Татьяна

Татьяна.

«Происходит от латинского «Татиус» - имени
Сабинского царя. По другой версии,
Татьяна – древнегреческого происхождения,
устроительница, учредительница.»
Б. Хигир «Имя, судьба»

Танечка всегда, сколько себя помнила, была крупной девочкой. Она всегда была больше всех – и в роддоме, и в детском саду, и в школе, и даже после, в институте. Это делало её, застенчивую, ещё стеснительней. В детстве она любила гулять с бабушкой – такой же большой, какой она стала после. Бабушка любила свою внучку, и знала много чудесных историй. Таня жила в большом красивом селе на берегу реки. Широкие улицы почему-то даже в распутицу были чистыми. Большие дома стояли вдоль улицы, все изукрашенные резьбой. В селе жили мастеровые – камнерезы. Летом они усердно копали и искали камни, а зимой делали из них различные вещицы – украшения, безделушки. Земля была богата на камешки, и аметисты и агаты находили у себя в огороде. А однажды сосед бабушки, дед Василий, на берегу реки отрыл пещерку и нашёл там глыбу горного хрусталя. Так эту глыбу приехали и забрали сразу в музей областного значения, деду выдали грамоту, и уехали. Василий страшно ругался, но ничего поделать не смог – сам виноват, надо было язык за зубами держать.
У въезда в село стояла большая церковь. Бабушка, несмотря на запреты зятя, всегда брала Танечку с собой на службу. Тане нравились высокие, расписные своды, а скорбные лики святых успокаивали, как бы говоря «Живи, детка , и всё у тебя будет хорошо!». Когда церковь закрыли и выслали попа, бабушка плакала, и Таня вместе с ней. В церкви решили сделать детский сад, для этого пригласили маляров – смыть  фрески. Как они ни старались, фрески не смывались – лики святых проступали ещё ярче. Тогда решено было просто замазать стены известью, и сделать перегородки.
Танечка ходила в садик без прежнего трепета – это уже не был её храм, она чувствовала это. А вскоре умерла бабушка, и Таня стала подзабывать лики на стенах.
Детство было весёлое, босоногое, деревенское. Ночные купания, ягодные места, тайные грибные тропки, первый любопытный поцелуй с соседом по парте Гришкой – и вот Танечка незаметно для себя окончила школу. Куда пойти? Дояркой? Камнерезом? Конечно, нет – Танечка умница – отличница, пойдёт в педагогический, на любимую географию – ведь столько излазано гор, протоптано тропинок, столько связано сродной природой , что ощущаешь себя единым целым с речкой, лесом, пространством, и видишь, что весь мир лежит у твоих ног, и какую бы дорогу ни выбрал, ступишь правильно, и пойдёшь вперёд весело и задорно.
Студенческая жизнь напоминала деревенское детство   - постоянные походы, поездки, песни под гитару – сплошная романтика! Любимый Урал исхожен почти весь, а коллекции самоцветов, собранных Татьяной, завидовал весь курс. Откуда-то выплыла любовь – он был, конечно, геологом, конечно, с бородой и в клетчатой ковбойке. Вместе любили походы, камни и романтику. Свадьба была весёлой, студенческой – деревенская родня только руками всплеснула, но смирилась. Учёба закончилась, и Таня с мужем  осели в небольшом городке, основанном на предприятии геологоразведки.  Радовались отдельной двухкомнатной квартире и счастью, жившему в душе.
Когда родился сын, муж непререкаемо назвал его Николаем. Он (сын Николай) тоже был больше всех – сразу, в роддоме, да и потом всегда выделялся среди сверстников. Татьяна, глядя на сына, чувствовала разочарование – она хотела, чтобы Коленька был хрупким и утончённым, как её муж. Однажды она сказала ему : «Колька! Какой же ты увалень!» Пятилетний Коля немного подумал и ответил  - « Знаешь, мама, я, наблюдая за людьми, заметил, что у полных родителей обычно полные дети.» Татьяна, рассмеялась, расцеловала сына, и больше никогда об этом с ним не заговаривала. Она записала его в лыжную секцию – Коля делал успехи, выполнял разрядные нормы, но всё равно был самым крупным в группе.
