Изгоев. Эпитафия Столыпину

 В истории России есть фигуры настолько противоречивые, что последующие поколения никак не определятся с оценкой их деятельности. Часто недавний негатив превращается в блистающий орденами и заслугами персонаж. На наших глазах идеологи, старательно ретушируя грязные пятна, пририсовывают ему розочки, водружают на чело лаврушку с петрушкой.

 Вот и опять приободрились с переименованием Волгограда. Как, мол, решат сами жители. А поколение-то уже иное, не замечающее такой примитивной манипуляции сознанием. Перед этим главный коммунист России поднимал вопрос о переименовании северной столицы. Так и живем от даты к дате. Вот интересно, а почему фамилией Столыпина не "осчастливили" подходящий город? Прикольно, вместо нынешнего Каунаса -Столыпинск. Или вместо Гродно Столыпинбург. Хотя нет, более патриотичнее-Столыпинград. Фантастика? Думаю, возможно.

 Слава богу, есть первоисточники, объективно отражающие исторические личности. Вчера коснулся кратко судьбы замечательного книгоиздателя К.Ф. Некрасова. В годину смерти Столыпина в типографии Константина Федоровича печатается книга Изгоева. Первоначально её выход был приурочен к пятилетию нахождения Петра Аркадьевича на посту российского премьера. Пуля анархиста Богрова внесла коррективы. Получилась эпитафия.

 Интересен анализ "охоты" за Столыпиным. По официальным источникам покушений было одиннадцать. Сам Петр Аркадьевич незадолго до смерти указывал на организацию. А вот, что пишет по этому поводу Изгоев:

 "Предательская пуля террориста из охранного отделения прекратила эту кипучую жизнь, разбила горячее сердце человека, во многом виноватого, во многом ошибавшегося, но горячо любившего родную землю и отдавшего ей все свои силы".

 Получается, что энергичный и умный Столыпин, находясь ещё на посту министра внутренних дел, не мог ничего противопоставить, извиняюсь за тавтологию, внутренней оппозиции. Или тем, кто боролся с российской монархией. Судя по событиям пятого года, монаршеская власть стремительно деградировала. Даже будучи официально вторым человеком в империи, Петр Аркадьевич не мог обеспечить личную безопасность. Об этом говорит хронология покушений. Фактически прямо или опосредованно он создал орудие собственного убийства. Централизация власти, как вынужденная при складывающихся условиях мера, не привела ни страну, ни лично главного министра к желаемому итогу. Обратимся вновь к Изгоеву.

 "Трагическая кончина на посту явилась как бы апофеозом всей деятельности П.А. Столыпина." Извиняюсь за въедливость, в слове "апофеоз" использовалась фита, что соответствовало орфографии до реформы 1917 года. Кстати, типографская заставочка самой книги напоминает отдаленно упомянутую букву. Но вернемся к фразе Изгоева. Не слишком ли напыщен эпитет в данной ситуации. Смерть, как апофеоз государственной деятельности, больно стремно. Некая жертвенность, предвиденное заклание своими же коллегами по работе. Или предупреждение будущим абсолютистам? А деваться-то некуда, господа. В России любой, получивший более-менее значительный пост, стремится к дальнейшей экспансии. Звериные, блин, законы. Но и с апофеозом Столыпину как-то не больно складывается. Вот, что пишет по этому поводу Изгоев.

 "...думаю, что П.А. Столыпин вполне исчерпал себя,что он давно дал уже все, что мог."

Право, обидно, особенно на фоне всяких генсеков, да и иных нынешних. К моменту гибели премьеру не исполнилось и пятьдесят. А давно исчерпал. К этому времени "...его политическая карьера уже кончилась." Суть-то понятна и логична. Дальше расти некуда. Но и начатые реформы очень быстро сметены новыми политическими веяниями.

 Важное уточнение,говорящее об авторе эпитафии. Судя по его словам, сам Изгоев дает точно такую же характеристику премьеру задолго до рокового выстрела Богрова. Получается, что заняв пост премьера, Петр Аркадьевич остался по своему внутреннему содержанию тем же чиновником МВД? И так ли субъективна тогда оценка этой личности советскими историками? Для решения этого вопроса покопаемся в "изгоевском" наследии.

 Фрагмент картины покушения Богрова по кличке "Митька Буржуй" на премьера. Через неделю после смерти Столыпина молодой человек был повешен. Дела остальных причастных к покушению быстро прекращены по указанию императора.