Ледорубы. История четвертая

…Острие ледоруба застряло в стене… его металл сверкал, хотя никакого света на него не падало…

Я догадался что лежу на полу. Сколько не знаю. Воспоминания и мысли единой силой давили череп изнутри и снаружи, буквально и аллегорически, а я лишь беззащитно лежал, всё равно что парализованный. У меня больше не было способности спать, есть… даже дышало, наверно, нечто от меня отличное – невидимый мне дыхательный аппарат.

…Кто вбил в стену ледоруб? Мой дед, когда его лишили отечества и мечты? Мой отец, в момент кончины благих начинаний? Я сам, сознавший что те кому отдал всё, не посчитали это ничем важным? Мой не родившийся сын, впервые столкнувшийся с непостоянством близкого человека? Мой несуществующий внук, чтобы противостоять несправедливости? Да. Все они. И не только…

Я вскочил на ноги и забегал по комнате, неосмысленно надеясь, что скорость может выветрить из черепной области неразрешимые вопросы. Но они только умножились… Моя нога ударилась об угол дивана и я решился упасть.

…Вонзился ли ледоруб в стену? Нет. Он существовал раньше стены, прежде всех стен. И он всегда присутствовал на том же самом месте…

Я ползал по полу, кусал и жевал палас под коленками. Пытался стошнить наружу смех, но ничего не удавалось. Я утратил доверие к рукам и ногам, к собственному мозгу, душе и всему прочему, что казалось ко мне относящимся. Динамика ушла из конечностей и сосредоточилась в нейронных лабиринтах мозга. Избавиться бы от головы… но ведь тогда не останется никакой динамики.

…Ледоруб сверкал и не терял исходящего из себя света…

Видимо я засыпал или что-то вроде… бывший или не бывший сон выдался не менее мучительным и безумным чем все остальные мгновенья бытия. Мое тело вновь заметалось по периметру комнаты, пока угол дивана не ударил ногу. Снова лежал. У меня в наличие был страх, но еще была необходимость решиться на поступок – единственно верный и потому невыносимо ужасный. Посмотрел на стену…

…Рушатся миры, империи, судьбы… люди предают – осознанно или нелепо по глупости. Рассыпаются мечты и гниют надежды, порождая из своих останков столь же преходящие вещи… Люди утрачивают великое дерзновение и самые малые чаяния дряхлеют… осыпаются… Но ледоруб вне всего этого. Его не касается ничто преходящее, никакие силы не влияют и не меняют его – он всегда и везде на своем месте, неподвижен и ничем не обусловлен…

Вгляделся в сияющее пятно на стене комнаты. Металл. Ледоруб. Сверкание. Я стал просить его о помощи. Обращался к нему с чем-то наподобие молитвы, сочиненной вольным образом. Я знал, что он не мог меня не услышать, потому что он слышит всех. Мои глаза смотрели на сияние, пока оно не выжгло глаза, не обратило в пепел мозг, а душа не выгорела на безжалостном свету. Встал на ноги. Взялся за рукоять ледоруба.

…Все что было, есть и будет мною – ледоруб. Тот самый ледоруб, вбитый в еще не возведенную стену раньше начала вечности. Тот самый ледоруб, которому должно вечность удержать.