Жизнь устроилась, появилась лучшая подруга – тоже Татьяна, и тоже с сыном Колей и замечательно весёлым стройным мужем. Вечеринки, праздники, дни рождения – невозможно было представить, как они жили до этого друг без друга.
Однажды, в канун восьмого марта, Татьяна накрывала стол – ждала мужа с работы и гостей – он позвонил и предупредил, что прибудет с компанией, и чтобы «Танюша была готова». Вопреки всему, ожидание затянулось, и когда раздался стук в дверь – на пороге стояли гости. А муж погиб, погиб в этот день на работе, погиб нелепо, неправильно, случайно – самый любимый, весёлый и нужный в жизни человек ушёл, исчез, оставил их с Колей. Таня почти всё время плакала, не замечая происходящего, и ждала, что всё устроится – как всегда, по обычаю, в её жизни. Когда рассеялся туман, в котором она находилась несколько месяцев после трагической гибели мужа, вдруг заметила, что жизнь вокруг неё изменилась – рядом нет подруги Тани. Попробовала позвонить, прийти в гости – последовал отказ, потом другой, третий. Принарядившись, отправилась в гости сама, без прингоашения – по такому родному адресу. Её усадили в кухне, напоили чаем, и попутно объяснили, что, раз она теперь вдова, то общего у них ничего больше быть не может – вторая Татьяна ведь, слава Богу, не одинокая какая-нибудь, так что впредь приходить и звонить не надо, и вообще, Коля без отца будет плохо влиять на её Колю из «полной образцовой семьи». Татьяна обалдело слушала этот бред, который был произнесён её бывшей лучшей подругой с апломбом и пафосом, а потом встала и ушла, выплеснув остатки чая на кофточку «подруги». Дома перебрала фотографии, сожгла лишние, и немного успокоившись, решила, что всё равно всё устроится, или, в крайнем случае, она сама всё в своей жизни устроит так, как надо. Поужинали с Колей тортиком, и начали жить с новой строки.
На работе нашлись новые подружки – такие же одинокие и неустроенные, но вместе с тем живые и весёлые. Озорные девичники сопровождались безудержным весельем – спиртное всегда было в чести в этой компании. Татьяна стала ещё крупнее по габаритам, но ей было наплевать. Она давно не ходила в походы – просто физически не могла, а от увлечений юности осталась страсть к самоцветам – Татьяна заказывала ювелирные изделия с обязательными камнями – благо, заработка хватало.
Компания «весёлых девчат» - так они звали себя – собиралась каждые выходные. И каждые выходные происходило что-нибудь забавное. Иногда веселье било через край, и просачивалось, куда не следовало. Как-то вечерком, как обычно, после распития бутылочки-другой, Лидия стала вспоминать обиды на своего бывшего мужа. С ним они развелись несколько лет назад, дети были уже взрослые, имели свои семьи и свои проблемы. Лидия после развода оставила мужу квартиру и дачу, сама перебралась в новостройку – старые связи, директорство, то да сё. Но муж не желал пользоваться свалившимися на него после развода свободой и счастьем, а периодически закатывал скандалы - причём публичные, несколько раз бил окна новой квартиры, а один раз поджёг дверь. Дети умоляли не подавать на отца в суд, Лидия уступала, и всё начиналось сначала. Бывший муж был когда-то в молодости  актёром, даже снялся в нескольких фильмах в эпизоде, но дальше этого дело не пошло, а карьера электрика на  местном заводе казалась ему низким и недостойным делом. Поэтому, с некоторых пор, он предпочитал оттачивать актёрский талант на бывшей жене. «Петух, чистый петух» – говорила она,  - « уж старый, а всё наскакивает!» Не далее как вчера он появился в конторе с воплем, что Лидия и Татьяна – лесбиянки. Все сбежались, конфузливо хихикая, пока Лидия, красная, как рак, вызывала охрану. Он матерился, наскакивал, умудрился разбить телефон и счётную машинку, запустил Татьяне в голову кофейником, и когда его уводили, с видом победителя кричал: «Лесбиянки! Лес – би-ян-ки-и-и-и!»