверно, буду жалеть всю жизнь. Я отплатил Тане чёрной неблагодарностью за её честность. Я бросил Таню. Я перестал с ней встречаться.
Тогда я учился уже на третьем курсе института. Я стал встречаться с однокурсницей Алёной. Алёна поступила в институт сразу на третий курс, по сокращённой программе, после колледжа. Алёна была совсем не похожа на Таню. Она была очень энергичной и общительной – полная противоположность Тани – и я очень быстро с ней сошёлся. Общаясь с Алёной, я чувствовал, что сам раскрываюсь. Дело в том, что сам я – интроверт, а интроверты любят общаться с экстравертами: они получают от них какой-то позитивный заряд, которого не хватает им самим. Для меня это было новое, свежее чувство. Алёна любила музыку в стиле шансон, а особенно обожала Стаса Михайлова. Он был её кумиром. Алёна приехала учиться в Москву из малолюдной деревни в Тверской области. Она мечтала попасть на концерт своего любимого Стаса в Москве.
И вот я пригласил Алёну на концерт, о котором она так мечтала. Я к ней подошёл и сказал: «А давай рванём в Кремль! Стас Михайлов за мой счёт! Хочешь?» Она очень обрадовалась, чуть не подпрыгнула и сказала: «Пойду! Это же мечта!» Так было решено , что мы пойдём на концерт в Кремль. Я взял десять тысяч рублей, накопленные из студенческой стипендии и купил два билета в партер – по пять тысяч. В назначенный день после учёбы мы поехали в Кремль.
Когда Стас вышел на сцену, Алёна расплылась от счастья. Она знала наизусть почти все его песни и весь концерт подпевала. И вот Стас запел песню «Если бы не ты», ту самую песню, строчку из которой когда-то написала Таня, когда подарила мне первую открытку. Сама песня и по словам, и по музыке мало чем отличалась от других песен Стаса. Музыка была однообразная, и все тексты были почти об одном и том же. Ничего особенного. Но меня именно эта песня задела за живое. Я вспомнил Таню, вспомнил, как я её бросил и как заставил страдать. Я посмотрел на Алёну. Она  по-прежнему подпевала и говорила «Мой Стасик!». Мне показалась, что моя теперешняя подруга не со мной, хотя сидит рядом. Алёна почти балдела от радости, когда я был погружён в глубокое раздумье. Она в принципе не замечала моих чувств в этот момент. Она была как в каком-то другом измерении. Потом Стас Михайлов запел «Разрушительницу», и мне показалось, что если в этой песне изменить слова, то она будет обо мне.
После концерта я поехал провожать Алёну в общежитие. Мы долго ждали автобус, и она волновалась, что не успеет к отбою. Когда я попрощался с Алёной и она пошла в общежитие, на часах было ровно 23-00. Я проводил её взглядом, убедился, что её пропустили и вернулся на остановку, стал ждать вечерний автобус. Стоя в темноте на безлюдной улице и вспоминая своё прошлое, я почувствовал себя одиноким.
Я возвращался домой, ехал в почти пустом автобусе, в опустевших вагонах метро. В вагоне метро, уже на моей линии, со мной ехало ещё около  пяти человек. Напротив меня сидела девушка. На вид она была моложе меня, около 20 лет. Она была одна. У девушки было покрасневшее лицо и, как мне показалось, какой-то подавленный взгляд. С двух сторон от неё сидело двое мужчин, на вид приезжих, один из них пил пиво.
В тот день я понял, как глупо я поступил, бросив Таню. Мне показалось, что я живу уже не для другого человека, что живу я для себя. Раньше у меня  была любовь, ради которой я не смог чем-то пожертвовать. Конечно, иметь детей и отдать им свою любовь – очень хорошее намерение.  Но почему ради этого должна страдать девушка? Неужели я предал свою любовь только из-за её заболевания?
Как-то раз, гуляя в Измайловском парке, я увидел издалека … Таню с её отцом. Они вдвоём о чём-то говорили. Я увидел, как отец Тани бросил взгляд в мою сторону, потом обернулся к Тане и сказал что-то, после чего они встали и ушли с того места. Я к ним не пошёл. Тогда я понял что теперь единственное, что я могу сделать для Тани – это не тревожить её. Сделать большее я уже не могу, и виноват в этом только я. Тогда был жаркий день – и солнце начинало сильно припекать. Я шёл домой под этим знойным летним солнцем, и в моей душе были тревога и раскаяние.
Недавно я убирался у себя дома, и в своих вещах обнаружил Танину открытку. Я открыл её и прочитал: «ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, НЕ БЫЛО Б МЕНЯ. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». И снова воспоминания ожили в моей памяти. Я хотел было выбросить эту открытку, но рука не поднялась. Я понял, что память уничтожить невозможно и от совести не убежишь. Я раскаиваюсь в том, что так несправедливо поступил со своей первой девушкой, но перед кем я могу извиниться? Ни перед Таней, ни перед её семьёй я этого сделать не могу, ведь я дал себе обещание больше не тревожить Таню. Только Бог может меня простить, ведь Он всегда ждёт, всегда стучится в сердце и для Него не существует несмываемых грехов. Для Него не бывает поздно, не то что для людей.