Всё это Лидия вспоминала с всё возрастающей злостью, и , когда дошла до «точки кипения» вдруг предложила: « А пойдём Михалычу дачу громить!»Эта идея сначала показалась нелепой, а потом стала обрастать подробностями мести, и вылилась в довольно привлекательный визит. То, что уже было темно, и поздний вечер грозил перейти в ночь, только раззадорило подруг. Решили выступать немедленно. Заметили, правда, что Любашка – младшая из копании, её всего-то 45, уже заснула, и решили её не будить, идти втроём. Тамара ушла  переодеваться и пропала. Татьяна позвонила, трубку взял тридцатилетний Тамарин сын, зло ответил: «Мать пьяная спит, и вам того же желаю» . Лидию с Татьяной не смутило сокращение отряда мстителей в два раза. Они вооружились битами (сын Тани играл в лапту) и пошли в дачный посёлок. Идти было недалеко, всего минуть двадцать через лесочек. На улице было тихо и тепло, им никто не встретился по дороге – ни машины, ни вездесущие подростки. Размахивая битой, Лидия шла впереди , и вслух рассуждала, что же она сделает с дачей Михалыча (кстати, и со своей тоже). На самом жестоком месте Лидия вдруг ойкнула и пропала из виду. Тяжело подбежавшая грузная Татьяна увидела, что та лежит на тропинке, неестественно вывернув ногу. Посветив фонариком, Таня удостоверилась, что её худшие опасения оправдались. Враз протрезвев, она помогла подруге подняться. Благо они не успели далеко уйти – до больницы было каких – нибудь 300 метров. Правда, как они преодолели эти метры – ночью, в темноте – старались не вспоминать. Биты бросили в кустах.
 В приёмном покое заспанная медсестра, увидев колоритную парочку, сразу проснулась – ещё бы, обе дамы были широко известны в городке, и имели определённый вес  вобщественных кругах. Немедленно был вызван врач, Лидия осмотрена и оставлена в больнице с диагнозом «закрытый перелом большеберцовой кости».Татьяна мужественно дождалась окончания всех процедур, и только под утро пришла домой. Там, на диване , безмятежно посапывала Любашка, Коля спал в своей кровати. «Счастливые» - подумала Таня, проваливаясь в сон.
Утром ночное приключение не показалось таким уж весёлым – срочно придумали версию (мыла пол, поскользнулась, упала), врач  и медсестра поклялись молчать. Лидия провела в больнице в общей сложности полгода. Выписалась тихая, стала жить с внучкой, а после вышла на пенсию. За это время умер Михалыч – запил и сгинул, так видно, бывает. У Тамары родился долгожданный внук, и она с головой погрузилась в воспитание кровиночки. Любашку убил молодой любовник – что-то там они не поделили. Татьяна осталась одна. Сын вырос, поступил в техникум и уехал в общежитие. Он стал следить за собой – соблюдать какую-то диету. Вытянулся, похудел. Приводил в гости девушку – она Татьяне не понравилась – ещё бы – соперница… Осталась одна радость – работа, да ещё коллекция самоцветов. На работе хотелось уважения к себе, трепета, но молодёжь не признавала авторитетов. В новую «свою» компанию Татьяну не приглашали.
Одиночество по вечерам скрашивал телевизор. Татьяна сильно располнела, ходила с трудом, и на фотографии к своему пятидесятилетию, которую коллеги, чтобы сделать ей приятное, поместили в газете, выглядела. Как «сине-белая гора» - сказала она про себя, отбросив страницу с доброй и честной, в общем –то статьёй. Стали болеть ноги, спина. Больничный пугал одиночеством – на работе всё-таки люди, а в больнице были слишком маленькие кровати. От старых увлечений остались только фотографии, на них весёлая и стройная Татьяна устраивала свою жизнь в окружении родных и друзей; да ещё коллекция самоцветов. От воспоминаний теплело на душе, невзгоды отступали, и Татьяна знала, что всё в её жизни устроено – так, как должно.